- А правда, почему? – спрашивает Минск-Вильнюс-Рига-Таллин.

Меня передергивает. Этого еще не хватало. Чтобы кто-то из них спрашивал – почему. Да ладно бы Будапешт-Вена-Прага-Братислава, от такой все ожидать можно, но Минск-Вильнюс-Рига-Таллин…

Снова повторяю что-то, что ничего подобного, нет такого, навыдумывали тут всякого.

Делаю вид, что сержусь, я и правда сержусь, тут даже вид делать не приходится. Ухожу в кабинет, они все знают, я когда злюсь – ухожу в кабинет, и они все пятеро будут ужинать без меня.

Ближе к восьми в комнату проскальзывает Лондон-Париж-Бенилюкс, замирает на пороге.

- Пап, а ты обещал со мной сегодня поработать…

Киваю:

- Да, конечно… айда поработаем…

Лондон-Париж-Бенилюкс. Четыре крепко сбитых романа. Два альбома совершенно безумных, сюрреалистических картин. Два альбома песен – тоже совершенно безумных, про которые говорят – меня как будто разнесли, когда я это слушал.

Начинаю пятую книгу, сегодня надо начать, главное – начать, а дальше пойдет само, быстро, легко, стремительно…

…далеко за полночь ставлю не точку и даже не многоточие – какую-то неуклюжую запятую, повисшую в пустоте между обрывками начала, и продолжением, которого нет, когда стая птиц села на стрелку Большого Бена и перевела назад, как показалось, часы – но на деле само время…

…часы в гостиной бьют три часа ночи, думаю, правда, сейчас три часа ночи, или что-то случилось со временем. А то бывает так, выпадет что-то из книжки или с полотна картины, перевернет все в доме с ног на голову, и не знаешь, как загнать обратно…

…завтракаем все вместе.

Их пятеро.

Минск-Вильнюс-Рига-Таллин.

Будапешт-Вена-Прага-Братислава.

Лондон-Париж-Бенилюкс.

Хельсинки-Стокгольм-Осло-Копенгаген.

Афины-Рим-Барселона-Алжир.

Пока завтракаем, Алжир переворачивает чашку, я не выдерживаю, я ору на Алжир, все мои дети, как дети, а этот…

…Афины-Рим-Барселона-Алжир.

Волны Средиземного моря.

Кровавые рассветы.

Бесчисленные полотна (в последний раз я насчитал их сорок семь), причудливые мелодии, четыре альбома (все качают головами, говорят – неформат, неформат), огромный роман, который грозится перерасти в многотомную эпопею, и черт знает, когда я её допишу, а короче не получится, короче нельзя, только вот так, на много-много томов, и оно все еще само не знает, чем закончится, узнает ближе к финалу, а когда он будет, этот финал…

Афины-Рим-Барселона-Алжир выходит из столовой в огромное фойе (две лестницы на второй этаж, арки в гостиные), хлопает дверью на улицу.

- Пап, а ты его из-за романа не любишь, который все никак не кончается?

Это Хельсинки-Стокгольм-Осло-Копенгаген. От него не ожидал. Вообще ни от кого не ожидал. Меня передергивает, ругаюсь, да вы что, сговорились все, что ли, да никого я не ненавижу, да как я могу вас всех ненавидеть, вы что, хотя вот тебя лично есть за что, я где пневмонию себе заработал, уж не на паромах ли, что у меня теперь вместо легких черт знает что, и врач качает головой, если еще раз простудитесь, я за вас не отвечаю?

Остываю, меняю гнев на милость, обнимаю Хельсинки-и-так-далее, обещаю, что сегодня поработаем, прямо вот сейчас, пойдем в северную гостиную (именно северную, интерьер в серых тонах, пледы, свечи, вот это вот все, что называют хюгге), и я буду наигрывать новую мелодию, пока только витают отдельные рифмы, белая магия – снег в Копенгагене… перебираю клавиши пианино, ты-за-ни-ма-ешь-ся-бе-ло-ю-ма-ги-ей… В Хель-син-ки-снег-дождь-в-Ко-пен-га-ге-не…

Ближе к вечеру вспоминаю про Афины-Рим-Барселону-Алжир, надо бы помириться, да хоть бы найти его для начала, а то ведь обидится, может пропасть и на день, и на два, и на неделю…

…нахожу на берегу притихшего моря, говорю какие-то слова утешения, ну что ты, ну в конце-то концов, у меня нервы тоже не железные, на пределе… давай сегодня романом займемся, если так стабильно всю неделю по двадцать килознаков выдавать, может, к воскресенью понятно станет, будет вообще у истории финал или нет…

Открываю ноутбук, прямо здесь, на берегу, ну только вякни мне тут, что заряда на полминуты осталось, ну только вякни…

…заряда все равно не хватает, ноут гаснет в самый неподходящий момент, когда уже стемнело, совсем-совсем, и непонятно, сохранилось там что-то в редакторе, или все интриги и дуэли на шпагах растаяли вместе с электричеством. Снова срываюсь на Афины-Рим-Барселону-Алжир, и не хочу, а срываюсь, из-за тебя все, из-за тебя, вообще все на свете из-за тебя…

Вот так всегда, думаю про себя уже ночью, так всегда почему-то…

Минск-Вильнюс-Рига-Таллин. 2013.

Будапешт-Вена-Прага-Братислава. 2015.

Лондон-Париж-Бенилюкс. 2016.

Хельсинки-Стокгольм-Осло-Копенгаген. 2018.

Афины-Рим-Барселона-Алжир. 2019.

Семейный портрет.

Утро приходит какое-то венское, какое-то будапештное, какое-то пражское, хотя для Праги больше подходит вечер, медленно переходящий в ночь. Сегодня буду делать что-то фантастическое, сюрреалистическое что-то, портрет молодой женщины, составленный из очертаний домов и улиц города, а еще столицы, вывернутые в немыслимых, четырехмерных ракурсах, города, заблудившиеся сами в себе…

Чувствую, если сейчас Будапешт-Вена-Прага-Братислава спросит, почему я не люблю Афины-Рим-Барселону-Алжир, я не знаю, что сделаю. Просто развернусь и уйду.

Не спрашивает. Это даже еще обиднее, что не спрашивает, ну не делай вид, что тебе все равно, или тебе и правда все равно, да как тебе может быть все равно, я вот кого-то ненавижу, а каким-то городам за тысячи километров от меня все равно…

Я уже и сам завожу этот разговор, осторожно, невзначай, вот чего-то все спрашивают, почему я ненавижу последнее свое детище, а с чего вообще взяли, что ненавижу, я вот…

А Будапешт-Вена-Прага-Братислава спрашивает совсем другое.

Вот так.

Ни с того, ни с сего.

А почему я ничего не публикую про Афины-Рим-Барселону-Алжир.

А почему…

Бормочу что-то про то, что я сырые недоделки всякие не выкладываю, вот ты же не будешь вместо блинчиков на завтрак сырое тесто есть, или корзину сырых яиц на стол вместо яичницы с беконом не поставим же…

Иду на кухню, только там спохватываюсь, что опять забылся, прошел сквозь стену. Надо бы повнимательнее, а то кто-нибудь начнет спрашивать, а чего я так, и вообще сегодня утром Лондон-Париж-Бенилюкс нехорошо как-то на меня смотрел, потому что сквозь меня просвечивало солнце…

Приходит вечер. Какой-то странный вечер, чуть дождливый, чуть туманный, чуть промозглый, одновременно и лондонский, и пражский, и копенгагенский, и много еще какой. Понимаю, что сегодня придется собрать всех, всех, в южной гостиной, и включить камин. И получится что-то новое, тут и мелодия будет, и образы какие-то, и какая-то замысловатая история…

Созываю всех, всех, Лондон-Париж-Бенилюкс не слышит, засиживается у себя в комнате наверху, в башне с часами и совами. Поднимаюсь туда по винтовой лестнице, напоминаю, надо бы спуститься, мы тут уже все собрались, тебя только ждем. Лондон-Париж-Бенилюкс кивает, спохватывается, да, да, прошу прощения, сию минуту, иду.

Жду, что спросит что-нибудь про Афины-Рим-Барселону-Алжир.

Не спрашивает.

Задерживаюсь в комнате, чтобы погасить свет, а то мало ли, бросаю взгляд на рассеянные по столу газетные вырезки, буквально натыкаюсь на заголовок.

Крушение лайнера…

…удар правым боком о скалу…

…пробоина длинною 120 метров…

…попытки добраться до берега не увенчались…

…15 погибших…

Спускаюсь в гостиную, все сидят притихшие, пришибленные какие-то, уже понимаю – знают.

Смотрю на пустое кресло, где обычно сидит Афины-Рим-Барселона-Алжир. Обычно сидит...

Оборачиваюсь на входную дверь, все понимаю, бросаюсь в промозглый холод, кто-то (вроде бы Хельсинки-Стокгольм-Осло-Копенгаген) бросается за мной с чем-то уютным, клетчатым, не то пальто, не то пледом, да вы наденьте, да холодно же – бегу в темноту подступающей ночи, ору охрипшим голосом, стой, стой, куда ты, а ну быстро домой, кому сказал, да не виноват ты ни в чем, не виноват…

Минск-Вильнюс-Рига-Таллин. 2013.

Будапешт-Вена-Прага-Братислава. 2015.

Лондон-Париж-Бенилюкс. 2016.

Хельсинки-Стокгольм-Осло-Копенгаген. 2018.

Афины-Рим-Барселона-Алжир. 2019.

Странник. 1989-2019.