- Просто закрой глаза. Доверься мне, родная, - тихо произносишь и тянешь бретельку купальника.

С опаской поглядываю по сторонам, переживая, что нас могут увидеть. Не даешь опомниться. Сантиметр за сантиметром - медленно и властно исследуешь мою нагую фигуру.

- А если..., - бессмысленно пытаюсь возразить.

Не позволив договорить, притягиваешь к себе и целуешь. Горячий, жадный, грубоватый вначале поцелуй становится упоительным. Подобно сомелье, оценивающему вкус благородного, выдержанного вина, испиваешь меня медленными глотками.

- Проксима Центавра, - шепчешь, оторвавшись от моих губ.

- Что?

- Ближайшая звезда, - поясняешь, - покорена. Это твои губы. Осталось добраться до остальных звезд.

- И сколько же их всего?

- На твоем теле множество звезд - чувствительных точек. Но главной целью будет покорение трех - самых ярких. Назовем их созвездием Альфа Центавра.

- А если я не согласна, - с серьёзностью произношу, игриво улыбаясь глазами.

- Молчи, - неожиданно резко перевернув меня на живот, наваливаешься торсом и зажимаешь рукой рот. - Если не хочешь, чтобы заставил тебя замолчать силой.

Очередную вспышку грубости сменяет нежность: касаешься губами краешка уха, слегка прикусываешь. Шепчешь, что здесь находится Полярная звезда. Губами выводишь по изгибу шеи и плеча ее созвездие.

Медленный спуск по прямой траектории - и теперь спина оказывается во власти мягких губ. Чувствую их трепетное порхание по коже. А властные руки скользят по моим ногам вверх, подобно спутникам - описывают круги на бедрах, обхватывают, измеряют ладонью талию. Из груди вырывается одиночный тихий стон, а тело откликается легкой дрожью на твои прикосновения, которые становятся всё более и более настойчивыми.

- Уверена, что хочешь отказаться от нежности?

Отвечаю что-то невнятное. Закрываю глаза и, кажется, что утопаю, растворяюсь в твоих объятиях. А ты продолжаешь сладостный натиск, поиск звезд на моем теле. Пальцами рисуешь млечные пути, ладонями осваиваешь пространства и сферы, плавно перемещаясь по изгибу спины к полушариям ягодиц, оттуда - по глади живота к груди. И здесь ладонь широко раскрывается, пальцы очерчивают округлые контуры. Слегка сжимают и скручивают бусину соска. Вскоре вся грудь оказывается в твоей ладони, ложась в неё, как в мягкую чашу. Вновь чередуются решительные и осторожные прикосновения. И продолжается измерение чувственности. Или покорение вершин. Или пилотируемый полет к звездам. Не имеет значения, как это называется. Жгучее наслаждение застилает разум. А ты, будто нарочно, дразнишь, заставляешь томиться от предвкушения...

Грубый щипок - и утонченная любовная игра перерастает в схватку. Любовную схватку двух обнаженных, испачканных в песке тел, с покусыванием до боли, заламыванием рук, со слабой попыткой вырваться и ощущением неотвратимости расправы. Мелкие камешки впиваются в кожу, а вода, кажется, подступает ближе и ближе, словно намереваясь смыть наши следы на песке. Где-то в стороне, среди темноты слышны голоса людей. Все это только сильнее распаляет. Как первобытные дикари, позабыв о стыде, запретах и удобствах, мы предаемся любви, безудержно и отчаянно.

- Что ты со мной делаешь?

- Покоряю. Ты моя галактика, - притягиваешь, прижимаешь к себе.

Шепчешь, как я прекрасна, как сильно нравлюсь. Приятно это осознавать. Хотя слова не нужны: твой взгляд, руки и губы - красноречивее слов. Но мне хочется слышать твой голос, мягкий, хрипловатый, обволакивающий. Любимый.

Молчу, пребывая в дурмане блаженства. Бессовестно купаюсь в твоём внимании, а проясняющееся сознание начинает убеждать, что любовь гораздо сильнее страсти, что страсть - лишь слабый выплеск чувств, которые зародились благодаря тебе. Единственному человеку, способному вновь пробудить внутри меня неукротимую бурю.

Недавно слепило солнце, а смешанный с галькой песок нещадно обжигал ноги, стоило на него ступить. Спрятавшись под тенью белого пляжного зонта, мы вдыхали напоенный йодом и солью воздух, упивались монотонным постукиванием камешков и шипением прибоя. Изредка раздавались истошные крики чаек, рев катеров вдалеке. И сливались в единый гул речи людей.

А теперь мы одни. Ночь окутывает темнотой. Песок ещё сохранил тепло, которое исчезает с каждым часом, а может, с каждой минутой. Мы лежим на нем, касаясь ногами кромки воды. Обняв друг друга, наблюдаем за мерцанием звезд в черной пропасти неба и слушаем нескончаемый плеск волн.

Морской рокот очаровывает мерным ритмом. В ночной тишине он кажется особенно трепетным, будто звучит безмятежная, легкая музыка. Прощальная морская сюита. Закрываешь глаза и представляешь, как медленно погружаешься в воду, как волны подхватывают и, покачивая, несут все дальше, дальше и дальше к невидимому темному горизонту. Или поднимают высоко, высоко в небо, к созвездию Альфа Центавра, преодолевая множество световых лет в один миг.

И в этот момент, когда не успеваешь за бегом собственных мыслей, когда свершается единение с душой, и руки сплетаются по взаимному притяжению, и мир, известный нам, перестает существовать, окончательно убеждаешься в величии чувств и вечности бытия.

Мелкие брызги летят на нас, капельки щекотно скатываются по коже. И обдувает легкий морской ветерок. Немного прохладно. Чувствую, как покрываюсь мурашками, быстро рассеивающимся по рукам и ногам.

- Хочешь, уйдем? - растираешь ладонью моё озябшее тело.

- Нет. Давай останемся. Мне нравится, как ты согреваешь.

- Все равно уже пора. Пойдем, а то начал одолевать сон. Так можно и на самолет опоздать.

- Прошу, любимый, подари еще несколько минут. Последних минут.

- Что значит последних? Ты же знаешь – пару дней, и снова окажешься в моих объятиях. Ты только моя, и всегда будешь моей.

Встаешь. И теперь возвышаешься надо мной, как скульптура атлета. Улыбаюсь, замечая, что с твоего бронзового загоревшего тела осыпаются крупицы песка. Ты почти весь в песке, с головы до ног. Наверное, и я выгляжу не лучше.

- А вот к такой красотке, как ты, нет доверия, - протягиваешь руку, помогая мне встать. - Обещай, что дождешься.

- Обещаю. Дождусь, даже если два дня превратятся в две недели.

- А если в два месяца?

- И даже два месяца.

- А если в два года?

Обычно на такие вопросы отвечаю шуткой, но в этот раз на глаза накатывают слезы. Пытаюсь совладать с эмоциями, чтобы не расплакаться - не хочу показаться ранимой.

- Прости, родная. Я же пошутил, - притянув к себе за талию, целуешь, долго и нежно.

- Я знаю, - отвечаю чуть позже, уткнувшись лицом в твою грудь.

Обнимаю тебя крепко, крепко. Перед разлукой особенно ценятся последние, быстро ускользающие минуты. Не знаю, сколько проходит времени - на губах всё ещё сохраняется привкус поцелуя, солоновато-сладкого, немного с горчинкой. Может, мне так кажется, потому что не хочу с тобой расставаться. Задумчиво смотрю вдаль - в иссиня-чёрном море, подернутом зыбью, как в колыбели, покачиваются мириады звездных бликов. Невыразимо красиво! Будто не вода омывает берег, а небо окружает нас, только нас двоих. Ловлю себя на мысли, что готова ждать и два года. Улыбаемся друг другу и, взявшись за руки, бежим смывать песок.

- Всего два дня. И мы снова будем вместе, в этот раз навсегда. Веришь мне?

- Верю.


***
Наблюдаю, как несколько последних капель срываются и падают в наполненную пеной ванну. Капля за каплей. Как наваждение, прогоняю воспоминания. Чувствую теплое дыхание, прежде чем руки касаются талии. Сильные, ласковые руки. Другого мужчины.