Пшеничный локон

Лаки подъехал к лесному ручью. Это было одно из его любимых мест для привала. До Форт Рок было отсюда ровно один день пути. Густые кроны вековых вязов прекрасно спасали как от палящего солнца, так и от неожиданно налетевшего проливного дождя. Он спешился и отпустил поводья коня, который тут же с наслаждением принялся за сочную весеннюю траву. Ему нравилось здесь ночевать. Таких красивых закатов он не видел нигде в этой бескрайней и дикой стране. По вечерам солнце медленно садилось в распадок между двумя вытертыми ветрами причудливо играющими воображением скалами. Там, откуда он приехал, простиралась нескончаемая прерия, в которой, как островки, то там, то тут торчали плоские столы доисторических гор а между ними колышущийся под ветром, как море,  хоровод трав, а сейчас по весне и полевых цветов. А здесь небольшой островок векового леса. Вязовая роща. Он стоял на поляне покрытой лесными неяркими цветами над которыми шмели и пчёлы танцевали свои вечные танцы. За пригорком, он знал, журчит лесной ручей с ледяной, кристально чистой водой, так ласково обнимающей горло путника после дневного перехода под палящим солнцем. Казалось, что слышны хрустальные колокольчики гномов, похожие на мелодичное журчание ручья. Но нет. Это только казалось. Он не мог ни видеть, ни слышать это отсюда, с этого места. Он вздохнул глубоко, всей грудью влажный и прохладный лесной воздух. Начинало смеркаться. Стряхнул дорожную пыль и сделал шаг.
Она пила воду или умывала лицо опустившись на одно колено, не выпуская поводьев своей пятнистой кобылы и не снимая шляпы.
-Вот тебе раз -, подумал Лаки. Неожиданные встречи в этих местах не сулили ничего хорошего. Даже с девушкой. Тем более, что на бёдрах у неё весьма недвусмысленно болтались два весьма внушительных аргумента модели Кольт Техас Патерсон. 
-Тяжеловато для стройной девушки -, подумал Лаки. Сам он был СкипТрейсер. Охотник за головами. Выслеживал сбежавших бандитов и выполнял иногда просьбы пионеров убрать конкурента или просто надоевшего супруга. И хотя его работу нельзя было назвать привлекательной, среди Хеад Хантеров поддерживался строгий цеховой закон. Например, считалось крайне наглым и обидным работать на чужой территории. Впрочем, её, эту территорию, приходилось постоянно отстаивать… Он слышал про ВалерИ Флэш, женщину СкипТрэйсера. Её называли так потому, что тот, кто говорил ей гадости, обычно не заканчивал своего предложения со скользкой фразой до конца. Обычно он видел вспышку её Кольт Техас Патерсон, до того, как он произнесёт последние слова. Она стреляла не задумываясь и было довольно удачлива и метка.
Красивая кожаная куртка была распахнута. Платок, которым всадники закрывают лицо от пыли съехал набок. Широкополая шляпа и, конечно, безупречные кожаные джинсы радикально чёрного цвета изящно подчёркивающие стройные ноги и великолепные бёдра. Из под шляпы выбивался непослушный локон пшеничного цвета. На бёдрах два Кольта с перламутровыми рукоятками и патронташ. 
- ВалерИ Флэш -, понял Лаки, едва взглянув на пистолеты,- Что она здесь делает? 
Он внимательно наблюдал за девушкой не двигаясь и стараясь не шевелится. А та продолжала пить воду зачерпывая, её свободной рукой. Только при очередном движении руки, как бы невзначай, расстегнула замок кобуры. 
- Не дёргайся Валери. Это я, Лаки.
Они не были знакомы. До этого дня они даже не слышали друг о друге. Однако, кто в наших краях не знал о Счастливчике Лаки, в одиночку скрутившего четверых бандитов, ограбивших почтовый дилижанс и о ВалерИ Флэш, стрелявшую в своих обидчиков ещё до того, как они закроют рот.
Валери оглянулась, посмотрев на Лаки из-за плеча. Вечерний воздух разрезал тонкий, шелестящий свист ножа. Лаки зажал финку в руке.
- И вправду, Лаки – сказала Валери…
- Что делаешь на моей территории, Валери? - спросил Лаки.
-Лаки нервничает? С улыбкой и чуть прищурившись спросила она.
- Что ты делаешь на моей территории, Валери? – повторил свой вопрос Лаки.
- Я еду из Форт Рок – сказала она и отвернувшись, стала споласкивать своё хорошенькое лицо ледяной ручьевой водой – Плешивый Койот дал мне работу.
- И давно ли ты на него трудишься? – спросил Лаки, подходя ближе. Финка мягко воткнулась в землю у ног Валери.
- А тебе какое дело?
- Не хочу показаться назойливым…Но ты на моей территории. Всю работу тут делаю я.
Валери встала, отряхнула брызги и вытерло лицо платком.
- Брось Лаки. Нам нечего делить.
- Боюсь как бы мне было нечего делать.  – сказал Лаки и направил свой кольт в сторону девушки.
-Что тебе поручили.
-Не знаю, - сказала она проходя мимо Лаки и не обращая ни малейшего внимания на пистолет.
-Конверт я открою сегодня ночью. После двенадцати. Таково условие.
-К чему эти тайны? Не нравится мне эта секретность. Плешивый Койот никогда не славился умением держать слово. Дело тут не чисто. Я бы не стал связываться. Мой тебе совет – отдай мне конверт и проваливай на все четыре стороны. С этими словами ловким движением кистей рук Лаки уложил пистолет в кобуру.
-Ты не гостеприимен. Гонишь женщину в ночь, в прерию. Что с тобой стало, а? Лаки?
И она взглянула на него немножко снизу вверх из-под широкополой шляпы лукавым, но прекрасным женским взглядом.
-Ты эти штучки брось. Это моя территория. Любой другой СкипТрейсер уже лежал бы лицом в ручье с аккуратной дырочкой в затылке.
-Ну, ну…Для этого ты слишком шумно ходишь. Так и будем разговаривать стоя?
Лаки расчистил место для костра, собрал ветки и через некоторое время, когда уже совсем стемнело на поляне колыхался оранжевыми языками костер, а на нём на импровизированном вертеле томилась ножка молодого кабана. Они сели напротив друг друга. Потому что с каким бы уважением не относились они к законам СкипТрэйсеров, но осторожность у них обоих всегда была на первом месте.

Наступила полночь. Луна была полная и света хватало что бы без труда читать бумаги. Лаки достал свой конверт.
-Письмо от любимой? – спросила с ехидной улыбкой Валери.
-От любимого работодателя.
- А как же тайны и предостережения? Где же твоя мужская логика и последовательность?
- Не язви. Я сильно проигрался в Коннектикуте. - сказал Лаки и отрезал кусок свежезажаренного мяса кабана. Протянул его Валери.
-Спасибо. – Она достала свой конверт.
Грубо разорвав конверт Лаки прочл одно единственое слово, написанное тёмными фиолетовыми чернилами – Валери Флэш.
Он был хороший игрок. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он осторожно поднял голову и увидел два вороных ствола 45 калибра. «Кольт Техас Патерсон с перламутровой рукояткой», почему то подумал Лаки. Ему не надо было объяснять, что написано в конверте Валери.
-Нас хотят рассорить. – сказал Лаки.
-Это всего лишь работа, - сказала Валери.- ничего личного.
-Да.- согласился он.
Стало холоднее. Или ему показалось, что холодок прошёл по спине. Он почему то представил, как будет выглядеть с двумя аккуратными дырочками во лбу. Опередить Валери и выхватить пистолеты было нереально. Она всегда выигрывала все дуэли. Он это хорошо знал.
Так прошло семь минут. Они сидели неподвижно думая каждый о своём. И смотрели почти не мигая друг другу в глаза.
-Сигару?- спросила Валери.
-Виски,- ответил Лаки,- Джим Бим.
-Только очень. Очень медленно.- сказала Флэш.
Лаки очень осторожно полез во внутренний карман за флягой.
Сзади Валери хрустнула ветка.
Раздался выстрел, и практически моментально, ещё один.
………………………………………………………………………………
Пантера была молодой и не очень крупной. Но она была раненой. Это и ещё страшный голод заставили броситься её на человека. Она выбрала слабого. Женщину.
Пуля прервала её прыжок.
………………………………………………………………………………
День прошёл в перевязках и отдыхе. А вечером, когда между двух скал садилось солнце, два всадника выехали из вязовой рощи и поехали в прерию. Прямо на закат. Это было волшебно. На фоне огромного красного диска солнца два человеческих силуэта. Первый всадник грациозно сидел верхом. Его спина была необыкновенно горделива стройна. Он смотрел чуть-чуть вверх из под полей широкополой техасской шляпы и по щеке стучал непослушный пшеничный завиток. Он очень красиво покачивался в такт мелкой рыси их лошадей. Второй всадник, наоборот сидел слегка сутулясь. И его широкие покачивания не всегда совпадали с походкой коня. 
Они ехали прямо на солнечный диск. Дрожал воздух весенней прерии. Казалось, они не уезжают, а тают в огненно-красном загорающимся безумной страстью ночи небе.
На месте привала, в кучке навоза, оставленной лошадьми, лежали два кожаных кошелька с золотыми монетами.