Еще не семнадцатый номер:

- …чем вы докажете, что вы – это вы?

Сжимаю зубы, вот пристал, вот пристал, а ведь не отстанет же…

- Ну, вот… документы… - выискиваю паспорт, права, еще что-то такое, где написано, что я – это я.

- …можно подделать, - отрезает он.

Вздрагиваю, бормочу что-то про водяные знаки, он смотрит на меня так, что я понимаю, что и водяные знаки можно подделать, и вообще все, что угодно.

Так чем вы докажете, что вы – это действительно вы?

- Да вы у родных моих спросите, они…

- …а где доказательство, что они и правда ваши родные?

Хочу ляпнуть что-то про документы, тут же спохватываюсь, ах да, они же все неправильные, все поддельные, как я мог забыть…

- Да вы у них поспрашивайте… у друзей моих…

- …вы их могли подкупить, я вам не верю.

- Так они знают про меня все, что я люблю, что терпеть не могу, что ем, что пью…

- …они могут и соврать.

- Ну… я сам вам могу рассказать, что я люблю…

- …Где доказательство, что это правда?

Меня коробит все больше, понимаю, что это уже слишком.

- В конце-то концов… я же помню, что со мной было, я же все помню, кто мои родители, где я живу…

- …а если это не ваши воспоминания?

Земля уходит из-под ног.

- В смысле… не мои?

- А если кто-то подсунул их вам в голову?

- В смысле… подсунул? К-кто подсунул?

- Ну, это уже вам виднее, кто подсунул… вернее, ничего вам не виднее, вы не можете этого знать…

- …да никто мне ничего в память не подсовывал!

- …вы не можете знать, подсовывал или нет.

- Да никто мне ничего…

…беспомощно сжимаю документы, где я – это я, вернее, уже не я, уже не знаю, кто…

- …так кто вы такой?

- Так я же… м-м-м… э-э-э… н-не знаю.

- Не знаете?

- Н-нет…

Он, кажется, смягчается, меняет гнев на милость, смотрит на меня почти сочувственно.

- Ну, ничего… сейчас много таких…

- К-каких таких?

- Вот таких вот… которые не помнят, кто они…

Молчу. Мне уже нечего сказать, из меня вытянули все слова, да что слова – сами мои воспоминания вытянули дочиста…

- …номер семнадцатый будете.

- К-какого… п-почему номер семнадцатый, я…

- …ну а что с вами делать? Имени у вас нет, близких у вас нет, даже прошлое свое не помните… Пока вот номер вам дадим, а там посмотрим… Ну что встали, пойдемте уже… работать…

- Рабо…

- …ну а вы как хотели, тут знаете, сколько таких?

Хочу спросить – каких таких, - не спрашиваю, уже понимаю, каких…

Еще не мировой преступник

…я есть…

…так странно, так непривычно… - я есть…

Идти на свет – это я тоже понимаю – идти на свет, оказывается, есть тьма, и есть свет.

Итак.

Идти на свет, где меня встречают люди, их четверо, они должны что-то проверить, я еще не знаю, что – чтобы пропустить меня туда, в мир…

- …вы арестованы.

- А? – сам пугаюсь своего голоса, да и то сказать, секунду назад я вообще не знал, как звучит мой голос.

- …арестованы.

Щелкают наручники. Все еще ничего не понимаю, быть того не может, ошибка какая-то, недоразумение…

- Но я же только…

- …вы хотите уничтожить мир.

Меня передергивает.

- Да я только что появился, как вы не…

- …вы хотите уничтожить мир.

Понимаю, что их не переубедить, что можно сколько угодно орать, что я только что появился, что я в вашем мире еще вообще ничего не знаю – они как будто не слышат, они талдычат свое – вы хотите уничтожить мир, и все тут…

Ведут куда-то, непонятно, куда, раньше я и не знал, что такое – ведут, что такое – идти, вот так вот переставлять ноги, спотыкаться, падать, потому что в первый раз…

Белые стены. Раньше не знал, что бывают стены, и они бывают белые.

- С какой целью вы пришли в наш мир?

- Э-э-э… - спохватываюсь, понимаю, а что, должна быть еще какая-то там цель, а что, разве нельзя просто так, ну, не то, чтобы совсем просто так, а появиться и на месте уже разобраться, к чему у меня душа лежит, чем я могу быть здесь полезен…

- …вы хотите уничтожить мир.

Срываюсь на крик:

- Да как я могу мир уничтожить, я вообще только что появился, я ничего еще не хочу!

Один из четверых, с глубоким шрамом через все лицо, торопливо щелкает меня на камеру, также торопливо пишет под моей фотографией имя – Октахор Симплекс, почему – Октахор Симплекс, у меня же еще нет имени, я же только что пришел, и вообще, разве не я сам вправе выбирать себе имя…

- Я не….

- …вы Октахор Симплекс.

- …но я только что…

- …приговаривается к смертной казни. Обжалованию не подлежит.

С грохотом падает печать на наскоро составленный приговор, все четверо кланяются мне, благодарят за что-то – похоже, у них так принято, благодарить и кланяться, даже если перед этим приговорили к смерти…

Белые стены. Белый коридор. Пробую на вкус это слово – коридор, я же раньше не знал, что бывают коридоры, да еще и белые…

…здесь.

…что-то торкает меня – вот здесь.

Торкает в памяти, которой меня еще нет.

Нужно свернуть – здесь, сейчас, вот так, в стену, даром, что в стену сворачивать нельзя, а вот сейчас надо, в стену, - что-то происходит, стена исчезает, я проваливаюсь в темноту ночи…

Уже номер семнадцатый

Смотрю на прохожего. Спрашиваю. По протоколу.

- Кто вы?

Он не понимает, он хочет отмахнуться от меня, смотрит на мой номер, чувствует, что так просто отмахнуться не получится.

Называет свое имя.

Продолжаю дальше:

- Чем вы докажете, что вы – это вы?

Он лихорадочно выискивает документы, паспорт выпархивает из рук, подхваченный ветром, человек долго не может поймать его…

Уже мировой преступник… или все-таки нет?

Нет, нет, конечно же, нет, какой из меня мировой преступник, вы не верьте, пожалуйста, вы их не слушайте, их, всех, это неправда все, ну я же сам вам сказал, я вообще только что появился, ну вы же сами видели… ну, не видели, ну, читали, ну вы же мне верите, да?

…что такое?

Вам интересно, что будет дальше?

Ага, сейчас, сейчас, дальше, дальше… Я в городе. На Заблудившейся улице. Она так называется, потому что петляет и путается сама в себе, но ничего, я знаю каждый закоулок, вот там, дальше, за поворотом, маленькое кафе, сейчас закрыто, а дальше лабиринт арок и переулков, где меня в жизни не найдут…

…стоп.

А откуда я все это знаю, а?

А ведь знаю. Знаю каждый поворот, каждый угол, каждую нишу, куда можно вжаться – и исчезнуть.

Они не видят меня.

Они.

Серые люди, которые идут за мной, теряют мой след.

Не дышать. Не думать. Не… не существовать, хотя не существовать, это уже чересчур, я и так слишком долго не существовал, - целую вечность, и только сейчас начал быть…

…теперь можно идти. Хотя нет. Еще что-то. Понять бы еще, что именно я должен сделать в этой нише, ощупываю влажные кирпичи, поросшие мхом, рука проваливается в пустоту, вытаскиваю сложенный вчетверо листок, завернутый в пакет, - разворачиваю бережно-бережно, смотрю на адрес, этот адрес почему-то мне ничего не говорит, хотя, как будто, должен…

Выхожу на улицу, и дальше, на площадь, затравленно оглядываюсь, ну хоть бы одна живая душа, ну хоть кто-нибудь…

…простите, вы не подскажете… - шагаю в сторону случайного прохожего, он смотрит на меня, бесцветные глаза, взъерошенные брови,  легкий запашок чего-то винного…

Он отскакивает от меня, как ошпаренный, он боится меня, нет, это не страх, это другое что-то, ужас какой-то, как будто самого дьявола увидел…

…понимаю, что он ничего мне не подскажет.

И еще понимаю, что надо закрыть лицо, спрятаться под капюшоном – как-то так получилось, что, похоже, каждый случайный человек в городе знает мое лицо, шарахается, как черт от ладана…

Еще номер семнадцатый

Привет.

Первое желание – игнорировать, а еще лучше сразу отправить в бан, не отвечать, а то начнет впаривать колеса для утюгов, наращивание копыт и заработок сто миллионов в час за то, что буду сидеть ровно на попе и ничего не делать…

Отвечаю, сам не знаю, зачем, что я делаю вообще…

…здравствуйте.

Как тебя зовут?

Брезгливо морщусь, еще не хватало, какие-нибудь девки будут лезть в личку, приставать, навязываться, прилипчивые, настойчивые…

Смотрю на профиль, нет, пол мужской, значит, не это, хотя кто его знает, какого рожна ему от меня надо, вот только этого-то мне еще не хватало…

Номер 17

Какого черта я ему пишу, какого черта не забаню прям щас…

Нет, а зовут тебя как?

Тут надо ответить – тебе зачем, или нет, тут надо забанить, да какого ж черта я пишу…

…а что я пишу…

…ну, ты издеваешься вообще, я имени своего не помню, ты еще масла в огонь подливаешь…

А почему не помнишь?

Так никто не помнит, видишь же, что творится…

А почему не помнит никто?

Слушай, ну ты как вчера родился, честное слово.

А я и правда вчера родился.

Смущаюсь, надо же было так человека обидеть, надо же было ляпнуть такое…

Печатаю:

Ну, давай я тебе объясню немножко… тут никто не помнит, кто он и откуда…

А почему? Почему?

Ну… ты не понимаешь…

Понимаю, что не могу ему объяснить, что это же очевидно, так вот то-то и оно, что очевидное объяснить сложнее всего, оно же и так понятно…

А документы у тебя есть?

Невольно посмеиваюсь над ним, наивный ты человек, ну а что я хотел, он же только вчера родился…

Ну ты же понимаешь, что они могут быть фальшивыми?

А с чего ты взял, что они фальшивые?

Ну, мало ли…

А что ты про себя помнишь?

Да мало ли что я помню, ты хоть понимаешь, что воспоминания тоже можно подсунуть какие угодно?

Как подсунуть?

Ну, мало ли как… как-нибудь…

А что ты помнишь вообще? Ну, был у тебя дом, родители там, жена, дети, лет тебе сколько?

Родители были… сестра была младшая, раньше думал, убил бы её, дуру такую, сейчас правда как будто не хватает чего-то, ну как не хватает, она же на самом деле мне не сестра никакая, это мне память ненастоящую кто-то подсунул…

А настоящая память у тебя где?

Так не знаем мы, ищем вот, найти не можем…

А может, и нет никакой настоящей? А может, она и есть настоящая, а?

Да ну тебя совсем…

Уже мировой злодей… или все-таки нет?

Погоди, ты мне хоть скажи, как тебя зовут-то, имя-то свое помнишь?

СООБЩЕНИЕ НЕ ДОСТАВЛЕНО

Уже понимаю, что он забанил Октахора Симплекса, окончательно и бесповоротно. Спрашиваю себя, какого черта я делаю здесь, в заброшенном доме, в маленькой комнатке под самой крышей, - по крайней мере, я здесь в безопасности, если вообще что-то можно считать безопасностью, какого черта я вытащил этот ноут и включил его, какого черта я пролистываю жизнь Октахора Симплекса день за днем…

Журналист, который еще есть

- …а вот… а вот можно еще вопрос?

- Да, конечно же.

- А вот в книжку приходят персонажи…

- …конечно же, изначально там никого нет…

- …а вы не боитесь, что их станет слишком много? Жить-то все хотят…

- Не беспокойтесь, книжка сама решит, сколько ей нужно, когда какой-то предел достигается, книжка ставит что-то вроде барьера между собой и небытием…

- …а вот приходят герои… а вы сразу видите, кто кем будет, ну, грубо говоря, кто герой, кто злодей?

- Ну, нет, сразу этого никто не видит, это постепенно проявляется… порой бывает, сначала кажется, что милейший человек будет, а он-то и станет в истории главным негодяем, а бывает, наоборот, с самого начала человек никому не понравится, вот даже самому себе, а окажется, величайший герой…

- Главные герои, они все такие, наверное…

- Ну, далеко не все…

- Скажите, пожалуйста, а почему вы тогда арестовали героя, который только что к вам пришел?

…кто что-нибудь знает о местонахождении журналиста, просим сообщить в редакцию. Напомним, он пропал после того, как отправился брать интервью у…

…уже не семнадцатый номер.

…поднимаюсь по лестнице первее всех, распахиваю дверь, вижу Октахора Симплекса, который склонился над ноутом…

- …беги, - шепчу одними губами, - беги…

Оборачиваюсь, смотрю на остальных, поднимающихся по лестнице, говорю как можно спокойнее:

Там никого нет.

Посмотреть надо по комнате хорошенько, - десятый номер недоверчиво хмурится, продолжает подниматься, за ним остальные.

Да там и спрятаться-то негде, стены голые, полтора стула… А там чего шуршит?

Делаю вид, что прислушиваюсь к чему-то этажом ниже, два человека направляются туда, десятый и тридцать первый все-таки идут в комнату, мысленно ору на Октахора Симплекса, ну давай уже, исчезай, исчезай из комнаты, вот именно, что ему только исчезать и осталось, в маленькой комнате, где только узехонькое окошко, через которое даже тощий Октахор не протиснется, побитое жизнью кресло, причудливый столик…

…и… никаких следов человека, который только что был здесь.

Десятый номер прижимает ладонь к закрытому ноуту, присвистывает, я понимаю – ноут горячий, десятый уже понял, что Октахор был здесь, вот только что, минуту назад…

Обшаривают комнату, простукивают стены, чувствую, что если они что-то увидят, я их застрелю, честное слово, застрелю…

…ничего не находят.

Ничего…

Мировой злодей?

…что-то случилось, говорю я себе.

Что-то. Вот только что. Сейчас. Когда люди в сером только что стояли здесь, за дверью, и вот уже никаких серых людей, никого нет, я один в комнате с узким окном, и почему холодина такой, вот черт, и почему на улице голо как-то стало, пусто, а, это листья облетели, какого черта они облетели, кто их просил, было же лето, такое, раннее, еще с одуванчиками, а тут нате вам, осень, да не просто осень, а такая, как бывает перед первым снегом…

Открытый ноут передо мной, кто-то печатает сообщение, кажется, я это уже видел…

Номер 17

Нет, а зовут тебя как?

…ну, ты издеваешься вообще, я имени своего не помню, ты еще масла в огонь подливаешь…

А почему не помнишь?

Так никто не помнит, видишь же, что творится…

А почему не помнит никто?

Слушай, ну ты как вчера родился, честное слово.

Уже понимаю, что я должен дописать.

А я и правда вчера родился…

Журналист, которого уже нет:

- …а как вы относитесь к деятельности освободителя?

- Это про кого вы говорите?

- Ну, про этого… который возомнил себя освободителем мира, который раскрывает людям правду на жизнь, заставляет усомниться в том, кто они есть…

- Простите, все равно вас не понимаю.

- Ну, вот вы кто?

- Я же назвал свое имя.

- А чем вы докажете, что вы – это вы?

- Могу показать документы…

- …их можно подделать.

- Да что вы такое гово… а-а-а, я понял, про кого вы говорите.

- И что вы про него думаете?

- Ну… интересно с ним получилось…

- …вы что… не принимаете никаких мер, чтобы с ним разобраться?

- Нет, знаете… я в дела книжные не вмешиваюсь… постойте, вы куда?

- Ну, если вы не вмешиваетесь, значит, я буду с этим делом разбираться…

- …не будете.

- Знаете, это не вам решать. Не вмешивайтесь дальше.

- Да нет, вы по другой причине ничего не сделаете… вас уже нет… он убил вас.

- К-кто убил?

- Освободитель… когда вы говорили с ним… он избавился от вас…

- Я не…

- …конечно, не помните… все случилось слишком быстро, вы бы не успели понять…

Октахор Симплекс. Вот теперь действительно Октахор Симплекс.

…вжимаюсь в нишу, так они меня не увидят, пусть, пусть они меня не увидят, хочется сказать – меня нет, нет, нельзя говорить – меня нет, а то и правда меня не будет.

Ниша…

…рука шарит по обшарпанным кирпичам, влажным, холодным, подернутым умирающим мхом…

Воспоминание приходит само собой, я уже знаю, что делать, вырываю листок из блокнота, торопливо пишу адрес, прячу в проем между кирпичами, рука нащупывает пустоту…

Теперь бежать. Бежать прочь от ниши, чтобы они её не увидели, теперь главное, чтобы не увидели нишу, бежать, прятаться, смешаться с темнотой ночи, меня не видят, меня не видят, меня нет, меня нет, - в свое последнее мгновение не успеваю понять, то ли выстрел настигает меня, то ли меня действительно не стало…