Домик оказался вросшей в землю лачугой с высоким крыльцом, неокрашенными деревянными стенами и двумя окнами, неприветливо взирающими на них чернотой комнат. Со всех сторон жилище окружали старые, потемневшие от времени деревья, которые скребли по кровле корявыми ветками, отчего шифер местами сполз, обнажив деревянные стропила. Очевидно, во время дождей чердак затапливало. К счастью, июль выдался сухим и солнечным, однако Карл, ожидавший увидеть что-нибудь похожее на дом его родителей – коттедж с сайдингом, черепицей и террасой, был разочарован. В одном владельцы не обманули. Озеро, действительно, было рядом.

Тяжелая иссиня-черная вода плескалась в трех метрах от покосившегося крыльца. Дорога заканчивалась у самой кромки воды, растворяясь в прибрежном песке. Можно было представить, что она продолжалась и в озере, стелясь по дну и уходя в неизвестность. Подумав о глубине, которую расхваливал хозяин, Карл поежился. Они приехали утром, и туман, стелящийся по водной глади, не позволял оценить масштабы озера. Владелец дома уверял, что Зеркальное было самым глубоким и большим водоемом Комариного Берега, и что, сняв его ветхое жилище почти за бесценок, они проведут самые сказочные выходные в их жизни.

Карл окинул взглядом старый дом, заброшенный сад, узкую прибрежную полосу с мелкими острыми камешками и понял, что их надули, а выходные безнадежно испорчены. Похоже, поняли это и остальные.

 – Что за развалина! – брезгливо сморщила носик Лиза, выбираясь из внедорожника Грэна. Тот еще сидел за рулем, крутя по сторонам лохматой башкой и словно не веря, что они приехали. Пять часов тряски по грунтовой дороге могли кому угодно повредить голову.

 – Старинный особняк в винтажном стиле, все, как в объявлении, – пробормотал Карл, обнимая подругу за талию. Лизина шея чудесно пахла жасмином и чем-то садким, и он потерся носом о гладкую кожу, чувствуя растущее напряжение в штанах. Лиза действовала на него магически. Если бы не Дакс с Вэлом, выглядывающие из открытых окон машины, он завалил бы девушку прямо на капот.

 – Полный отстой, – фыркнула подруга, и, вырвавшись из рук Карла, пошла к Анжеле, уже пробующей ногами воду.

 – А по-моему, здесь прекрасно, – улыбнулась Анжела и потянулась так, что ее свободная блуза без рукавов натянулась, рельефно обрисовав соски. Карл сглотнул. Художница не носила лифчика, и они с Даксом всю дорогу спорили, есть ли на ней трусики. Анжела, активно принимавшая участие в дискуссии, обещала назвать победителя вечером. А так как девушка была подругой Грэна, который ревновал ее ко всему, что шевелится, призом должна была стать единственная бутылка коньяка, которую разбавляла их коллекцию водки, рома, виски и пива. Добрую половину багажа составляли ящики с алкоголем и ингредиентами для приготовления коктейлей – соками, фруктами, контейнером со льдом, банками с сиропами, молоком и другим ненужным, по мнению Карла, хламом. Все это добро принадлежало Даксу, который считал себя ценителем и пить нормально, «без выкрутасов», отказывался. Полный его противоположностью был Валентин, считавший святотатством мешать водку с чем-либо еще. Несмотря на разницу во вкусах оттянуться собирались по полной.

 – Отстой, не отстой, а обратно я не поеду, – заявил Грэн, выбираясь из джипа. – Но ты, Карл, в понедельник будешь у меня до ночи бумаги копать, это я тебе обещаю. Такой подставы я не ожидал.

Грэн был начальником Карла, и, хотя отношения у них были приятельские, о субординации они забывали разве что глубоко напившись. Но сегодня была пятница и о том, что случится в понедельник, можно было не думать.

Когда стали разбирать вещи, обнаружили, что забыли мясо. Карл, мечтавший о шашлыках с понедельника, готов был задушить Дакса шнурками от кроссовок. Этот проспиртованный представитель человечества подумал об оливках для мартини, зато обрек их на диету из тушенки и сублимированной лапши. Лиза стала орать, что на тушенку она не согласна, а Анжела вспомнила, что не взяла второй купальник. А потом Валентин обнаружил в кроватях насекомых и перекричал их всех.

Карл взял пиво и побрел вдоль озера, спасаясь от криков и язвительных комментарий Грэна, который искал мальчика для битья. Пусть им заслуженно станет Дакс. Карл, конечно, виноват в том, что поверил хозяину на слово, но за косяки других отвечать не собирался.

Озерная вода успокаивала. Утренний туман потихоньку рассеивался, и Карл понял, что в одном хозяин не солгал: озеро простиралось до горизонта. Несмотря на то что небо было блеклым, с размазанными по нему молочными облаками, у воды был глубокий, иссиня-черный цвет, и Карл в душе посмеялся над Анжелой, которая как-то сказала, что водоемы отражают небо. Художница...

Полюбовавшись контрастом темной воды и белого купола над головой, он уже собирался возвращаться, когда увидел лодку. Она скользила в метрах ста от берега, но клочья тумана еще бродили по озеру, не позволяя разглядеть сидящих в ней людей. Фигуры были плотными, сгорбленными, недвижимыми. Лодка плавно скользила по водной глади, очевидно, подгоняемая течением, так как весел заметно не было.

Рыбаки, решил он, вспомнив о словах хозяина. Когда Карл спросил, есть ли в округе соседи, владелец дома сообщил, что неподалеку живут рыбаки, но они никого не беспокоят. И, замявшись, добавил, что их тоже лучше не беспокоить. Проследив взглядом исчезающую в тумане лодку, Карл решил, что навестить их все-таки придется. Жрать тушенку и лапшу до понедельника он не собирался, а озерную рыбу можно было пожарить не хуже свинины.

Днем они пили. Поистерив, девчонки проявили врожденные бабские навыки, и кое-как привели дом в порядок: подмели, вытащили на просушку матрацы, смели с потолков паутину. Дакс передвинул старый стол к распахнутому окну, устроив на нем импровизированный бар. Валентин и Карл выдернули метровые цветы-мутанты, росшие под окном, притащили деревянный настил, который обнаружили за домом, и соорудили нечто вроде причала.

За рыбой идти никто не пожелал, но к тому времени компания уже прикончила два ящика пива, поэтому лапша с овощами, жаренными на решетке, показалась всем оригинальным решением. Грэн отвечал за музыку, а так как автозвук у него был прокачанный, с басами и динамиками, унылое жилище кладбищенского смотрителя, как обозвал дом Валентин, сразу превратилось во вполне приличное место для тусовки. Можно было валяться на настиле, болтать ногами в прохладной воде, слушать музыку, лениво тянуть коктейли, не особо задумываясь о том, что там намешал Дакс, и глазеть на Лизу с Анжелой, загорающих на надувных матрасах. Девчонки будто специально не отплывали далеко, чтобы с берега было видно, что они без купальников. Но после того как Дакс перешел, по его выражению, к «настоящим мужским напиткам», обнаженные дамские тела несколько утратили рейтинг популярности. Да и налетевшие оводы заставили женскую половину компании причалить к берегу и скрыться в домике.

 – Водку нельзя закусывать сладким, – лениво тянул Валентин, барахтая ногами в воде. – От этого появляется чувство дешевезины жизни. И этот эрзац современного убожества тоже не рекомендую. Ты бы еще кусок картона пожевал.

Грэн обозвал его представителем нетрадиционной сексуальной ориентации и отправил в рот плавленый сырок целиком. Рот у Грэна был большой, при желании в нем и полбуханки хлеба бы уместилось.

 – Ты еще о понижении градуса что-нибудь впарь, – ухмыльнулся он. – Эй, Дакс, давай без водки. Голова уже тяжелая, а нам еще два дня здесь существовать.

 – Единственный недостаток водки – это недостаток водки, – глубокомысленно произнес Валентин и влил в себя остаток беленькой из пластикового бокала. Посуду забыли вместе с шашлыками, но дом преподнес парочку приятных сюрпризов. В комоде обнаружился пакет пластиковых бокалов и тарелок, а в ящиках стола – вилки. А это означало, что цивилизация их не покинет.

 – Сегодня пьем только водку, – безжалостно заявил Дакс. – Сейчас я приготовлю для тебя идеальный коктейль. Берем семь частей божественного нектара, разбавляем двумя частями лимонного сока, добавляем одну часть кокосового ликера. Аромат неземной. Пей, дорогой друг. Называется «Тропический рай». На выбор могу приготовить «Соленую собаку». Правда, у меня нет грейпфрута, но его можно заменить лаймом – у нас их целый пакет.

Карл пил осторожно, помня о желудке, который бунтовал уже полгода, отказываясь принимать алкоголь в каком-либо виде. Но перед Грэном нужно было держать лицо, и он ухитрялся осторожно сливать половину коктейлей в щели между досок. В результате к вечеру, когда вся мужская половина их компании вместе с Анжелой была не в силах даже отгонять комаров, Карл уединился с Лизой, растянул ее на нагретом за день капоте джипа и сделал с ней все, о чем мечтал еще днем.

Потом, опьянев от секса, они валялись на каменистом берегу, который давно перестал казаться враждебным и колючим. А еще через минуту Карл совершил ошибку. Приняв мечтательное выражение на лице Лизы, которая разглядывала высыпавшие на небосклоне звезды, за то самое настроение, он сделал ей предложение. О подобном Карл думал давно, но никак не мог выбрать подходящее время и место. А тут мягкая, вечерняя гладь озера, яркие звезды, красивый закат, вкусно пахнущая дымом и сексом щека Лизы на его плече – все способствовало тому, чтобы в Карле пустили корни ростки романтизма.

 – Кольцо принадлежало моей бабке, – сказал он, протягивая украшение Лизе. – Семейная реликвия. Между прочим, это сапфиры. Они словно для тебя созданы – под цвет глаз.

Девушка взяла перстень и задумчиво повертела его в пальцах, разглядывая фигурку ящерицы, обвившую ободок кольца. А потом выдала:

 – Что, на обручальное денег не хватило? Решил старьем обойтись?

Лучше бы она ударила его по лицу. Карл еще не нашелся с ответом, а Лиза между тем поднялась на ноги и, небрежно набросив полотенце на сгоревшие плечи, сказала:

 – Поношу твою реликвию до воскресенья. От таких перстней быстро пальцы опухают. Если к понедельнику кольцо будет сниматься легко, я подумаю. В дом пойду, комары достали.

Карл собирался было ей сказать, что руки опухают не от перстней, а от количества выпитого, но промолчал. В горле застрял ком обиды, а Лизу хотелось извалять в прибрежном гравии или пройтись прутом по ее хорошенькой попке. Проследив, как она скрывается в доме, Карл мрачно уставился на исчезающую в ночных сумерках гладь озера. Лодка с рыбаками была на прежнем месте – там же, где он видел ее утром. Какое-то время Карл раздумывал о том, видела ли эта деревенщина его страстные совокупления с Лизой на берегу, но потом махнул рукой и отправился спать – в машину. Делить комнату с неблагодарной женщиной, которой он сегодня вечером подарил столько сил и энергии, не хотелось.

Утром он был единственным из компании живым существом, способным передвигаться на ногах. Девчонки еще вчера заявили, что будут спать до обеда, а Дакс, Грэн и Вал плохо представляли, где находятся. Притащив им пиво из озера, куда его сложили охлаждаться и, откупорив баночку бодрящего себе, Карл поплелся по берегу, собираясь размять ноги. Он не ожидал, что ему так быстро наскучить пить с этими беспозвоночными, а перспектива провести еще два дня в компании сучки по имени Лиза была малоприятной. Обида не проходила.

Пиво оказалось сладким, и Карл проклял все на свете. Не глядя, он вытащил из коробки «десертное», которое по дороге купили для себя Анжела и Лиза. Большей гадости Карл в жизни не пробовал. Уж насколько мерзкой была на вкус водка, но сладкое «девчачье» пиво с лихвой опережало ее в этом нелестном рейтинге. Поэтому все бабы такие на голову стукнутые, сделал вывод Карл.

Размахнувшись, он запустил банку в воду. Ярко-розовая жестянка звонко шлепнулась о водную поверхность, и так как была еще полной, сразу же потонула. Озеро, которое вчера казалось ему романтичным и прекрасным, сегодня было воплощением серой унылости. Ночной туман отступал, обнажая серую, как асфальт, воду. Взглянув на голубое небо и убедившись, что цвета озера и небес опять не совпадают, Карл собирался вернуться домой и разбудить Лизу с Анжелой – просто так, в отместку за их женскую природу, но тут понял, что именно его насторожило. Лодки не было.

Вчера весь день она мозолила им глаза, то удаляясь, то приближаясь, но так как они пили и пили тяжело, до рыбаков дела никому не было. Пошарив глазами по непривычно пустой глади и не найдя знакомого силуэта, Карл уже было решил, что рыбаки отплыли дальше, как вдруг увидел ту самую лодку, вытянутую  в метрах ста от него на берег. Она была перевернута днищем к небу, а по мокрым доскам еще стекала вода. Отчетливые следы-вмятины в прибрежной крошке вели к зарослям шиповника, где виднелась тропинка.

Голодный желудок на удивление быстро скоординировался с тяжелой от похмелья головой, породив гениальную мысль – пойти к рыбакам и купить свежей рыбы. А потом заставить Лизу эту рыбу чистить. Ясное дело, что она станет орать, но к обеду жрать захочется всем, а так как художница и ценительница прекрасного Анжела не умела даже воду вскипятить, то заняться рыбьими потрохами придется его девице. В том, что зомби по имени Дакс, Валентин и Грэн смогут помочь с кулинарными вопросами, Карл тоже сомневался. Более того, он был уверен, что до воскресенья эти бурдюки с кишками будут только пить и еще, возможно, блевать. А чищеную рыбу он как-нибудь и сам пожарит, не безрукий.

План был идеальным и, вытащив пару сотен из брюк не подающего признаков жизни Грэна, Карл отправился на поиски соседей. Долго бродить не пришлось. Дом рыбаков был если не братом, то дальним родственником их жалкой лачуги. Такой же покоробленный, ветхий и древний, он скрывался за оврагом, покрытым кустами шиповника и леспедицы. Продравшись через заросли враждебной природы, исцарапанный Карл направился прямиком к крыльцу, но, не дойдя пару метров, остановился, недоуменно уставивший в темный провал. Двери у дома не было, окон тоже. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что в нем вообще никто не жил. Если бы не мокрые следы, которые вели прямо к крыльцу, Карл решил бы, что ошибся, но брызги, а порой целые лужицы, оставленные на земле, вели именно в дом. Здесь проходили совсем недавно, и ему даже показалось, что он ощущал запах свежей рыбы.

Тщательно осмотрев единственные две комнаты и убедившись, что никого кроме птиц и мышей, обильно изгадивших пол, в них давно не было, Карл не поленился облазить окрестности, но только убедился, что эти два дома – их и заброшенный рыбацкий, были последними следами человеческой деятельности на этой забытой всеми земле. Забравшись на сопку, откуда виднелось озеро, лодка на берегу и лачуги, Карл от души покричал, сначала окликая рыбаков, а потом перейдя на брань и изощренные ругательства. Решив, что пропавшие рыбаки относятся к быстрорастущей братии сексуальных меньшинств, он понял, что глотать лапшу придется до воскресенья. Тушенку, чипсы и сухарики съели еще вчера. Идея сесть в джип и уехать в ближайшее село за нормальной едой показалась не такой уж бредовой.

Махнув рукой, он вернулся к просыпавшемуся лагерю пьяных макак, которые ничем от своих братьев в зоопарке не отличались. Дакс занял вчерашнее место у «барной стойки», но коктейли больше не смешивал, а то и дело прикладывался к бутылке какого-то сиропа. Последнего, как догадался Карл, в ней уже не было. Лиза и Анжела еще дрыхли, Валентин отмокал в озере, изображая утопленника, Грэн ползал вокруг машины, и так как поведение начальника выбивалось за рамки привычного, Карл решил с ним поговорить. Грэн был тяжелым от похмелья, но желание выслужиться перед начальством было у таких, как Карл, в крови. Идея с рыбой должна была начальнику понравиться.

 – Помнишь рыбаков в лодке? – спросил он, опускаясь на землю рядом. – Думал рыбы у них на обед купить, а эти гомосеки куда-то исчезли. Лодка есть, а дома будто и не живет никто.

Грэн посмотрел на него мутным взглядом и выдавил единственную фразу.

 – Ключи потерял.

На этом разговор закончился. Еще час они ползали вокруг джипа и дома, но так ничего и не найдя, решили отложить поиски до вечера. Солнце начинало палить немилосердно, но Грэн заверил, что в озере он не купался, а значит, ключи точно смотрят из каких-нибудь кустов, куда он ходил отлить. Карла немного смущало, что вчера Грэн отливал бессистемно, по всем прибрежным кустам, но успокоил себя, что в случае чего джип можно завести и без ключей. Валентин, любивший прихвастнуть своей криминальной молодостью, как-то клялся, что может угнать любую тачку.

Днем снова пили, и Карлу пришлось изображать любителя водочных коктейлей, так как к обеду Дакс ожил и взялся за вчерашнее, а Грэн, сволочь, проявлял к Карлу повышенное внимание, подливая и выдумывая тосты, один глупее другого. Карл уже начал подозревать начальника в нетрадиционной сексуальной ориентации, когда вдруг появилась Лиза с перстнем на пальце и стала крутить задом перед его окосевшими товарищами. Словно решив доказать всеми миру, что к братству геев он никакого отношения не имеет, Грэн подхватил Лизу и стал изображать с ней что-то похожее на танец пьяных дегенератов. На ногах начальство не стояло, используя Лизу как подпорку, а последняя, видимо, вообразила Грэна столбом для стриптиза. При очередной попытке закинуть ноги на пояс партнера, конструкция не выдержала, и оба танцора покатились к озеру. Карл подумал о том, не разбудить ли ему еще дрыхнувшую Анжелу, чтобы развлечь себя скандалом, но эта дочь Евы оказалась сущей ведьмой, да еще и лесбиянкой. Она не только проснулась сама, но увидев дикие пляски Грэна с Лизой в озере, с хохотом бросилась к ним. За ней потянулись и остальные.

Карлу весело не было. Он смотрел на пьяные лица товарищей, которые когда-то казались лучшими людьми на свете, на дом, являющийся образцом тоски и уныния, на озеро, снова поменявшее цвет, и пытался вспомнить момент, когда именно все пошло не так. Когда они приехали сюда, или еще раньше, когда он бросил добрую Нату, встретив длинноногую самку по имени Лиза?

Между тем вдали снова показалась рыбачья лодка. Карл окинул ее ленивым взглядом, не в силах избавиться от чувства, что все вокруг него сговорились. Рука Лизы с фамильным перстнем на пальцах нежно гладила Грэна по голове, а эрекция в штанах начальства негласно свидетельствовала о том, что Карл скоро станет лосем.

Размышляя о подлой женской природе и сексуальной ориентации Грэна, Карл незаметно для себя заснул, разморенный полуденным солнцем и теми коктейлями, которые сумел влить в него Дакс.

Проснулся он от воплей и хохота, доносящихся с озера. Тело жгло так, словно с него заживо сняли кожу, и Карл понял, что все-таки это случилось: он сгорел. Оводы, а потом сменившие их комары, составили ему компанию, закончив то, что не успело скрывшееся за горизонтом солнце. Казалось, что они забрались даже под штаны и рубашку, так как чесалось и болело все тело. Проведя рукой по лицу, Карл ощутил под пальцами что-то мокрое. В тусклом свете фонаря, забытого на берегу, он разглядел, что ладонь перепачкана темной жидкостью. Повинуясь худшим предчувствиям, лизнул. Вкус собственной крови ему не понравился. Карл снова потянулся к лицу и понял, что насекомые устроили на его физиономии великий пир, в результате чего кожа покрылась волдырями и кровавыми расчесами.

Проклиная выходные, дом, комаров и себя, Карл поднялся и заковылял к берегу, чтобы сказать идиотам в воде все, что о них думал. Пять голых тел не обращали на него внимания, барахтаясь, дурачась и приплясывая в лунном свете. Валентин утащил в воду свой чудо-смартфон, который, по его словам, был такой крутой, что дивайс можно было сливать в унитаз и топтать каблуками, и теперь над озером разносились мерные, отупляющие ритмы хип-хопа.

Попинав с досады разбросанную на берегу одежду и от души пожелав друзьям стать жертвой ночных пираний, Карл пошел к дому. Хлопнув дверью, он не ожидал, что удар получится таким сильным. С потолка посыпалась штукатурка, празднично украсив валявшийся на полу мусор – бутылки, смятые пачки сигарет, жестяные банки, пакеты и фантики. Карл даже разглядел несколько использованных презервативов. В углу красовалась лужа блевотины. Очевидно, днем компания не скучала.

Добравшись до импровизированного бара Дакса, Карл рухнул на стул и какое-то время отупело разглядывал вид из окна. Даже с такого расстояния ему была отчетливо видна голая грудь Лизы, к которой по очереди прикладывались пальцы Грэна, Дакса и Вала. Обнаженные сиськи Анжелы тоже без внимания не оставались, но почему-то всех манила именно его сучка. А еще он с некоторым удивлением рассмотрел силуэт лодки и неизменные две фигуры в ней. Рыбаки дрейфовали совсем недалеко от гуляющих, но, похоже, компания их не интересовала. Странно, что вечный задира Дакс тоже их игнорировал. Может, они упились настолько, что дальше сисек Лизы вообще ничего не видели? Как бы, действительно, не потонули... А рыбаки тоже хороши. Кто ж ловит рыбу при таком шуме?

Он и не заметил, как рука потянулась к бутылке без этикетки, которая одиноко стояла на столе, словно дожидаясь именно его. Решив устроить себе сюрприз, Карл бездумно сделал большой глоток. Следующие несколько минут ушли на то, чтобы заставить организм вдохнуть немного воздуха. В бутылке оказалась водка. Наладив процесс дыхания, Карл понял, что ему нужно было выпить раньше. Желудок странно молчал, но эта часть организма его сейчас не интересовала. Происходящее за окном тоже. Отыскав бокал, он наполнил его до краев и уже не спеша выпил, чувствуя, как водка прочищает мозги, выуживая из них ту самую правильную мысль. Теперь Карл знал, что ему нужно делать. Он вернется к Нате – она добрая, простит. Грэну же придется искать другого аналитика, а так как быстро найти подходящего специалиста у него не выйдет, весь его проект рассыплется по кирпичам. Месть будет сладкой. Что касается Карла, то со своим «послужным списком», он без работы не останется. Они с Наткой снимут квартиру в центре и будут отдыхать, как нормальные люди, в клубах, а не в каком-то захолустье. Идея отдыха на природе принадлежала Грэну и была дурацкой, как и все остальные его мысли.

Карл проснулся от звенящей тишины. Звенело в буквальном смысле – в ушах, над его головой, во всем мире. Он по-прежнему сидел за баром Дакса, уткнувшись подбородком в грудь. Перед ним стояла полупустая бутылка, тускло блестевшая в серых утренних сумерках. Вероятно, организм не осилил все ее содержимое, вовремя отключив хозяина. Из распахнутого окна тянуло свежим ветром, и Карл поежился. Пока он спал, кто-то использовал его рот в качестве сортира. Избавиться от ощущения, что он наелся дерьма, не получилось даже после того, как он вылил в себя бутылку минералки, по счастливой случайности обнаруженной среди арсенала Дакса.

Посидев какое-то время и пытаясь собраться с мыслями, Карл окинул мутным взглядом темное блюдце озера и только сейчас вспомнил, что в нем происходило накануне. Разумеется, то подобие человечества, что называлось его друзьями, сейчас дрыхло где-нибудь на берегу, или в машине, натрахавшись и накормив местных комаров досыта. Вспомнив о кровососущих, Карл прихлопнул одного на руке и решил, что ветерок хоть и мешает тварям организовать массовую атаку на его пьяное тело, но спасение себя любимого нужно осуществить как можно скорее. Босые ноги под столом немилосердно зудели.

Никого в доме не отыскав, Карл не удивился. Тяжелое зловоние перегара, откупоренных недопитых бутылок и блевотины могли оттолкнуть даже пьяные организмы. Скорее всего, Грэн и его отморозки наслаждаются тем, за чем приехали – дикой природой.

Обнаружив на берегу одежду товарищей там же, где он топтал ее с вечера, Карл не стал удивляться и на этот раз. Все правильно – оргии проводятся в голом виде. Странно, но мысль о том, что обнаженные тела товарищей пожрали комары, не принесла ему радости. Очевидно, идея вернуться к Нате была спасительной. И все же собутыльников следовало найти побыстрее хотя бы потому, что у Лизы осталось его кольцо. Представив, как перстень украсит пальчик Наты, Карл заторопился. Пьяная Лизка могла и потерять фамильную ценность.

Друзей не оказалось ни в машине, ни на каменном берегу, окаймлявшем бухту. Проклиная все на свете, Карл полез по зарослям шиповника, но убедившись, что кусты нигде не поломаны, а бегать по колючкам в голом виде не станет даже очень сильно пьяное тело, вернулся к домику. Солнце вставало медленно и неохотно, но озеро оставалось темным, словно не желало отпускать от себя ночь. Еще час Карл бегал по берегу и окрестным холмам, подозревая, что с ним сыграли нехорошую шутку. Он бы в нее с радостью поверил, вот только другой одежды, по крайней мере, у Лизы не было, а на юмор ценой собственного комфорта его бывшая самка не была способна. Карл специально проверил ее чемоданы, убедившись, что вся одежда, которую они складывали вместе, осталась нетронутой. Он не знал, сколько тряпья привезли с собой остальные, но судя по тому, что их сумки стояли ровными рядами в крохотной спальне, никакая пьяная лапа в них не рылась.

С рассветом поднялся ветер, но даже он не мог усмирить тучи комаров, которые гонялись за Карлом по всему берегу. Едва не налетев на лодку, сохнувшую на камнях, он резко остановился, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. С утра Карл пробежал это место не меньше трех раз, и никакой лодки здесь не было. Впрочем, на озере еще стоял туман, и рыбаки могли выбраться незаметно.

Рыбаки... Вспомнив, что эта их лодка крутилась вокруг его друзей, устроивших ночные танцы в воде, Карл сглотнул. По натуре он был добряком и оптимистом, но видел достаточно фильмов ужасов, чтобы представить себе страшную картинку, как маньяки топят его пьяных товарищей, вытаскивают тела, а потом расчленяют их в своей лачуге. Дальше фильм ужасов превращался в сериал с множеством концовок, из которых наиболее вероятной была одна. Маньяки оказываются каннибалами, а на Карла устраивают охоту в зарослях шиповника. Исходя из того, что ключей от джипа у него не было, охотники свою добычу все-таки получат.

Какое-то время Карл боролся с приступом паники, но вот ветер подул сильнее, и солнце, оторвав круглую задницу от горизонта, залило теплым утренним светом спокойную воду, каменистый берег и Карла. Словно черти перед божьей десницей, комары попрятались в траве, и его положение показалось не таким уж безвыходным.

Спокойно, сказал он себе, осматривая гальку вокруг лодки. К зарослям вели мокрые следы, но если бы рыбаки тащили по берегу трупы, вмятины были бы куда глубже. А это просто отпечатки ног. Возможно, вся его компания с пьяни перепутала дома и теперь дрыхнет в той развалюхе. А рыбаки, хоть и гомосеки, но все же люди, не стали их прогонять – что с пьяных возьмешь.

Но не в доме, куда Карл добирался на трясущихся ногах, ни в заросших садах, ни в поле бурьяна, окружавшем бухту с лачугами, друзей не было. Солнце карабкалось по небосклону все выше, комары, очнувшись от временного бездействия, униматься не желали. Выбившись из сил, Карл рухнул на берег и, лениво гоняя насекомых, уставился в воду. Если пятница начиналась несуразно, то воскресенье выдалось и вовсе не правильным. Куда могли запропаститься эти пьяные макаки?

Порыв ветра отнес большой клок тумана в сторону, явив растерянному взгляду Карла лодку, которая, как ни в чем не бывало, замерла на том же месте, где ее видели в предыдущие дни. Пока он ломал заросли шиповника и топтал полынь в надежде обнаружить тела товарищей в бурьяне, рыбаки успели спустить лодку на воду. Их фигуры по-прежнему были недвижимы, но когда Карл поднялся, ему показалось, что лодка дрогнула в его сторону.

Позже он клялся, что слышал внутренний голос, советовавший сидеть тихо и не высовываться, но в тот момент Карл находился на грани отчаяния.

 – Эй, там! – закричал он, размахивая руками. – Вы тут пять голых тел не видели? Они вчера ночью в озере купались, вы рядом были! Эй, слышите меня?

Ничего не изменилось, хотя Карли кричал так громко, что оглушил самого себя. Рыбаки не двигались, лодка тоже. Казалось, вообще, весь мир замер, настороженно прислушиваясь к его голосу. Даже комары угомонились, впервые за последние сутки оставив его в покое.

 – Да что с вами со всеми такое! – в сердцах воскликнул Карл. – Вы вообще живы там, а? Где мои друзья?

Какое-то время лодка раскачивалась на мелкой ряби, с утра покрывавшей озеро, но вдруг дрогнула, и ее нос стал лениво разворачиваться в его сторону. При этом фигуры рыбаков, вокруг которых клочками плавал жидкий туман, по-прежнему не шевелились. Карл был готов поклясться, что не видел ни одного весла, но тем не менее лодка развернулась к берегу и не спеша поплыла к нему. Сама по себе. Прищурившись, он попытался разглядеть сидящих людей, но они, закутавшись в туман, тащили к побережью клочки ночных испарений, кутаясь в них, словно в шубы.

Все случилось, когда между Карлом и лодкой оставалось каких-то три метра. Чувствуя неладное каждой порой своего искусанного тела, он зашел по колено в воду, чтобы быстрее подтянуть лодку к берегу и тут, наконец, разглядел рыбаков, вернее, то, что скрывалось под тяжелыми плащами. Тухлой рыбой воняло еще и раньше, но Карл, занятый поиском друзей, не обращал внимания на зловоние. А теперь его источник неумолимо приближался к нему.

То, что он увидел в лодке, заставило его выскочить из воды и без оглядки броситься к джипу, сиротливо стоявшему на обочине. В паре шагов от машины включилось сознание, напомнив о пропаже ключей. Карл не стал тратить время даже на то, чтобы забрать свой рюкзак из дома. Нос лодки уже скреб по каменистому берегу. Волосы на затылке обрели самостоятельную жизнь и шевелились, как змеи у Горгоны. Назад он не смотрел, боясь окаменеть от ужаса и остаться у озера навсегда. В молодости Карл неплохо бегал, и хотя офисная жизнь лишила его былой спортивной формы, занятия в фитнес-клубе должны были помочь преодолеть кажущееся бесконечным поле бурьяна. А достигнув леса, он как-нибудь спрячется.

Карл очень хотел жить.

* * *

Сомерс был хорошим полицейским, но близость пенсии и большой опыт способствовали тому, что главным жизненным кредо сержанта стала неторопливость, а главным врагом, с которым он активно сражался – суета и поспешность мира. Вот и сегодня после утренней планерки, где обсуждали вчерашний странный случай, который внес сумятицу в сонную и размеренную жизнь полицейского участка, Сомерс отправился не на пост, а к себе домой – выпить чая.

 – Байд заезжал, сказал, что у вас все на ушах стоят, – промурлыкала Сара, подливая ароматный напиток в тонкую фарфоровую чашку.

 – Делать им нечего, – буркнул Сомерс, сделав большой глоток и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. – Вчера парня в лесу нашли. Психа какого-то. Весь белый как лунь, даже глаза у него белые, представляешь? Говорит, от Комариного Берега шел. Мол, они там с друзьями домик на выходные сняли, и что-то с его товарищами нехорошее случилось. Он бы еще про инопланетян рассказал. Во-первых, к Комариному на машине не проехать, а во-вторых, домиков там никогда не было. Но, по крайней мере, эту часть его бреда хоть понять можно. Все остальное – только с помощью психиатра. Он-то сейчас с парнем и работает.

 – Действительно, бред, – сказала Сара. – В тех краях люди никогда не жили. Правда, моя бабка рассказывала, что иногда на Комарином Берегу странных рыбаков видят. Мол, они всегда в тумане прячутся, и весел у них нет, лодка сама плавает. Считается, что увидеть их – к большой беде. А вот рыба там хорошая водится, всегда крупная, отборная. Байд нас, кстати, угостил. Он все выходные на Комарином рыбачил.

 – Да, он говорил. Правда, Байд рыбачил на западном берегу, а парень, по его словам, отдыхал на восточном. По мне, так эту салагу белобрысую дружки из машины в лесу выкинули. Может, не поделили что, а может, сам по пьяни выпал. Здесь пятое шоссе недалеко, молодежь городская часто приезжает в лесок траву курнуть. Но на Комариный все же придется тащиться. Ох, чувствую, тяжелый денек предстоит.

Сара подошла к мойке и вывалила в раковину несколько толстых, блестящих рыбин.

 – Приезжай пораньше, – улыбнулась она. – Запеканку рыбную сделаю.

Сомерс чмокнул жену в мягкую щеку и собирался уходить, когда она вскрикнула.

 – Ой, гляди, что нашла!

Женщина запустила пальцы в разрезанное брюшко крупной рыбины и вытащила из него перстень. Украшение было красивым, необычным – с изящной ящеркой, обвитой вокруг кольца.

 – Чего только в потрохах не найдешь, – покачал головой Сомерс, направляясь к выходу. – Ты его лучше выбрось, все-таки рыбка с Комариного. Мало ли что она там на обед сожрала.