В сказочном царстве, золотом государстве, жил да был Принц. Был он резв, как его белоснежный конь, и до чудес зело охоч.

Его замок стоял у солнечной деревни, Закарпатьем именуемой. А коль «закарпатье», должно и «карпатье» где-то иметься? И вправду, то Карпатье из окон видать, да рукой до него подать.

Оглядывались на Карпатье почаще, чем на соседнюю деревню, возведенную за одну ночь кудесником – по временам путешественником. Резон был немалый в том: у кудесника-то машины шумят паровые да плазменные, днем над деревнею дым встает, по ночам свет мерцает, да не та все жуть, не опасная. А на Карпатье взглянешь – седым станешь: горы черные, далеко – не доедешь, а всмотришься – не то замки страшные, не то купола… Кто долго смотрел, мог колокола услыхать и заклинания колдовские.

Объезжали те горы за сотню верст и очень это Принцу не нравилось. С той стороны Карпатья было болото непроходимое, и вот незадача: влюбился он там в лягушку одну. Знал, что это заколдованная принцесса, но не ведал, как с нее чары снять.

И вот однажды он оседлал своего коня, вскочил на него и поскакал не по дороге кружной, а через деревню к горам. Жители из домов повыбежали, и вслед ему головами качали, да от пыли чихали.

— Не к добру это, — произнес староста, погладив бороду. – Сошел наш Принц с ума от любви к лягушке, хочет жизню свою в Карпатье сложить.

(Хотел он сказать другое – про алтарь любви, высокие чувства и прочее, но тогда хозяин прознал бы, что он умеет читать, и погнал бы его работать в канцелярию).

Поохали деревенские, поахали и разошлись.

А Принц три дня и три ночи скакал к Карпатью. На четвертый день смотрит: а горы ни на шаг не приблизились. Тогда смекнул он, что дело нечисто, и спешился. Вот развел костерок, сидит, смотрит на тени, думает. Вдруг видит: лишняя тень сзади упала. Огляделся – никого.

Точно, нечисти происки! У Принца волосы дыбом, но он говорит:

— Садись к огню, кто бы ты ни был.

Двинулась тень к огню, накрыла красное пламя, и пламя стало сине-зеленым.

— Спасибо тебе, молодец, — говорит. – Меня триста лет к огню не приглашали.

— Да кто ты такое?

— Зовут меня Огнеедкою, за то, что я жар из огня забираю.

Сунул Принц руку в пламя – и впрямь, холодное.

— А не знаешь ты, Огнеедка, как мне в Карпатье попасть?

При этих словах подуло ветром, и тень передернулась.

— Кабы знала – забыла. Что с тобой, человек? Неужто, в жизни разочаровался? Когда хандра нападает – пей вина и веселись, а не в черные горы стремись!

Начала Огнеедка уговаривать Принца не ехать в Карпатье, а он на своем стоит.

— Ну хорошо, — говорит наконец. – Расскажу, отчего я туда собрался. Люблю я лягушку одну – заколдованную принцессу. По субботам хожу к ней за горы, на чай с морошкой. Да только чаем не будешь сыт – понимаешь о чем я? И так и сяк пробовал расколдовать, а не выходит.

— Целовать надо.

— С этого мы и начинали, а теперь она мне говорит: «Целовал – женись!»

— Сочувствую, — кивнула тень. – Я бы тоже в горы.

— Да погоди, не в том дело! Ходил я вчера к соседу-кудеснику – по временам путешественнику. Он меня пригласил к себе в библиотеку, а там книг немерено: тех, что раньше писали, и тех, что еще никем не задуманы. И там книга сказок попалась, из будущего. Очень в ней одна сказка меня зацепила. Про принца, что ездил в Карпатье к каменному колодцу. И в колодце том золотая рыбка ему сказала, как расколдовать лягушку.

— И чем сказка кончилась? Свадьбой?

Смутился Принц, отвел глаза и говорит:

— Не знаю я. Страница с окончанием сказки была вырвана.

— Эх ты… – вздохнула Огнеедка. – Ну ладно, жар твоего костра вкусный был, на еловой смоле, так что помогу тебе чем смогу. Сохрани из синего пламени один уголек, а как жарко станет вокруг – подуй на него и увидишь, что будет.

Послушался Принц, завернул уголек в носовой платок, и в сумку убрал.

Вот распрощался он с Огнеедкой, вскочил на коня и поскакал к горам. Скачет он три дня и три ночи, а горы-то снова не ближе ни на шажок.

— Что за чертовщина! – восклицает он. – Пора бы мне уже на той стороне быть!

И тут ему тень через дорогу лежит. Падает тень от старушки в красном балахоне. На шее у старушки ожерелье из зубов человеческих, в руке – клюка, а с клюки черепушки свисают. Тихо заговаривает она с нашим принцем, а голос, кажется, во всех уголках мира слышно:

— Чаю, путь твой стелется в черные горы.

— Именно так, бабушка, — отвечает Принц.

— Ох, и не близко до них пешком.

— Не близко, да я на коне.

— И где же твой конь, добрый молодец?

Смотрит Принц, а стоит он на своих ногах, и коня верного не видать нигде. Посмеялась старушка, на пальцы дунула, и одежды принца балахоном стали затрепанным. Из вещей – узелок на палке и четки страшные.

Хотел он меч достать – вместо меча кривой жезл. Чуть ноги у него не подкосились, а бабка, знай, смеется-хихикает.

— Кто ж ты такая, бабуля?

— У-у, не знаешь меня покуда, да скоро узнать придется.

— Неужто сама?..

— И! Ты эти штучки брось! На кого подумал, да с кем сравнил? Знахарка я здешняя, для тебя – доктор Яга.

— Хочешь сказать – Яга?

— Фига тебе, а не Яга. Предки мои латино-американские имечко смастерили, так что терпи и учись произносить. Отравы… отвары варю, гадючьим яйцом болезни лечу. Думаешь, с чего один глаз больше другого? Так твои хвори лучше видать. А основной профиль — стоматология. Ожерелье видишь? Выбирай зубки – сделаем всякие.

Слушал ее Принц, головой кивал, а сам думает: куда убежать? Бабка это заметила:

— Да что вы, принцы, все нервные? Как без коня – так и в обморок! Нашатырю на вас не напасешься!

— Ну что ты, бабушка, все нормально. А только неприятно мне в этом ходить. И конь, какой-никакой, а все-таки друг.

— Ишь, привереда! Скакун твой в деревню удрал, в стойле, небось, уже. Балахон я пожаловала тебе не просто так. Пока ты в седле, да при оружии, да искришься от великолепия – не попасть тебе в горы. А теперь никакая нежить в тебе не признает чужого, без пашпортов во владения свои пустит.

Понял Принц, что хочет бабка помочь, и стал ее благодарить.

— И, — скромничает бабка, — невесть какая работа, развлеченье одно. Еще сам будешь клясть меня, что дорогу в Карпатье открыла. Да больно жалко тебя, знаю все и про лягушку и про любовь неземную. Глядишь, что интересное из этого выйдет. А чтобы нечисть тебя совсем не признала, вот тебе два клыка. Наденешь – за упыря сойдешь.

Принц нацепил клыки, хотел спасибо сказать, а бабка исчезла.

Бредет он задумчиво, вот минута прошла, за ней другая и третья, вдруг видит принц: он у самой горы стоит! Под горою пруд плещется, а из пруда русалка выглядывает.

— Здравствуй, — говорит. А сама пудреницу достает.

— Здравствуй, — принц отвечает. (По правде, он шепелявит через протезы, но это русалке нравится).

— Не здесь ли Золотая Рыбка живет?

Русалка так со смеху и покатилась:

— Где? Здесь? Да ты, красавчик, зело шутник! Ее Золотое Величество от наших, русалочьих общежитий губу воротит. Ей подавай каменные хоромы, да чтобы с лифтом. Скоро плавать разучится – все в ведре из колодца вверх поднимается.

— А я слышал, она за один золотой тремя дарит.

— Это в другой сказке. В нашей она хвостом вертит перед усатым сомом, хочет понравиться толстяку, чтобы замуж взял. А он не возьмет, пока она до купчихи не дорастет.

— Долго расти?

— Золотых на двести еще. Коли знаешь, чем ей подсобить, она за тебя хоть в уху полезет, а коль ни гроша за душой, ни алтына в банке, будет молчать как сам знаешь кто.

Посмотрел на себя Принц, пошарил в карманах, порылся в сумке, и понял, что ничего не светит. Русалка за ним следила с сочувствием, и видя, что он огорчен, говорит:

— Так заработать у нас не трудно, трудно другое.

— Что именно? – интересуется Принц.

— Не спустить заработанное. Есть у нас три столба на дороге, три места проклятых. Одно место в лесу у подножья горы. Живет там разбойник вурдалачьей породы. Предлагает в карты сыграть, да его карты крапленые. Коль мимо него пройдешь и на гору полезешь, встретится тебе там огневое поле. Перекроет тебе подъем, и выйдет Кощей из пламени. Вот тогда с ним либо в кости играй, либо несись оттуда во все лопатки! Только знай, коли играть решишь, что кости у него намагниченные, к столу не той стороной липнут. Ну а если Кощея минуешь, то на вершине горы и будет колодец Золотой Рыбки. Вот тогда она тебе насулит за копейку по сто золотых. Значит, дело у тебя к Рыбке?

— Да вот...

— Ну тогда слушай и запоминай. Крупные монеты не кидай в колодец, Рыбка за мелочь порой что-то даст. Специально для затравки, чтобы ты на большой куш позарился. Да только она ленива, сама не всплывает, а посылает свою служанку выигрыш отдавать. Вот служанке ты смело сули то да се, и пускай она за тебя перед Рыбкой ходатайствует.

— Спасибо, — говорит Принц, — за советы, да боюсь, они не ко двору придутся. Нету у меня стартового капитала, а где набрать – ума не приложу.

Рассмеялась русалка, и в смехе ее звон золотых слышен.

— Сказала тебе: заработать несложно. Ступай на Базарную гору, а там тебе подскажут, что делать.

Показала дорогу, и под воду булькнула.

Принц пришел на Базарную гору. Ох и нечисти было вокруг! Маги черные-разномастные, упыри подлунные, серые волки, желтые рыси, цветные фантомы, котов не сосчитать! Ходили всюду смотрители в красном, чтобы как кто шуметь начинает – жару задать, а руководил ими важный кот с красной звездой на шапке.

Вот ходит Принц между ними, в глазах рябит, что делать – неведомо. Наконец, начинает он спрашивать всех, где золотых заработать. Толпа уши закрыла и полегла как трава. Завыли упыри, вторят им звери, кто-то рычит, кто-то ощерился, а остальные кричат:

— Надоел! Сам смотри-разбирайся, коль глаза имеются!

Пошел Принц смотреть, что да как. Где-то упырь с кем-то темным шушукаются, а он стоит рядом, слушает, да мотает на ус. В другом месте глашатай кричит, что тому, кто пойдет незнамо куда, добудет незнамо что, достанется куш огромный. Бежит Принц куда говорят, что велено – то приносит. Где загадки загадывают – там Принц первым ответ соображает.

Долго ли, коротко ли, накопил он себе капиталец, и решил наконец к Рыбке наведаться.

Вела на гору каменная дорога – ровная, гладкая. Будто сама подталкивает по ней идти. Сделал два шага Принц, а сзади слышится топот: «цук-цок». И хотя знал он всю нечисть наперечет, но никак не поймет, кто за ним следует.

Оглянулся – и рот открыл. Не зверь когтистый за ним бежал, не человек, а изба. Снизу у избы лапы курьи, сверху гнезда птичьи, у входа фонарь на бегу болтается. Остановилась изба перед ним, и села. Тут уж Принц не растерялся:

— Избушка-избушка, встань к лесу передом, ко мне задом.

Захихикал кто-то за дверью, гуси-лебеди на крыше загоготали, изба от хохота в пляс пустилась. Только коряга, фонарь державшая, сонно зевнула и говорит флегматично:

— Операция невыполнима. Ты и лес в одной стороне.

Посмотрел Принц за спину – и точно: дорога в темную чащу ведет. Тут дверь распахнулась, и старуха знакомая, из избы рукой машет:

— Здравствуй, добрый молодец!

— И тебе привет, бабушка!

— Все же надумал к Рыбке идти?

— Только так и никак не иначе.

— Ну что ж, не могу тебя отговорить, но могу тебе пособить. Кинь монетку мне в дверь, очень я эту игру люблю.

Скрылась бабка в избушке, а Принц за совет золотого не пожалел. Как кинул – Яга на лету поймала и на зуб пробует (так попробовала, что прокусила, шнурок в дырку вдела и на шею повесила).

— Ну-ка, дай зубы мне, — говорит, — что я тебе одожила.

Взяла она зубы, поколдовала над ними, пальцами щелкнула и дает Принцу:

— Вот, надень и смело иди к вурдалаку. Как играть посадит – скажи, что хочешь в каталы наняться, а сам скалься получше. Он поверит и начнет тебе карты метать. Ты играй, ни о чем не думай, все равно проигрывать будешь. Вурдалак увидит, что ты играешь плохо, погонит на все четыре стороны. Тогда сам соображай, в какую идти.

Сказала так, и дверью хлопнула. Избушка подхватилась, повертелась, гуси-лебеди гакнули, коряга фонарная скрипнула, и ускакало все это с глаз долой.

Вот идет Принц черным лесом, вдруг видит: впереди два огонька зажглись.

«Вурдалак», — думает. Зубы оскалил, сделал шаг, а огоньки заскулили и унеслись.

— Что ж ты мне, молодец, оборотней распугиваешь? – слышит он сзади. Тут ветви еловые над головой разошлись, луна из-за туч выползла – и вышел на свет детина! Морда чертячья, усы казачьи, пистолеты наизготовку.

Ну, наш герой нежити навидался, и этого не испугался:

— Ты ли, — говорит, — Вурдалак будешь?

— Ну я буду.

— Да не о тебе ли слух ходит, что ты лучше всех в карты играешь?

Подтвердил ему Вурдалак, а Принц приосанился:

— Ну теперь не ты лучшим будешь, а я. Шулера равного мне во всем Карпатье не сыщешь. Видел, сколько я денег выиграл? – и показывает три золотых мелочью.

Вурдалак хмыкнул да фыркнул, пистолет крутанул и на зубы Принца направил:

— От Яги-дантистки клычочки-то?

— У нее делал.

— То-то гляжу: белые, ровные, острые, всех страшат, а сами во рту мешаются. Гонятся ваши за модой, разуму не в угоду. Сколько таких пижонов передо мной хвалилось, не первый ты и не последний. Ну садись, посмотрим, на что пригоден.

Сели они играть, а Принц проигрывает. Чем больше проигрывает, тем лучше настроение у Вурдалака. Проиграл наш герой три червонца мелочью и делает вид, что ничего не осталось.

Хохотнул Вурдалак весело и рукой махнул. Убирайся, мол, поживее, пока я добрый.

Принц не заставил себя ждать и пошел своей дорогой.

Идет он в гору, идет, и чувствует: жарко становится. Вышел он наконец из-за деревьев, а впереди поле огненное. Перед полем Кощей стоит, скалится.

— Иди-ка сюда, добрый молодец, в костишки сыграем.

Принц туда-сюда смотрит – нету пути. Только узенькая тропинка тянется через пламя. Что делать?

Кинулся он на тропинку, от жара не видит куда бежать. Вдруг из пламени выросли богатыри. У всех глаза горят, изо рта огонь рвется. Вспомнил вдруг Принц о знакомой своей, Огнеедке.

А подарок ее волшебный он при себе держал. Развернул тряпицу и кинул уголек в пламя. Враз пламя посинело, позеленело, пеной белой покрылось и морской волной обратилось. Тут и смыла волна богатырей.

Кощей от злости ногами топает, а Принца уже и след простыл.

Наконец, достиг он вершины горы, добрался до рыбкиного колодца. Стал полушки в воду бросать.

Вдруг слышит голос знакомый:

— Кто бы ты ни был, путник, получи денежку.

Глядь: а из колодца лягушка его выплывает.

Принц глаза протер, проморгался – действительно не обознался. Лягушка тоже его признала, смутилась.

— Вот, — говорит, — теперь ты знаешь, что Рыбкина я служанка. Неужто расколдовать пришел?

— Так… а как же еще?

— Эх ты, — вздыхает лягушка. – Слыхала я о том, что на горе появился новенький, но не знала, что это ты. Рыбка меня за тебя сватать хотела.

— За чем же дело стало?

— Коль за упыря сосватают – расколдовывать не захотят. А как узнают, что для человека живого расколдовывать надо – тут тебе не поздоровится. Только есть у меня мыслишка одна. Погоди-ка.

Прыгнула лягушка Принцу в руки и велела бежать с горы, пока Рыбка не спохватилась.

Вот они подбегают туда, где Кощей сидел, а там море бескрайнее – не переплыть. Принц в отчаянии, а лягушка – скок в воду и давай расти, пока не стала, как добрый корабль. Удивился жених, но на спину лягушке забрался и спрашивает, как это ей удалось так вырасти.

— А ты думал, почему я маленькая была? Хозяйка меня на диете держала, чтоб я в колодец вмещалась и не толкалась, — лягушка отвечает.

Принц призадумался при этих словах, но виду не подал. Переплыли они море и у леса стоят.

— Ну, — говорит невеста, — теперь держись!

И ка-ак скакнула она через вурдалакову чащу – только брызги дождем!

Едва опустились они за лесом, тут избушка к ним со всей прыти скачет. Вышла из избушки старуха, на лягушку неодобрительно посмотрела и Принца в сторону отзывает.

— Что ж ты, милок, — говорит, — наделал? Ведь лягушку твою нельзя было в море пускать. Будет теперь на лавке сидеть, на скоморохов смотреть, да снедь всяку жевать без продыху.

— А ты можешь ее расколдовать?

— Я-то могу, но захочешь ли ты?

— Захочу!

— Эхма! – вздохнула бабка. Но дунула, плюнула, три раза вкруг себя обратилась – и лягушка в девицу превратилась.

Да какую! Талию три мужика не обхватят, за грудью шеи не видно, за щеками – лица. Пальцы – как булки, руки – как караваи, нос, как томат, — красный и круглый.

— Ну что, — говорит старуха, а сама смотрит лукаво. – Берешь ли замуж красулю такую?

Принц уж рот открыл (видно, на помощь звать), да подметил старухин вгляд.

— А не ты ли, бабушка, — говорит, — от всех хворей лечить умеешь?

— Ну я.

— Так чего ж ты не можешь лягушку мою исцелить от полноты несусветной.

Поскрипела старуха зубом, что-то прикинула, пошептала и согласилась. Скрылась в избушке и возвращается с чашкой в руке. Чашка-то маленькая, крышкой прикрытая, иероглифами расписаная, а в ней – чай странный, всеми травами на свете воняет.

Дали лягушке чайку попить – она сделала глоток и постройнела. Превратилась в невиданную красавицу, принца целует, а бабка со спины кряхтит:

— Что же ты, девица, чайку не допьешь?

Да только не стали ее слушать. Оно и понятно: кто умный с хорошей фигуры еще худеет?

Выбрался Принц с Лягушкой из черных гор, и диву дается: уходил он в Карпатье летом, а нынче снег кругом падает и стоят елки наряженные.

Вот пускай они себе свадьбу играют, а нам – Новый Год отмечать.