Совершенно внезапно обнаруживаю себя в очереди за едой. Пластмассовой и вкусной. На работе в кабинете директора выдают.  Полезное в хозяйстве дело. Ищу свои ФИО в ведомости о получении.  Долго ищу. Нет как нет. Чтобы не нервировать свою личность и очередь позади, расписываюсь в графе с моей девичьей фамилией.  И с девичьим возрастом — 22 года. Приятно всё же, что я снова молода, красива, и уже успешна — с пластмассовой едой.  С тонной вкусной еды! Эту тонну нужно размножить дома. Слегка переживаю, конечно — дома ксерокса нет. Но ведь есть в соседнем здании, всегда там копии делаем, и недорого. Успеть бы с работы до семи.  Время работы у копира такое короткое. Убегаю, пока коллеги в кабинете директора толпятся.

       Мама дома спрашивает, зачем размножать еду, если и так сойдёт. Рассказываю, что всё, что размножится, пойдёт на нужды голодающих Африки, или в армию. Солдатикам. Мама с папой говорят, что тогда лучше купить щебень. Солдаты любят щебень. Брат соглашается. Он в армии недавно был, знает.

       Потому, всей семьёй: я, мама, брат, сестра и папа, бежим на базар в соседнее здание. В соседнем городе, там ещё только три часа дня и яркое солнце. И везде много-много щебёнки. Покупаем, счастливые и довольные.  Жаль, доставка глубоко платная, и тонна щебня в пакетах не помещается.. Пока мы усиленно думаем о доставке, мама ворует дыню. Ну, не взяли мы деньги, а продавца рядом нет. Дыня очень тяжёлая, но такая воздушная, летит, как шарик, надутый гелием... Мама задорно смеётся и тянет её за верёвочку. Быстрее садимся в машину — потому что на поезд билетов нет. Очень много народу на вокзале. Все спят. А нам нельзя — у нас щебёнка и дыня.

       В машине брат вспоминает, что ещё не получил права, но машину никому не даёт — ведёт сам.  А мы пока всё думаем и думаем о доставке щебня. До первого полицейского. Или милиционера? Милиционер суров, но добр. Разрешает мне перебраться на место брата и не спрашивает никакой страховки. Улыбается и машет палочкой вслед.

       Цвет волос мой резко меняется с ярко-рыжего на платиново-блондинистый. Веду машину, как чучело. Газ и тормоз неизвестно где — машина-то чужая, откуда мне знать расположение местных педалей.. Всей весёлой компанией то весело летим с горы, как лебеди и орлы, то не знаем, как разогнаться, потом ещё и зрение стало водителя подводить: я путаю дорогу с рекой…  Страх и ужас. Не подумайте — не о родственниках, которые безвременно погибнут переживаю, а о тонне щебня, которая сейчас упокоится в глубине этой невесть откуда взявшейся Волги… Мне же на работе отчитываться!!!!

       Открываю глаза… Сердце колотится, глаза на мокром месте.  Медленно осознаю, что все живы! Все! Вот, что за ночь сегодня… Счастливая, засыпаю обратно…

***

— На закате меня ни о чёёёём не жалеееей!...

Дальше неразборчиво….

       Эта песня повторяется и повторяется, как зацикленная.. Мимо проезжает товарный поезд, в одном из открытых  вагонов сидят вьетнамцы (или корейцы) , играют на волторнах, гитарах, саксофонах и поют. Красиво, мелодично… Мы с мужем плывём на каяке, который на самом деле — бревно, слушаем и наслаждаемся… Последняя строчка не дает покоя. Муж, от избытка чувств, начинает крутиться на каяке в вертикальной плоскости… То есть: стоит, держится веслом за воду, потом по кругу, через бок, головой уходит под воду, через этот же бок возвращается.. Не понятно? Да и не надо понимать.. После третьего его оборота я вдруг поняла вторую строчку в песне:

На закате меня ни о чём не жалей,

Похороните меня возле чёрных червей.

       И вот ни капельки не смущает текст — по телевизору ещё круче можно услышать… И не смотрите, что размерность хромает — звучит очень гармонично и ритмично. Голоса корейцев(или вьетнамцев) творят чудеса..

Впрочем, может, там было не «похороните», а «похраните». Возможно, хранение рядом с червями чёрными — один из вьетнамско-корейских способов никогда не состариться.

       Я заслушалась, а муж, между тем вертится и вертится…

Зачем — не знаю… Главное, что я крепко держусь за то же самое бревно и не верчусь, и не мокну…

      А над рекой, которая теперь огромное поле, разгорается закат в виде огромного экрана. С мультиками.

Там утята бегают,

Ищут деньги Скруджа,

Чип и Дейл с друзьями

В самолёте кружат….

      Кружат, кружат над нами, как осенние листья, не отмахаться. Щекотно же! А вокруг-благодать: лес деревенский, грибы , как трава — собирай не хочу… Сестра ест землянику.

Стоп.. где муж? А… уплыл в командировку.

— Анька, давай детям наберём!

      Анька смеётся, машет корзиночкой, полной сочной, спелой ягоды.. Пальчики оближешь! Я облизываю сухие губы, ноги не хотят идти, руки не хотят передвигать ноги...ползу, как могу. Сестра всё дальше, дети всё голоднее, совесть всё резче…. Ягод всё меньше.

***

       Резкий звонок ставит всё на свои места. Я дома. Дома! Дети в школе, звонит телефон!

Стационарный. В родительском доме! Муж снимает трубку.

—Папа, я в поезде, у меня отобрали сотовый.

       Зная, что муж не проникнется серьёзностью ситуации (ему бы всё хиханьки и хаханьки), отбираю телефон у него.

       В трубке чужой голос: «Телефон теперь мой и моей дочери!»

Никакого намёка на юмор. Никакой забавности в ситуации. Как я узнаю, добрался ли ребёнок до места, не отстал ли от поезда. И как смеют эти женщины отбирать чужое имущество! Срочно еду по чужому городу по сугробам до вокзала. На личном транспорте. В голове мысль: «Я не успею до отправления, а до города N дороги не знаю. Потеряюсь, не успею, не догоню...»

Повезло — поезд стоит на перроне, вбегаю внутрь, пытаюсь найти дочку в купейном вагоне. Я же не знаю ни вагона, ни места!!! Но везет — пол-вагона  плацкартные!!!! И именно там моя дочь смеётся в компании каких-то двух неприятных дам.

—Да, всё хорошо, мам. Они пошутили!

—Мы пошутили, — говорят женщины и протягивают телефон . Хватаю. Решаю оставить для сохранности себе, целую дочку, спешу к выходу, поезд трогается.

       Мама дорогая! Машина то тут осталась, как доеду до дома? Первую станцию пропускаю — совершенно незнакомая местность, дорогу не найду. На второй станции привокзальная площадь окружена широкой рекой. Волгой. Но поуже. Вижу свой автомобиль с щебнем. Плывёт, как корабль. Горжусь! До слёз горда! Молодец техника! Может же! Выпрыгиваю из вагона. Говорят, что это город N2. Помню, играла тут в волейбол. Или на коньках бегала. Не помню уже. Память то ли подводит, то ли смеётся.  Подсовывает ненужную информацию: город секретный, никакой транспорт тут не ходит. А на дворе ночь. Я не дойду до границы до темна. Не плачу, потому что некогда: ищу выход из непонятной ситуации и из непонятного города. Очень помогает пошутившая женщина из дочкиного купе.

—Я никуда не пойду, — заявляет она — У меня болят ноги!

А я надеялась позвонить мужу (например), да телефон сел. Рядом странные дети поют песню о зарядке:

-Зарядка, зарядка, зарядка!

В розетку воткнута она!

Зарядка, зарядка, зарядка!

Красива, сильна и стройна….

У детей есть зарядка! Снимем у них квартиру — решаю я.

      В квартире шумно, дети бегают, женщина из купе прикладывает лопухи к коленям, я ищу зарядку. В каждой розетке их несколько… но все порванные. А если пожар? Дети же только водой тушить пожары умеют, а пожарников не вызвать: с такими зарядками ни одного телефона не голодного нет..

—Мы хотим есть ,— плачут дети.

       Иду на кухню. Там холодильник под потолком. Потолки — как в спортивном зале..Высокие. Метров десять. Разбегаюсь, быстро-быстро перебираю ногами, взлетаю…

Я умею летать!!! Надо показать детям — они любят полёты.

Надо научить женщину — полетим вместе домой.

— Зарядка, зарядка, зарядка... — заворожено напевают дети.

— Там утята бегают, Ищут деньги Скруджа… — надрывается закатный телевизор.

— На закате меня ни о чем не жалей — поют вьетнамцы (или корейцы)…

— ЛЕЧУ!!!! — кричу я.

Занавес.

Точнее одеяло. Просыпаюсь. Так хорошо — за окном поют соловьи, солнышко слегка щекочет глаза и нос. Чихаю. Скоро прозвенит будильник. И пусть.  Зато я дома, в своём городе. Семья рядом.

Слегка жаль, что полёты — только сон)