«Вы полагаете, что приключения опасны? Попробуйте рутину – это смертельно!»
                       (интернет-фольклор)

«Вот сказка моей жизни. Рассказал я ее откровенно и чистосердечно, как бы в кругу близких друзей.»
                      Г.Х. Андерсен

    Зимы я откровенно не люблю. Да и не бывает у нас зимы толком – так, жалкое подобие. В декабре ее еще нет и в помине, а в феврале – уже весна.

Близость к Атлантическому океану коварно крадет все зимние прелести. Какие там лыжи с санками, когда под Новый год травка зеленеет и солнышко блестит? Зато злобный морской ветер всегда в наличии – получите, распишитесь! Не знаю, как жилось здесь дочери Бога морей, а мне порой хочется сбежать куда-нибудь от воды подальше. Туда, где зима – это зима, а лето – вполне себе лето. Хотя к морю и бесчисленным соборам я уже привыкла и даже где-то все это полюбила. Только к погоде проникнуться любовью никак не получается.
 Сегодня, к примеру, с самого утра, не переставая, валит  мокрый снег. В такую погоду  лучше оставаться дома. Что я и делаю, благо  у меня выходной.

Я посмотрела за окно. Там продолжался снегопад. Снежинки то кружились медленно и плавно, то вдруг, подхваченные порывом ветра,  ударялись об оконное стекло и тихо стекали к краю рамы ручейками прозрачной воды. Задумчиво глядя на этот красивый и печальный танец, я одновременно пыталась придумать интересный финал к спектаклю «Сказки старой Дании», сценарий которого  верстала на компьютере прямо сейчас.   Пока ничего  не придумывалось. Мда! В  театральной студии уже идут репетиции, роли розданы, дети учат стихи и песни, а режиссер все еще не знает, чем же  эта история закончится?
Я перевела взгляд на желтоватую обложку книги, с которой внимательно и немного грустно смотрел  на меня великий Сказочник.  Оставить финал  таким, какой он есть в классической пьесе?  Шварц, конечно, велик и гениален. Но мне тоже хочется вставить свои «пять копеек»  в дело пересказа бессмертной истории про Снежную Королеву. Кто-то из знаменитых сказал: «Сказки не исчезают  и не растворяются во времени. Просто каждое поколение рассказывает их по-своему». Вот и мне хотелось бы придумать свою  историю о мальчике и девочке в заснеженном городе , о коварстве  и предательстве, о далеком пути, полном опасностей,  и о том, как любовь способна растопить лед застывшего сердца.
Ох, размечталась, режиссерша погорелого театра! Вот завтра придет очередная комиссия из Департамента по Культуре и Искусству да ка-ак начнет проверять твои рабочие планы и программы! Тут уж не до творчества  будет! Ладно, ладно, не стоит о грустном.  Может, в этот раз внимание высокой комиссии обойдет мой маленький театр стороной.
Я посмотрела на часы. Пора выключать комп, потому что с минуты на минуту  придут репетировать  друзья-артисты. Будем надеяться, что  вечером меня озарит гениальная идея.   
Тут я прислушалась. С улицы, сквозь неплотно прикрытое окно, мне послышалась  нежная и щемящая мелодия вальса. Высокие женские голоса звенели на ветру хрустальными снежинками,  и дробной  россыпью каблучков по паркету бального зала им вторили гитарные аккорды:

Снег подлетает к ночному окну,
Вьюга дымится.
Как мы с тобой угадали страну,
Где нам родиться!

Вьюжная, ватная, снежная вся
Давит на плечи,
Но и представить другую нельзя
Шубу полегче.

Я открыла окно и посмотрела вниз. Так и есть! Напротив моего дома, под красной стрельчатой аркой готических ворот стояли и пели четверо: двое мужчин и две девушки. Театр поэтической песни «Ла Кантарэ»,  добрые друзья, которые любезно согласились принять участие в моем зимнем театральном проекте. Так-так, а пришли-то ребята,  похоже, заранее и, судя по  большой шляпе с красным пером,  лежащей у их ног, решили совместить «приятное с полезным». Тем более что ситуация с финансированием  сферы искусства в нашем городе (точнее с полным отсутствием оного финансирования) печально известна моим друзьям, так же, как и мне. И все равно, это  не дело - петь и играть на сыром ветру. Инструменты бы хоть пожалели, если здоровья не жалко!

Я свесилась из окна и призывно замахала друзьям. Уже через несколько минут музыкальная четверка смеялась, стряхивала снег с одежды и шумно здоровалась со мной в  передней.
Витторио, Джанна, Тэмлин, Кристи…
Витторио – постарше остальных, синеглазый, высокий, светловолосый, похожий на  эльфа. Джанна – стройная, гибкая, как ива, черные волосы водопадом струятся по плечам. Тэмлин – словно бы сошедший с гравюры средневекового мастера -  густые усы и бородка, каштановые кудри в беспорядке рассыпанные по плечам, отчаянный и веселый взгляд серых глаз. Кристи – хрупкая, миниатюрная, похожая на восточную принцессу… Какие же они все разные и какие же талантливые!

О появлении этих музыкантов или, как я люблю их называть, менестрелей, в нашем городе ходят легенды. Никто не знает точно, кто они и откуда пришли. Говорят, что  однажды в ненастный  осенний день на центральной площади города появились двое мужчин с гитарами и две девушки.  Одна из девушек  поднесла флейту к губам,  мужчины коснулись гитарных струн, и хрустальная мелодия полилась звенящим ручейком. А сквозь тяжелые серые тучи проглянуло солнце, птицы запели совсем по-весеннему,  и в опавшей желтой листве показались нежные ландыши…
Я подружилась с этими чудесными ребятами, вместе мы ставили немало спектаклей в моей студии.

- Ребята, вы с ума  сошли, наверное! Играть и петь в подворотне под мокрым снегом! Вы же замерзли. Проходите на кухню, я вам картошку разогрею и чайник поставлю.

Витторио улыбнулся и помахал пачкой купюр.
- Ну, хоть, не зря мерзли. Ставь чайник, Марта, а мы с Тэмлином пока над кофе поколдуем.

Поколдуем - это верно сказано! Когда Витторио и Тэмлин готовят кофе, они становятся похожими на средневековых алхимиков: достают из карманов какие-то таинственные коробочки и  кисеты, сыплют в турку по щепотке чего-то душистого, высчитывают время варки по часам и на пальцах…  А потом пьешь этот божественный нектар и сил прибавляется втрое!

Пока друзья отогревались на кухне и пили кофе, я ушла в свою комнату переодеться. Сегодняшнюю репетицию проведем в костюмах!
Из недр платяного шкафа я достала театральное платье. Тяжелый зеленый шелк, пайетки, золотистая тесьма… Вот интересно, никогда ведь не испытывала тяги к женскому рукоделию! Помнится коллега- библиотекарша все сокрушалась по этому поводу:

- Марточка, ну почему же ты не умеешь шить и вязать? Ведь человека отличает от орангутанга только его умение делать вещи своими руками!

Я в ответ улыбалась и молча пожимала плечами. То, что человека отличает от орангутанга еще и умение работать головой, думать, сочинять, моя милая наивная коллега, видимо, не знала. А просвещать ее мне почему-то не хотелось.

Да, вот шить, кроить, вязать не хочу и не умею, а из старого поношенного платья сделать театральный костюм – это  пожалуйста!  Дайте только ленты, тесьму и стразы. 
Я облачилась в прохладный шелк, посмотрела на себя в зеркало.
Ну, и кто мы теперь?  Солидная дама, глубоко за тридцатник, библиотекарь  и режиссер со стажем? Да, черта с два! Зеленые глаза искрятся весельем, в прическе дерзко смешались рыжие и золотые пряди, задорная улыбка. Комедиантка, одним словом! Нет, в прошлой жизни я точно была бродячей артисткой!

Когда я вошла на кухню, друзья разразились восхищенными возгласами. Я шутливо поклонилась.

- Ну, пора начинать!

- С какой темы начнем? – Тэмлин достал откуда-то из недр гитарного чехла огромный нотный фолиант и теперь сосредоточенно его листал. Сколько Тэмлина знаю, он с этим «кирпичом» никогда не расстается. Возит за собой на гастроли из города в город, из страны в страну. И как только сил хватает ?!

- Давайте со «Святочных гаданий».

Джанна поднесла флейту к губам.  Переливчатая трель   повисла в воздухе и рассыпалась звоном прозрачных капель. Витторио и Тэмлин пробежались пальцами по струнам…
И взлетела ввысь мелодия!  Закружилась, понеслась в бесшабашной цыганской пляске. И были в ней безудержное, на грани отчаяния, веселье, и нежность, и тоска, и такая же отчаянная надежда на счастье!

Ты не плачь, не плачь, сиза горлица,

Не кляни судьбу, воронок!

Свечка зеркалу не поклонится,

Все устроится, дайте срок.

Святки в городе гулкой звонницей,

Не бросай назад башмачок,

Пролетит зима белой конницей,

Все устроится, дайте срок.

Дальней станцией жизнь опомнится,

Судьбы свяжутся в узелок...

Кофе варится, гуща полнится,

Все устроится, дайте срок.

Потом мы с Кристи и Джанной пели вместе, потом неслись по кругу в стремительной пляске, потом мы с ребятами разыгрывали отрывки из сцен, читали диалоги…Наша репетиция закончилась только через несколько часов. Снегопад прекратился, лучи бледного зимнего солнца  чуть поблескивали в лужах.

- До послезавтра, друзья. И не пойте больше в подворотнях.

- Постараемся, - Витторио улыбнулся, но как-то невесело, - Хотя, может статься, что нам и петь-то больше будет негде.

- Как это? Почему?

- В наш город из столицы приехал некий Советник по делам Культуры и Искусства. Ты ничего об этом не слышала?

Я медленно покачала головой. Советник… Что-то это слово вызывает у меня нехорошие ассоциации. Впрочем, неудивительно, если учесть, какую сказку я сейчас читаю.

А Витторио продолжал:
- Этот Советник готовит массовую проверку всех культурных учреждений города. А мы в нашем молодежном клубе и так «живем на птичьих правах». Администрация уже неоднократно намекала, что в случае малейшего замечания в их адрес, наш театр «вылетит»  оттуда первым.

- Не печалься, Марточка! –  видя мое смятение, Кристи торопливо обняла меня,- Пока это только разговоры. Будем, как всегда, надеяться на лучшее.

- Лучше, расскажи что-нибудь веселенькое, - Тэмлин хитро прищурился, - Какие еще «перлы» выдавали твои юные читатели?

Несмотря на тревожные новости, я нашла в себе силы улыбнуться.

- Наши юные читатели, на прошлой неделе, по   количеству «перлов» просто жгли напалмом. Представляете, себе, приходит этакая гламурная старшеклассница и говорит: «Дайте роман Достоевского «Преступление НА КАЗАНИ».

- Ага! Классика жанра. Роман про Казанскую братву! – Тэмлин стер набежавшие от смеха слезы. – А еще было что-нибудь интересненькое?

- Было, как не бывать! Вот заходят в читальный зал две малышки, и одна из них говорит: «Нам нужно написать доклад про Петра Ильича Чайковского. Балет «Щелкунчик». Танец феи… Танец феи….»   Тут подружка  решила ей помочь и выпалила: «Танец феи ДРОЖЖЕЙ!»

Все мои друзья так и покатились со смеху. На этой веселой ноте мы распрощались.

Я прибралась на кухне и поспешила к компьютеру, который уже перезагрузился и радостно пищал, приглашая  к действию.

Кстати, после нашей репетиции у меня, действительно, появилась интересная идея. Каким образом в сказке Герда узнает, что Кая похитила Снежная Королева?  Когда она попадает во дворец Принца и Принцессы, ей снится сон, что Кая уносят ледяные сани. Ну, и как вы это изволите изобразить в условиях читального зала  библиотеки?  А вот пусть лучше Герда и Принцесса садятся гадать в эту ночь. Все равно ведь в спектакле будет звучать песня про святочные гадания! Значит, девочки садятся гадать, ставят зеркало  и видят в нем ледяной зал дворца Снежной Королевы, саму Королеву и Кая на ступеньках ее трона. Отлично! И с зеркалом заморачиваться не надо, просто обтянуть пустую  картонную раму серебристой  фольгой…

Увлеченная творческим процессом, я лихо лупила по клавишам. Здорово! И Принцесса, увидев такую драматичную картину, сразу поймет, что Герде нужна помощь. И отпустит ее из дворца, дав карету, шубу и муфту. Вот у меня и «мотивация поступка героя» выписываться стала. А то, честно говоря, никогда мне не было понятно в этой сказке, с чего бы монаршествующей  особе вдруг осыпать такими дорогими подарками какую-то бродяжку? Но сцена с гаданием все проясняет!

Закончив сцену, я с облегчением выдохнула и, наконец-то, глотнула   чаю. Так, интересный моментик у нас получился. А что с финалом?  Финал все никак не придумывается! Стихотворение что ли, какое-нибудь в него вставить? Сейчас поищу что-нибудь подходящее  средь просторов Интернета.

В ответ на мой запрос, экран компа как-то странно мигнул, потом почти погас и вдруг вспыхнул и засветился ровным голубоватым светом. По углам монитора легли серебристые, как наледь на стеклах, дорожки. А из глубины голубоватого сияния полетели снежинки, которые начали складываться в слова:

У твоей королевы на пальцах - сияют колечки. и в чертогах ее есть на полках и вина, и мед.
 А у той побирушки - в дому лишь огарочек свечки. да поющий сверчок, что за печкой разбитой живет. 
У хозяйки твоей - едким мускусом пахнут флаконы. и не царское дело ей даже одеться самой.
Ну, а к той сумасшедшей - заходят ручные драконы, чтоб дыханьем своим отогреть ее руки зимой. 
У твоей королевы в глазах - ледяные осколки. а у нищенки этой во взгляде - зеленый прибой.
Ты живешь во дворце - как звезда на рождественской елке, чей неброский наряд разрешили украсить тобой. 
Ты себя убедил в том, что сахар полезнее перца и к другому пространству послушно теперь привыкай.
И уже не кричи, словно демон ужаленный в сердце, если кто-то во сне в изумлении выдохнет - "Кай"?!! 
Герда вряд ли вернется - поскольку почти что ослепла  и забыла тебя на холодном своем чердаке.

Все, что есть у нее - листик розы да горсточка пепла - от сгоревшей души. и кленовая флейта в руке. 
Да и ты позабыл, как вы счастья когда-то хотели. дни теперь - мимолетны, а ночи - гораздо длинней.
Городок постаревший засыпали снегом метели. и потерян навек узкий след пробежавших саней...

Вот это - да!  Потрясающее стихотворение! Только почему же оно такое трагическое? Сказка ведь закончилась, как положено, счастливым финалом.  А здесь строки – одна другой печальней. «Герда вряд ли вернется, потому что почти что ослепла» «Потерян след саней» -  такое ощущение, что тот, кто этот стих писал, сам  тогда был в страшном горе и уже не верил ни в добро, ни в любовь. А, кстати, кто это написал?

Никаких инициалов я, конечно, под стихом не обнаружила. Только еще одна снежинка вылетела откуда-то из глубины экрана и застыла в углу монитора странным пятнышком, напоминающим птичий след. А откуда эта ссылка вообще взялась?

Я вернулась в поисковик, вновь сделала запрос. На этот раз полезли ссылки на вполне обычные детские стихи о зиме и сказках. А голубоватое окошко со снежинками куда-то пропало. Черт! Стих, конечно, для детского спектакля не подходит, но он такой интересный, что я бы с удовольствием выучила его сама наизусть! А, может, потом бы написала на него ответ. («Отхлоп», как любит выражаться моя подруга, тоже поэтесса). Ну, значит, не судьба.

Я вновь открыла текст со сценарием спектакля. Но разбивший тишину моей квартиры телефонный звонок  прервал творческий процесс.

Засада! Звонил начальник, требуя немедленно явиться на работу, дабы предстать пред светлыми очами высокой комиссии  по Культуре и Искусству, которая в сотый раз решила посетить наш многострадальный Дом Детского Творчества.

 Через десять минут я уже тащилась на работу, проклиная все на свете. Внезапно упавшая на нас проверка требовала приличного внешнего вида. Пришлось впрыгнуть в платье и натянуть на ноги сапоги со шпильками. Самое оно – если передвигаться по снежной слякоти, которая тут же пытается замерзнуть. Впрочем, у меня еще не самый худший вариант. Если я таки до своей студии доползу, то есть шанс отогреться горячим чаем или тем, что в столе прикопано на случай атомной войны. А вот знакомый старичок, торгующий старыми книгами под открытым небом, рискует не только простудиться, но и имущество свое потерять. Ведь, сколько ни прикрывай несчастные книжки пленкой, им от сырости все равно не спрятаться.

Я передернула плечами и решительно двинулась в сторону книжного развала.

Гори она синим пламенем и работа, и проверка! Может, как-нибудь выкручусь! Детишек я своих, конечно, люблю, а вот с начальством мне откровенно не повезло. Так что, если вылечу и с этой работы – то сильно горевать не стану. А бедному Теодору надо незамедлительно помочь!

Мы с ним приятельствуем уже лет приблизительно  десять. Еще с тех самых пор, как я  после колледжа поступила работать в театральную студию при библиотеке  Дома Детского Творчества. Хороших книг у нас тогда катастрофически не хватало, и я регулярно паслась у букинистов. Порой, оставляя у них всю свою маленькую зарплату. Старичок быстро понял, что перед ним «собрат по отсутствию разума» и частенько отдавал мне книжки почти за бесценок.

Так мне досталась «История театра», «Повелитель блох» Гофмана  и целая куча детских сказок, с которыми у нас в библиотеке почему-то была напряженка. То детишки «зачитают» и не вернут, то над залом трубу прорвет – и стеллаж с книгами погибнет безвозвратно.

Я под эти сложности даже научилась искусству реставрации. Не настолько хорошо, чтобы пострадавший экземпляр потом на выставку тащить, но до «читабельного» состояния могла почти любую книжку довести. Теодор за это громко дразнил меня Хранительницей Сказок. А я его в отместку и втихаря – книжным червем.

На самом деле – он славный. Если не обращать внимания на его любимое занятие: он просто  обожает давать советы, искренне полагая, что помогает мне своими  наставлениями. И ладно, когда мы с ним беседуем о всяких там форзацах и прочих книжных прибамбасах. Тут ему равных нет – и мне есть, чего послушать. А вот лезть в мою личную жизнь (вернее, в отсутствие таковой!) – явно лишнее.

Извиняет его только возраст и умение дружить. И я рванула на помощь.

Мы быстренько покидали книжки в древний чемодан на колесиках, упаковали столик. Я взглянула на часы- до начала обещанной проверки моей студии оставалось еще минут сорок. И мы с Теодором  отправились греться в ближайшее кафе.

- Мир стал неуютным – грустно констатировал пан Теодор, грея замерзшие руки о бокал с горячим чаем. – Люди перестали читать книги. Да что там книги! Посмотри вокруг – им даже уже поговорить не о чем!

   И он кивнул на десяток таких же примороженных посетителей. Все они сидели, уткнувши носы в свои гаджеты. Изредка отрываясь от своих «игрушек», дабы сделать глоток кофе или заказать очередную порцию пиццы.

- Ну, может быть, это просто сборище случайных людей, – возразила я. – Которых непогода собрала под одной крышей. А дома они совсем другие.

- Дома они точно такие же. Только там у них экран побольше. Приходят с работы, включают свой «ящик» - и поглощают новости вместе с тарелкой супа. А полистать книжку им и в голову не приходит! Почему?

- Потому, что любые новости – даже плохие – это динамика. А книга – статична. В ней уже все произошло. К тому же, в новостях все происходит не с тобой. А книгу надо прожить. И посочувствовать ее героям. А это уже свои собственные переживания. Наверное, они просто хотят спокойной жизни. И не готовы - ни к сочувствию, ни к переживаниям.

- Ага! В прошлом веке, значит, были готовы? И в позапрошлом - тоже. А что же такого случилось с нынешним веком?

- Ничего особенного. Просто – «время сказок прошло – карнавал за окном отшумел».

- Это твой взгляд на мир? Или что-то другое?

- Это просто строчка из стихотворения…

- Господи, Марта! Ты снова – пишешь?

- Я – записываю, пан Теодор! Вам ли этого не знать? Строчки заходят в гости. Иногда – одни. Иногда – с хозяевами. А вот эти заглянули без никого – шмыгнув в дверь, как потерявшийся щенок.

- Ну-ка, ну-ка! Расскажи мне про эту зверушку!

- Да нечего мне рассказывать! Просто телевизор у соседа за стеной слишком громко орал про карнавал, а потом была какая-то бесконечная передача про Сальвадора Дали. И я не могла заснуть. А под утро кто-то продиктовал строчки…

Время сказок прошло - карнавал за окном отшумел.
 Вечны лишь тараканы, налоги, долги и интриги.
Забывается все - даже то, что ты прежде умел. 
Так не вспомнить порой ни страницы в прочитанной книге. 
Не понять никому - кто сегодня заводит часы? 
Только чашечка кофе приятна еще - по старинке. 
Но, как в страшном кино на стене шевелятся усы -
Хулигана Дали, разобравшего мир на картинки. 
Нам еще поиграют на трубах знакомый мотив - 
И пошепчут с экранов про веру, любовь и удачу. 
Мы соскочим с подножки, за слово душой заплатив,
Но волшебную палочку так и не купим на сдачу...

- А что бы ты сделала с волшебной палочкой, дорогая? – с улыбкой поинтересовался мой визави. Таким тоном спрашивают маленьких девочек – нужна ли им в доме очередная Барби? Седьмая по счету! Бедняга думает, что я все еще играю в куклы.

А на самом деле – я уже взрослая дама. И тратить волшебство на какие-то невнятные игрушки я бы не стала. Правда, чего бы я попросила - случись у меня такая возможность?  Сходить замуж? – Упаси, Господи!  Тихая семейная жизнь явно не для меня! Иначе придется изменить в своей жизни абсолютно все.  Нет уж! Не играю я  в эти игры. Разве что, поменять эпоху? В этом дурацком двадцать первом  веке и, правда, как-то неуютно…

Та-ак, продолжаем разговор! Что мне, бедняжке, от жизни надо? Минимальное удовольствие – это поменять начальника на работе. А максимальное?

   Я задумчиво вертела в руке пустую кофейную чашку  и смотрела в окно. Пан Теодор не спеша доедал свою пиццу и вежливо молчал, не влезая в мой мыслительный процесс.
Попросить себе друга и собеседника? Или чего-то более возвышенного?

Помнится, я прочитала как-то, что все мы – кусочки одной души. И всю жизнь пытаемся найти свою половинку (а также четвертинку, восьмушку и так  далее.)

Я бы сказала иначе: все мы – осколки одного зеркала, в котором эта душа отражалась. В какие-то стародавние времена оно разбилось и собрать его воедино – все равно, что выложить из льдинок слово  «Вечность»…

Потому, что осколки разлетелись по всему миру и попали в совершенно разных людей. И те, у кого душа еще способна что-то чувствовать, ощущают в ней боль. А те, кому эта душа «по барабану» - просто покрыли этот осколок слоем равнодушия, как цементом. И поэтому первые – отражаются в зеркалах, а от вторых – остается темный квадрат, как на засвеченной фотопленке. И общая картинка, которая была раньше – просто не сложится…

Но радует, что хотя бы первая категория находит друг друга какими-то странными путями. Наверное, Паоло Коэльо не зря писал о «светящейся точке над левым плечом»: что-то в этих словах действительно есть. Раньше бы я в это не поверила. Но однажды увидела собственными глазами. Причем, не только я. Потому, что потом спрашивали друг у друга: «Что это было?» А нам улыбались в ответ и говорили: «не удивляйтесь, с ним это часто бывает»…

Вот только, как объяснить, что это «свечение» я увидела в человеке задолго до того, как оно материализовалось? По каким тайным признакам мы понимаем – «наш» это человек или нет? Почему, кто-то встает рядом, как картинка в паззле? А кого-то невозможно не только поставить – но и представить около себя? Откуда берутся люди, которым и говорить-то о себе ничего не надо: они все знают и так. Когда достаточно просто прикоснуться к человеку и начнется разговор без слов.

Говорят, что когда-то все умели читать мысли. Почему же они читаются – не с каждым? Наверное – это получается только с теми, у кого в сердце или душе сидит тот самый «осколок». А мы всю свою жизнь проводим в поиске, ошибаясь и разочаровываясь. Но зато – сколько счастья, когда найдешь!

Я всегда  видела в человеке душу, а возраст и пол значения не имели. Мне было важно «созвучие». Если мы настроены на одну волну, то какая разница, в какое тело упаковано сердце? Тем более, что мое сердце молчит уже давно…

Мне вообще кажется, что порой я напоминаю собой глыбу льда: прячусь внутри от суеты этого мира, окружив себя смертельным холодом. С одним желанием – чтобы никто не трогал. И даже не страшно, что душа замерзнет…

А потом попадается в руки книга, диск, строчка – и я начитаю стремительно таять, капая стихами. И, зная над собой эту власть чужих слов, часто целенаправленно разыскиваю эти строчки. Чтобы в состоянии моего «абсолютного холода» все же остался малюсенький шанс отогреться и выжить…

Теперь все книги читаю с карандашом в руках и, выписывая все, от чего душа вздрагивает. Все ищу себе подобных. И не имеет значения, живы они или умерли. Слова-то остались! И я беседую с их душами долгими ночами, все ухожу в своих снах в какой-то странный мир. Понимая, что там меня нет. Но все равно – смотря на него, как через дырочку занавеса. И никогда не знаю потом – чьи стихи пишу…

Любимое же мое занятие – копаться во всяких творческих зарисовках. Потому, что я всегда знаю, что по тетрадочкам и листочкам, я обязательно найду там себе и пищу для ума, и бальзам для сердца. И тогда от серой действительности можно будет отвернуться. И, словно четки, перебирать чужие строчки, прислушиваясь к себе – какая «бусина» отзовется в душе громче и волнительней? И разбудит желание писать.

Не вымучивая слова, а выплескивая их из себя – строчку за строчкой. Чтобы в этом море не утонуть и не захлебнуться. И рука на любимый томик ложится, как на плечо любимого мужчины – с трепетом и волнением. И жар чужой души чувствуется так же, как тепло тела через тонкую рубашку. И загораешься от него сам. И хочется только одного – успеть сказать…

А иногда очень хочется остановиться, и оглянуться. Но – страшно! Остановишься – догонят, оглянешься – обманут. Покажут твое прошлое приукрашенным и неправдоподобным. И опять начнешь жалеть непонятно о чем. А не сбывшееся не всегда бывает лучше сбывшегося. – Как ненаписанные стихи: ведь всегда кажется, что следующие будут лучше предыдущих. Но то, что хочешь сказать, иногда никак не хочет говориться. И я тоскую по той душе, которой буду нужна. Но все родные души порой расползаются, как тараканы: каждый за свою печку. И, хотя я прекрасно понимаю, что этому есть вполне объективные причины, от этого ни сколько не легче.

После каждой хорошей встречи начинается очередной грустный «отходняк».

И я опять мечусь, и кидаюсь в книги и музыку за утешением и любовью. Почему все думают, что чужую беду я умею развести руками? Я и со своей-то справиться не могу: я не Господь Бог! Я всего лишь – слово. Причем, даже неизвестно чье…

Кого я ищу в других столетьях и других жизнях? Отражение себя? И в каких зеркалах потерялось мое счастье? И что такое – счастье? Не могу ответить на этот вопрос, даже прожив на свете много лет…

В общем, получается, что мне срочно нужен творческий друг! Чтобы делиться с ним  всеми моими не самыми совершенными стихами и мыслями. И который смог бы меня чему-то научить! А еще лучше – совместно что-нибудь написать!

Так, где у нас волшебная-то палочка? - Подайте ее сюда немедленно!

   Поймав себя на мысли, что мне хочется сказки, я глупо хихикнула. И в двух словах пересказала старому букинисту все, о чем сейчас думала.

- И что в этом смешного? – вздохнул пан Теодор. – Подумаешь, сказки захотелось! Вполне нормальное желание…

- Оно у десятилетней девочки – нормальное! А не у взрослой женщины – уже достаточно повидавшей жизнь!  Я ж не просто сказки хочу – а в ней еще и поучаствовать! Что уже совсем – клиника! У меня ж таки просто «переломный момент со смещением приоритетов в результате падения с высоты своих иллюзий» - как пишут нынче в интернете! Мне ведь не просто в сказку захотелось прогуляться! Мне там еще и Сказочника подавай.

(Совершенно дикое желание, учитывая мой весьма печальный опыт общения с представителями противоположного пола) Но этого я благоразумно озвучивать уже не стала. Дабы мой старичок не сел на любимого конька: любит он поговорить о том, как сложно жить одинокой девушке в наше время. Ха! Видел бы он – как я с дрелью обращаюсь и компьютером владею.  Кстати, дрель – восхитительное средство – от соседского телевизора, доложу я вам! Особенно, если пользоваться ею по паре часов в день пять лет подряд…

- А в какую сказку ты хотела бы попасть? – спросил пан Теодор таким тоном, будто мог меня туда отправить.

- Не знаю. Наверное, в такую, в которой Сказочник есть. Дабы устроить там с ним «слет Премудрых Василис – по обмену премудростями», - улыбнулась я. – Я ведь тоже иногда сказками балуюсь.

   Развлекалась я пару лет назад присмотром за ребенком. Пока с одной работы на другую перескакивала. Подшефную деточку из планшета можно было вынуть только сказочным сюжетом. А все книжные истории ребенок наизусть знал. Вот мне и приходилось изощряться. За отдельную плату, кстати. Очень стимулирует, между прочим! Потом мальчика в Англию учиться отправили и необходимость во мне отпала. Но привычка к сочинительству – осталась…

- Сказочник у Шварца есть. У Грина. И у Андерсена. Тебе – какой из них нужен?

- Все сразу! – улыбнулась я. – Но можно – по очереди.

   Пока я размышляла – стоит ли рассказывать о том, как я дошла до жизни такой, в нашем тихом и уютном кафе разыгралась неприятная сцена. Две молодые девицы до этого мирно сидевшие в уголке, внезапно начали ссориться.

- Вот только не надо смотреть на меня так вопросительно! – стоя к нам спиной кричала невысокая девушка в модном пиджачке со стразами - Прости, конечно, я всё понимаю — красивые сказки, Сказочники и тому подобное. Ну, не дура же я, в самом деле тащиться…

   Договорить – куда именно тащиться она не успела. Потому, что ее хрупкая собеседница в черных рваных джинсах и с почтовой сумкой через плечо, гневно сверкнула темными глазами из-под косой челки  и бросила на стол какую-то книгу. Сбитые кофейные чашки полетели на пол. Хозяин заведения выскочил на грохот разбитой посуды.

Но юная хулиганка удачно проскочила мимо него, выкрикнув на ходу:

- Ты – дура, Герда! Просто – редкостная дура!!!

    И громко хлопнув дверью, исчезла в упавшей на город метели.

- ГЕРДА? – только и успела изумиться я….