Я боюсь метро. Боюсь этого грохочущего огромного города с бьющими в глаза люстрами, боюсь холодного блеска рельс, боюсь сводов с овальными куполами, боюсь бездушного мрамора стен – боюсь. Мне страшно от осознания, что придется спуститься в этот подземный ад. А еще страшнее признаться в своих страхах. Я  помню, когда начала бояться.  Еще в детстве. Первый раз попала в метро и потеряла сознание. Все говорили, что это от духоты, от непривычной смены обстановки, от неокрепшей детской психики.

А мне казалось, что потолок внезапно покачнулся и стал медленно опускаться. Потом все быстрее и быстрее.  Воздух сгустился и стал не пригоден для дыхания. Меня обступила липкая тьма, а больше я ничего не помню. Нет, помню. Ужасающий лязг и грохот рельс, который в тот момент показались мне чьим-то зловещим хохотом.

Как-то мама читала мне мифы древней Греции. Про владыку царства мертвых Аида. И я тогда спросила: «Он живет в метро?».

Мама смеялась. А я думала, что Харон больше не использует лодку. Времена меняются. Первобытный ужас Стикс трансформировался в бегущие во тьму рельсы, а души умерших отныне перемещаются в вагоне.

Я много раз задумывалась над своими страхами. Перебирала их, как молящийся чётки. Клаустрофобия, ахлуофобия, социофобия. Одна сплошная фобия. Потом оказалось, что я такая не одна. В мире существуют тысячи людей повернутых на страхе перед метро. Мы метрофобы. Но мне от этого не легче.

Как-то я пыталась рассказать о них своей университетской подружке. Но та стала хохотать. И мне пришлось изворачиваться, говорить, что опасаюсь спускаться в подземный город из-за боязни терактов. Тогда Светка согласилась со мной: «Это да. Я сама после взрывов боялась ездить». А потом она воскликнула: «Метро самый прикольный вид транспорта! Какие чудики попадаются! В автобусах таких не встретишь! Один старичок с козлиной бородкой читал стихи! Правда, из-за шума ничего не разобрала, но дедок был уматный. А в другой раз парень зашел, взъерошенный, как ёжик. И как заорет: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие Его!». Представляешь, все насупились, я одна угорала! Ну и треш! Он увидел, что я рофлю и еще громче завопил: «Гореть вам в геенне огненной!». Я чуть не описалась от смеха!».

 Тогда я даже позавидовала ей. И решила бороться со своим страхом. Набиралась храбрости, как перед прыжком с высоты в воду. Сжимала зубы и кулаки, и шла. Неприятное ощущение. Словно кто-то невидимый прикасается к лицу холодной рукой, потом начинает сдавливать горло… Нечем дышать, в глазах темнеет, тело наливается тяжестью. Помню, выбегала на улицу и разевала рот, ловя воздух. Мерзкое ощущение. Непонятное, и оттого еще больше пугающее. Где-то прочитала, что метро создавалось, как оккультное сооружение - инструмент для паранормального воздействия на граждан ради укрепления власти вождя. Чушь? А почему чушь? Ведь в египетских пирамидах тоже много таинственного и необъяснимого.  Или это странное разделение радиальных линий в московской подземке на двенадцать секторов. Двенадцать апостолов, двенадцать советников Далай-ламы, двенадцати лепестковый лотос, символизирующий Вселенную. От избытка информации пухнет голова, путаются мысли. Господи, причем здесь двенадцать апостолов Христа, если я ощущаю настоящую панику? А еще я заметила, что на разных станциях метро мои страхи усиливаются, или напротив, уменьшаются. Где-то я ощущаю лишь холод между лопаток, а где-то на меня нападает такой запредельный ужас, что хочется бежать оттуда, сломя голову. На станции Сокол мне вызывали скорую, потому, что я снова грохнулась в обморок. Помню, как в нос шибануло могильной сыростью и тленом. Я валялась на перроне, а вокруг меня перешептывались мертвецы. Скребли по лицу костяными пальцами и звали за собой. Потом я узнала, что  на месте этой станции когда-то находились братские захоронения погибших в Первой мировой войне, а еще раньше – языческое кладбище. Неужели, я настолько остро ощущаю геопатогенные зоны? Допустим. На Арбатской мне было дурно, и я знала, что на этом месте был разрушен храм Тихона Амафунтского и расстреляны монахи. Но что сверхъестественного в  кросс-платформенной станции Парк Победы, построенной на месте одноименного парка отдыха десяток лет назад? Здесь гуляли и веселились люди, слышался детский смех, и играла музыка. Даже вестибюли излишне современные, без помпезной давящей красоты середины прошлого века. Зеркальный блеск полов и приглушенный свет, скрытых за карнизами ламп. Воздух прохладный и свежий…

Но именно на этой станции меня захлестнула самая чудовищная волна кошмара. Кошмара необузданного, необъяснимого и сокрушающего. Вмиг заледенело сердце, спазм перехватил горло, лоб покрылся испариной, а в уши ворвался истошный безумный вой. Черно-красные квадраты пола завибрировали, подернулись рябью и закружились перед глазами сумасшедшей каруселью. «Бежать!». Паническая мысль металась в голове подобно пойманной в силки птице. Но ноги стали бесчувственными, чужими, они разъезжались на полированной поверхности пола, как у ребенка на льду, впервые одевшего коньки. Я чувствовала, что падаю, проваливаюсь в бездну, гибну! Шахматные квадраты пола стремительно понеслись мне навстречу, и в этот момент кто-то ухватил меня под руку.

 Тело сотрясала мелкая, зудящая дрожь. А я смотрела на странный расплывающийся предмет. Черный длинный, покачивающийся, словно маятник часов. Не сразу я поняла, что это тубус. Футляр для чертежей. А потом до меня долетел взволнованный голос:

– Девушка, вам плохо?

Я медленно приходила в себя. Какой-то человек смотрел на меня странными блестящими глазищами. Да это же очки. С такими толстенными стеклами, что глаза за ними казались огромными. А еще я увидела конопушки. Целую россыпь веснушек. Парень. Наверное, моего возраста, а может, младше. Пухлый и розовощекий. Я всегда настороженно отношусь к незнакомым ребятам, но этот выглядел безобидно. А вообще, мне было все равно. Голова все еще кружилась. Поэтому я не возражала, что он поддерживает меня. Как назло, на Парке Победы нет ни одной скамейки. Поэтому мы доковыляли до перехода. Там я плюхнулась на лавочку. Почему-то мне стало стыдно. Представила себя немощной бабулькой, которую ведет под ручку  золотоволосый купидон. Точно! Купидон! Светлые курчавые волосы, так смешно торчащие во все стороны. А этот футляр, будто  колчан со стрелами.

– Это голодный обморок! – сообщила я ему, хотя мальчишка ни о чем не спрашивал, – Вчера только обедала, а сегодня не успела позавтракать.

Он молчал и я продолжила:

– Потому что боялась опоздать в универ. Вот!

– Меня Денис зовут, – улыбнулся он. – А тебя?

Я заколебалась. Знакомиться с пухлым ангелочком не хотелось.

–  Света. – От Светки не убудет, если назовусь её именем. Я поднялась, – Спасибо, Денис, что помог. Мне уже нормально. До свидания!

– Постой, Света! – побежал он за мной. Тубус смешно колотился о его животик, – Тут такое дело… Я это… стипендию получил!

– Поздравляю, – одобрила я. – Наверное, хорошо учишься?

– Не плохо, – смутился он, – Может, зайдем в Мак? Тут рядом…

– Спасибо, Денис, это лишнее.

– Ну, пожалуйста, – он смешно сморщил личико, – Я голодный, как волк! Тем более, ты сказала, что давно не ела! А вдруг опять станет плохо?!

Не знаю, почему, но я согласилась.

 Денис оказался жутко умным. Даже не заметила, как пролетело время. А еще, у него были удивительные глаза. Серые с бирюзовым оттенком. Глядя на свое отражение в них я назвала своё настоящее имя. Он смеялся. А потом странно посмотрел на меня:

– Давай увидимся завтра?

– Давай, – прошептала я.

– На Парке Победы. В центре зала. В это же время…

Мое сердце болезненно екнуло и забилось. Но почему в метро?! Ведь я так боюсь этот подземный склеп!

– Хорошо, Денис. Завтра. На Парке.

Прошло уже два месяца. Мы встречаемся почти каждый день. У меня удивительный друг. Умный, отзывчивый и надежный.  Вот и сейчас он спешит мне на встречу и призывно машет рукой. Мой золотоволосый купидон. Моё лекарство от метрофобии…