Мрум сидел в колодце уже целую вечность. Он гордился своей стойкостью и живучестью. По стукам соседей слева и справа он узнавал новости и сам прилежно стучал им в случае чего. Его жилище было оборудовано превосходно: уровень воды на дне шахты по какой-то счастливой случайности оставался неизменным даже во время больших дождей, когда обитатели других колодцев вынуждены были подниматься по стенам наверх и на несколько дней зависать над подступающей стихией, не рискуя разжать когти.

Наверху бродили несчастные, не нашедшие себе пристанища. Колодцев на всех не хватало – нужно было ожидать смерти кого-нибудь из владельцев жилья. Иногда особо дерзкие пускались на хитрость – подбирали где-то булыжник, приподнимали деревянную крышку и на авось кидали его вниз. Мрум пережил подлое нападение два раза и чудом остался жив. Вообще-то такие недостойные способы порицались, но ослушников редко ловили на месте преступления, и они применяли их снова и снова.

Мрум просыпался очень рано, когда сквозь щели в старой деревянной крышке только-только начинали проникать первые робкие лучи красного солнца. Долгие часы он сидел на кучке камней и любовался игрой света на глади своего маленького водоёма, прилежно обложенного самыми красивыми камушками. Иногда он декламировал сочинённые тут же под настроение стихи. Потом он аккуратно срывал со стен немного грибов, не торопясь ел и продолжал рыть боковой туннель. На всякий случай.

Мрум долго прикидывал, в каком направлении копать, чтобы не побеспокоить соседей, но наконец нашёл относительно рыхлый слой почвы и уже обустроил себе уютную пещерку, где мог встать во весь рост и лечь так, чтобы конечности не выпирали в шахту. Это как раз и спасло ему жизнь, когда упали смертоносные булыжники – он сделал из них отличное сиденье.

Однажды, когда Мрум только собирался юркнуть в пещерку для послеобеденного сна, крышка колодца отодвинулась, и вниз, в его обиталище, свесилась чья-то круглая голова на тонкой шее.

— Ого, гуманоид! – сказала голова. – Эй, вылазь, поговорим!

— Это мой колодец, — ответил Мрум холодно,- я не поднимаюсь наверх.

Про себя Мрум подумал, что незнакомец хочет выманить его из колодца и занять тёпленькое местечко. Такие случаи бывали.

— И ты тоже по-нашему говоришь?! Вот не думал, что так повезёт! – поразилась голова. – А можно я спущусь? Лестница у тебя есть?

— Нет, — сказал Мрум, — извини, здесь и так тесно.

— Ну и ну, — озадачилась голова, — уже пятую нору открываю, а всё одна и та же песня. Ну что за негостеприимная планета?!

— Вы хотите сказать, что слово «гость» вы употребляете в прямом смысле? – с иронией поинтересовался Мрум. – Может быть, вы и в гости друг к другу ходите?

— Ну да, — голова стала качаться из стороны в сторону, — ходим, едим, пьём, разговариваем, веселимся, короче.

Мрум не стал продолжать беседу. Он нащупал на дне маленький камушек, запустил вверх и с быстротой молнии скрылся в боковом туннеле.

— Ой! – сказала голова. — ...

Крышка захлопнулась, наступила благословенная тишина.

— Ходить, пить, разговаривать можно и здесь, одному, — пробормотал Мрум, — и совсем необязательно ходить для этого в гости. Вот так уйдёшь, а в твой дом кто-нибудь вселится. По праву оставленного помещения, глава первая, параграф пятый.

Наверху весельчак Джонни Джексон развёл руками и с разочарованной физиономией обратился к товарищу:

— Питер, ты слышал? Они на этой Скукорре совсем чокнулись, совершенно некомпанейская цивилизация. Мне эта планета сразу не понравилась. Колодцы, колодцы, колодцы. Жуть какая! Прикинь, живут под землёй, а наверху светит красненькое солнышко, травка, кустики, зверюшки всякие… А те, кто наверху, ещё злее, огрызаются, отбегают, только подойдёшь. Нет, друг, это не для нас. Помнишь, как на Ахинее, вот планетка была, они сразу стол накрыли и давай пировать! Хорошие ребята, тёплые… А эти – заморыши большеголовые, а сколько злобы! Камнем в меня швырнул! Гадина, я бы в морду ему дал, да связываться неохота. Убогий, он и есть убогий. Самые задворки здесь, звёзды странные, неприветливые такие, прям тошно от них. Вот бывало на Заманелле, там жизнь кипит, а эти их самочки в лиловых шкурках. Шубы покупать не надо, им и так тепло. Нитка бус – и дело в шляпе! Ты меня понимаешь. Ведь мы с тобой уже почти год вместе. Не разлей вода, в скольких переделках побывали!

Джонни Джексон захохотал и хлопнул щупленького Питера Корни по спине, тот содрогнулся.

— Работать надо! – сказал Питер отрывисто.

Он ускорил шаг и принялся с удвоенной энергией открывать и закрывать крышки колодцев, попадавшихся на пути. Джонни Джексон тащился сзади и рассказывал про весёлые денёчки на приветливой Шугаротте.

— Эй, что ты делаешь!? – воскликнул он вдруг.

Питер Корни поднял очередную деревяшку, внимательно изучил содержимое колодца, затем нырнул внутрь и захлопнул крышку перед носом приятеля. Джонни Джексон попытался открыть её, но Питер Корни держал крепко.

— Рехнулся? Я ж тебе не досказал!

— Пошёл ты! — приглушённо прозвучало из-под крышки. — Ты меня достал!

Джонни Джексон обиженно заморгал.

— Странная планета, — пробормотал он с искренним удивлением в голосе, — опять не напарник, а какой-то недоумок попался! И как с такими что-нибудь стоящее обнаружишь? Господи, на Аварилле тот идиот ласты отрастил — и в воду, на Джути ещё один ненормальный – в саламандры подался, нашёл себе свободный вулкан, а третий придурок и до Застола не долетел – прямо в облегчённом скафандре в Космос сиганул. И ведь выжили вроде, а всё уж не то. Нелюдь!

Направляясь к кораблю, Джонни Джексон вдруг остановился. Астронавта осенила идея, которая впоследствии вызвала многочисленные научные дискуссии, нашла отражение в литературе и фильмах ужасов и в конечном итоге сделала его миллионером.

— Аварилла, Скукорра, Джуть, Застол… А ведь всё это в одной звёздной системе!!! Красное солнышко-то жжёт. Ну и дела!

Он опрометью кинулся к кораблю. Пора сматывать удочки! Нет, его, балагура и компанейского парня, не возьмут эти таинственные космические силы, наводящие на человека чёрную меланхолию и желание остаться наедине с самим собой!