Из дневника рыбки-клоуна:

«…Дьявол, брат черта, до чего неудобно чертить по водоросли хвостом! Вот уж подшутили над нами так подшутили: сначала Мон-Мон, а затем… Нет, лучше по порядку.

Когда этот хитрый гаджет, в который превратили тетушкин люгер, продемонстрировал свой марокканский норов, я ожидал, что нас выкинет в открытый океан, и мы оба не промахнулись (корабль не промазал мимо воды, я получил ожидаемое). В моей команде все как один начали изображать утопленников, причем, без моего разрешения! Результат самодеятельности не замедлил сказаться. Не успел я обернуться, как услышал за спиной: «Человек за бортом!» Пока я гадал, кого из нас сослепу или со спирту нечаянно приняли за человека, на воду посыпались спасательные круги, и мои молодцы за них сразу схватились. Нет бы понять, что бесплатный сыр приводит во всем известное место… Но чтобы от них не отставать, я тоже схватился за круг и позволил себя втащить на борт незнакомого мне корабля. Тут-то мы и получили!

Ладно бы это была какая-нибудь «Черная Консерва»! Да даже, тьфу! Даже «Палермо» бы я перенес (хотя, с какого градусу тетушка нас будет спасать?) Но это был, братцы, «Марвел» – корабль враждебной нам фракции супергероев!

Тут Пингвин (потерял, гад, монокль в воде, и не разглядел с кем говорит!) разинул свой клюв:

– До Готэма не подбросите?

Все, полный, как говорится, фэйл!

Я не понял как, но мы все оказались в воде, во вполне себе водоплавающем виде: Пингвин был превращен в пингвина, Двуликий – в камбалу (плоская шутка!), Плющиху нашу обратили зачем-то медузой, хотя, ей повезло, что не водорослью! И ни одной каракатицы в отряде!

Такая житуха-бытуха… все мы спустились на дно, осваиваемся с новыми порядками. Валюта здесь – ракушки и прочий мусор, но надо смотреть, чтобы ракушки были незанятые, не прищемили нос, не напрыскали кислотой и так далее, а найти такие – это пол-океана проплаваешь! Каракатица обнаглела – чернила втридорога продает, актиния – самый лучший отель с сигнализацией и охраной, подходит только для рыбки-клоуна, то есть, меня. Я не против, но цены!!! А вне отеля сожрут как пить дать. Шутников здесь немало, и все голодные. Было дело, смотрю: червяк красный шевелится… а это черепаха сидит с открытой пастью и языком машет. Хорошо, меня сосед по актинии обогнал, кишки черепахины ему пухом…»

«…Долго ловили попутное судно. Одно за другим проплывают, днища – приткнуться негде. Ракушки, кораллы, водоросли, рыбешки вокруг. Кто с чемоданами, кто на постоянном жительстве. Вдруг увидели – оно самое что нам надо! Пустое днище, предупредительные надписи какие-то. А нам все равно, не боимся мы злых хозяек, прицепились к кораблю и, как короли, первым классом катимся».

«…Чуть позже обнаружилось, что это (мда, влипли) – «Палермо»! Теперь плывем тихо, как мышки. А то вдруг у Мон-Мон в планах на ужин жареная рыбка… или жаркое из пингвинятины под медузьим соусом?»

– Улиточка, почему бы тебе не поудить рыбу? – предложила Мон-Мон.

Боцман «Палермо» тут же вскочила на борт.

– Куда опять, шустрая ты моя? В прошлый раз после твоего купания пришлось тебя выручать, помнишь?

– Я же за рыбой, тетушка! Руками половлю.

Старая Тортилла покачала головой:

– Нет уж, я верю, что ты очень ловкая, но рыбешку ловить руками – это не комильфо. Та, что за кораблем косяками следует, от тебя разбежится сразу. Так что, вот тебе удочка.

С этими словами Мон-Мон протянула Улите устройство, которое больше было похоже на телескоп и подъемный кран одновременно.

– А-а… может, я рыбу по старинке – из мортиры глухану?

Видно, Улита опасалась прикоснуться к этому жуткому устройству.

– Никаких мортир! Бери удочку и лови, как все люди!

Неохотно устроив сооружение на борту, девушка повернула колесо на его боку.

«Выберите погоду!» – сказало устройство.

– Погоду? – повторила Улита. – Оно дает погоду!

– Да если б давало, цены бы не было этой штуковине, – вздохнула тетушка. – Но оно требует установить на табло, какая погода стоит сейчас. Ставь: «Мертвый штиль».

Именно штиль почти пятый день изводил команду-дуэт «Палермо». Консервативная Мон-Мон отказалась поставить на переделываемый в Тортуге корабль страшное на вид (да и на конструкцию тоже) винтовое устройство, способное перемалывать воду до ста узлов, задаваемых кораблю. По ее мнению, это было «варварство и только рыбу распугивать!» Что ж, с рыбой, по крайней мере, проблемы не ожидается.

«Засыпьте червей» – сказала автоудочка. – «Включите подачу лески».

Следующие полчаса агрегат исправно выуживал из воды: дырявые боты, обломки бочек, ржавые цепи, сгнившие ящики, чужие письма в бутылках из-под рома, целый ящик солонины, которую спустили под океан за истечением срока годности лет, как минимум, на сто…

– Хоть бы один сундук с кладом, – ворчала Улита. – Тетя Мон, твоя удочка может и обладает мозгами, но эти мозги относятся к сорту, которому место обычно не в голове! Давай я по старинке, все же…

Тут удочка добыла очередной трофей: штаны размера XXXXL.

– Где-то я этот предмет недавно видела! – задумалась тетушка и даже нацепила очки, чтобы разглядеть вещицу. Не вспомнив где, она рискнула пошарить у этих штанов в карманах.

Старая Тортилла, может быть, и подзабыла, кому принадлежит сей гротескный предмет одежды, но автор знает, и с радостью поделится информацией: удочка стянула штаны непосредственно с Пингвина, державшегося за днище «Палермо» вместе с остальной командой Джокера. Будучи превращен в водоплавающее, он категорически отказался расставаться с одеждой, и поскольку был самым крупным представителем фауны в компании, ухитрился эту одежду кое-как нацепить на себя, обмотав водорослями. Но когда удочка начала нагло стягивать штаны с его зада, он предпочел скорее расстаться с дорогим сердцу облачением, чем попасться на крючок тетушке Мон-Мон.

– Ага! – обрадовалась Старая Тортилла, нашаривая в карманах одну полезную штучку за другой. – Ага-ага! – достала она серебряные часы-луковицу. – Здорово, будет на что смотреть, когда пасмурно! Ох, ты гляди-ка, еще и зажигалка в часах! – она тут же опробовала зажигалку, раскурив трубку. – А это что? Дукаты, ты смотри!

– Что это за бумажка? – поинтересовалась Улита, выворачивавшая тем временем карманы с другого боку штанов.

– Чего? Ух ты, карта клада!

Хорошо, что Джокер не прознал об этом вопиющем безобразии, потому что карта клада принадлежала ему. Он желал раскопать сокровища, но когда развернул добытую в порту карту перед соратниками, Пингвин, улучив момент, накрыл бумагу платком, и, сделав вид, что собрался высморкаться, незаметно переложил ее из платка в карман брюк. У него было подозрение, что любезный главарь их шайки недодает по крайней мере половину положенной доли награбленного, и он задумал на досуге компенсировать этот пробел в финансах самостоятельным походом по чужой клад.

– Дорогая моя, – заявила Мон-Мон, рассмотрев карту. – Нам с тобой необходимо завернуть по указанному маршруту. Нельзя являться на Карибы с пустым кошельком. Цены там ого-го!

Как только подул ветер, «Палермо» взял курс на остров, носивший заманчивое название «Скелетова отмель» или по-английски (как было написано на карте) – Skeleton-Bank.

Остров, как следовало ожидать, охранялся скелетами.

Первый хранитель клада возник перед шлюпкой Мон-Мон, груженной лопатами и другими полезными инструментами, едва тетушка прибыла на отмель.

– Вы наш клиент? – проскрипел скелет.

– Клиентка, – поправила его тетушка, доставая карту. – Вот, можете посмотреть. В руки не дам.

Скелет склонился над картой и долго водил фалангой по нарисованным пунктирам острова. Наконец, выпрямился и заученно продекламировал:

– Добро пожаловать в «Скелетон-банк»! Всем клиентам при первом посещении предоставляется скидка на хранение кладов. Каждый последующий клад дает вам право на одноразовый беспроцентный кредит, предоставленный руководством «Скелетон-банка»! «Скелетон-банк» – ваш надежный партнер в торговле, бизнесе и грабежах! Джонни, проводи.

Второй скелет вежливо уступил дорогу Старой Тортилле.

– Сюда, пожалуйста!

Мон-Мон проследовала за ним в огромный грот, сверху донизу и снизу доверху забитый сундуками, бочками, ящиками и мешками с золотом, драгоценными камнями, оружием, украшениями, великолепной богатой одеждой…

– Позвольте еще раз посмотреть на карту, – попросил Джонни и, что-то вычитав в уголке, отдал приказ двум скелетам-карликам принести сокровища, полагающиеся вручителю. Те нырнули в груду золотых монет и вытащили сундучок. Хотя, слово «сундучок» этой шкатулочке сильно льстит.

– Простите, но я в таких коробках держу спички, – сказала Мон-Мон.

– Это ваш клад, – развел руками скелет. – Как полагается, все по карте. Все же здесь есть золотые дукаты и драгоценные камни. Добудьте другую карту, соответствующую вон тем сундукам и приходите – выдадим с радостью.

Старой Тортилле было не очень охота ссориться с вежливыми мощами, поэтому, завернув свой «сундук» в носовой платок, она пошла к выходу. Но на выходе ее остановил скелет, наряженный в истлевший фрак и продранный цилиндр.

– Простите, мадам, но ваш клад хранился более шестисот лет. По правилам, мы обязаны удержать сумму за его хранение.

– Вот, жмоты же! – возмутилась тетушка. – Кто мне компенсирует лишний день, который я потратила на поездку в эту, с позволения сказать, квартиру где деньги лежат? Сколько вам надо?

Цифра, названная скелетом во фраке, заставила ее раскрыть рот и долго не закрывать, прикидывая, какую сентенцию лучше выразить, ведь озвученная компенсация за клад превышала его размер в десять раз! То есть, Мон-Мон не только не получала свои дукаты и драгоценные камни, но и должна была выплатить за право их подержать достаточно ощутимую сумму!

Не подобрав подходящих слов, Мон-Мон с негодованием швырнула на песок шкатулку с кладом и выхватила одновременно зонтик и боевой веер.

– Тревога!!! – завопили «банкиры». – К оружию!

Фраки и цилиндры испарились. На их место прибежали скелеты в треуголках и с саблями в руках. Все они не теряя времени накинулись на тетушку, но та, ловко орудуя веером и зонтиком, раскидывала их по сторонам – только косточки летели!

Скоро костями и клацающими черепами был усеян почти весь пол грота.

– Ну-с? – залихватски произнесла тетушка. – Кто еще на меня?

Оставшиеся скелеты робко выглядывали из-за сундуков, не желая разделить участь охраны грота. Довольная победой, Мон-Мон выбрала самый большой сундук, покопалась в нем, убедилась, что он набит золотом, и, прицепив к ручке зонтика, поволокла его на выход. Никто не пытался ей помешать.

Когда она уже погрузила добычу в лодку и села на весла, ей показалось, что один из скелетов слишком пристально смотрит на море. Не придав этому особого значения, Старая Тортилла проделала уже половину пути до корабля, когда вдруг справа от лодки увидела острый акулий плавник.

– Вот те раз! – прошипела она про себя. – Скелеты морскую полицию, значит, вызвали.

Зонтик против акулы? Смешно. Веер? Ужас! Веслом по башке? Детский сад.

А до «Палермо» на веслах не донестись…

Вынырнувшая из-под воды акула разинула пасть. Три ряда зубов готовились пережевать клад вместе с похитительницей, но Мон-Мон в этот момент стукнула в голову идея. Она развернула лодку, так, чтобы видеть акулий глаз, быстро достала добытые из штанов Пингвина часы-зажигалку и закачала их на цепочке перед акулой, как маятник.

Вправо-влево, вправо-влево… Раззявив пасть еще шире, акула смачно, сладко, с душой зевнула, повернулась к лодке хвостом и, шумно нырнув, опустилась на дно на часик-другой – вздремнуть.

Зараженная крепкой зевотой, тетушка добралась до «Палермо». Там она заразила Улиту. Так, позевывая время от времени, они взяли курс на Карибы, а между делом принялись перебирать и пересчитывать раздобытое золото.

– Первым будет Ла-Навидад – порт Эспаньолы, – сказала Мон-Мон, глядя в подзорную трубу. – Можно выйти потоптаться, но ничего, слышишь, не покупать!

– А что так?

– Это первый официальный порт через океан. Какой-нибудь обед нам обойдется во весь этот сундук. Нет уж, посмотрим достопримечательности и все.

Когда уже должен был показаться берег острова, Улита крикнула:

– Тетушка! Там корабль на рифах! Надо помочь!

Мон-Мон живо схватила подзорную трубу, и рассмеялась:

– Это местный маяк «Санта-Мария»! Значит, Эспаньола близко.

Слегка смущенная, Улита спустилась по вантам с реи, но не успела прыгнуть на палубу, когда кто-то схватил ее за ногу.

– Ой! – отбрыкнулась она. – Это что?

Это был краб. По правде говоря, в краба был превращен один из монстров Джокера, но Улита об этом и не догадывалась, поэтому бесцеремонно схватила его и запулила прямиком в корабль-маяк, мимо которого они как раз в этот момент проходили. Повертевшись в воздухе, краб упал на голову отшельнику, устроившему в бесхозном судне свое жилище. Отшельник, устроившись у самой дыры в днище судна, варил на костре суп из водорослей.

– Ага, закуска! – обрадовался он.

Краб отчаянно защелкал клешнями.

– Э, нет, – заявил отшельник, – Номер не пройдет!

Он схватил краба поперек панциря, намереваясь швырнуть в кипящую воду.

Совсем в отчаянии, бывший монстр извернулся необычным для краба образом. Пальцы отшельника, один из которых был крепко ухвачен клешней, разжались от боли. С досадой, что не может справиться с потенциальной закусью, человек пошарил среди бутылок, которыми был окружен, и вытащил одну, где плескался желтый напиток и был нарисован деревянный человечек с длинным носом и золотым ключиком в руке. Положив руку с крабом, не желавшим отцепляться, на камень, стукнул по всему этому бутылкой, не забыв взвизгнуть и смачно выплюнуть неприличное слово от боли. Панцирь краба, однако, не пострадал в процессе, зато бутылка разбилась, обливая десятиногого морского жителя золотистой водой.

Золотое сияние поднялось над камнями, краб, на глазах изумленного отшельника, стал расти и превращаться во что-то, похожее на гибкую тряпичную куклу. Перепуганный обитатель «Санта-Марии» отмер и с криком: «Спасайся, кто может!» удрал прочь. Тряпичная кукла огляделась по сторонам, взяла бутылку и прочитала на ней название напитка:

– «Обратино».

Таких бутылок в запасе отшельника было полным-полно. Набрав целый воз, Тряпичная кукла устроилась в пустой бочке, за неимением нормальной лодки, и погребла в порт Ла-Навидад, куда держал курс «Палермо».

После обращения в то, чем они были раньше – человекоподобных монстров и прочих милашек, команда Джокера возжелала мести, а также нормальной одежды. Добывать шмотки был отправлен, конечно, Пингвин, который сумел сохранить на себе что-то приличное. Отсутствие штанов он замаскировал той пустой бочкой.

– Благодарю вас, мне гид не нужен! – в десятый раз повторила Мон-Мон очередному портовому обитателю, готовому «всего лишь за сундучок» провести гостей по всем достопримечательностям с экскурсией. Эспаньольский порт активно продвигал знаменитую веху истории, открытую с плаванием Колумба в Америку.

«Санта-Мария» на рифах, статуя Колумба на берегу, аллея Колумба, кафе «Три каравеллы», Дворец Путешествий Вокруг Света (любое из них начиналось к востоку от маяка и заканчивалось у портового причала), голубиная почта (переведя фамилию путешественника, сочли трендовым и это направление), скидки во всех заведениях тем, кто прибыл на каракке, соревнования по открытию Америки – все это вкупе с многим другим составляло быт и культурный отдых туриста, угодившего в этот порт, до тех пор, пока золотой запас гостя не иссякал и его не выпроваживали с вежливостью на предоставленной за счет заведения спасательной шлюпке.

Таким образом, город процветал.

По мере движения по портовым улицам, от гидов скоро стало некуда деваться. Собравшись шеренгой, они выстраивались вдоль всего пути двух женщин; подворачиваясь под руку, образовывали заторы на ходу; следовали по пятам, как стая голодных кошек за мясником. Не выдержав их услужливого напора, Мон-Мон и Улита решили махнуть рукой на мало-мальски культурную программу, которую они себе наметили, и вернулись к своему кораблю.

А на причале тем временем Джокер критическим взглядом рассматривал добытую Пингвином одежду.

– Это что? – спросил он после зловещей паузы.

Одежда была новой, чистой, даже шикарной и модной. Только женской.

– Кэп, ты же любишь шутки! – стал оправдываться Пингвин.

– Люблю и сейчас пошучу с тобой, – Джокер достал из-за ящиков завалившуюся в щель опасную бритву. – Будешь у меня весе-е-еленький-развеселенький…

Свою угрозу он выполнить не успел, заметив Старую Тортиллу, шагавшую бодрой походкой к «Палермо». Внезапно оценив прелесть дамской одежды, Джокер немедленно нарядился в корсет и юбки, нацепил на голову парик со шляпкой, напудрился известкой, накрасил глаза угольком, покусал губы, чтобы краснели, и стал похож на одну из дам, гулявших в порту. Взяв у Пингвина зонтик, напичканный, как и у Мон-Мон, дополнительными деталями вроде скрытых ножей и дымовых шашек в ручке, Джокер подошел к капитану «Палермо» и поклонился. Писклявым голосом он произнес:

– Уважаемые госпожи! Позвольте вам предложить бесплатную экскурсию в пещеру Золотого Компаса. Именно там, по преданию, Колумб уронил в землю свой золотой компас, и не мог найти. Бесценный предмет ищут до сих пор. Тому, кто найдет его, полагается вознаграждение в целый корабль золота.

– Целый корабль золота! – эхом отозвалась Улита.

– Компас в пещере? – повторила Мон-Мон за Джокером.

– Загадка веков! – пел проходимец. – Тому, кто раскроет ее, достается богатство и слава на всю Эспаньолу!

– Бесплатно?

– Конечно! Правительство поощряет и компенсирует поиски ценного для истории артефакта!

– Ну тогда в той пещере не протолкнуться среди туристов! – махнула рукой Мон-Мон.

– Было бы так, – согласился Джокер. – Но приключения вроде этого очень опасны. В пещере легко заблудиться, и это отпугивает большинство искателей легкой наживы.

И на старуху бывает проруха. Услышав про компас Колумба, про опасную пещеру с запутанными ходами, про загадку и корабль, набитый золотом, тетушка приняла вызов, решив во что бы то ни стало, найти артефакт, который ищут много веков. Снарядившись для спелеологической прогулки, она, в сопровождении Улиты, отправилась в указанную Джокером пещеру.

Убедившись, что женщины скрылись в чернильном зеве самого непроходимого лабиринта на целом Карибском море, Джокер довольно потер ладони:

– Пускай погуляют, авось, через годик и выберутся, а мы пока себе снарядим кораблик, и – к Грегу!

Продолжение следует…