…Мне не по себе. Когда я прохожу по улице, я пытаюсь понять, что за дома я вижу вокруг себя, почему это один и тот же мой дом, и в то же время нет. Я пытаюсь ухватиться за остатки своей реальности, я отчаянно пытаюсь спасти свой мир, каким он был когда-то – и понимаю, что это бесполезно…

…Проще сказать – в первый день у нас ничего не получилось – и это будет неправдой. Что-то у нас получилось, но что именно – не могли объяснить не он, не я.

Я уже и сам чувствовал, что все кончится этим – когда начал рассказывать ему историю. Прежде всего, он не понял, что такое люди, как может быть больше одного человека. Оно и понятно – он-то был один-одинешенек, и все равно у меня в голове не укладывалось, как можно не понять, что может быть много людей. Ну вот, посмотри сам – один, два, три, четыре…

…нет, все было бесполезно, он не понимал….

…Мне не по себе. Почему я каждый раз прихожу в себя где-то в городе, а то и не в своем городе, и что-то делаю, а потом еду домой, и каждый день – история моего возвращения домой. Почему когда мы собираемся у камина, я вижу покойную тетушку, почему рядом с Лиз и Денни сидит старый китаец, который умер тысячу лет назад, - вернее, не так, я и есть этот китаец, я вернулся домой после долгого дня, сижу у очага в окружении своей семьи….

…В конце концов, он решил, что все люди, - это какой-то один человек, то ли во множестве ипостасей, то ли еще каким-то непостижимым образом – один человек. К тому времени я уже устал с ним спорить, просто согласился – да, это все один человек.

Но когда я сказал про дом, снова начались проблемы. Он не понимал, зачем человек (люди) заходят в дом, а потом снова выходят из него. В его понимании дом был окончанием пути, переходом к стабильной системе, подобно тому, как он сам мотался по космосу, прежде чем опоясал вселенную, поплыл по вечной орбите вокруг нашего мира…

…Мне не по себе, бормочу какие-то обещания, а мы сейчас с тобой в город поедем, а я тебе куплю чего-нибудь, а ты что хочешь, ага, вертолет тебе купим, - натыкаюсь на недоуменный взгляд Лиз, какой вертолет, какой город, ты его что, на работу с собой возьмешь, - тут же спохватываюсь, а я отгул возьму, человек я, в конце концов, или не человек, что я тут должен всю жизнь как проклятый пахать…

…Как я ни бился, я не мог объяснить ему такой простой вещи, как дом. Наконец, он решил, что я говорю про разные отрезки времени, - то про время, когда люди еще не обрели свой дом, то про время, когда люди уже нашли то стабильное состояние, из которого никуда не нужно выходить. Тут-то и появилась еще одна проблема – он не понимал, почему одни люди живут в доме, про который я говорил, а другие нет. Я пытался объяснить, что другие люди живут в других домах, - но он не понимал, что значит – другие дома – ведь устойчивое состояние может быть только одно. Мне показалось, он пришел к выводу, что я говорю про один-единственный дом, в котором живет человек во множестве своих ипостасей. У дома тоже есть какие-то свои ипостаси, разные пути к дому, поэтому человек поднимается то на зеленое крыльцо, то на красное, то на белое деревянное, то на каменные ступени, то на извилистую лестницу….

…Сегодня среда, говорю я себе. Потому что… ну, потому что среда. Смотрю на календарь, календарь показывает Сегодня, вот так, без месяца, без числа, без дня недели – сегодня. Мне интересно, что будет календарь показывать на следующий день – то же Сегодня, или Завтра.

(позже узнаю, что на следующий день будет опять Сегодня, и на следующий, и на следующий, а если приподнять календарь, можно увидеть страницу, на которой написано Завтра, а где-нибудь поблизости будет лежать листочек с надписью Вчера)…

…Он не понимал, когда я говорил – собрались все вместе, ведь в его понимании все и так были вместе, зачем им еще собираться. Когда я говорил, что все сидят у камина или перед телевизором, он думал, что я упоминаю финал долгих странствий, когда человек (люди) наконец-то обрел стабильное состояние раз и навсегда.

И уж подавно он не мог понять того момента, когда утонул мой сын – сколько я ни бился, он не мог понять, что такое смерть. Наконец, я привел ему параллель с теми струнами, которым не повезло, которые оказались слишком маленькими, чтобы опоясать вселенную, замкнулись сами на себя, сжимаясь все больше, пока, наконец, не разлетелись, растерзанные взрывом…

…Сажусь в машину, пристегиваю Денни, мне страшно, мне все еще страшно, что я вырулю куда-то не туда, и машина врежется во что-нибудь, и я снова потеряю Денни, так бывает…

Мне не по себе. Я не могу понять, почему я еду на работу, и в то же время остаюсь дома и складываю белье в стиральную машину. Я не могу понять, почему я стою у кассы и обреченно подсчитываю наличку, и в то же время восторженно бегаю по магазину, хватая вертолет, а еще робота, как настоящего, а еще вот, это чтобы динозавров откапывать, там кости внутри, а еще меч, ну и что, что у меня этих мечей полная комната, мечей много не бывает, а ракету можно, мы её в саду запустим, ну почему-у-у-у-у-у нельзя…

…Он понимал, и в то же время не понимал меня. Он помнил, что такое струна, которая замкнулась сама на себя и вспыхнула в предсмертном взрыве, но он не понимал, зачем нужно возвращать к жизни такую струну, кому она нужна, эта струна, так заведено, что струны смыкаются, взрываются, исчезают, и лишь немногим складкам пространства повезет опоясать вселенную.

Он не понимал – зачем вернуть сына, если он есть, в памяти, в прошлом, в истории, которую я рассказывал. Еще сложнее было объяснить ему, как это сына нет, когда он есть, когда я сам сказал, что он вон там, на фамильном кладбище, он же есть, как же его нет…

Не выдерживаю.

Прошу:

- А теперь ты мне расскажи историю… пожалуйста.

Жду, что придется объяснять, какую именно историю придется рассказывать. Нет, ему не нужны объяснения, он сразу подумал, что есть одна-единственная история – вот эта вот, которую я сейчас рассказал, и теперь он должен рассказать её мне.

Оказывается – с ним так просто…

…и так невыразимо сложно…

Он начинает расска… нет, тут другое что-то, я дома, да я ли это, ну я, конечно, кто же еще, и Денни здесь, как он может быть здесь, он же утонул, или это еще до того, как он утонул, да как может быть до того, время идет вперед, нет никаких до…

- А я на речку, можно?

- А никаких.

- Ну, па-а-а-а…

…Мне не по себе, бормочу какие-то обещания, а мы сейчас с тобой в город поедем, а я тебе куплю чего-нибудь, а ты что хочешь, ага, вертолет тебе купим, - натыкаюсь на недоуменный взгляд Лиз, какой вертолет, какой город, ты его что, на работу с собой возьмешь, - тут же спохватываюсь, а я отгул возьму, человек я, в конце концов, или не человек, что я тут должен всю жизнь как проклятый пахать…

…Ему очень нравилось, что я по много раз рассказываю этот момент, как кто-то вернулся домой, он даже просил меня повторить еще раз – вернулся домой. Я понял правила игры, я нарочно не упоминал моменты, когда героям моей истории приходилось покидать дом. Я научился ловко переходить к делу – утром в воскресенье такой-то персонаж покупал кофе в лавочке на углу, или – в понедельник на работе такой-то герой узнал, что фирма доживает последние дни…

…Мне не по себе. Когда я прохожу по улице, я пытаюсь понять, что за дома я вижу вокруг себя, почему это один и тот же мой дом, и в то же время нет. Я пытаюсь ухватиться за остатки своей реальности, я отчаянно пытаюсь спасти свой мир, каким он был когда-то – и понимаю, что это бесполезно: космическая струна, тончайшая складка пространства рассказывает историю, единственную историю, которую знает…