Проснулась я поздно. Холодный  свет зимнего утра уже освещал комнату.

Христиан сидел спиной ко мне и что-то внимательно рассматривал.

- Доброе утро, Марта. Завтрак на столе. Ну, как? Удалось ночное путешествие?

- Удалось! Я так рада, что с Вандой все в порядке! Спасибо тебе!

   Я подошла к Сказочнику и  застыла от удивления.  Он держал в руках старинную шпагу. Позолоченный эфес, ножны, украшенные серебряными насечками, кожаная перевязь…

- Откуда я тебя этот раритет?

- Это подарок моего друга Элиаса Дроссельмейера. Помнишь, я рассказывал тебе, что вместе нам удалось отбить атаку крысиных полчищ на его сказку?

    Я кивнула.

- Но почему ты достал ее сейчас?

- Потому что буря улеглась. Пора выбираться отсюда. Сдать дела смотрителю маяка. Вернуться в город. И думать, о том, что нам делать дальше.

   Я взглянула в окно. Крыши поселка, острые скальные обрывы, валуны на  морском берегу – все было покрыто густым слоем снега, который горел холодным серебром под  неяркими лучами зимнего солнца. Да, пришла пора покинуть маяк. А до чего же уютное было убежище! Здесь я на пару дней, словно, выпала из горькой реальности двадцать первого века. А теперь все тревоги и опасения вспыхнули в сердце с новой силой. Вот мы вернемся домой. Впрочем, нет, домой нельзя! Время на размышления, которое дал Советник, давно вышло, значит, скоро он всерьез начнет охотиться за нами. И что мы можем противопоставить его силе и власти? Музейный пистолет без заряда и старинную шпагу?

«Брось клинок свой, покуда не поздно - никому не страшна его сталь!» - тихо произнесла я строчку из песни.

   Христиан поднял голову, посмотрел на меня серьезно и печально, и неожиданно продолжил: «Да, оружье такое старо. Но когда в мире властвует злоба, кто-то должен стоять за добро!»

- Кто-то должен, спору нет - я покачала головой. - Только вот – как?! В старой сказке ты вызвал Советника на поединок…

- Да, - поморщился Сказочник. - И потерпел поражение, хотя моей вины в том не было. Король подставил мне подножку…

-Ну, вот видишь! Даже там справиться с Советником было нелегко. А сейчас ты и подобраться к нему не сможешь! На его стороне информационные технологии,  вооруженная охрана Крысиного короля и пресса в лице Снежной Королевы…

А что есть у нас, кроме этого клинка? Или ты придумал какой-то план?

- Не совсем план, но кое-какие идеи есть. Помнится, ты говорила, о странном компьютере Советника, похожем на кусок льда?

- Да, я видела у него такую штуку, ну и что?

- Советник тщеславен, - задумчиво сказал Христиан. - Он любит принимать журналистов в  Департаменте и устраивать пресс-конференции. Во время одной из них он обмолвился, что владеет уникальным изобретением, которое, цитирую дословно, «позволит ему распространить свою власть за пределы нашего мира».  А камера показала сверкающий экран и ледяную клавиатуру. Только в кабинете Советника этот аппарат был раз в десять больше.

- И что ты предлагаешь? -  спросила я, уже предчувствуя ответ.

- Я  уверен, что именно в нем скрыта немалая часть темной силы Советника и его прихвостней. Если бы можно было проникнуть в его кабинет и уничтожить эту ледяную мерзость!

- Ну, конечно! – я с досадой стукнула кулаком по столу. - Как в дурацком американском боевике! Пробраться в цитадель зла, перебить вооруженную охрану и подложить под пульт адской машины ящик со взрывчаткой.   Давай начнем с того, что взрывчатки у нас нет и взять ее неоткуда.

- Она нам и не нужна, - Сказочник  уверенным движением вынул шпагу из ножен, клинок в лучах утреннего солнца сверкнул ослепительной молнией.

- Это оружейное серебро, Марта!  Драгоценный металл из Волшебной страны. Клинок, выкованный из такого металла,  способен пронзить камень, железо. И лед.

    Ну, все!  Оружейное серебро, Волшебная страна, заговоренные клинки – сплошное фэнтези пошло! Вот только Советник наш пострашнее Саурона будет!  С его-то связями во властных структурах!

- Христиан, это самоубийство, – тихо сказала я. - Ты даже не успеешь войти в здание Департамента. Тебя схватят, как только ты появишься  на улицах города. Вспомни  Крысиного короля!

- Я думал об этом, - Сказочник положил шпагу на стол. - Если бы каким-то чудом удалось отвлечь внимание крыс и оставить Департамент без охраны… Тогда появился бы реальный шанс осуществить задуманное.

- Да что может отвлечь внимание этих серых тварей - начала я и вдруг замолчала на полуслове. - Господи, какая же я дура!!! А еще Хранительница Сказок!  

Музыка лечит СЛОВО. Реки уйдут в песок.
Дудочка Крысолова, тоненький голосок.
 Музыку лечит слово. Как не помочь беде?
Дудочке КРЫСОЛОВА будет на завтра дел!

   Христиан посмотрел на меня изумленно и радостно:

- Марта! У тебя есть знакомый музыкант с волшебной флейтой?

- Есть! И даже не один. Помнишь, я рассказывала тебе про ребят из театра поэтической песни «Ла Кантарэ»? Так вот, они – настоящие волшебники! И, узнав о нашей беде, они непременно придут к нам на помощь!

- Менестрели! Верные друзья Сказочников во все времена! - Христиан просто светился от радости. - Марта, ты опять спасаешь меня!

- Во-первых, не я, а музыканты из «Ла Кантарэ». А во-вторых , для того, чтобы связаться с ними, нам надо вернуться в город. А там, как я уже говорила, тебя могут «опознать».

- Ерунда! Крысиный десант потонул, где я скрывался, никому не известно. Да и вряд ли на каждом столбе висит мой портрет с надписью «Разыскивается». Проберемся в город, навестим Ванду, обдумаем все детали нашего плана. Хватит мне уже сидеть в укрытии, сложа руки! Сказка в опасности! И Сказочник должен ее спасти!

    Он надел перевязь со шпагой. И это странное сочетание: джинсы, свитер и старинный клинок – внезапно резануло меня по сердцу. Сейчас Христиан выглядел как повзрослевший крапивинский мальчишка!
 От Сказочника не укрылось мое смятение. Он подошел ко мне, ласково посмотрел в глаза:

- Что с тобой? Ты, кажется, плачешь?

- Я боюсь за тебя, Христиан! Все равно твой план – это смертельный риск. Нам ведь даже домой опасно возвращаться…

- Но я не могу иначе! – Сказочник ясно и спокойно улыбнулся. - Знаешь, этой ночью мне не спалось, а на рассвете вдруг пришли строки новой баллады

   Христиан взял гитару:

Одинокий луч от небесной лампы,
Как ударом сабли разрубит шторы.
Слышишь шорох шустрых крысиных лапок -
Это тихий шелест страниц историй.
Некому жалеть о твоей утрате, 
Что поделать, с жалостью ты недружен.
Первая фаланга крысиной рати
Наступает слаженным полукружьем.

Страшно умирать вдалеке от дома,
Убежать бы мог, но ведь честь - колодки.
Пусть в руке эфес - лезвия обломок
Намертво застрянет в крысиной глотке!

И перо запляшет по белой глади,
И со словом слово сплетутся в песню,
И герои жизнь обретут в балладе
О борьбе и долге, вражде и спеси.
И читатель книгу потом откроет,
В ней любовь не видит чужих увечий.
Книгу, где нельзя умирать героям,
Потому что в сказках герои вечны...

- Знаешь, что ты сделал, Христиан? – прошептала я. - Своей песней, своим Словом  ты разрушил предсказание Крысиного короля. И теперь я верю – мы победим!

   Мы стояли у подножия маяка. Сказочник бережно погладил седые от инея камни башни:

- Прощай, старина! Ты был нам верным другом, укрывал  от бури и холода, дарил тепло. Оставайся всегда таким  - прямым и честным. Свети людям и кораблям, помогай попавшим в беду.

   Сильный удар волны сотряс мыс. Мне показалось, что маяк чуть вздрогнул, словно прощаясь с нами.

- Морской царь сегодня не в духе - покачал головой Христиан. - Впрочем, он редко пребывает в хорошем настроении после того, как его дочь покинула глубины моря, полюбив рыбака. Идем, Марта!

   Он протянул мне руку, помогая спуститься вниз по обледенелой узкой тропке.

А я шла, не видя ничего вокруг, не чувствуя острых камней под ногами. И в голове всплывали строки древней легенды. Как я могла ее забыть?!

«Однажды дочь Морского Царя и Царицы , ударившись о прибрежный камень, потеряла сознание и попала в сети рыбака, а когда юноша поднял девушку на высокий берег, очнулась от поцелуя и полюбила юношу с первого взгляда, на всю жизнь. Заключив любовный союз, молодожёны поселились в Домике у моря, что в рыбацкой деревушке, у мыса Таран, где у них родился сын. И с тех пор, если юноша в суровых волнах Балтийского моря поймает и спасет свою невесту, то влюблённые уже никогда не расстанутся, какие бы испытания ни вставали у них на пути!»

Ну и ну, Христиан, неужели эта легенда и о нас с тобой?

   Как и предполагал Сказочник, в город мы вошли никем незамеченные. Морозная свежесть зимнего утра сменилась промозглым ветром, который бросал хлопья мокрого снега прямо в лица прохожим. Люди шли, низко сгибаясь под ударами стихии, и по сторонам не смотрели. Скрываясь от снегопада, мы нырнули в маленькую подворотню. В ней можно было немного отдышаться и обсудить дальнейшие планы.

- Ясно, что идти к тебе домой нельзя - сказал Сказочник. - За твоей квартирой, наверняка, установлено наблюдение. Ванда теперь знает, что с нами все в порядке. Так что ничего страшного, если девочка еще немного посидит дома одна. А нам надо найти твоих менестрелей и посвятить их в наш «заговор». И лучше всего сделать это на какой-нибудь нейтральной территории.

- Кафе Жака подходит идеально. Только совершенно непонятно, как мы найдем моих друзей. По телефону звонить нельзя, он на «прослушке». Идти к ним домой – опасно: можно привести «хвоста». Да и не знаю я толком, где они живут. А бегать по городу в такую метель и искать, где они выступают, можно до бесконечности.

- А мне, кажется, я знаю, где они сейчас - возразил Христиан. - Прислушайся!

   Сквозь вой ветра, хлюпанье сапог по мостовой и шум проносящихся машин откуда-то отчетливо донеслась нежная, щемящая мелодия флейты, которой горестно и гневно вторили гитарные аккорды. Мы поспешили на звук. Прямо  напротив кафе Жака, стояли и пели мои друзья. Я прислушалась к песне и вздрогнула. Возникло ощущение,  что поющие ТОЧНО знали обо всех тревожных событиях, которые произошли в эти дни. Чистый, ясный тенор Витторио и звучный, чуть хрипловатый баритон Тэмлина выводили мужественные и скорбные  строки:

Скажи, скажи, мой свет, виновен ли поэт
 За то, что совестью терзается всечасно.
Не укротить содом ни словом, ни пером,
 Тем более, когда оно прекрасно.

Скажи, скажи, мой друг, неужто замкнут круг,
Где наша участь, как арена, нестерпима.
И вот в неравный бой выходим мы с тобой,
Как гладиаторы времен упадка Рима.

   Им печально вторил хрустальный колокольчик голоса Кристи:

 Душа который год, как дудочка, поет -
И кажется, что праздник будет вечен.
 Вот только у певца счастливого лица
Не увидать, хоть богом он отмечен.

А мелодия флейты Джанны взлетала над площадью, и были в ней и боль, и нежность, и надежда.

   Песня закончилась. И мы подбежали к менестрелям.

- Ребята, почему вы поете здесь, на улице, под мокрым снегом? Вы же совсем замерзли!

- Потому что нам больше негде петь - грустно ответила Кристи. - По приказу Советника, наш театр выгнали из здания молодежного клуба. Там теперь устроят торговый центр.

- Опять этот Советник! – Христиан сжал кулаки. - Друзья, нам необходимо о многом поговорить. Пойдемте туда, где тепло и уют.

   Когда наша примороженная компания дружно ввалилась в кафе, Жак только молча вскинул брови и указал жестом руки в сторону «тайного кабинета». Пока остальные стряхивали мокрый снег с одежды и гитарных чехлов, я вошла в небольшую комнату. Там, забравшись в кресло с ногами, с томиком Грина в руках, сидела… Ванда.

- Ты как здесь оказалась?! – рявкнула я, даже не успев обрадоваться неожиданной встрече. - Я тебе что велела делать?! Сидеть дома и не высовываться! Почему ты меня не послушалась?

- Ага, не высовываться! Сама пропадаешь куда-то, ничего толком не объяснив. Потом вдруг во сне являешься. Я уже просто места себе от волнения не находила. А сегодня на рассвете вообще жуть началась! То в окно что-то билось, то под полом что-то скреблось. Я с перепугу, как ты и велела, позвонила Жаку. Он приехал со своими ребятами и забрал меня сюда. Так что я теперь в безопасности. И незачем так орать!

    Я присела рядышком и погладила Ванду по плечу.

- Извини! У меня просто сдали нервы. Тут столько всего произошло! Зато посмотри, кого я привела!

   И я кивнула на дверь. При виде Христиана, Ванда радостно взвизгнула и повисла у него на шее.

- Ура! Сказочник, дорогой, сколько лет, сколько зим! – а потом грустно вздохнула.

 -А сказку про снежного болвана ты мне тогда так и не рассказал! Сбежал из нашего разбойничьего лагеря! Вот застрелить бы тебя за это!

- Я тоже рад тебя видеть, Ванда! – рассмеялся Христиан. – Кстати, насчет «застрелить»…

   Он достал старинный пистолет.

– Твое оружие очень помогло нам с Мартой в трудный час.

- Ну, вот и славно, - серьезно ответила девушка, засовывая пистолет за пояс.- Думаю, что он еще нам пригодится. Пусть и незаряженный.

Потом мы со Сказочником рассказали менестрелям обо всех страшных событиях, которые разыгрались в городе за эти несколько дней. И попросили их о помощи.

- Да, конечно, мы сможем вам помочь, - решительно сказал Тэмлин. - И у нас как раз есть подходящая песня.

- Вот и отлично! – вздохнула я. - Значит, пора отправляться в бой.

- Нам пора! – уточнил Христиан. - А ты никуда не идешь.

- Почему это, не иду?!!

- Это может быть слишком опасно!

- Я знаю! Именно поэтому я хочу быть рядом с моими друзьями.

- Я тебя никуда не пущу! Если надо – свяжу и оставлю здесь, у Жака!

- Да что ты такое говоришь?! Почему ты указываешь, что мне делать?! Ребята, вы его слышали?!

    Менестрели и Ванда тихо переглянулись, поднялись из-за стола, и пошли к выходу.

- Эй, вы куда?

- Становиться между влюбленными, когда они ссорятся – смертельно опасно. - хихикнула Ванда.

    Вот поганка! Мы остались одни.

- Христиан! – тихо, но твердо сказала я, - Я. Пойду. С тобой. Ты – Сказочник. А я – Хранительница Сказок. Нам нельзя друг без друга…

Ну, вот. Сказала. Почти что в любви объяснилась.

- Марта… - в голосе Христиана прозвучали такая боль и нежность!  Я еле сдержалась, чтобы  не обнять его.

- Иди, верни ребят! И не пытайся вставать у меня на пути. Мы идем вместе. Или – никуда не идем вообще! Это – не обсуждается!

- Но ты можешь погибнуть!

- Я знаю, – уже на полном серьезе сказала я. - Один военный летчик, который даже в самолет забраться самостоятельно не мог, тоже это знал. Но все равно – рвался в бой. А ведь та  война была пострашнее нашей грядущей битвы…

- Между прочим, я тоже иду с вами! – крикнула Ванда из-за закрытой двери.