Наше путешествие подходило к концу; в иллюминаторе полыхал Меркурий. Расчёт оказался точным: до проявления Артефакта оставалось меньше суток.

Земных суток, конечно, точнее - 22 часа 34 минуты. Это следовало из положения спутника-маячка, зависшего на стационарной орбите как раз над местом возникновения Артефакта.

Но я не спешил приземляться, хотя мне этого очень хотелось. За год полёта Грегори надоел мне хуже пареной репы, и думаю, это взаимно. Однако температура на солнечной стороне Меркурия превышала 300 градусов Цельсия и без необходимости подставлять корабль под пылающее Солнце план экспедиции не предусматривал. Слишком важна была наша миссия. Особенно для Грегори Бенфорда. Я - всего лишь пилот и исполнитель утверждённой программы, а вот Грегори...

В 2024 году программа исследования Меркурия спутниками-автоматами дала сенсационный результат. На снимке экваториальной области планеты, переданном на Землю, был отчётливо виден светящийся конус высотой в двадцать и диаметром основания в десять метров. На следующем снимке, сделанном спутником через три часа, на этом же месте ничего не было.

Явление повторилось в 2025 году. Тогда же был запущен на стационарную орбиту маячок, основной задачей которого стало раз в пять минут фотографировать данный участок меркурианской поверхности. Выяснилось, что конус появляется из ничего раз в меркурианские сутки, когда участок обращён точно к Солнцу, и представляет собой голограмму - сплетение световых лучей, видимых в течение 12 минут 24 секунд. Под поверхностью же располагалась круговая плита из неизвестного материала, непроницаемого для радиолокации.

Помимо дистанционных, были попытки и непосредственного изучения феномена. Два аппарата, высаженные в район Артефакта во время меркурианской ночи, достигнув края плиты, испарились без видимых эффектов. Спутник-маячок в каждом случае зафиксировал равномерное повышение температуры поверхности Меркурия над плитой-кругом на 26 градусов Цельсия, хотя масса аппаратов разнилась на порядок и приближались они с разных сторон.

Третий аппарат, оснащённый термостойкой защитой, был спущен непосредственно на плиту. Акробатический трюк - а посадку в столь точно заданное место смело можно считать акробатическим трюком - ничего не дал. Как и предшественники, аппарат, достигнув грунта, исчез. Температурный фон подскочил на те же 26 градусов.

Четвёртый и последующие аппараты были ударными и представляли собой просто снаряды, выпускаемые точно в центр круга с орбиты Меркурия. Один из них совпал по времени с моментом возникновения конуса, что и привело к открытию "окна уязвимости": снаряд не испарился, а пробил поверхность планеты и воткнулся в плиту. Точнее, размазался по ней: деформации самой плиты обнаружено не было. После исчезновения купола исчез и металлический блин-остатки аппарата.

И вот теперь, спустя десять лет бомбардировки, Земля отправила на Меркурий полноценную экспедицию. В нашем арсенале были и два радиоуправляемых термостойких тихохода, и ракетная установка с комплектом снарядов разного веса и начинки, и жаропрочные скафандры.

Земное руководство рассчитывало получить новые данные, проливающие свет на природу феномена, а затем нам приказано было вернуться, однако у Бенфорда был другой план.

- Серж, - спросил он меня как-то во время полёта. - А что вы думаете о природе Артефакта? (он всегда называл феномен только так - Артефакт с большой буквы.)

- Что бы я ни думал, но до ваших фантазий, Грегори, мне далеко, - ответил я.

- А, так вы наслышаны! И всё же?

- Я склоняюсь к версии природного явления. Необычная порода, под прямыми солнечными лучами, высокая температура - всё это создаёт оптический феномен.

- Что ж, - заметил Грегори, - вашу версию можно было бы рассматривать всерьёз, если бы не загадочные исчезновения аппаратов.

Я пожал плечами.

- Плита под внешним давлением может высвобождать тепловую энергию, расплавившую и самоходные установки, и ударные аппараты.

- Не оставившую следов в виде расплавленного металла?

- Ну почему же, один след остался.

- Вот именно! - Бенфорд поднял указательный палец. - Один след.

В тот раз я уклонился от дальнейшей беседы, но Бенфорд раз за разом переводил разговор на эту тему, горя желанием обратить меня в свою веру. Я знал, чего он хочет - лично ступить в круг и "телепортироваться", как он это называл, "для установления контакта с внеземным разумом". У меня были, с одной стороны, чёткие инструкции не рисковать и действовать по плану, разработанному на Земле. С другой стороны - кто я такой, чтобы мешать прославленному глашатаю "меркурианского контакта" покончить жизнь самоубийством, пусть и столь экзотическим способом?

Конечно, я пытался его переубедить.

- Послушайте, Грегори, - начал как-то я новый цикл наших бесед. - Допустим, что Артефакт - искусственное сооружение. Но разве не очевидно в таком случае, что он предназначен для каких-то своих, инопланетных целей, а вовсе не для транспортировки "посланцев разума"?

- Это каких же? - спросил Бенфорд.

- Не знаю. Наблюдение за Солнцем. Или конденсация энергии. Или это просто остатки инопланетной базы, посадочная площадка для корабля, да что угодно.

- Куда же исчезли аппараты? И почему появляется конус?

- Уборка мусора и маяк, - ответил я первое, что пришло в голову, рассчитывая озадачить Бенфорда, но это только раззадорило его.

- Да, Серж, именно маяк. Точнее, лампочка, приманка для мотыльков.

И, видя моё недоумение, продолжил в лекционном стиле:

- Представьте себе, что вы - экспедиция из другой звёздной системы, посланная на поиски разумной жизни. И не абы какой, а готовой к контакту с вами. Дикари и туземцы, кидающие камни, вас не интересуют. Вам нужна достаточно продвинутая цивилизация, представители которой будут считать вас партнёрами, пусть и старшими, а не богами, сошедшими с небес.

Естественно, вы направитесь к центральному светилу, ведь жизнь, на какой бы планете она не возникла, рано или поздно устремится к самому мощному источнику энергии в системе - к солнцу. С исследовательскими целями и, возможно, в дальнейшем для непосредственного получения солнечной энергии.

- Как мотыльки на свет, - вставил я.

- Вот именно. Тем не менее, никаких следов высокоразумной деятельности в окрестностях светила вы не находите. Что же делать? Лететь дальше! Ведь звёзд только в нашей галактике свыше двухсот миллиардов, и времени на детальное изучение каждой системы нет, тем более, если вы уже видели тысячи и тысячи подобных.

Однако, есть вероятность, что разум в данной системе появится и рано или поздно "полетит на свет". И тогда вы, - Бенфорд сделал паузу, - оставляете устройство связи. А что может быть проще для связи, чем механизм для мгновенного переброса материального тела в родную систему пришельцев?

Возражения у меня были, и я не преминул их высказать.

- Проще оставить чертёж подобного устройства и координаты дома.

Но, видимо, я был не первый, кто высказал такую точку зрения, потому что ответ последовал немедленно.

- Нет по обоим пунктам! Во-первых, расчёт координат требует согласования систем отсчёта, знания используемых символов и мер расстояний. Кроме того, длительность срока ожидания подразумевает, что к моменту обнаружения координат родная звезда пришельцев может существенно изменить своё положение относительно других звёзд и центра Галактики, а, если допустить, что посетившие нас инопланетяне были из другой галактики, то и относительно центра Сверхскопления.

Во-вторых, я полагаю, что данное устройство превосходит уровень знаний "мотыльков" настолько, что экспериментирование с подобной технологией чревато катастрофическими последствиями для молодой цивилизации, вплоть до полного уничтожения из-за неудачного опыта.

- Или, - вмешался я, - пришельцы не горят желанием поделиться своими знаниями.

- Чушь! Само наличие Артефакта говорит об обратном. Однако вам прекрасно известно, что даже овладение ядерной энергией далось человечеству не без проблем. А представьте, что секрет ядерной бомбы попал в руки Наполеона или Чингисхана? Не принцип создания, а готовые чертежи и детальные разъяснения по добыче и обогащению урана?

- То есть пришельцы оберегают нас от самих себя?

- Возможно. А возможно, устройство требует активации и настройки одновременно с обоих концов. Или требуемые материалы невозможно создать в нашей Солнечной системе. Ведь мы так и не смогли определить материал, из которого изготовлен Артефакт.

- Слишком много "возможно"... - попытался отбиться я.

- Снять эти "возможно" мы и летим, - резюмировал Бенфорд.

Но я знал, что Бенфорд летит не за этим. Его не интересовали ни материал плиты, ни исследование причин возникновения светового купола. Грегори, как и его сторонники на Земле, были убеждены, что достаточно войти в круг во время проявления конуса, и в тот же момент контактёр переместится на родную планету пришельцев. Якобы именно на это указывает само создание конуса и исчезновение аппаратов. Оставшийся от попавшего в круг снаряда металлический блин они трактуют как "объект, негодный для контакта".

И вот момент истины. Посадка прошла успешно: топлива на обратную дорогу осталось с лихвой, сели мы в трёхстах метрах от Артефакта.

Я выгрузил оборудование. Везти домой тихоходы не имело смысла, как и всё остальное. Температура на поверхности составляла 345 градусов. До проявления конуса - 4 часа 15 минут. Времени хватит.

Мы установили по периметру Артефакта съёмочную аппаратуру и всевозможные датчики, затем провели серию запланированных опытов по исчезновению предметов, выпуская свинцовые шарики из ракетницы под разными углами и с разной начальной скоростью. После первого опыта и подъёма температуры на 26 градусов, в дальнейшем температура не увеличивалась, а снижалась естественным образом до температуры окружающего грунта, что разрушало по крайней мере с десяток гипотез о механизме феномена.

- Грегори, - спросил я по радиосвязи. - А как вы трактуете температурные изменения?

Бенфорд в громоздком скафандре в этот момент подводил к Артефакту первый тихоход. После появления купола, а значит, и безопасного продвижения вглубь феномена, предполагалось, что тихоходы с противоположных сторон будут бурить грунт внутри круга, и, если удастся, материал плиты. Каждый из нас управлял одним тихоходом.

- Что именно: первый всплеск или последующее отсутствие?

- Конечно, отсутствие. Насколько я понял вашу теорию, инопланетная установка без купола работает в режиме отражения мусора, точнее, его аннигиляции, что и вызывает подъём температуры.

- Первоначальный всплеск может быть связан с активацией защиты, а вовсе не с самим процессом аннигиляции, - отбился Бенфорд. - Тем более, что я не уверен, что это именно аннигиляция.

Да, такого твердолобого апологета пришельцев ничем не проймёшь!

- А что же это?

- Из соображений функциональной экономичности предположу, что мусор также телепортируется, только в другое место. Например, в центр Солнца.

- Удобная версия. Полностью отметает наши следующие испытания.

- Они все бессмысленны, Серж, - ответил Бенфорд.

И тем не менее мы их провели. Я лично рукой запустил в центр феномена пластиковый шар с мощным радиопередатчиком. Шар исчез. Ровно через пять минут отправил второй, ещё через пять - третий. Возможно, где-то они всплывут, тем самым что-то доказав, во всяком случае добавив новые данные. Но наши радиолокаторы молчали.

Бенфорд заметно нервничал. Постоянно поворачивал голову влево, где на внутреннем дисплее скафандра находились часы.

Я решил, что не буду препятствовать его выходке, если мы закончим все испытания в срок. Но в открытую, конечно, не заявил - все наши переговоры (как и многое другое) фиксировались на бортовой "чёрный ящик".

Закончив играться с шарами, мы перешли к последнем опыту: натянули на высоте два метра квадратную раму с подвижными перекладинами. В перекрестьи был вертикально зафиксирован прут с выдвижной сердцевиной. Смысл опыта прост: промерить высоту поля исчезновения в разных точках феномена, опуская сердцевину прута - гибкий провод, смотанный наверху в катушку. Процесс размотки катушки осуществлялся дистанционно, а вот двигать перекладины, смещая перекрестье, предполагалось вручную.

Опыт, к сожалению, провалился. Стоило опустить провод на высоту 5 см на периферии круга, как вся внутренность нашей конструкции исчезла, оставив вместо перекладин обрезанные по краю куски металла.

- А! - торжествующе закричал Грегори. - Разве это похоже на природную аномалию?

Я взглянул на экран тепловизора - температура не поднялась. Пожалуй, впервые я задумался, а не был ли прав Бенфорд. Может быть, это и вправду какая-то установка пришельцев? Но даже теперь я не мог разделить радостного возбуждения Грегори: безжалостная молниеносность и неразборчивость в уничтожении предметов наводила на совсем не весёлые мысли. По большом счёту, что получает мотылёк, летя на свет? В лучшем случае - ничего, в худшем - сгорает в пламени.

А Бенфорд уже приплясывал на краю круга. При меркурианской силе тяжести в треть земной его движения в скафандре выглядели танцем медведя в замедленной съёмке. Но как бы комично это не выглядело, на душе у меня было неспокойно.

К сожалению, я ничем не мог ему помешать. До момента проявления купола оставались считанные минуты, а я со своим тихоходом находился на противоположном краю круга.

- Грегори, - попытался я достучаться до него. - Пообещайте выполнить программу: запустить внутрь тихоход и начать бурение.

- Конечно, Серж, - отбрыкался он. - Даю слово.

Его слово меня не успокоило, но в голове созрел план.

После проявления конуса на круге было безопасно: механизм уничтожения или телепортации бездействовал. Это подтверждалось опытами. Зайдёт Грегори в круг, потопчется на месте да и выйдет. Думать иначе, то есть верить, что все предыдущие объекты оказались "негодными для контакта", а Бенфорд-человек исчезнет у меня на глазах, было глупо. Скорее уж следовало опасаться момента, когда купол погаснет и аннигилятор-телепорт заработает вновь.

Никаких точных указаний по расположению тихоходов не было, решение о противоположных концах диаметра было продиктовано самыми общими соображениями, да и управлять тихоходом можно из любой точки. Поэтому я стал смещаться по окружности в сторону Бенфорда, делая вид, что выбираю максимально безопасную точку въезда. Если Бенфорд "случайно" окажется в круге, думал я, у меня будет несколько минут, чтобы вытащить его наружу.

Вес Грегори на Меркурии со скафандром - около сорока килограмм. Вышвырнуть его из десятиметрового круга - вполне посильная задача. На всякий случай я незаметно прицепился страховочным тросом к одной из опор неудавшегося опыта. Сматывался трос моторчиком на скафандре: нажми кнопку - и тебя выволочет из круга.

Я прошёл четверть окружности, когда возник конус. Никто до этого не наблюдал действа вблизи, а с орбиты деталей не разглядеть. И хоть весь процесс занял пару секунд, ощущение искусственности усилилось.

В центре круга возникла слепящая точка, волной расширилась по поверхности до границ круга и мгновенно, словно наткнувшись на преграду, поползла вверх стеной переплетающихся вьюнков. Казалось, что купол выстроен или выращен световыми нитями. Ажурная конструкция, сомкнувшись в высшей точке, налилась ярким светом, заполняя промежутки ячеек; сверху вниз пробежали всполохи, и конус застыл, пригасив свечение, - молочно-белый монолит с полупрозрачным туманом внутри.

В резком свете меркурианского полдня зрелище было фантастическое. Мне неудержимо захотелось зачерпнуть белый туман рукой, а лучше всего - полностью в него погрузиться. Шаг, ещё шаг... Трос натянулся, я споткнулся, гипноз отступил.

Грегори был уже внутри. Его фигура угадывалась в тумане. Я похолодел, тревога усилилась. Бенфорд встал точно по центру круга, раскинул руки. Про тихоход он, конечно, забыл напрочь.

Секунду ничего не происходило, затем он взмыл вверх и горизонтально завис метрах в десяти над поверхностью. Невидимая сила начала медленно вращать его, переворачивать, кружить.

- Грегори! - позвал я его.

Никакого ответа.

Я отстегнул страховочный трос от стойки, выдернул какой-то датчик, согнул и обмотал штатив тросом. Размахнулся и закинул получившийся крюк внутрь тумана.

Рывком меня чуть не унесло самого в конус. Чертыхаясь, я вытащил крюк обратно. Нет, так мне Грегори не зацепить. Что же делать?

Я снова закрепил трос на стойку и шагнул внутрь.

Что-то подхватило меня и потянуло в центр. Пара секунд и я врезался в скафандр Бенфорда.

- Грегори, - позвал я, одновременно пытаясь заглянуть внутрь шлема.

Глаза были открыты, но ничего не выражали - Бенфорд был в трансе.

Дальнейшее произошло одновременно. Я обхватил Грегори одной рукой, а другой нажал кнопку сматывания троса. И в тот же миг конус с туманом исчез. Мы рухнули наискось, и нас поволокло по грунту.

Я вцепился в Бенфорда изо всех сил, холодея от ужаса, ожидая, что вот-вот нас аннигилирует устройство инопланетян. К счастью, нам удалось выбраться из круга живыми.

- Серж, я допустил ошибку, - вот первые слова Бенфорда.

У меня горел бок, которым меня тащило по земле, пот щипал глаза, руки ныли. В голове промелькнул образ двух мотыльков с опалёнными крылышками, но всё-таки живых. Ловушка, если это была ловушка, не сработала. Мы были на самом краю, но увернулись от пламени.

- Все совершают ошибки, - ответил я. - Неважно, главное, выбрались.

- Увы, Серж, это важно.

Сказано это было таким похоронным тоном, что во мне вновь всколыхнулась и забилась в сердце тревога. Ну что же ещё?!

- Это действительно оказалось средство контакта, - продолжил Бенфорд, - но я неправильно понял его цель.

Перед глазами у меня мелькали бабочки, цикады, комары, медведки, вьющиеся вокруг электрической лампочки, бьющиеся в стекло и отлетающие назад, в темноту, чтобы потом вновь и вновь полететь на свет, такой притягательный и манящий.

- Им важен уровень открытой цивилизации, - зудел у меня в шлеме голос Грегори, - и в этом я был прав, дикари их не интересуют. Артефакт - это тест на техническое развитие. Но знаниями они делиться не готовы, тут оказались правы вы, Серж.

- А что же тогда? - спросил я пересохшими губами.

- Они ждут, когда мотыльки прилетят на свет, чтобы потом их...

Внезапно потемнело. Здесь? На Меркурии? Я поднял голову.

Солнце закрывала чёрная воронка, откуда ровными рядами выплывали корабли пришельцев. Десятки, сотни кораблей огромных размеров.

- ...поработить.

"Постой, не лети на свет", - успел подумать я, прежде чем вал кипящего огня обрушился сверху.