Видеосказка в словах двухлетней давности о том, как один император Снегурочку искал.

***

В основных ролях:

Император Ловелас, владелец Империи "ARMY of LOVE"

Казанова, военачальник, правая рука и доверенное лицо императора

Дред, Великий Архитектор, Великий Охотник, Великий кто-то-там-ещё

Амазонка, свободная воительница

Аука, Хозяйка Призрачных Топей

***

В ролях:

Тринадцатый, сургутянин

Ратимир, мещанин с попугаем

Принц с конём

Татарочка, местная хохотушка и заводила

***

В эпизодах:

Бур Иван, Великий изобретатель

сэр Асклепий, приставной лекарь

писарь без имени

мальчуган какой-то

1. 30 декабря. 14:17. Натура. Лес.

Камера скачет и дёргается. По ней бьют голые ветки деревьев, порой она выхватывает смазанные ноги бегущего, вздымающие тучи снега. Все звуки перекрывает прерывистое дыхание человека, давно отвыкшего от подобных упражнений.

2. 15:02. Интерьер. Тронный зал императора.

Император сэр Ловелас сидит на троне, инкрустированном рубинами, изумрудами и алмазами, просматривая только что изданный указ, написанный под диктовку писцом. Камера заходит из-за плеча императора и крупным планом выхватывает начало заголовка «О присуждении титула…»

3. 15:05. Интерьер. Тронный зал императора.

Распахиваются резные двери, и в тронный зал суматошно взмахивая руками вбегает Великий Архитектор, по совместительству Великий Картограф, он же Великий Охотник и прочая-прочая-прочая, Дред. Лицо его красное от мороза, волчья шапка слетела где-то в дороге, медвежья шуба распахнута. Грудь судорожно вздымается и тут же опускается, рот глотает воздух, загоняя его в непослушные лёгкие, порой он закрывается, пытаясь смочить горло жалкими выделениями слюны.

– Княже! (он по-старинке именует императора князем, но сэр Ловелас не обращает на это никакого внимания) – Дред облизал сухие губы и в очередной раз сглотнул. – Княже, Аука пропала!

Сэр Ловелас отвлёкся от государственного документа и с какой-то вялостью посмотрел на Великого Архитектора (по совместительству Великого Картографа, Великого Градоначальника и прочая-прочая-прочая).

– Пропала и пропала, – спокойно ответил он. – Что тут такого?

Но постепенно до него доходит весь смысл сказанного.

– Как пропала? – его голос сбивается на фальцет, глаза округляются. Внезапно задрожавшие руки роняют свиток. – К-куда? З-зачем? Поч-чему?

– Неизвестно, княже, – разводит руками Дред (он же Великий Архитектор, Великий Охотник и всё остальное). Я зашёл к ней в гости за грибной настойкой для празднования Нового года, а её нет!

– Настойки?

– И настойки нет, и Ауки! ¬– выпалил в отчаянии Дред (он же Великий Картограф, Великий Архитектор, ну, и так далее).

– Казанову ко мне! – вскричал князь.

Сэр Лесовик, стоявший в дверях тронного зала стражником на пару с сэром Лесником, задвинул шитую золотом парчовую шапку на затылок, перехватил поудобнее бердыш и бросился выполнять императорское приказание.

4. 15:12. Интерьер. Тронный зал императора.

В распахнутые двери тронного зала входит сэр Казанова. Несмотря на привлекательный наряд, он бледен. Камера берёт крупным планом его лицо.

– Мой государь, – его голос чуть заметно дрожит, – из дворца пропали леди Афродита, леди Диана, леди Артемида, леди Венера…

Камера отдаляется, зрители будто смотрят на происходящее глазами сэра Ловеласа. Губы полководца сэра Казановы продолжают двигаться, перечисляя пропавших, но звук становится всё тише и тише, пока совсем не пропадает. На смену ему приходит звенящая пустота; картинка начинает смазываться, сэр Казанова сдвигается влево и вверх, на смену ему приходят ступени перед троном. Глухой удар. Темнота.

5. Интерьер. Спальные покои императора. Вечер.

Крупный план. Лицо сэра Ловеласа, глаза закрыты. Император открывает глаза, крутит головой, не понимая, как он сюда попал. Камера отъезжает от лица князя под потолок. Сэр Ловелас оказывается лежащим на белоснежных перинах в своей опочивальне. Рядом на небольшом круглом столике с золотой ножкой и стеклянной крышкой стоит стакан, ряд пузырьков с полустершимися этикетками, лежит серебряная ложечка. Рядом на стуле с высокой резной спинкой из черного дерева сидит пожилой мужчина в белоснежном халате.

Увидев, что князь очнулся, сэр Асклепий, приставной лекарь, захлопотал подле своего правителя.

– Ну вот мы и проснулись, – зачастил он сухоньким голоском, словно над малышом. – Вот и хорошо, вот и замечательно!

Морщинистыми руками он ловко открыл один из многочисленных бутыльков, стоящих на столике, накапал содержимого в ложечку и поднес к губам императора.

– Выпейте, Ваша светлость, – произнес сэр Асклепий. – Это лекарство из заморских ингредиентов.

Князь проглотил микстуру, поморщился.

– Что случилось? – спросил он, безнадежно пытаясь вспомнить, что с ним произошло.

– Ваша светлость изволили потерять сознание во время доклада сэра Казановы, – ответил ему сэр Асклепий. – Вас в скором порядке перенесли сюда, в Вашу опочивальню, и послали за мной.

– А, – протянул сэр Ловелас. – Действительно…

Из памяти выплыли слова Казановы, докладывающего об исчезновении дворцовых афродит.

– Асклепий, – обратился он к старику, – попроси позвать сюда сэра Казанову.

– Но, Ваша светлость…

– Немедля! – нахмурил брови князь, в голосе послышались металлические нотки.

6. Интерьер. Спальные покои императора. Несколькими минутами позже.

Сэр Ловелас полусидит-полулежит среди подушек, белая сорочка расстёгнута на груди. Рядом стоит сэр Казанова в своем любимом мундире и что-то говорит. Сэр Асклепий сидит на стуле в углу опочивальни и наблюдает за своим правителем.

– … и никаких следов, – закончил свой отчёт сэр Казанова.

– Интересные дела, разрази меня Перун, – пробормотал Ловелас, хмуря брови и играя желваками. – Так-таки и никаких?

– Абсолютно, мой государь! – вытянулся перед ним полководец.

Князь в задумчивости начал что-то выстукивать пальцами левой руки по одной из подушек.

– Вот что, сэр Казанова, – наконец вымолвил он. – Пройдись по близлежащим домам. Посмотри, есть ли в них девицы, иль это только во дворце такая бесовщина приключилась?

– Есть, – отрапортовал Казанова, собираясь уходить.

– Погоди, – остановил его князь, подняв правую руку. – Ежели такая беда постигла не только мой дворец, то найди Архитектора (тут император упустил из дредовского титула слово «Великий»), сургутянина и Ратимира, они, наверняка в «Курице» самогонку дегустируют. Так вот, возьмёшь их в помощь себе, да ещё парочку смышлёных ребят из своего полка. Поедете по близлежащим сёлам и деревням на предмет наличия отсутствия в них представительниц прекрасного пола. Но только без излишней суматохи и прочей… чехарды.

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Иди, – рука князя плавно опустилась на подушку.

7. 31 декабря. 00:27. Натура. Город Love City.

Камера показывает город с высоты.

От княжеского дворца в разные стороны движутся четыре ярко-жёлтых точки. Вот каждая из них достигает городских врат, замирает на две минуты и продолжает свой путь из города.

8. 8:54. Интерьер. Тронный зал императора.

Камера показывает зал сверху под углом, располагаясь напротив императорского трона где-то под потолком.

На троне восседает сэр Ловелас в повседневном наряде (отнюдь не праздничном). Перед ним на расстоянии семи шагов застыли четыре фигуры: императорский полководец сэр Казанова в своем любимом синем мундире с золотыми пуговицами и начищенных до блеска сапогах; Дред – Великий Градоначальник (Великий Картограф, бла-бла-бла и всё остальное, что всякий раз выговаривать замучаешься) в сюртуке темно-синего крепа с изумрудными пуговицами, расшитом золотыми нитями; сургутянин Тринадцатый (за этим титулов вроде не значится: сургутянин, и всё тут) в иссиня-чёрном костюме и мещанин Ратимир (страдающий растроением личности, хотя это не доставляет ни ему, ни окружающим никаких хлопот). Доносятся неразборчивые голоса присутствующих. Император что-то вопрошает, стоящие перед ним по очереди отвечают.

9. 9:00. Интерьер. Тронный зал императора.

Камера показывает императора крупным планом.

– Значит, так, – на секунду сэр Ловелас задумался, – сегодня 31 декабря. – Он вновь помолчал. – А в моей столице пропали все девушки, княгини и боярыни.

Тишина повисла в тронном зале.

– Причём пропали самым непонятным образом, – вновь заговорил Ловелас. – Придётся в срочном порядке разыскивать. Писарь! Пиши бумагу!

Сидевший поодаль императорский писарь встрепенулся, взял новый лист пергамента и обмакнул перо в чернильницу.

– Пиши! – начал диктовать сэр Ловелас.

– Жители империи! Совет Старейшин оказался в затруднении перед выбором Главной Снегурочки Империи, «Главной Снегурочки Империи» пиши с великих букв, – заметил император. – Посему объявляется конкурс на данную должность. Девушки, боярыни, княгини, желающие стать Главной Снегурочкой Империи, должны явиться в столицу до девятнадцати часов вечера. Кандидатуры будут оценены Советом Старейшин Империи, который, Совет, выберет победительницу. Победительница должна будет принарядиться в костюм Снегурочки Империи и наряду с Дедом Морозом Империи вручать подарки жителям Империи.

О вознаграждении.

Победительница получит из императорской казны 1000 золотых, занявшая второе место – 500 золотых, третье – 300 золотых. Записал?

– Всё готово, Ваша Светлость, – ответил писец, посыпая бумагу тальком, чтобы чернила скорее высохли, и протягивая её сэру Ловеласу.

Император внимательно прочел только что изданный указ, встал с трона и вышел в боковую дверцу. Вернулся он через каких-то пару минут с подписанным Указом. В углу бумаги красовался оттиск Императорской Гербовой Печати.

– Сделай четыре таких же указа для глашатаев, – обратился он к писцу.

Тот сразу же заскрипел пером, принимаясь за работу.

– Теперь следующее, – произнёс сэр Ловелас, проходясь перед сэром Казановой, Дредом, Тринадцатым и Ратимиром. – Вы поедете по ближайшим сёлам, деревням, поселениям и будете отбирать на месте возможных Снегурочек. До указанного времени вы должны вернуться во дворец и сделать конечный выбор Главной Снегурочки Империи. Казанова, останься, остальные могут идти собираться в путь.

Дред, Тринадцатый и Ратимир вышли.

– Казанова, отряди самых своих смышлёных парней на поиски пропавших девиц. Только пусть без излишней суеты и суматохи. Больно дело это странное и непонятное.

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Ступай, потом присоединишься к остальным.

Сэр Казанова повернулся, щёлкнув каблуками, и парадным шагом покинул тронный зал.

10. 19:17. Интерьер. Приёмный зал дворца.

Посреди зала стоит длинный стол из мореного дуба. Камера направлена из-под потолка отвесно вниз, так что длинный стол поделил экран на две половинки. За столом сидят, понурив головы, сэр Казанова, Дред, Тринадцатый, Ратимир, Принц, Бур Иван, владельцы деревень и хуторов.

Хмурый и злой сэр Ловелас меряет шагами зал от стены до стены, обращаясь то к самому себе, то к сидящим за столом, то к Перуну.

– Недоглядели, проворонили, профукали! – распекал император сидящих. – Надо же, – всплеснул он руками, хлопая себя по ногам, – ни одной, ни единственной девицы, княгини иль боярыни не осталось во всей, ВСЕЙ Империи! На кол посажу!

Собрание молча слушало речь государя, потупив головы.

– Все, все, – погрозил пальцем собравшимся сэр Ловелас, – будете на кольях сидеть! Еловых, – спустя краткий миг молчания добавил он.

– Император! – внезапно подал робкий голос Бур Иван, Великий Механик княжества. – Дозволь пол сменить.

– На лошадь, что ль? – спросил у него сэр Ловелас, краем глаза отмечая, как заёрзал на своём месте Великий Градоначальник.

– Почему на лошадь? – удивился Иван.

– А это ты у нашего Архитектора спроси, как он пол на лошадь менял! – усмехнувшись, ответил сэр Ловелас.

– Дред, так ты лошадь? – подивился Тринадцатый, заглядывая ему сзади чуть пониже спины. – А где хвост?

– О! – поднял палец Ратимир. – «Куда Дред дел хвост?» – неплохое название для конкурса.

Во время этого диалога Дред дважды сменился в лице: сначала он стал мраморно-белым, а затем пунцово-красным. Сэр Ловелас ненадолго прервал свою речь, наблюдая за происходящим.

– За что, за что, за что?! – он патетически воздел руки к потолку, запрокидывая голову, обратился к Перуну-громовержцу. – За что мне такое наказание, Перун?!

Он сложил руки ладонями друг к другу и поднес их к подбородку, лицо сэра Ловеласа приняло плаксиво-страдальческое выражение. Камера взяла крупный план.

– За что, Перун, караешь меня? Ужель мало праздников устраивал в Твою честь? – «мало», скользнула молнией мысль в голове. – И смотры военные в твою честь проводил, и эвон, сколько дубрав посадили в княжестве. Перун, Перунчик, Перуняша, – запричитал князь, – помоги разыскать пропавших девиц-красавиц, княгинь да боярынь!

– Полцарства отдам за Снегурочку! – резко закончил он, обращаясь разом и к Перуну, и к собравшимся. – Не найдёте Снегурочки до одиннадцати – посажу на колья. Тринадцатый, Иван, посчитать всех, изготовить по количеству занозистых еловых кольев к половине одиннадцатого! Свободны… до вечера.

11. 20:14. Интерьер. Колошлифовальный завод.

«Тук! Тук! Тук!» – железный агрегат отрубает еловые лапы.

«Вззззззззззззз!» – распиливает еловый ствол другой.

«Щщщщщщщщщ!» – заостряет будущие колья третий агрегат.

Созданные Великим Механиком, они не знают устали и готовы работать день и ночь напролёт, лишь бы персонал завода следил за их работой.

Печь для обжига сегодня холодна, молчит и шлифовальная машина. Нынешняя партия кольев не нуждается ни в первой, ни во второй.

Первые колья складываются на длинный воз.

12. 22:28. Натура. Городская площадь.

Посреди площади стоит уже украшенная ель. Камера плавно опускается от макушки ели к земле. На макушке красуется рубиновая звезда, свисают разноцветные гирлянды. В кадре мелькают елочные игрушки. По сложившейся традиции нижние лапы новогоднего дерева украшают кружевные трусики, лифчики, пеньюары, корсеты… Ствол ели, словно девушку, обнимает снеговик.

Вокруг ёлки выстроен ледяной городок с горками. Тут и баба Яга в своей избушке, и сидящий на сундуке Вурдалак, и Кащей в сопровождении прозрачных воинов. Дед Мороз, чем-то похожий на Ловеласа, рядом со Снегурочкой, напоминающей леди Артемиду, стоят перед елью.

Скрип воза донёсся с дальнего конца площади, на площадь осторожно въезжал воз. Прибыли еловые колья.

13. 22:58. Натура. Городская площадь.

Привезённые колья кольцом окружают городскую новогоднюю ель. Сэр Ловелас переходит от одного кола к другому, пока не делает полный круг. Камера следует за ним, показывая занозистые колья.

Император проводит правой рукой по последнему колу и тут же одергивает её. Оттопыренный большой палец он подносит ко рту и зубами вытаскивает попавшую в него занозу.

– Недурственно, – медленно произносит Ловелас. Он делает глубокий выдох, словно собираясь с мыслями, и делает знак стражнику. – Позвать сюда этих.

14. 23:13. Натура. Городская площадь.

Перед Императором, выстроившись в шеренгу, стоят сэр Казанова, Дред, Бур Иван, Тринадцатый, Ратимир, Принц и остальные.

– Ну что же, – произнося слова с расстановкой, медленно говорил Ловелас, проходя из начала шеренги в конец. – Императорское слово твёрже камня. На часах уже последний час уходящего года, а у нас так и не появилось Снегурочки. Как я и сказал, не найдёте Снегурочки – сидеть вам всем в эту ночь на кольях. Колья получились знатные, занозистые. Сидя на них, вы испытаете уйму новых и острых ощущений, – с садисткой издёвкой продолжал сэр Ловелас. – Так что выбирайте, какой кол кому по душе, и можете снимать портки. На это у вас две минуты.

Собранные князем обречённо расходились вокруг ёлки, выбирая себе новогоднее сиденье. Через две отпущенных императором минуты странный хоровод прекратился.

– Отлично, – холодно произнёс князь. – А теперь… – он замер, не договорив фразы, заслышав слабый мелодичный перезвон колокольчиков где-то недалече.

Слабый перезвон становился всё ближе и всё отчётливее.

15. 23:25. Натура. Городская площадь.

Спустя десять минут тишины, нарушаемой лишь звенящими колокольчиками, на дальнем конце площади появилась процессия, при виде которой сэр Ловелас облегчённо вздохнул, а приговорённые к посажению стали торопливо натягивать уже было спущенные портки.

Впереди на фосфоресцирующей лошади восседала Амазонка. Её тонкий стройный стан охватывал голубоватый полушубок, ножки были обуты в синие полусапожки, на голове – сияющая диадема. За ней шествовали, о чём-то переговариваясь, пропавшая княгиня Аука и Татарочка. Аука была одета в изумрудно-зелёный полушубок, лицо её было скрыто за карнавальной маской такого же цвета. На Татарочке была надета голубенькая шубка, руки же она прятала в такого же цвета муфте.

За ними вышагивала пропавшая Императорская гвардия во главе с леди Афродитой. За ними тянулись все остальные представительницы прекрасного пола в Империи. В самом хвосте везли несколько огроменных бочек.

– С наступающим Новым годом! – провозгласила Амазонка, подъехав к сэру Ловеласу и соскакивая с лошади.

– С Новым! – улыбнулся ей тот.

– Что за странный у вас тут забор вокруг ёлки, – подошла к ним Аука.

– А это в назидание подданным, – смутился князь. – Куда ж Вы запропали, княгиня? Заставили нас поволноваться.

– Пришлось спешно в княжество моё, в Призрачные Топи наведаться, травок для настойки новогодней собрать, – ответила Хозяйка Призрачных Топей. – Помощниц вот позвала, – она обвела вокруг рукой. – Без них бы не справилась.

Она улыбнулась.

Князь хотел что-то ответить, но его прервали самым непостижимым образом. «Ой!» – произнёс рядом тонкий голосок, который тут же и взвыл.

– Что это? – всполошился Ловелас.

Это выла (другого слова и не подобрать) Татарочка.

– Что случилось, красавица? – подошёл к ней император. – Что за звуки ты издаёшь?

– Да я, – всхлипывая ответила Татарочка, – из посоха силу волшебную освободила… Неча-а-а-аянно!

– Вот те на! – развёл руками сэр Ловелас. – Ну-с, сударыня, раз накосячили – придётся Вам и отдуваться. Раз к нам идёт Лошадиный год, надо Вам, оседлав Жеребца, силой трения вызвать заряд энергетический, вспышку электрическую, и передать его посоху.

Взял он Татарочку за руку и повёл к горке ледяной, что-то на ушко ей нашёптывая.

16. 23:47. Натура. Городская площадь.

Колья вытащены из своих недавних мест, вместо них уже расположены вокруг ёлки столы с яствами. Императорские слуги заканчивают сервировку. Камера скользит по веселящимся горожанам и жителям империи. Мелькает квартет Тринадцатый-Дред-Ратимир-Иван с деревянными кружками, свободно вмещающими в себя косушку настойки. Вот Принц ведёт под уздцы своего скакуна к светящийся слабым зеленоватым светом лошади. Вот княгиня Аука что-то мастерит из длинной прямой веточки.

Ловелас с Амазонкой стоят подле бочек с настойкой и ведут беседу.

– Как видите, сударыня, иного выхода у Вас нет, – улыбается Император. – К тому же Вы сами пару дён назад приглашали к себе в гости.

– Неужели? – деланно всплёскивая ручками удивилась Амазонка.

– Неужто позабыли? – подыграл ей сэр Ловелас. – Позвольте напомнить. Вы обозвали меня дармоедом, сказали, что я занежен званиями и, – он поднял глаза к ночному звёздному небу, словно читая продекламировал:

Ты, погоди!

Послушай горечь правды,

Чего в Корчму опять ходить,

Ко мне зайти пора бы!

– А Снегурочка нам и вправду всем нужна на праздник Новогодний, – добавил он прямо в ушко Амазонки.

– Ну, хорошо, хорошо! – засмущалась Амазонка. – Так и быть, уговорили.

17. 23:58. Натура. Городская площадь.

Перед ледяными скульптурами деда Мороза и Снегурочки стоят Ловелас с Амазонкой. На князе красная шуба, валенки, красная же шапка и накладная борода. В правой руке он держит хрустальный кубок, починенный посох прислонен к плечу. Левой рукой он нежно обнимает за талию Амазонку-Снегурочку. На ней всё тот же голубоватый полушубок, синие полусапожки и диадема. В левой руке он держит такой же, как и у Ловеласа, хрустальный кубок, только поменьше размером и более изящный.

– Дорогие мои жители княжества! – провозгласил князь, перекрывая своим зычным голосом всю площадь, отчего на ней немедленно воцарилась тишина. – Желаю вам всем, чтобы всё самое хорошее, случившееся в этом уходящем году, в наступающем году казалось бы самым заурядным на фоне того хорошего, что произойдёт с нами в год Синей, али Зелёной, Лошади! Хочу пожелать всем в эту Новогоднюю ночь ощущения чуда, исполнения чего-то сокровенного. И пусть у некоторых из здесь присутствующих, даже ярых скептиков, для которых Новый год – это просто очередное возлияние горячительных напитков, это ощущение, ощущение чуда, появится. И тогда волшебство случится!

– С Новым годом! – воскликнула Амазонка.

– С Новыми событиями! – подхватил Ловелас.

– Дядь, а чего это такое? – потянул Тринадцатого за полу кафтана какой-то мальчуган.

– Хочешь попробовать? – усмехнулся тот.

– Да, – робко произнёс мальчишка.

– Ну, попробуй, – протягивая кружку с настойкой, сказал Тринадцатый, – только немножко. Ну как? – спросил он, когда мальчишка скривился и стал отплёвываться.

– Горько! – ответил тот.

– Горько? – переспросил Тринадцатый.

– Горько! – закричал Дред, не сообразив, о чём речь.

– Горько! – закричал Ратимир.

– Горько! – подхватил Принц.

«Горько! Горько! Горько!» – понеслось по всей площади.

Ловелас и Амазонка переглянулись. Они явно не ожидали подобного поворота событий.

«Горько! Горько! Горько!» – скандировали люди на площади, явно не желая утихомириваться.

Дед Мороз со Снегурочкой повернулись друг к другу и слились в нежном поцелуе.

А над ними покачивалась веточка омелы, которую Хозяйка Призрачных Топей привязала к длинному прутику…