Ежели и случалось бывать человеку на озере Синь, то, конечно, он задавался вопросом: почему это озеро так называется? Белым-бело во всем царстве вокруг ледяной скользкой глади. Ни ветерка, ни звука. Солнце встает над ним после полудня и закрывается снеговыми тучами, смущаясь, что потревожило эти места ярким светом. Посияв сквозь пробелы в тучах, подсветив их края сплавом золота с серебром, солнце скрывается за дальним лесом, и на озеро опускаются сумерки. Заиндевелые веточки над заснеженным льдом резко вычерчены среди синих теней. Хлопья снега, сияя в последних лучах солнца, кружатся, словно жемчуг на нитях, сплетенных в сложный узор. Никого.

Может быть, это в самом деле снег, падая в речную воду, обращается жемчугом? Может быть, изо льда происходят алмазы, а тающий по весне иней, утекая в землю, ложится там жилами серебра? Глядя на озеро Синь, с его тишью и сумерками, легко в это веришь.

В безветренных ветвях шелестит шепот. Только что выбежал из-за деревьев заяц. Остановился, поогляделся, и стреканул прямиком через ледную гладь. Снег тут же заполняет следы, нарушающие пустынность окрестностей. Косой, а косой – куда ты бежишь?

– Туда, туда, – отвечает заяц, показывая лапкой на синюю рощу. – В еловое царство.

И исчезает в снегах под кустом.

Снова глушь, тишина. Сумерки все сгущаются, и тени становятся почти черными. Вдруг черная тень вокруг белого снежного наноса зашевелилась. Нет, это не снежный нанос и не тень – это сорока, сидевшая на ветвях, поднялась, осыпая иней в сугроб. И полетела через озеро.

Сорока, сорока – куда ты летишь?

– Куда лечу? – стрекочет сорока. – Знамо куда – в еловое царство!

Нырнула в ветви – и тишина.

И вот, когда уже совсем ничего не видать, зашевелился сугроб на берегу. С кряхтением выбрался из сугроба медведь, и неторопливо побрел через лед. И ты, косолапый, в еловое царство?

– Конечно, – ворчит медведь. – Куда же еще?

Наверно, и нам стоит заглянуть в это царство, проведать, какие тайны там кроются, что за сокровища там таятся.

Именно здесь раз в году собираются лесные жители на Зимний праздник. Не только зверья и птиц тут всяких полно, какие только есть на белом свете, но и русалки с кикиморами, лесовики с ведьмами из непроходимых чащ, лешие всех лесов, водяные всех рек и озер, и все-все существа, добрые, злые, кто на глаза людям стараются не показываться. Но сколько бы ни было здесь лесных жителей, нельзя не заметить тех четверых, что стоят в самом центре толпы. Все четверо – белобородые старики. Держатся прямо, ведут себя степенно. Первый одет в молодую траву и зеленые листья – и откуда он взял их среди зимы? На его голове густой венок. Каких только трав в нем нет! И первоцвет, и лютик, и подснежник, и – желтыми любопытными глазками – мать-и-мачеха.

У второго наряд пестрит цветами: вплетены в его пышный ворот шалфей и душистая лаванда, цветущий вьюн стелется по подолу узорами, на рукавах опушка из иван-чая. Третий носит рыжую шубу, расшитую каштанами и рябиной. На голове у него венок из дубовых листьев. Ну а четвертый облачен в пушистое облако снега. Лишь кое-где серебрятся у его ворота замороженные листья. Ведут эти старцы между собой степенные разговоры. Лесные жители, проходя мимо, кланяются им с уважением. И это единственные, кто в этой пестрой компании на человека похож.

Да только единственные ли?

Лесовики и кикиморы замолкают, звери ощетиниваются, птицы испуганно разлетаются по ветвям и настороженно смотрят вниз. Прямо к старцам через толпу идет молодой парень. Волосы золотые, глаза удалые, вид залихватский – и никого не боится. Ни кикимор хитрых, ни леших суровых, ни медведей когтистых, ни русалок, ни ведьм – никогошеньки!

Дошел до того места, где старцы стояли, и земной поклон отвешивает.

– Здравствуйте вам, – говорит, – лесные деды, времен года погонщики.

– Здравствуй и тебе, – отвечает тот дед, что в белоснежной шубе. – Как тебя звать, молодец, и откуда пришел ты в наш край? Тысячу лет, почитай, человека здесь не было!

– Как родился я, так матушка с батюшкой нарекли Наумом, да народ перенарек Ветерком. А не простого я роду и положения – князь я Ледяного дворца, что за закатом стоит.

– Тот ли дворец, что чертями был, сказывают, полонен?

– Был, – подтвердил Ветерок. – Чертей я прогнал, их пленников освободил, и сам во дворце воцарился. Да только не мило мне на одном месте сиднем сидеть, вот и решил я пойти повидать края, послушать сказки, поведать байки. Увы… лучше бы я сюда не ходил.

– Чем тебе наше царство не угодило?

– Красивое у вас царство, всем мне нравится, да путь к нему лежит через озеро Синь. Шел я сейчас по льду, да и поскользнулся, снег сапогом стер случайно. Глянул под лед, а там – лицо девичье из-под воды на меня смотрит. Улыбнулась мне эта девица, а я дальше пошел. Только чую, сердце на том озере оставил. Скажите мне, лесные старцы, кто она?

Покачали деды головой, и весенний говорит Ветерку:

– Не в добрый час ты увидел девицу ту. Это Синь сама, озера владычица. Больше всего на свете она любит тишину и одиночество, поэтому заморозила свое озеро и все земли окрест. Не пускает в свои владения ни звука, ни ветерка. Лишь раз в году даст зверью по угодьям пройти, да сама снегом тут же следы заметает.

Вздохнул Ветерок и пригорюнился. Видно, владычица Синь не давала ему покоя.

– Что же делать? – спрашивает он старцев. – Как мне владычице озера понравиться?

– Да понравиться ты, я смотрю, ей понравился, – говорит зимний дед. – Раз улыбкой тебя она одарила. Но память девичья: как ушел ты, так она и забыла тебя, небось. Только если знаешь, как под лед попасть да о себе напомнить – тогда Синь забудет свое одиночество. Но помни: лед ее озера разрушать нельзя, берега копать да воду вытачивать – это только владычицу прогневишь!

– Как же мне к ней под лед попасть?

Выступил тут вперед летний дед и рассказывать стал:

– Есть в королевстве соседнем вечнозеленый лес, в лесу том поляна, на поляне – теремок с острой башенкой. В башенке той под самой крышей сокрыт сундук с тремя замками. Как откроешь замки – так узнаешь ответ! Но где ключи к тем замкам – мне неведомо. Может быть, осенний дед знает?

Покачал головой осенний дед и молвит:

– Известно мне лишь, что подходят к тем замкам три ключа – золотой, серебряный и оловянный. По всему свету эти ключи искать надо.

– Спасибо, старцы, – отвечал Ветерок. – Хоть весь свет объезжу, да найду те ключи.

– Погоди, – говорит зимний дед. – Звери по всему свету рыщут, птицы все облака по именам кличут, лесные и водяные создания в каждой ложбинке ходы знают. Все они собрались здесь сегодня – спроси их.

Обратился Ветерок к зверям да птицам, да водяным-лешим. Сразу ответ нашел. Первым вышел медведь и говорит:

– Видел я золотой ключ в лесной речке, когда рыбу ловил, да только добраться не мог.

– Эка беда, – смеются русалки. – Мы этот ключ вмиг достанем. Да только смотри, молодец, чтобы в твоих краях в реку сор не бросали!

Пообещал Ветерок следить за своими людьми. Подлетела тогда сорока, села на плечо зимнего деда и стрекочет:

– А я знаю, знаю, где серебряный ключ! Видела я его один раз на белом облаке, что над южным краем плывет!

Тут орел выступает:

– Добуду я этот ключ. Но ты, Ветерок, обещай, что охотники у тебя не будут бить птиц и зверья больше, чем надобно для пищи!

И это обещание Ветерок дал. Тут выскочил заяц, на задние лапы сел, сложил передние, и затараторил:

– Оловянный ключ я видал под землей, в глубоких норах с запутанными ходами, но в те норы не пойду – сам там едва не заплутал.

Смотрит Ветерок – никто на подмогу не вызывается. Что же – самому в нору лезть придется? Вдруг глядит: под ногами из-под земли что-то бурое поднимается. Наклонился пониже – а это гриб-боровик из-под снега лезет, да отдувается.

– Помоги уже, молодец, – бубнит гриб.

Выдернул его Ветерок, смотрит: что за диво? Сидит у него на ладони грибок – не гриб, человечек – не человек. Седые волосы из-под бурой шляпки вьются, тело – как чурбачок, тонкие ручки – как хвоинки, а ноги где-то под бородой спрятаны. И глаза карие да живые, как две букашки.

– Ну-с, – говорит боровик. – Познакомимся. Грибной я учитель. Наставляю молодежь, в какое время года из-под земли высовываться, в каких местечках расти, каким грибникам в корзинку лезть, а от каких в траве прятаться.

– Не ты ли их кольцами заставляешь сидеть?

– Заставляю? – зафыркал гриб. – Что значит – «заставляю»? Я им порядок сообщаю и дисциплину, чтобы разброда не было! А коли такой ты умный, так и не проси, чтобы я тебе ключ оловянный из-под земли доставал.

Ветерок поскорей извинился перед ворчуном. Заодно вспомнил, что грибы, прежде чем класть в корзинку, аккуратно надо срезать, а не из земли вырывать, и пообещал грибному наставнику, что все его люди так будут делать. Учитель немного оттаял и говорит:

– Обращусь я к родичам-трюфелям. Хоть и благородного рода, да только должок у них передо мной имеется. Запомни, дружок: без связей здесь никуда!

Добыли русалка, орел и боровик три ключа. Сходил Ветерок в соседнее королевство на лесную поляну зеленую в теремок с острой башенкой. Принес сундучок на мерзлое озеро, сел на берегу, и ключи вставляет. А помощники – заяц, медведь, сорока, русалка, орел, боровик и четыре деда – рядом стоят.

Повернул Ветерок золотой ключ – щелкнул замок. Повернул серебряный – и этот замок открылся. Вставил ключ оловянный, только поворачивать начал – а олово все скрипит да кричит, гнется да извивается, куда ни двинь. Крутить страшно: того и гляди бородку собьешь!

– Что делать? – говорит Ветерок. – Как мне замок открыть?

Лесные жители думу думают – ничего придумать не могут. В конце концов, боровик сказал:

– Хвалился ты, будто князь дворца на закате! Неужели, у тебя связей нет?

И то верно! Вскочил на ноги Ветерок, поднял глаза к снежным тучам, и крикнул:

– Матушка Метелица! Вспомни нашу с тобой старую дружбу! Помоги открыть замок оловянным ключом!

И ключ на ладони к небу протягивает.

Зашумело-загудело в ветвях, наклонились деревья, взметнулся снег тучами, все кругом белым-бело стало. Спустились с небес сестры Метель да Вьюга, над ключом наклонились, дунули, плюнули – вмиг все олово проморозило, так что мягкий металл твердым льдом обратился! Поклонился им Ветерок, и улетели сестры обратно на тучи, а он третий замок открыл.

Откинул крышку сундука, а там… Все двенадцать месяцев в нем таились. Стал вокруг таять снег, зажурчали ручьи, засветило солнце, почки на деревьях распустились, кусты вокруг озера расцвели. Жарко стало в лесу, так что листья сникли, но тут – дождь полил, и все вокруг снова зазеленело. Под деревьями показались грибочки, но боровик-наставник им пальцем погрозил, и те в траве спрятались. А трава уже чуть ли не с кусты ростом! Да опускаться солнце стало, и листья желтеют – весь лес в разноцветье! Рябина над озером словно бусы склонилась, в воде синей отражается. Но вот уже тучи снова сереют, листья буреют, ветки облетают. Задула вьюга, завыла метель, зазвенел морозец. Снова иней покрыл деревья, снова солнце скрылось за тучи, ветер стих, и стало как было.

Смотрит Ветерок: а владычица Синь прямо перед ним стоит. Еще краше она, чем он подо льдом видел. Молвит Синь:

– Сколько зим я на свете жила, а такой красоты никогда не видала! Подари мне, молодец, этот сундучок!

– Подарю, – отвечает ей Ветерок. – Да только как свадебный дар.

Говорят, они в самом деле свадьбу справили. Четыре деда их обвенчали, и весь лесной народ на той свадьбе гулял!

Стоит ледяное безмолвное озеро Синь, спят его воды под пуховым одеялом Метелицы. В сумерках белые ветви на синих тенях колеблются тихо-тихо, будто откуда-то ветерок дует, и шепчут в своей полудреме сказку. А владычица озера с Ветерком в ледяном дворце за закатом пируют.

Не хочет озеро, чтобы его тревожили. Стоит, пожалуй, кинуть еще разок взгляд вокруг и уйти, не шумя.