Среди  бурных событий этой ночи мы ни на минуту не забывали о Лукасе. Удалось ли отважному шуту проникнуть во дворец владыки? Чем закончилось его опасное свидание? И не сбылись ли горькие строки его стихотворения:  не попал ли наш друг в проклятую подземную тюрьму Амитабха?
Увы!  Никто не мог дать ответов на эти тревожные вопросы.
Меж тем, беспокоились мы не зря. На долю Лукаса выпало столько приключений, что их хватило бы не на одну балладу.

 Оказавшись в городе, шут начал действовать уверенно и хладнокровно. Напролом через центральные ворота дворца не полез. И знаменитым подземным ходом воспользоваться не решился, здраво рассудив, что после стольких побегов этот ход, наверняка, рассекречен и охраняется целым отрядом стражников.
Полдня Лукас просто ходил вблизи зубчатых каменных стен, окружавших жилище владыки, и ждал подходящего момента.

И вот, наконец, удача улыбнулась шуту. Молодой человек заметил,  что к дворцу приближается целая вереница  тележек, груженных различной поклажей. Миновав  кованые центральные ворота, погонщики направились к маленькой незаметной калитке с противоположной стороны. Лукас помнил, что там находился вход для слуг и поваров, привозящих во дворец продукты. Он немедленно помчался в том же направлении.
Замыкал вереницу усталый носильщик, из последних сил тащивший на себе два огромных мешка с курагой и изюмом. (Властитель был большой сластена!) Сгибаясь под тяжестью поклажи, мужчина сердито, но аккуратно понукал осла, идущего впереди. Как ни странно, на осла был навален всего один вьюк, причем полупустой.
Неподалеку от  калитки носильщик  споткнулся и непременно рухнул бы вместе со своими мешками, но Лукас ловко подхватил беднягу под руку.
- Мир тебе, добрый человек, - вежливо сказал шут. - Позволь  помочь тебе донести  тяжелую поклажу до дворца.
- Благодарю, о,  добрый юноша! - охотно откликнулся носильщик, - Прошу, окажи  такую милость. Я тащу эти проклятые мешки от самого рынка и уже почти надорвался.
- Отчего же ты, почтеннейший, не навьючишь их на осла? – кряхтя под тяжестью мешков, удивился шут.
- О, не все так просто, добрый юноша! Дело в том, что злополучный осел является собственностью нашего Властителя, да продлят Светлые боги его дни. А владыка Амитабх требует, чтобы слуги со всем тщанием берегли его имущество. Вот почему  я не могу нагрузить это ленивое существо всей поклажей, как должно  бы.
- Ясно, - вздохнул Лукас. - Ослов при дворе берегут и лелеют, а к честным труженикам относятся хуже, чем к животным.  Во всех землях Владыки столь одинаковы…
Носильщик испуганно оглянулся и шепотом сказал:
- Ты, я вижу, не в меру остер на язык, храбрый юноша. Но тише! Мы уже приблизились к дворцу. Здесь за необдуманные слова можно  запросто лишиться языка, а то и головы.
Около калитки дежурил красномордый толстяк, выразительно помахивающий плеткой. Носильщик с шутом подошли к нему почти вплотную, но тут вдруг произошло непредвиденное: ленивый осел заупрямился.

Он вдруг попятился, затанцевал на месте и, запрокинув голову к небесам, испустил душераздирающий рев. Носильщик сначала пнул упрямое животное, потом изо всей силы потянул его за уздечку. Это не помогло.
Пока его случайный знакомец понукал осла, Лукас прислонился к стене, делая вид, что отдыхает, и незаметно бросил на землю несколько колючек, сорванных с ближайшего куста. Часть этих шипов он успел подсунуть ослу под поклажу, что и вызвало буйный протест ушастого существа.

Меж тем, стражнику надоело слушать ослиные крики, но, помня о приказе Амитабха,  он набросился с побоями не на животное, а на ни в чем неповинного носильщика.
- Проходи быстро, проклятый бездельник, сын шайтана и ленивой черепахи! – заорал он, размахивая плетью.
Шут успел броситься наперерез стражнику, и удар плети пришелся как раз по мешку.

Изюм так и брызнул во все стороны.
- Проклятье! Так-то вы бережете имущество нашего светлейшего  Владыки, жалкие порождения кривоногой верблюдицы и хромого тушканчика?! Окончательно озверевший страж попытался пнуть шута. 
Но тот ловко увернулся и пинок достался ослу. В тот же миг  хитрое животное, получив необходимое ускорение, прекратило  капризы и рванулось вперед, вприпрыжку вбежав на задний двор дворца.
- Ну, наконец-то! А вам, что особое приглашение требуется? Быстро пошли на королевскую кухню, олухи! Главный повар уже, поди, заждался изюма для свежего плова!
И стражник снова взмахнул плетью.
Носильщик вместе с Лукасом торопливо проскользнули  через заветную калитку. Первая часть плана шута была успешно выполнена. Он проник во дворец! Теперь оставалось  найти Амину, ускользнув от бдительного внимания стражи.

Вслед за носильщиком шут вошел в обширную дворцовую кухню, где главный повар с шумными веселыми поварятами готовили обед. На громадных сковородах  с шипением жарилось мясо, на длинных шампурах подрумянивалась дичь.  В другом конце кухни повар владыки ловкими привычными движениями выхватывал из печи один за другим румяные лепешки и горкой укладывал их на большой деревянный поднос.

Словом, каждый  был занят своим делом, и никто даже внимания не обратил на незнакомого светловолосого молодого человека, сбросившего с плеч тяжелые мешки  и незаметно укрывшегося  за стойкой с медной посудой.
Носильщика главный повар тут же услал куда-то с новым поручением. Лукас хотел тоже потихоньку покинуть кухню, как вдруг туда ворвался церемониймейстер Хасан, громко требуя новой перемены блюд для королевского ужина. Тут же, повинуясь взмаху  руки главного повара, слуги подхватили каждый свой поднос и резвым шагом вышли в сад.

В этот теплый летний вечер Амитабх возжелал плотно покушать на свежем воздухе.
Последним в строй слуг, несущих яства, пристроился шут. Одной рукой он придерживал на голове  поднос с жареными цыплятами, а сам внимательно и напряженно смотрел по сторонам, нет ли где опасности? И одновременно отчаянно надеялся, что скоро увидит Амину.
Но – увы! Надеждам его не суждено было осуществиться. Возле шелкового шатра, где восседал на пышных подушках Властитель Востока, слуг остановили другие приближенные Амитабха – особые подавальщики блюд  в богатых одеждах. Только  они имели право присутствовать на трапезе владыки. И Лукас, отдав свой поднос, был вынужден вместе с остальными бежать обратно  в кухню за следующей порцией еды.
Эта церемония повторилась несколько раз. Шут уже начинал злиться на дурацкую задержку, мешающую осуществлению его плана. Но тут  блюда для королевского ужина, наконец-то, закончились.
Вместо того чтобы бежать на кухню с пустым подносом, Лукас, не выпуская его из рук, свернул на боковую аллею, ведущую к покоям принцесс. И вдруг его остановил громкий окрик стражника:
- Эй ты! Куда прешься? А ну, стой!
Шут сделал шаг назад.  Охранник, вглядевшись в его лицо, завопил еще громче:
- Чужой во дворце! Вор! Шпион! Все – сюда!
Из глубины сада послышались голоса и топот приближающихся стражников.
Лукас понял, что бежать – бесполезно. Он подпустил врагов поближе и с силой запустил в них подносом.
Тяжелый поднос угодил одному из стражников прямо в живот. Тот взвыл от боли и рухнул на землю. На него, споткнувшись, свалился другой преследователь. Третьего противника  Лукас свалил точным ударом в челюсть. Но на шута, перескочив через образовавшуюся кучу-малу и  обнажив сабли, уже наступал целый отряд.

Оставшись перед лицом врага, в одиночестве и безоружным, Лукас, тем не менее, не впал в отчаяние. Молодой человек точно помнил расположение всех аллей и фонтанов дворцового парка. А заодно твердо знал, что неподалеку от королевской кухни находится не только фруктовый сад, но и пасека.
Рванувшись в сторону, шут одним прыжком преодолел живую изгородь, поднял в воздух один из стоявших поблизости пчелиных ульев и швырнул в наступавших на него стражников.
Разгневанные пчелы вырвались с гулом  из расколовшегося улья. Лукас швырнул второй улей, а сам быстро запрыгнул в большой глиняный кувшин с водой, наполовину зарытый в землю и задвинул доской отверстие. Такие кувшины стояли в разных уголках королевского парка, из них черпали воду, поливая цветы.
Черной жужжащей тучей кружились в воздухе пчелы.

Они безжалостно жалили стражников, которые изо всех сил махали руками, пытаясь их отогнать. Но это только еще больше злило опасных полосатых насекомых. Наконец, с воплями и стонами,  давя друг друга, стражники добежали до большого бассейна и, гремя оружием, бросились в его спасительные воды. Мстительные пчелы еще долго кружились над бассейном, норовя ужалить каждого, кто пытался торопливо высунуть голову – глотнуть хоть немного воздуха. Вода булькала и колебалась, прикрывая от свирепых крылатых врагов, посрамленных слуг Амитабха.

Немало прошло времени, пока в парке утих шум и гам.
Лукас осторожно вылез из кувшина, кое-как выжал промокшую одежду  и медленно направился к женской половине дворца, при малейшем шорохе, то и дело, прячась за кустами  роз.
Наконец, он увидел бело-розовые,  мраморные стены, украшенные хрупкой  резьбой. Во всей половине дворца горело только одно окно, и у молодого человека тревожно и радостно забилось сердце. Сквозь причудливые узоры цветных стекол Лукас увидел тонкий девичий силуэт.
Вне себя от счастья, шут бросился к ступенькам входа.
Но грубые мужские голоса, внезапно послышавшиеся совсем рядом, заставили его снова спрятаться за очередным цветущим кустом.
Два стражника – один, тощий, как спица, и низенький толстый крепыш остановились, как назло, под самым окном и, подняв глаза к потемневшим небесам, завели странную беседу.
- Эй, Ахмед, куда девается луна с приходом молодого месяца, ты не знаешь?
- Эх, Махмуд, Махмуд, какой же ты все-таки невежда!  Ребенок и тот знает, что Светлые боги всякий раз в конце месяца дробят луну на мелкие куски и расшвыривают по небу. Видишь, сколько там звезд? – и Ахмед широким жестом обвел небосвод.
- Да ну? – удивился простофиля Махмуд, тараща глаза на звезды. - То-то я замечаю порой, что вроде бы тут или там вчера ничего не мерцало, а сегодня уже мерцает. А из чего же она, интересно сделана, луна-то?
- Из чистого серебра! – с совершенно серьезным видом сообщил Ахмед.
- Ай-яй-яй! Сколько же его там без толку пораскидано. Вот бы послали Светлые боги мне, бедняку с кучей детишек, парочку серебряных монеток…
Махмуд мечтательно и доверчиво поднял круглое лицо к небу.

Тем временем, предмет разговора стражников, огромная сияющая луна, уже поднялась высоко над парком, рассыпая повсюду серебро своих лучей.

Махмуд печально вздохнул. Тут Лукас неловко пошевелился в своем убежище. Хрустнула ветка, и стражники, прервав мечтания, быстро выхватили сабли и начали напряженно вглядываться в окружавшую их темень.
- Эй, Махмуд, сдается мне, что шорох послышался вон оттуда!
И к ужасу шута, Ахмед показал кончиком сабли прямо на его куст.
- Так пойдем и проверим! Недаром начальник стражи кричал, что вор проник в дворцовый парк.
Стражи одновременно сделали шаг вперед.
И вдруг в ночной тишине послышалось звонкое «дзын-нь»!  Ярко сверкнувший в лунном свете серебряный кругляшок со звоном покатился по камням.
- Осколок луны!

 Махмуд, позабыв о долге стражника, тут же упал на четвереньки, пополз с необычайной скоростью и подхватил катящуюся монету.
С торжеством показал собрату по службе и тут же засунул ее в карман.
- Верно говорят - дуракам счастье!  - с досадой воскликнул Ахмед, глядя на сияющее лицо простофили Махмуда, который увлеченно шарил у себя в кармане, проверяя наличие волшебной монеты.
Но тут, откуда-то сверху, упали на камни и, звеня, раскатились целых три «осколка»! Оба стража взревели от жадности и возбуждения и, бросив оружие, рухнули на четвереньки.

Серебряные монеты сыпались уже целым дождем!
 Лукас, чуть поднявшись из  куста и запрокинув голову, увидел, как под самой крышей, в распахнутом окошке, мелькают довольная физиономия Джейсона и улыбающееся личико Айгуль. 

А Махмуд с Ахмедом, отталкивая друг друга и бранясь во все горло, тем временем ползали  по двору, собирая «звездное серебро». На их крики прибежали еще несколько стражников и, быстро разобравшись, в чем дело, тут же бросились хватать монеты.

 Началась невообразимая потасовка! За серебро стражники принимали каждый камешек, светившийся на плитах двора, каждую стекляшку. Едва кто-нибудь добирался до серебряной монеты, застрявшей в расщелине между плитами,  как другие хватали  его за ногу, а то и за обе, и оттаскивали назад, ударяя лицом о камни.
- Путь открыт! Я иду к тебе, Амина! – прошептав эти слова, Лукас выскочил из  убежища.

В горячке драки стражники даже не подняли головы от земли.
Шут ухватился за толстую ветвь дерева, подтянулся на руках и взобрался по стволу наверх. Раскачавшись на другой ветке, молодой человек спрыгнул на балкон и глянул вниз. Стражники продолжали исступленно колотить друг друга. В этот миг дети бросили из чердачного окошка последние горсти монет  в  самую гущу свалки.

Серебряные брызги сверкнули в разные стороны от каменных плит, посыпались сверху на головы и спины стражников.

Взревев от восторга, они, сшибая друг друга с ног, метнулись ловить монеты.

С балкона Лукас проскользнул в полутемный коридор и тихо прокрался к вооруженному охраннику,  стерегущему  дверь  в покои принцессы. Чем же отвлечь внимание стража?

Шут внимательно огляделся, а потом, усмехнувшись, решительно рванул с рубашки большую костяную пуговицу и бросил ее на пол. 

Легкий  стук прозвучал в тишине громко и отчетливо.  Охранник резко подался вперед, ища источник шума.
- Стой, кто идет? – гаркнул он.
Лукасу этого было достаточно. Подскочив сзади, он накинул на голову стражу широкие полы его же собственного халата. Не успел охранник опомниться или вскрикнуть, как был накрепко связан рукавами и полами своей одежды, а во рту у него торчал кляп из чалмы. Лукас толкнул позолоченную деревянную дверь и вошел в покои Амины.