Спохватываюсь.

Понимаю, что кроме меня никого не осталось, совсем никого, об этом меня не предупреждали, надо бы жалобу на них накатать, только  кому прикажете жалобу катать, непонятно...

Холодеет спина.

Я один.

На кораблёте, который летит неведомо куда, готовый разбиться в любой момент.

Бегу по лабиринту коридоров, только теперь понимаю, что здесь и правда настоящий лабиринт, тупики, ложные ходы, изгибы, петлей закручивающиеся сами на себе, должен же где-то быть пульт управления, должен же где-то быть...

Спохватываюсь, хлопаю себя по лбу, а кто вообще сказал, что должен быть пульт, что кораблёт не летит по пустоте без руля и без ветрил, не управляемый никем и ничем...

Распахиваю дверь в какую-то люксовую каюту, смотрю в бескрайнюю пустоту не то неба, не то моря, как стремительно приближается не то земля, не то луна, не то вообще не пойми, что, в памяти всплывает где-то когда-то услышанное – Полнолуния.

Покалывает сердце, вот она какая на самом деле, Полнолуния, в которую мне лучше не возвращаться, потому что я... потому что я сам не знаю, что я, но устроил же что-то такое, что теперь в розыске, в бегах... да и какая мне разница, я все равно сюда не вернусь, не успею вернуться до того, как кораблёт врежется в землю, разобьется на тысячи осколков...

Огромный шар, поделенный пополам полоской света и тьмы.

Россыпью – огни городов на темной половине.

Кораблёт снижается – стремительно, беспощадно, неумолимо, обгоняет день, гонится за ночью, я гадаю, успеем мы догнать ночь или нет.

«Геката» вспыхивает ослепительно ярким пламенем, еще успеваю разглядеть редкие облака, потом серую пелену тумана, потом заходящее солнце, тающие сумерки, земля, расчерченная на квадратики, подобно шахматной доске, поле, городок, озеро, дорога, рощица, все какое-то игрушечное, нереаль...

...почему я не умер, почему я стою на траве, в умирающих сумерках, все-таки догнал ночь, почему я смотрю на то, что осталось от кораблёта, почему обломки не горят, мало того, - они уже покрылись мхом и разнотравьем, и только небольшой склон напоминает о том, что здесь когда-то случилась катастрофа...

Иду к городу, расцвеченному огнями, я уже знаю, что в городе никого нет, просто – никого нет. Потому что это моя страна и только моя. Вселенная не пощадила больше никого, никому не дала добраться до каких-то обетованных земель.

Смотрю на огни городов где-то вдалеке, не верю, что я все это выстроил сам, своими руками, за оставшиеся десятилетия жизни здесь, на пустой планете.

«Самопровозглашенный властитель Полнолунии...»

Иду домой, поднимаюсь на второй этаж, в спальню, где я сплю уже четвертый десяток лет, я сплю на широкой постели, свет луны падает на истлевший череп, на пустые глазницы, на остов, прикрытый стеганым одеялом...

Светает.

Просыпаюсь, смотрю на часы, спохватываюсь, надо спешить на кораблёт, скорее, к берегу...

...поднимаюсь с берега на кораблёт, вернее, это уже не берег, но еще не кораблёт, переходное что-то, иду к тому, что про себя называю терминалом, протягиваю билет...

Конец