Подготовка к департаментской проверке шла в стенах родного учреждения культуры полным ходом. Судя по громким воплям нашего уважаемого начальника, которые эхом разносились по всем коридорам и этажам.

- Где учитель пения? Что значит «заболел»? Я не давал такого распоряжения! Секретарь, пишите приказ: кто посмеет заболеть без моего ведома, будет немедленно уволен! Так, это что такое?!  Откуда сырость?! Я не спрашиваю, почему снег шел, я спрашиваю, почему ЛУЖИ НА ТЕРРИТОРИИ?! А  почему розы на клумбах до сих пор не расцвели?! Что значит, «Зима на дворе»?!  Вам бы только отговорку найти, чтоб не работать. Всех уволю, к чертовой матери!

    Крики и вопли приближались, и через минуту разъяренный носорог в лице моего начальника ворвался в читальный зал библиотеки.

- Госпожа Золотницкая! У вас все готово к принятию высокой комиссии?!

- Все готово, господин директор! – затараторила я, привычно входя в режим «Буба Касторский на допросе у белогвардейцев». - Вот извольте посмотреть выставки классической детской литературы, выполненные на самом высоком идейно-художественном уровне. А вот планы и программы работы моей театральной студии. Все оформлено в соответствии с методическими требованиями нашего уважаемого Департамента по Культуре и Искусству. За истекший период нами было проведено энное количество учебно-воспитательных мероприятий, повышающих культурный уровень подрастающего поколения на сто, нет, на двести процентов…

   Я несла весь это бред, потрясая в воздухе  папками и бумагами, и решительными шагами наступая на директора. Тот только поморщился и махнул рукой.

- Ладно, госпожа Золотницкая. Ждите высокую комиссию.

   Высокая комиссия появилась буквально через десять минут. В составе высоченной тощей тетки с огромным носом и колючими  маленькими глазками и круглого, как шар, типа, тоже носатого, который к тому же все время двигал верхней губой, показывая два выдающихся вперед желтых кривых зуба.
Тетка сразу повела себя странно: подбежала к выставкам книг и стала внимательно рассматривать каждую обложку, водя по ней носом, словно пытаясь понюхать переплет.

- Что тут у нас такое? Андерсен, Одоевский, Джанни Родари… Господин Сырницкий! Запишите! Выставки не соответствуют новым требованиям Департамента по Культуре и Искусству! Представлены морально устаревшие книги давно забытых авторов, которые пробуждают в детях вредное чувство фантазии и отрывают их от современной высокотехничной  действительности двадцать первого века.
Мне сразу захотелось достать с верхней полки фолиант потолще и огреть, как следует, эту мымру. Чтоб не смела больше клеветать на любимых авторов!
Однако,  усилием воли я взяла себя в руки, медово улыбнулась и сказала мягко, но ядовито:
- Да что вы говорите, госпожа…не знаю, как вас там. А вот в недавно полученном методическом циркуляре  было написано, что эти книги обязательны для внеклассного чтения школьников. Как же это у вас в Департаменте правая рука не знает, что левая делает, а?
   Но жирный тип со странной фамилией Сырницкий и носатая ведьма, похоже, не слышали моих слов.

- Госпожа Марта, почему в вашей библиотеке не представлены такие прославленные современные авторы, как Джудит Макнот с ее бестселлером «Ангел в объятиях любви»? Или не менее великая Дарья Донцова с ее гениальными произведениями «Отморозки на пляже» или «Убийство в бане медным тазом»? Вот эти книги как раз полезно читать подрастающему поколению. Они, в отличие от ваших нелепых сказочек, учат детей реальной жизни.
Я посмотрела в ее узенькие педагогические очи. Выдержала долгую минуту молчания. Потом глубоко вздохнула и задумчиво произнесла:
- Госпожа проверяющая, как вы себя чувствуете? Может, мне вам жаропонижающее  из медпункта принести? Потому что говорите вы какие-то очень уж странные вещи…

   Опять – ноль реакции! Тетка переместилась к  рабочему столу и уткнулась носом в мои планы и программы.

- Что вы ставили в вашей студии в последнее время?! «Тайны острова Сокровищ», «По щучьему велению», «Приключения Чиполлино»… Господин Сырницкий, запишите! Налицо деятельность подрывающая устои государства, призывающая к бунту против существующей системы, внушающая детям опасные идеи свободомыслия…
Я снова наигранно улыбнулась и вежливо покивала:

- Так вы нас  теперь в повстанцы записали?  Почетно, конечно! Кажется, пришла пора открыть окно. Иначе от вашей пламенной речи и у меня температура повысится.
   И опять  мои насмешливые  слова не возымели никакого действия.
Да они, правда, ничего не слышат, что ли?! Словно мы на разных звуковых волнах общаемся…

Страшная догадка обожгла меня! Я внимательно посмотрела на членов «высокой комиссии»,  на их угловатые, дерганые движения,  странные черты  лиц…

И молнией вспыхнула в сознании строка Петербургского Сказочника нашего века: «Крысы стали главней людей, дети! И уже не выходят на связь…»

А серые твари в человечьем обличье выпрямились и так же пристально посмотрели на меня

- Мы делаем вам последнее предупреждение, Хранительница Сказок! Последнее! Не становитесь у нас на пути! И вот еще, - носатая Крыса швырнула на стол какую-то карточку. - Позвоните по этому телефону. Как можно скорее. Для вашей же пользы! Идемте, господин Сырницкий.

   Они вышли прочь. Я зачем-то бросилась вслед за ними, рванула дверь библиотеки.
Никого. Только еле слышный шорох и скрежет коготков по полу, где-то в глубине коридора.

Я вернулась в читальный зал. Медленно подошла к столу, взяла в руки странную карточку.
На черном фоне белыми буквами было написано только одно слово: СОВЕТНИК. И номер телефона.

 
 В совершенно растрепанных чувствах, я сорвала с вешалки пальто и выскочила на улицу. Едва не попав под колеса, отъезжавшего от высотки лимузина. На минуту тонированное стекло машины опустилось, и за ним показалась знакомая противная физиономия. Стеклянные глаза словно просканировали меня, но не выразили ни одной живой эмоции. Потом стекло вернулось на место, и лимузин уехал.

Я машинально глянула на часы. Одиннадцать.

Не поздновато ли вы едете в свой департамент, господин Советник? Еще и от любовницы!  Впрочем, ваши отношения с Гердой меня мало интересуют – свечку держать не собираюсь.
 Мысли тут же перепрыгнули на дурацкую проверку. Сказки их не устраивают! Любовные романы им подавай! Ага, щаз! Бедные детишки и так давно в курсе – откуда они берутся.

На фоне всего этого маразма смертельно захотелось вернуться в свое детство – без всяких там «ангелов любви» и прочих донцовых. На работе мне теперь делать нечего. В зоопарк сходить, что ли? Говорят, что наблюдение за зверушками успешно лечит пошатнувшуюся психику. Правда, там сегодня выходной. Но выход есть всегда. А точнее – вход.

Я оглянулась по сторонам, убедилась, что улица пуста и привычно нырнула в дыру в заборе. Едва не порвав последнее пальто о торчащий гвоздь. Ну – не дура ли? Тут же вспомнились слова веселой детской песенки:

Но только в эту дырку лезть вам нужно осторожно!
Там потому что гвоздик есть и зацепиться можно…

   Ладно, в следующий раз буду аккуратнее. А пока пойду, навещу любимую дубовую аллею. Там всегда так вкусно пахнет опавшими листьями…

Я в полном одиночестве бродила по парку, прятала по карманам найденные желуди (никогда не знаешь - что может пригодиться в театральном реквизите) и снова размышляла о сказках и Сказочниках.  Лично для меня сказка – это такая внутренняя эмиграция. Куда можно сбежать в любой момент, когда мир за собственным окном перестает нравиться. И, наверное, я не одна такая. Во все времена сказки писались именно тогда, когда в любом «датском королевстве» что-то менялось не в лучшую сторону. В сказке всегда можно отсидеться и дождаться хоть каких-то перемен.

Или – просто из нее не вернуться…

Я поднялась на Смотровую башню – полюбоваться городом и заливом. Остроконечные башенки перемежались красными черепичными крышами и, словно таяли в серой дымке холодного зимнего дня. Снега за ночь нападало на удивление много. А по краям паркового озера даже образовалась корочка льда. Толстые утки с недовольным кряканьем преодолевали эту внезапную преграду и с шумом плюхались в воду. Как им только не холодно? У меня вот уже последняя фаза остекленения.

Так что надо срочно бежать греться в какую-нибудь кофейню. Иначе придется лечить меня водкой, как бегемота Ганса.

В войну, во время штурма города, строения нашего зоопарка были полностью разрушены, многие животные погибли.  За зарослями кустарника, в овраге возле ручья, советские солдаты  обнаружили тяжело раненного бегемота. Старенький немец-федьдшер  осмотрел беднягу и постановил: жить будет. И выписал лекарство: на ведро молока – два литра спирта. И так два раза в день. К счастью, наши солдаты захватили несколько немецких составов – тысячи две вагонов.  А в них раздыбали цистерны две спирта. Двадцать один день бегемота Ганса лечили этой удивительной микстурой.  И вскоре он поправился, стал хорошо кушать, заделался всеобщим любимцем.
 Я улыбнулась, вспомнив эту веселую послевоенную историю, и бодрым шагом направилась к злополучной дыре в заборе…

   Мы снова сидели в знакомой кофейне с паном Теодором и почти что ссорились. Потому, что он настоятельно рекомендовал мне позвонить Советнику, а я упиралась рогом и вопила, что с этим уродом мне абсолютно не о чем говорить.

- Марта, дурочка, ну, что ты воротишь от него нос, как Буратино от касторки!

- Потому, что он – враг!

- Несомненно! Именно поэтому вам и надо поговорить!

- На хрена? – изумилась я, внезапно переходя на совсем нехарактерную для меня неформальную лексику – То есть, пардон, зачем?

- Именно потому, что он – враг. А планы врага неплохо было бы знать!

Например, зачем ты ему вдруг понадобилась? Давай мыслить логически: раз он вызывает тебя на созвон – значит, хочет вести переговоры.

- Ну да! Как Ришелье вызывал Д.Артаньяна?  "Переходи на нашу сторону"!

- Что-то вроде этого. Тебя же не убудет от разговора! К тому же, у тебя появится возможность выведать хоть что-то о судьбе Сказочника.

- И что мне теперь – в Департамент тащиться? – с тоской спросила я, вспомнив свои предыдущие походы в это заведение. Где мне обычно сначала говорили «денег нет!», а потом уже «здравствуйте». Денег у них нет никогда и ни на что. Сидят, гады, в своем мраморе и позолоте, увешанные поэтическими цитатами – и при этом без зазрения совести заявляют, что «поэзия к культуре не относится»

- В Департамент – не надо! Мало ли чем ваша беседа закончится? А то уедешь оттуда на полицейском «воронке» да еще в неизвестном направлении. Назначь Советнику свидание в каком-нибудь нейтральном месте.

- Например, здесь, – встрял в нашу беседу хозяин кофейни. – У меня тут отдельный кабинет имеется. С видеонаблюдением, между прочим. Если что-то пойдет не так, прибежим тебя спасать.

- Спасибо, Жак! Я подумаю.

- А что тут думать? Звони! Пусть приходит – часика через три. А я пока тоже сделаю пару звонков. Есть у меня на примете парочка крепких ребят. Не помешают в хозяйстве!

- Хорошо. Только я сначала домой схожу – переоденусь. Не хочу, чтобы Советник подумал, что мой парадный вид – специально для него…

   В тайный кабинет я явилась в потертых синих джинсах и длинном клетчатом свитере. «Крепкие ребята» в модных спортивных костюмах зашли следом за мной  и с невозмутимым видом обследовали все помещение. А потом тихо удалились.

Советник сидел за столом, опершись локтем на какую-то папку с бумагами, а щекой на руку  и наблюдал за происходящим с нескрываемым изумлением. Я плюхнулась на стул, стараясь не смотреть ему в глаза. Ни у кого не было такого проницательного, испытующего взгляда. Я почувствовала, как лихорадочный озноб пробежал по моему телу, но кое-как справилась с волнением. И теперь без лишней гордости, но и без лишнего смирения ожидала начала разговора.

- Если меня правильно информировали, то вы – Марта Золотницкая, Хранительница сказок.

  Я кивнула. И налила себе минералки, ожидая продолжения разговора.

- У меня есть для вас заманчивое предложение. Что бы вы сказали о месте руководителя в моей грядущей  PR - компании? Имидж политика – это феномен массового сознания. Мне необходим ваш Дар Слова. К тому же, мне известно, что вы можете поставить любой спектакль…

- Ага, – усмехнулась я. – Сказку о голом короле, например!!!

- Ну, что вы такое говорите, госпожа Марта! На вашем месте я бы не торопился иронизировать. Вам необходимо иметь хорошую работу и надежную защиту – ибо вам небесполезно будет узнать, что мне поданы на вас серьезные жалобы.  Не все свое время вы посвящаете службе!

- Кто бы говорил о службе! Во сколько вы сами сегодня появились в департаменте, господин Советник? И как заниматься вашим пиаром – при таком раскладе?

- У меня было выездное совещание!

- Конечно! Совещание! У Герды на кухне. Или, может быть, в спальне? О чем же вы совещались?

- Это служебная информация! Оставим ваши вымыслы для «желтой прессы»!

И поговорим о чем-нибудь другом. Например, о сказках. Или о Сказочниках…

  Я вздрогнула. И это не укрылось от его глаз.

- И что у нас плохого со сказками?

- У нас со сказками скоро все будет очень хорошо. Потому что мы разработали одну уникальную технологию. Впрочем, лучше показать вам  это наглядно.

    Советник открыл внушительных размеров черный кейс и достал из него странный предмет,  формой напоминающий ноутбук. Вот только эта штука, похоже, была сделана из цельного куска льда. Он пробежался пальцами по острым ледяным кристаллам, которые, видимо, заменяли в этой фиговине клавиатуру. Странный предмет вспыхнул и засветился неприятным, режущим глаза холодным светом. Советник удовлетворенно хмыкнул и откинулся на спинку стула.

-  Двадцать первый век предоставил нам  поистине  неограниченные  возможности. Кем я был в старой сказке? Всего лишь королевским поставщиком льда, жалким торговцем. А теперь в нашей власти вся мощь современных компьютерных технологий!

- В вашей власти?! Я сразу поняла, что вы – одна шайка! Советник, Крысиный Король, Снежная королева…

- О, госпожа Марта, ну, что за нелепые, отдающие нафталином, сказочные имена?! Господин Ратус и леди Айс любезно согласились стать моими партнерами по бизнесу. Мой интеллект плюс весомая доля той мощной  потусторонней силы, которую в ваших сказочках наивно именуют «магией» позволили нам оцифровать  практически все сказочные сюжеты. Превратить сказку, скажем так, в мегабайты информации. Впрочем, вижу, что такому законченному, хм! гуманитарию, как вы, это трудно понять. Взгляните на монитор!

   Я наклонилась к ледяному экрану. В его холодной, подернутой  инеем глубине, зажглась  знакомая с детства картинка: золотоволосая девушка в бальном платье сбегает по ступенькам дворца и роняет хрустальную туфельку.
    Советник щелкнул клавишей-кристаллом. Картинка замерла. Туфелька, слабо мерцая, осталась лежать на ступеньке.

- И что теперь? – буркнула я.

- А теперь мы можем «подрихтовать» сюжет по своему усмотрению. К примеру, за углом уже дежурит мачеха. – Советник щелкнул кристаллом,  и на экране появилась пышно одетая толстая тетка с бородавкой на носу. - И она меняет хрустальный башмачок…

- На что?! На галошу сорокового размера? Для своей дочери?

   Советник неожиданно улыбнулся. Это было жутко. Словно узкая трещина внезапно прорезала кусок льда.

- Вот вы и сами все правильно сказали, госпожа Золотницкая!

    Он снова пробежался пальцами по ледяной клавиатуре. Толстая тетка вороватым жестом сунула хрустальную туфельку в карман и положила на ступеньки нечто  странное, украшенное красным бантиком. Потом она скрылась, а выбежавший из дверей дворца принц недоуменно уставился на лежащее у его ног сапожное изделие.

Поднимать галошу и прижимать ее к груди, он, похоже, не торопился…

Ледяной экран погас.

- Идиотская сказка получилась! – с торжеством в голосе заявила я. - Прямо как в песенке про хомячка: «Вышла сказочка плохая, противная!» Дети в нее не поверят!
- Поверят, госпожа Марта, если за дело возьметесь вы. С вашим воображением и фантазией, как мне ни отвратительны эти слова. Посмотрите еще. Вот лаборатория по оцифровке сказочных сюжетов, которой заведует леди Айс.

   На экране появилась тощая, бледная тетка с холодными, как и у Советника, глазами. Ни ледяного трона, ни горностаевой шубы, ни алмазной короны у нее не наблюдалось. Тетка поправила белый лабораторный халат и принялась водить лазерной указкой по интерактивной доске, диктуя что-то такому же бледному парню с рыбьим, замороженным взглядом. Видимо, это был Кай.

- Работа идет полным ходом - Советник довольно закивал. - Скоро я получу новую партию мегабайт сказочной информации. Можно будет продолжать работу над переделкой старых сказок.

- Да зачем вам вообще это нужно?!  Уничтожать сказки, ломать старые сюжеты?

- Затем что мне нужна власть! Над умами, над душами людей. А проще всего установить  власть над теми, у кого на сердце уже наросла корочка льда. Черствость, равнодушие к чужой беде, эгоизм – вот что разъединяет людей в наши дни. Разделяй и властвуй – прекрасный принцип, не правда ли? Но эту ледяную корочку надо растить на сердце с самого детства. Дети двадцать первого века будут читать новые сказки. Те, которые напишем для них мы!

- Вы, что всерьез думаете, что я стану помогать вам в этом грязном деле?!

- А у вас просто нет другого варианта, госпожа Марта! Подумайте о вашей студии.

Об этой бродяжке Ванде, которая прячется у вас дома! Одно мое слово, и ее ждет колония для несовершеннолетних преступников. Наконец, подумайте о Сказочнике!

   Видя мое смятенное молчание, Советник умело изобразил смену гнева на милость.

- В конце концов, если вы согласитесь сотрудничать с нами, мы даже разрешим вам спасти несколько любимых сказочек. Но только не сказку про «Щелкунчика»! Господин Ратус взял с меня обещание, что она будет уничтожена первой.

    Я стиснула кулаки, вспомнив зловещее предсказание. А вслух сказала, как можно спокойнее:
- Ну, хорошо, допустим, я соглашусь с вами сотрудничать. А что я с этого буду иметь?

- Ну, во-первых, деньги. Много денег. Служебную квартиру. Личного шофера.

А во-вторых, я подскажу вам – где искать Христиана…

- Доброта ваша смущает меня, – я постаралась прикинуться дурочкой. – И я бы, пожалуй, согласилась на ваше последнее предложение. Но объясните мне, почему все мои друзья находятся в правильных сказках, а враги – по какой-то роковой случайности – служат вам? На меня дурно посмотрели бы там, и дурно приняли здесь.

- Другими словами, вы отказываетесь служить мне? – голос Советника стал ледяным.

- Я – не отказываюсь. А пока только размышляю вслух. Дайте мне время на принятие решения. Хотя бы несколько дней. А чтобы я окончательно вам поверила – скажите, где сейчас находится Сказочник Христиан?

- Всему свое время, – пробубнил Советник. – Это закрытая информация.  Когда вы будете готовы к сотрудничеству – звоните. Но помните, что с той минуты, когда вы лишитесь моего покровительства, никто не даст за вашу жизнь и гроша!

- Я вас услышала, господин Советник – как можно спокойнее ответила я.

   И, повернувшись на каблуках,  не спеша вышла из тайного кабинета.