Секач, смачно чавкнув, заглотил последнюю рыбину и уставился на меня.

Я просто физически почувствовал, как в глубине его маленьких красных глазок разгорается первобытная злоба. Кабан зарычал и двинулся  в мою сторону…

Я, наконец-то, вышел из ступора, заорал и прыгнул куда-то вбок, чуть не врезавшись в столб, на котором, обняв его, как родного, висел Герка.

Зверюга издал приглушенный рев, рванулся ко мне… и тут братец разжал руки! И со всей дури грохнулся кабану прямо на спину. Каким-то чудом, умудрившись там удержаться! На мгновенье секач присел под такой тяжестью. Но, видно, лесной монстр был покрепче незабвенного аквариумного крокодильчика. И падать совсем не собирался!

Кабан завертелся волчком, пытаясь скинуть Герку. Потом поддал вверх задом. Братец охнул, но удержался и на этот раз.

Кажется, внезапное «сафари» плавно перешло в «кабанье родео»!

Секач метался по огороду, как наскипидаренный, дергаясь то вправо, то влево.

- Герка, держись! – орал я, вместе с выглянувшим из сарая Васькой.

  Брат держался, мертвой хваткой вцепившись кабану в холку и, словно клещами, сжав ногами бока зверя.

 Я голосил еще что-то нечленораздельное, с ужасом понимая, что  может случиться, если зверь все-таки сбросит с себя Герку. Клыки этого монстра походили на охотничьи кинжалы, только грязные, кривые и загнутые.

Секач поддал задом с новой силой.   Братец, подскочив и дрыгнув ногами, едва не слетел с его спины.

И тут вдруг мой страх сменился жуткой злобой! Да что же это такое делается?! Приперся из леса вепрь поганый, огород чужой портит, да еще и Герку моего обижает??!!

В сознании у меня что-то помутилось. Иначе, не могу объяснить то, что, схватив валявшиеся возле сарая грабли, я кинулся с ними на кабана, как святой Георгий  - на змея. Вопя при этом:

- Отпусти младшего!!!

  Хотя это Герка «пленил» зверюгу, а не наоборот.

Неуклюже размахнувшись, я огрел секача по мохнатой заднице. Грабли треснули и раскололись пополам.

Но своим идиотским поступком я, кажется, придал монстру правильное направление. Потому что он ускорил бег и… со всего размаху влетел в яму, наполненную мокрой глиной.

 Дело в том, что после ледяных дождей в соседском саду погибла бОльшая часть деревьев. Чтобы быстро выкорчевать пни, Васькины родители наняли экскаватор, спилив до этого все, что могло пригодиться на дрова. Экскаваторщик, как было договорено, выкопал большую яму, сгреб туда пни…и запил! Прошедшие ливни размыли глинистую почву, грунт размок, и на участке образовалось грязное озеро или даже болото, полное липкой коричневой жижи. Вот туда-то как раз и кабан и влетел!

И, разумеется, завяз в глине по самое брюхо, заперебирал беспомощно толстыми лапами. Герка злорадно треснул лишенного маневренности врага по рылу  и соскочил с его спины. И сам провалился в глину чуть ли не по пояс.

- Дай че-нить, я выберусь! – крикнул мне братец.

- Р-р-р, хр-рюх-х! – жалобно попросил о том же секач.

  Мы с выбежавшим из сарая Васькой  протянули Герке палку от сломанных граблей. Потянули на себя. И сами чуть не рухнули в трясину. Палка вылетела из наших рук, а Герка хлопнулся на спину, отчаянно ругаясь.

Кабан, похоже, понял, что «спасение утопающих – дело самих утопающих». Совершив яростный рывок, секач с хлюпаньем вырвал свое мощное тело из ямы.

- Эй, а я?! – возопил братец, в последний миг цепляясь за его заднюю ногу.

  Кабан, теряя силы, дернулся еще раз. И выволок Герку наружу!

Братец рухнул на твердую землю, отпустив вражескую конечность. А кабан, не оборачиваясь и не пытаясь больше атаковать нас, просто стартанул с места.

И очень быстро исчез из виду.

Подозреваю, что в лесу он сто раз заказал своим полосатым отпрыскам связываться с ненормальными двуногими.

Герка невесело хмыкнул, пытаясь хоть как-то счистить комья глины с майки и штанов. Я в изнеможении рухнул рядом с ним. Братец выругал кабана еще раз и тихо сказал:

- Слышь, Эдь, спасибо тебе.

- За что? – усмехнулся я.

- Я на хребтине этого хмыря клыкастого уже еле держался. Если б ты его в яму не загнал, не знаю, чиво было б!

- Тогда и тебе спасибо! – вздохнул я. – Я ж видел, что ты со столба не сам упал, а спрыгнул. Когда секач за мной погнался.

- Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга! – радостно завопил Васька, прыгая вокруг нас. – Ну, то есть, брат – брата! Прям, как в кино!

- Ага! – печально пробубнил Герка. – Щаз твоя родня увидит, что мы вместе с кабаном с огородом сделали – будет нам кино. Да и бабка за уляпанную майку по головке не погладит.

  Но, в общем, все как-то обошлось. Про визит полосатого семейства никто родителям докладывать не стал. Зато, придя в себя, каждый из нас шутки ради попробовал вскарабкаться по спасительному столбу хоть на метр – ни у кого это не получилось.

Спустя какое-то время мы догадались – откуда взялись наши гости. Ну, то есть, не откуда, а почему. Откуда – классика жанра: «из лесу, вестимо». А почему – тоже стало ясно.

Наш великий комбинатор Дымов падалицу никому не отдавал и не закапывал. А просто свозил к лесу и там бросал. Видимо, кабаны про это прознали, и всем семейством приходили витаминов пожрать. Но самого мелкого и шустрого в процессе потеряли. И не придумали ничего лучше, как в поселке поискать. Ну, и картошкой соседской тоже не побрезговали.

Забор мы Ваське починили, грядки – реанимировали. Картошка, конечно, погибла безвозвратно, но прочая петрушка с редиской дружно на них потом взошли. А еще я вычитал в интернете, как обезопасить себя от нежданных гостей. К примеру, в Германии дикие кабаны зачастили в городок Бад Сааров, что расположен неподалеку от Франкфурта на Одере. Животные порылись в парке и на спортплощадке. И тогда городские власти воспользовались старинным методом защиты полей и огородов. Оказывается, зверь не переносит запаха человеческих волос. Пакетики с этим средством были развешены по деревьям на подступах к городу, и кабаны перестали наведываться. Мы на всякий случай тоже так сделали, навестив поселковую парикмахерскую. Не уверен, что поможет – но, чем черт не шутит? Я, ясен пень, не всему верю, что в интернете пишут, но с кабаном встречаться больше не хочу…

Я уж думал, что «кабаньим сафари» закончится череда наших невероятных летних приключений. Ха! Как говорил старина Бильбо: «Еще никогда я так сильно не ошибался!»

Новый поворот сюжета «летней саги» начался с того, что в один прекрасный день Герка не получил своей традиционной крынки парного молока. Ну, не получил  и не получил. Может, Агеевна забыла его принести, увлекшись очередным номером «Мира непознанного», а может, успела продать все молоко каким-нибудь дачникам. Словом, братец из-за этого не шибко расстроился и преспокойно умотал на реку.

 А я, как всегда, пристроился в саду под яблоней с очередным талмудом под мышкой. Как раз сейчас мне предстояло освоить большой раздел советской литературы под названием «Проза писателей-деревенщиков семидесятых-восьмидесятых годов». И я заранее кривился, предчувствуя нереальную тягомотину, которая мне сейчас и предстоит.

Так оно и вышло! Зачитывая очередную тягучую повесть о славном колхозе «Красный путь» с его неизменными бравыми трактористами, румяными доярками и соцсоревнованием с соседним колхозом «Ленинская заря», я тоскливо зевал, едва не вывихнув себе челюсть.

Ну, в самом деле, кто так пишет?! Язык неживой, сюжет – из пальца высосанный, а главное, ни героев интересных, ни событий захватывающих. Сплошные – дойки, пахота и севы. Даже у нас в деревне веселей живется, честное слово! Особенно, если учесть наличие рядом младшего братца, который, похоже, обладает феноменальной способностью притягивать к себе неприятности.

Перевернув лист с очередным описанием починки трактора юным механизатором Петуховым, я понял, что дальше читать это не могу. Требуется творческое осмысление данного «шедевра» графомании.

Гм! В интернете я как-то прочел, что есть интересные тренинг для начинающих литераторов. Называется «Переври сюжет».

Так-так, попробуем! Что если соцреалистическую колхозную повесть сваял бы не лауреат Сталинской премии, некий Иван Сидорович Козлов, а, к примеру, иностранная дамочка, написавшая девичий лавбургер о вампирах?

Через пять секунд я уже увлеченно складывал в голове сюжет немыслимого сценария! А спустя еще какое-то время, истерически хихикая, записывал на обратной стороне переплета совершенно безумные стихи:

В колхозе «Красный Сумрак», где мощное пшено и самые почётные коровы,

Жила доярка Зина и, как положено, была похожа на Любовь Орлову.

Давала сто семнадцать процентов трудодней, ударника значок носила гордо.

Всего одна забота терзала сердце ей - надоев не хватало для рекорда.

И был ещё в колхозе Данила-тракторист, похожий на актёра Столярова.

Он Зину будоражил, как и других девиц, но от него шарахались коровы.

Данила был вампиром, но пить людскую кровь мешали комсомольские устои.

Он ночью понемногу посасывал коров - от этого и падали надои.

Раз Зина, как обычно, в глухой полночный час пошла проведать дойную скотину.
      А там, в зловещем свете от лампы Ильича, глазам предстала жуткая картина.
     Разгневалась доярка, вампира увидав, раздался вой, сверкнул оскал звериный.

В волчицу превратилась ударница труда - ведь оказалась оборотнем Зина!

В сюжете мог бы выйти трагический исход, когда б не проходил случайно мимо

Василий Пантелеич, колхозный счетовод, похожий на Михоэлса без грима.

Колдун и чернокнижник, он с духами дружил. В ту ночь они ему открыли знанье:
      Чтоб снять со всех проклятье, колхозу надлежит достичь победы в соцсоревнованье!

И все пошли работать, неистово пахать, и каждый по четыре нормы выдал.

Кругом алели флаги, и к первым петухам завоевал колхоз заветный вымпел.

 Потом играли свадьбу, чтоб чары закрепить, И песня широко лилась над миром

 О том, как благодатно в стране советской жить, особенно дояркам и вампирам!

Во-от! Совсем другое дело! И здорово пригодились старые фильмы, которые бабушка любит смотреть на своем дряхлом DVD.

Не прекращая ржать, я вслух и с выражением зачел свое «творение». И услышал, как громко хлопнула калитка, а потом послышались взволнованные женские голоса.

- Мам, что случилось? – крикнул я, вставая.

- У Агеевны корова пропала, - растерянно ответила матушка. - Вчера, как всегда, пошла на луг пастись и не вернулась.

  Гм! Странное дело! Буренка у любительницы мистики, была, конечно, с бо-ольшими закидонами. И притом хитрющая, как сто чертей! Старушка не раз жаловалась нашей бабке на ее проказы. К примеру, щеколду у сарая это рогатое недоразумение научилось открывать… языком!!! Приподнимала, скидывала с крючка, а потом уже толкала дверь лобастой головой. Так уже раз пять на свободу вырывалась.

К тому же была эта корова невероятно брыкливой и непоседливой. Однажды она оторвала доску у одной стенки загона. А там, между стенкой и печкой, как раз впритык стояли две двухсотпятидесятилитровые бочки с водой. Ну, Буренка и давай рогами эти бочки опрокидывать! Короче, устроила наводнение, а сама потом мычала так, словно ее не в сарае заперли, а на «Титаник» силой затащили. Пришлось нашему отцу по просьбе Агеевны чинить порушенный загон.

Словом, проблем от Буренки было больше, чем крынок полученного от нее же молока. Но вот тягой к бродяжничеству эта скотинка, вроде, никогда не страдала! Деревенские коровы, они, ведь, как собаки. Если и уйдут пастись на луг, то к вечеру сами домой возвращаются. Дорогу-то к родному хлеву рогатые прекрасно помнят. Так что слова мамы о пропавшей корове наводили на тревожные мысли. Масла в огонь подлила сама Агеевна, ввалившись к нам на двор с традиционными причитаниями:

- Охти мне, горюшко какое! Свели, свели Буренушку со двора ироды проклятые! Рептилоиды чешуйчатые!

- Кто-о?! – отец выскочил на крыльцо с бутербродом, собравшись откусить от него большой кусок.

  От вопля потерпевшей он даже поперхнулся.

- Альфацентавряне! – охотно пояснила Агеевна. - А, может, Тау-Киты, врать не буду. Спустились, шпиены, на своей тарелке, да и приманили мою дуру рогатенькую ультразвуковым лучом.

- Зачем корова инопланетянам?! – не выдержал  и влез в разговор я.

- Дык у них в паралельной вселенной молочка-то свежего не добудешь! – «пояснила» мне доморощенный уфолог. - Вся еда тока в тюбиках, аки паста зубная. Вот они наших коровок-то и тырят! Межпланетная мафия, туды их в качель!

  Да-а! Кажется, старушку Агеевну пора на конкурс фантастики имени братьев Страгацких посылать! Она там всех молодых авторов за пояс заткнет!

На шум выбежала наша бабуля и, заохав, потащила Агеевну в дом.

- Пойдем, пойдем, матушка. Тебе нынче успокоиться надо. Давай я тебе лопушок к макушке приложу. Он целебный – враз все тревоги оттянет. А к ногам для равновесия надо бы тыковку привязать, да только где ж ее спелую найдешь в июне-то месяце?

- Ой, мать, все ты спутала! – оживилась Агеевна. – Лопух-то растение лунное, его надо на закате к коленкам привязывать. Чтоб, значит, артрит вместе с месяцем таял и уходил. А на голову себе котика класть полезно. Он негативную энергию в себя втягивает и мурлычет, эзотерические вибрации создавая. Заведите себе котика, матушка, мой вам совет!

  Обе старушки увлеклись обсуждением непознанного. Но, к сожалению, к разгадке тайны исчезновения коровы нас это ни на шаг не приблизило.

Я вздохнул и решил вернуться к «своим баранам», в смысле учебникам. От греха подальше. А то, наслушавшись инопланетных бредней, могу очередной стишок наваять – на тему «служил Гаврила санитаром». Ну, сами понимаете, – в какой больнице…