Немного успокоившись, я отложил рукопись, погасил свечу и снова лег. Но мысль о Сандре снова подняла в душе целую бурю чувств. Я сознавал, что после показанного мне «звездного чуда», попрощался с девушкой как-то уж очень суховато. Но лишь от того, что до сих пор не мог понять: были ли поцелуй и объятия плодом моей фантазии, или случились с нами на самом деле? Сандра, желая мне спокойной ночи, смотрела на меня, как всегда, спокойно и приветливо, и по ее виду ничего нельзя было разобрать.

Или это была специальная женская хитрость, чтобы заставить меня попереживать сильнее, почувствовать, как она мне дорога?

- Женщины – это загадки, почище любого научного трактата - пробурчал я себе под нос, вертясь на кровати, как уж на сковородке.

  Потом я старательно зажмурил глаза и постарался хоть на время отрешиться от всех земных забот. Хоть и с трудом, но это удалось мне, и я забылся коротким тревожным сном. Снилась мне под утро, надо сказать, всякая неразбериха вроде старой Берты, летящей по небу верхом на кочане капусты, и дядюшки следящим за этим безумным полетом в свой телескоп.

- А ты чего сидишь? – заорал вдруг в моем сне ученый, и быстро сунул мне в руки огромную морковку.

  Я хотел сказать, что овощ этот на парашют отнюдь не похож, но почему-то сжал корнеплод в руке, и послушно шагнул парапета башни. Ветер засвистел в ушах, земля стремительно понеслась мне навстречу, …и я очнулся, лежа на полу.

Кряхтя и охая, я встал и подумал, что приступить к сегодняшней разведке, наверно, будет нелегко. Скорее всего, Бартоломеус решит исполнить вчерашнее обещание и станет следить за каждым моим шагом. Так, что незаметно покинуть замок, нам с Сандрой вряд ли удастся. Придется поведать старику наши планы, а это может расстроить его еще сильнее.

Я думал об этом и за завтраком, тихонько перемигиваясь с девушкой, и перебрасываясь шепотом парой слов. Тут дядя явно что-то почувствовал и, доев чуть остывшую овсяную кашу, устремил на нас строгий взор. Я заерзал на месте, помня запрет на «показательные полеты». И только хотел пробормотать что-то вроде «а мы тут с Сандрой прогуляться решили недалеко», как бабушка волшебницы внезапно спасла меня от необходимого вранья.

  Отставив пустую тарелку в сторону, старушка довольно бодро выскочила из-за стола, куда-то просеменила, и вернулась со здоровенной метлой в руках.

- А ну-ка, брысь, отсюда, молодежь! – проскрипела она, размахивая орудием труда и приводя в ужас пауков, с незапамятных времен, обитающих в замке.

 – И вы, господин звездочет, тоже потрудитесь отойти в стороночку. Это ж надо – светила небесные считают, а паутины по всем углам в глаза не видят. Вот до чего ученость-то доводит!

  Непрерывно ворча, Берта резво принялась мести каминный зал, поднимая столетнюю пыль.

Надо сказать, что в этот миг исполнившаяся сил старушка с выбившимися из-под платка седыми космами, и единственным сердито горящим глазом, как никогда напоминала колдунью, заполучившую любимое помело.

- А как здесь порядок наведу - бурчала она себе под нос. - Так посуду перечищу, белье перетряхну и до остальных комнат доберусь. Я не дармоедка какая-нибудь! Раз уж пустили пожить – надо харч хозяйский отрабатывать. Эй, господин мудрейший, а не надо ли и в твоем кабинете прибраться? Поди, там столько мудрости скопилось, что не мешало бы вытряхнуть половину?

  Это предложение привело дядю в ужас и негодование одновременно.

- Никогда! – тонко воскликнул он, топнув ногой. - Ни за что ни одна дама с метлой и тряпкой не переступит порог моего кабинета!

Ибо все мои рукописи сейчас валяются там, как попало, на своих местах, а после вашей уборки, уважаемая, будут аккуратно лежать черт знает где! О, Небеса! Поистине, женщины привносят столько хаоса в нашу жизнь! Гай, я удаляюсь к себе. Если понадоблюсь, ищи меня в кабинете или в обсерватории.

  И, ворча себе под нос, какие-то латинские пословицы про несносный слабый пол, бедный астроном спешно покинул поле боя.

- Пойду в огороде покопаюсь! – успел крикнуть я ему вслед. – Надо же проверить грядки перед грядущими холодами.

- Ну, а я, бабушка, пожалуй, сплету пару корзинок - в тон мне заюлила Сандра.

- Новый урожай надо в чем-то хранить, а старые корзины у наших хозяев совсем развалились.

  Берта на мгновение остановилась, бросила на нас хитрый и понимающий взгляд, но ничего не сказала. И лишь еще усерднее принялась махать метлой.

Мы с девушкой, не говоря больше лишних слов, выбежали наружу.

- Ну, все в порядке! – радостно воскликнула Сандра. – Теперь, если твой дядя поинтересуется, куда это нас понесло с раннего утра, мы совершенно спокойно ответим, что пошли в лес за лозой для корзинок. Ну, а раз близко подходящего ивняка нет, то кто нам помешает пройтись чуть подальше, и так до самой башни?

- Только топать нам придется пешком - заметил я. – У бедных подмастерьев, вроде нас с тобой, нет, и не может быть никакой лошади. Даже такой престарелой, как Нойда. Это я к тому говорю, что в лесу мы можем наткнуться на случайных бродяг, или собирающих хворост крестьян. А то и на заплутавших городских стражников. Нельзя, чтобы мы вызвали в первом же встречном хоть какие-то подозрения.

- Согласна - кивнула девушка. - Но, в таком случае, Гай, тебе просто необходимо переодеться.

  Я окинул быстрым взглядом свой новый костюм и хмыкнул.

- Да уж! Наши холопы в бархатных куртках по лесам не расхаживают. Надеюсь, дядя не успел еще спалить в камине мои прежние одежки, именуемые им «лохмотьями»?

  К счастью, этого не произошло, и вскоре я вернулся к Сандре совершенно преображенный. Девушка изумленно посмотрела на меня и звонко расхохоталась.

- И ничего смешного - пробурчал я, одергивая то, что уже никак нельзя было назвать рукавами - Ну да, признаюсь, я немного вырос из этого наряда. Но ведь и мы не на королевский бал собираемся, а на разведку.

- Не сердись, Гай, - сказала, отсмеявшись, Сандра. - Просто ты такой чудной в этих отрепьях. И сразу кажется, что рук и ног у тебя слишком много.

- Ну да, ты еще скажи: Человек - Паук какой-то - недовольно ответил я. – Раз уж у меня конечностей многовато.

- Скорее, аистенок - ласково возразила девушка. – Или журавленок. Худенький такой, все время тянешься вверх, и мечтаешь о полете.

- Ты не просто волшебница, а еще и пророчица - вздохнул я. – Журавленком меня частенько называл дядя, когда я был помладше.

- Вот видишь, значит, я верно угадала.

Ну, а перышки тебе не мешало бы взъерошить. Чтобы больше походить на усталого поселянина.

  С этими словами она запустила пальчики в мою густую гриву, и тут же начала ее трепать. Я почувствовал, что губы мои помимо воли сами начинают расплываться в глупой и довольной улыбке. Ощущать щекотание проворной маленькой ладони было очень приятно.

- Все-таки Бартоломеус прав - подумал я, изо всех сил стараясь сохранить серьезность. - Женщины привносят в нашу жизнь много шума плюс неуместное веселье. Вот я, например, сейчас думал об очень важных вещах. Как нам незаметно добраться до башни, и сложно ли будет взобраться на скалы? А у Сандры – одни лишь шуточки на уме!

  Я строго посмотрел на девушку. Но она так простодушно сияла, закончив экзекуцию моей ни в чем не повинной шевелюры, что я тоже не выдержал и, растрепав космы еще больше, тоже рассмеялся ей в ответ. С удовольствием отметив, что щеки Сандры за время ее пребывания в замке заметно порозовели, а из глаз исчезло выражение пугливой тоски.

- Ну, теперь я похож не на потомственного дворянина и даже не на убогого крестьянина, а на огородное пугало. И если ты не боишься идти в лес рядом с таким чудищем, пора двинуться в путь – решительно заявил я.

- С тобой вместе, Гай, я ничего не боюсь - улыбнулась девушка и взяла меня под руку.

  Осенний лес встретил нас тишиной и легким шелестом срывающихся с деревьев желтых листьев. Пахло влажной землей, горькой дубовой корой и еще чем-то таким особенным, пряным и густым, словно старое вино, чем всегда пахнут леса в сентябре. Солнце еле просвечивало сквозь тонкую дымку сероватых облаков, и от этого падающий на землю свет казался жемчужным. Удивительно, но яркое сияние в этот день струилось не с неба, а с земли, с пышных золотых и алых древесных вершин , горящих кострами в прозрачном и стылом воздухе. Я невольно задержал шаг возле огромного клена, горделиво застывшего на краю обрыва. Налетавший ветер медленно качал его крону, похожую на пестрый цыганский шатер, обрывая листья, точно ветхие заплатки. Они неохотно, с еле слышным шорохом отделялись от веток, недолго кружились, и устало падали на бурую траву.

- Какой красивый листопад в этом году - вздохнул я. – Восхитительная осень! Знаешь, Сандра, это мое любимое время года. Моя душа повенчана с ней, и если бы я был птицей, я бы полетел вокруг Земли в поисках следующей осени.

- А я думала, что ты, как все птицы, больше любишь весну - удивилась девушка.

  Она подошла к стволу, коснулась его рукой и замерла, словно прислушиваясь.

Золотой лист плавно опустился на ее плечо и, зацепившись за ткань плаща, повис, точно хрупкое украшение.

- Смотри, Гай! – тихо сказала Сандра, не отводя глаз от редеющей кроны. - Листья, как и люди, ещё не готовы сдаться. Они крепко держатся за прошлое, и пусть не в их силах остаться зелёными, клянусь, они до последнего сражаются за место, которое так долго служило им домом.

  Словно в ответ на ее слова, ударил сильный порыв ветра.

Листья закружились на фоне неба, посыпались дождем на наши лица и на волосы. Все вокруг мгновенно словно бы сдвинулось с мертвой точки. Облака на разной высоте понеслись сразу во все стороны, ветер громко зашуршал листвой, по толстому стволу бегучим огоньком промчалась белка, спрыгнула на землю, и побежала по своим делам, едва не коснувшись наших ног.

- Опять чудеса творишь?

 Я шутливо погрозил Сандре пальцем. Она с веселой виноватостью развела руками.

- Всего лишь немножко поговорила с деревом и ветром. Нужно же мне привлечь стихию на нашу сторону, когда ты полетишь на своем махолете.

- Это верно. Заполучить ветер в союзники – давняя мечта человека - вспомнил я очередной рассказ дяди. – Собственно, если это получилось с ветряными мельницами и парусами, то почему не может выйти и с крыльями?

  Задав себе этот вопрос, я немного погрустнел, подумав о немалом риске, сопровождающем подобное испытание. Сандра тоже заметно посерьезнела. Мечтательно-восхищенное настроение, с которым мы вошли в лес, сменилось настороженностью и деловитостью. И мы двинулись в путь дальше. Дороги и тропы были пусты, но чтобы совсем уж поостеречься, я спустился к тому самому ручью и добросовестно нарезал целый пук веток. Их мы спрятали на границе лиственного и хвойного леса, и вскоре достигли заветной горы.

- Ну, вон та самая башня, а вот – скала с которой мне придется прыгать - пояснил я девушке, рассматривая знакомый вид. - Хорошо бы нам подняться на ее вершину и посмотреть, насколько далеко мне придется лететь. Скала явно выше башни и, надеюсь, полет выйдет недолгим. Потому что мои крылья, увы, несовершенны. Им даже до куриных далеко, не говоря уже о журавлиных. Правда, на скалу я в прошлый раз не лазил, и не знаю, есть ли там подходящая тропа.

- Так давай пойдем, посмотрим, - чуть рассеянно отозвалась Сандра, явно обдумывая нечто очень важное.

  У основания скального массива нас ждало разочарование. Нагромождение огромных камней, острые края гранитных обломков – полностью преграждали путь наверх.

- Мда-а, зря, как говорится, прогулялись, - мрачно протянул я. – Черт, как же мне теперь освободить несчастного короля? Если на первом же шаге к его спасению мы потерпели такую сокрушительную неудачу!

- Ты забываешь, что с тобой – моя магия - возразила девушка. – И это не только красивые картинки да лечение твоей бедной головы.

- Неужели ты хочешь сказать, что сможешь подбросить меня до вершины при помощи очередного несусветного чуда? – недоверчиво спросил я.

- Это - вряд ли. Но, будь добр, помолчи хоть пару минут, и я постараюсь все уладить.

  Сандра подошла к большому валуну у самого подножия скалы и неожиданно прильнула к нему. Прижалась щекой и стала гладить рукой холодный гранит, точно шкуру огромного серого зверя.

- Над тобой проносились часы и эпохи, - еле слышно шептала она, прикрыв глаза.

- Ветер бил тебя, дожди точили твое тело. Ты видел возвышение неведомых царств и падение древних королей, мимо тебя пробегали к водопою пугливые лани, и звук рога эхом отдавался в твоих ущельях. Ты устал, устал бесконечно от смены этих картин. Как тяжко нести бремя бессмертия…

  Я во все глаза смотрел на девушку, внимая этой странной беседе с камнем. Шепот Сандры стал совсем беззвучным, а воздух вокруг, как внезапно показалось мне, зазвенел от напряжения. Я отчетливо понял, что древняя скала слушает в этот миг мою спутницу и понимает каждое ее слово! Губы девушки вновь зашевелились.

- Пожалуйста, помоги нам! – выдохнула она.