Ван-Конет нисколько не удивился.

- Совершенно верно.  Означенный золотой артефакт был найден мною в одном из полуразрушенных подвалов дома. После чего мои финансовые дела стремительно пошли в гору. Тут как раз в стране начались некоторые политические волнения. И я решил воспользоваться ситуацией. Как говорится, «Если не можешь пресечь бардак, попытайся хотя бы его возглавить». Если уж существующему строю суждено быть сметенным волной революции, надо оседлать гребень этой волны, а не гибнуть, захлебываясь, в ее кровавом приливе.

- Звучит весьма цинично! – снова вмешалась Регина. - А вы не боитесь, что Блюминг не даст вам оказаться на вершине этого самого гребня?

- Блюминга с его подручными я быстро уберу, как отработанный материал,  - небрежно отмахнулся негодяй. – Проблема как раз не в этом.

  Он встал и подошел к полке. Достал какую-то книгу, и я с болью увидел на обложке знакомый силуэт алых парусов.

- Забавно, - хищно улыбнулся Ван-Конет. - Человек, писавший про моего предка, давно умер от тоски и голода в глухом, забытом городишке. Но его фантазии до сих пор продолжают морочить юные головы. Что бы сказал, их автор, если бы увидел, как сильно изменился описанный им мир? И что бы сказали глупые, замороченные его сказочками дети? Герой повести «Дорога никуда» погибает от случайной пули, а потомок его врага и гонителя ныне здравствует и процветает. Сказочный дом, построенный слабовольным мечтателем Ганувером, спустя десятилетия становится оплотом террористической организации. Кстати, вы в курсе, что фирма «Меннерс и Ко» сделала себе состояние, торгуя сувенирами в виде корабликов с такими, как на этой обложке, парусами? Недавно, я был по делам в Каперне и видел сумасшедшую старуху, сидящую у двери питейного заведения. Она все разглаживала на коленях кусочек алого шелка. Нисколько не удивлюсь, если ее имя начинается с прославленной буквы «А»… Вы молчите, господа? Вам нечего мне возразить?

  Я, действительно, молчал. Если зло победило в мире, созданном Грином, то к чему проклятия, которые я мысленно слал в адрес этого негодяя? Он только посмеется над ними. И хватит уже мыслей о судьбах литературных героев!

Тут нужно думать, как Регину спасать! И Влада, если он жив еще…

  Но невыносимая тяжесть сдавила сердце, несмотря на все доводы разума. И в отупевшем от горя и страха сознании всплывали лишь горькие строки когда-то прочитанного стиха:

Избитые истины бродят за мной по пятам.
От них не укрыться, увы, ни в дыму, ни в тумане.
И звезды на небе погасли, и мой капитан
С корветом своим потерялся давно в океане.
И бьется к несчастью посуда, и сыплется соль.
От линии счастья уже ни следа, ни пунктира.
И вам никогда не признать хохотушку Ассоль
В угрюмой старухе, сидящей у двери трактира.
Все сказки - обман. И напрасны пустые мечты.
И полнится чаша вранья, неудачи и скверны.
И время уходит в песок, и ладони пусты.
И только дорога куда-то ведет из Каперны....

Не знаю, прошептал ли я все это вслух или Регина каким-то чудом услышала мои мысли. Но сдавивший виски серый туман вдруг разбил ее ясный голос:

По этой разбитой дороге устало бредет
Угрюмый старик, в нем вы Эгля узнали б едва ли.
Тускнеет закат, алый парус вдали не мелькнет.

Лишь цепь золотая хранится в глубоком подвале.

- Мне кажется, сказка из мира ушла навсегда -
Ворчит он, о камни сбивая  свой посох дорожный. -
Я знаю, что эта дорога ведет в никуда,
И мрак впереди, только бросить ее невозможно.

Вот так он идет вдоль обрыва у самой скалы.
Сгущается сумрак, и тихо в далекой Каперне.
А море кипит и на берег бросает валы,
И нет ему дела до наших исканий, наверно.

Но там, за чертой горизонта, в безвестной дали,
Свой счет не открыв еще, горю, разлукам, потерям,
Девчонка глядит, как плывут облаков корабли,
И книгу читает. Смеется и плачет. И верит.

В этот миг словно бы рухнули какие-то злые чары, и я почувствовал, что мне стало легче дышать.
Ван-Конет скривился и отбросил книгу в сторону. Похоже, он был разочарован тем, что  первая попытка сломать нашу волю -  не удалась.

- Ладно, оставим подобные споры литературным критикам,  - быстро сказал бандит. - И перейдем к делу! Так вот, я уже говорил, что приобрел этот дом, когда он был в куда более, худшем состоянии. И все же  нашел здесь немало полезных для своей миссии вещей. Вы, господин Иволгин, наверно, не раз удивлялись тому, откуда брались все эти монстры, так упорно преследующие вас? Но раз уж вы читали пресловутую повесть, то должны помнить, что у прежнего хозяина этого дома была забавная игрушка. Похожий на человека говорящий автомат. Или, говоря по-современному, робот.

Толстяк нажал на какую-то незаметную кнопку, очередной стеллаж отъехал, и мы увидели странную фигуру, похожую на старый, обтрепанный манекен. Древний робот был лишен одного глаза, вместо руки – торчала ржавая шестеренка, а одежда за годы и вовсе превратилась в лохмотья.

- Вот так-то! – не без самодовольства заметил Ван-Конет, закрывая потайную дверь. – Нанятые мной ученые усовершенствовали это устройство   и создали для меня целую армию преданных телохранителей и отличных ищеек. Правда, без человеческого фактора все равно ничего не добьешься. А людей, в отличие от железных болванов, можно обмануть, запугать, подкупить.

- Говорите прямо, чего вы от нас хотите, господин революционер, – устало сказал я. – Интересно, все метящие во властелины мира  страдают таким словоблудием или только вы?

- Попрошу без оскорблений! – резко отозвался бандит. - Я пока что не опускался до ругательств и угроз в ваш адрес. Так вот, в этом доме мне удалось открыть все потайные двери и использовать все спрятанные изобретения. Кроме одного! Господин Иволгин, обратите внимание! Уж кому, как не вам, знакомо это весьма примечательное растение.

  Ван-Конет сделал рукой неуловимый жест, и монстр протянул ему небольшой глиняный сосуд. В нем, согнув хрупкий стебель, лежал увядающий цветок. Нежные полупрозрачные лепестки свешивались по краям, как руки убитого.

- Узнаете, господин Иволгин? – осклабился враг. – Да-да, это тот самый цветок-недотрога из неоконченной повести Грина,  по которой  поставлена  пьеса в  вашем  театре. Согласно тексту книги, недотрога складывает лепестки и гибнет, когда к ней приближается злой человек. Поразительная и нелепая чувствительность! Но автор этой истории не успел написать  о недотроге главное!

  Ван-Конет шагнул к нам вплотную. Его короткие толстые пальцы, как когти грифа, скрючились над гибнущим цветком.

- Это знаю только я! – прошипел он. – Да знал еще один кабинетный ученый, который недолго зажился на  свете. Сок недотроги обладает поистине невероятными свойствами!

  Его голос понизился до самого тихого шепота.

- Каким образом недотрога узнает, что к ней приблизился не чистый душой человек, а растленный негодяй? Ответ один – она каким-то образом считывает мысли и чувства пришельца. И точно также действует сок этого цветка на того, кто его принял!

  На бледных щеках Ван-Конета выступили красные пятна, холодные глаза возбужденно заблестели.

- Я провел такой эксперимент! Подопытный, выпивший полученный эликсир, с легкостью сообщил мне, что стоящий рядом партнер по бизнесу собирается подставить меня и завладеть частью моего богатства. Причем он не просто прочел его мысли! Он утверждал, что на короткий миг стал  моим бывшим партнером. Влез в его шкуру, прочувствовал и телом и душой все его грязные замыслы! Теперь вы понимаете, какую  ценность представляют для меня эти цветы?

- Понимаем! – презрительно бросила Регина. – Вы хотите обезопасить себя от возможного удара в спину. Трус! Такой же, как все тираны и убийцы прошлого!

  Бандит отшатнулся от нее, как ужаленный.

- Опасно так называть меня, девочка! – процедил он. – Твое счастье, что ты нужна мне. Пока!
Мне очень захотелось выругаться и дать  Ван-Конету по роже. Но вид несчастного цветка пробудил во мне  смутные мысли и чувства, которые, кажется, начали складываться в некий план. И я, скрутив гнев в кулак, почти спокойно спросил негодяя:

- Какая же связь между нашим похищением и вашим супер-растением?
- Самая прямая, - с глумливой вежливостью пояснил враг. - Знаете, господин Иволгин, поначалу мне не нужны были ни вы, ни ваша подружка. Я охотился за незадачливым писателем, у которого каким-то чудом оказалась недостающая деталь механизма. Того самого, что открывает дверь в потайную оранжерею с недотрогами. Сломать замок никак не получалось, а взрывать его, как советовал наш знакомый повстанец, я опасался. Взрыв мог повредить нежным цветам.

Но когда я узнал, что с некоторых пор к вам присоединилась очаровательная леди Регина, то понял, что мои шансы заполучить вожделенный цветок увеличились в разы. Да-да, милая барышня, именно вам я доверю эту почетную миссию – войти в оранжерею и принести мне букет недотрог. Сами понимаете, что при виде меня или идейных террористов все цветики мигом отдадут концы.

- А если я откажусь? – гневно прошептала девушка.

  Он ухмыльнулся еще шире.

- А вот для этого я притащил сюда вашего жениха. Вы же не хотите, чтобы господин Иволгин пострадал от рук приятелей Блюминга?

  Регина побледнела. А мне некстати вспомнились ее слова:

- Тебя можно шантажировать твоим миром. Твоим театром или…мной.

  Теперь все выходило с точностью до наоборот. Но я не хотел, чтобы Регину использовали, сделав из меня жертву! И напряженно пытался придумать путь спасения. Хотя понимал, что это почти невозможно!

- Ну же, не упрямьтесь, деточка! – притворно ласково продолжал Ван-Конет.

- Если вы сделаете все, как полагается, я отпущу вас и вашего дружка на все четыре стороны.

- Врет! – безошибочно определил про себя я. – Тут даже никакого волшебного сока не надо, чтобы это понять. Как только Регина сорвет несчастные цветы, нас мигом отправят в расход! Что же делать? Что?! Боец из меня никакой, да против этой своры с их роботами не устоял бы и опытный спецназовец! Значит, будем действовать иначе. Хитростью! Вот только как?

В этот отчаянный миг безумная идея, словно яркая вспышка, озарила мой разум.
Я понял, как  можно обмануть бандита и сделать первый шаг к нашему спасению. Я применю весь свой актерский дар и разыграю перед ним целую сцену!
Вот только Регина после этого меня возненавидит. Потому что сыграть мне  придется жалкого труса и подлое ничтожество.

Пока все эти мысли с дикой скоростью неслись в моей голове, я стоял молча, опустив плечи и потупив взгляд. Ван-Конет с некоторым удивлением посмотрел на меня. Очевидно, он ожидал, что я стану защищать невесту или возмущаться его наглым шантажом. Но я не проронил ни слова и очень постарался придать лицу крайне  испуганное выражение.
- А жених-то ваш, похоже, от страха совсем дар речи потерял, - развязно заметил бандит, легко клюнув на мою удочку. – Да и то, к слову сказать, какой из актера герой? Артистам полагается собирать аплодисменты и порхать с цветка на цветок, именуемый  женским сердцем.
Регина бросила в мою сторону растерянный и немного сердитый взгляд. Я медленно поднял голову, очень надеясь, что мои глаза не выражают сейчас ничего, кроме усиливающейся паники.
- Бог мой, да он же в обморок сейчас хлопнется! – почти восхищенно отметил злодей, - Прелестная Регина, я начинаю сомневаться в мужестве вашего избранника. Да  любит ли он вас вообще?! Как известно, актерам очень мешают вечно беременные жены с кучами сопливых отпрысков.  Так что детка,  крайне удачно, что ты узрела истинное лицо жениха, до того, как он поставил тебе первый синяк.
Ван-Конет грубо перешел на «тыканье» и мало того, что произнес последнюю фразу циничным тоном, но еще и попытался потрепать Регину по щеке. Она отшатнулась, снова бросив на меня умоляющий и гневный взгляд.  Я почувствовал себя последним подонком, но начатую роль следовало играть до конца.
- Говорили тебе: не надо было ехать в это чертово поместье! – почти срываясь  на визг,   простонал  я. – Ты одна во всем виновата! Боже, что мне делать?
Девушка резко отвернулась от меня, а потом, видимо желая потянуть время, спросила:
- А откуда у вас тот вялый цветочек, если вы так и не смогли проникнуть в оранжерею?  

  Злодей равнодушно отмахнулся.

- Вам-то какая разница? Одному покойному ботанику, честно служившему мне, случайно попалось единственное семечко. Подозреваю, что недотроги исчезли с лица земли, как вид, и остались только в той самой оранжерее. Что очень хорошо, так как способностью проникать в чужое сознание я делиться ни с кем не собираюсь. Довольно пустой болтовни! Вы согласны выполнить мое приказание, госпожа Разумовская?
Регина не ответила. Ван-Конет щелкнул пальцами, и стоявший все это время неподалеку монстр взял меня на прицел.

Теперь настало время  моего «главного выхода».  Я мысленно попросил прощения у Регины и…бухнулся перед ней на колени.

- Да! – задыхаясь и стараясь не переиграть, почти простонал я. – Умоляю, скажи ему «да», любимая! Я не хочу умирать!

  Выкрикивая все эти до омерзения жалкие слова, я страшно боялся, что Ван-Конет мне не поверит. Тогда – всему конец!
Но злодей, похоже, плохо разбирался в актерской игре. Или попросту считал всех артистов трусами и слабаками.

- Жених умоляет вас о пощаде! – развел он руками. – Неужели,  вы окажетесь столь жестоки, госпожа Разумовская?

   Я с болью увидел, что тонкие черты лица девушки исказились от отвращения.

Но, продолжая жуткую игру,  подполз к бандиту  и принялся обнимать его колени.

- Уговорите ее, господин Ван-Конет! Прошу вас!

- Хватит унижаться!

  Ледяное презрение в голосе Регины хлестнуло меня, как кнутом.

- Встаньте уже, господин…лицедей!

- Вы согласны? – быстро спросил враг.

  Регина снова посмотрела на меня. Ни одна черточка не дрогнула на ее лице. Только взгляд из гневного стал напряженно сосредоточенным.
Она догадалась о моем плане? Видит насквозь мою игру или все еще сомневается? Черт, а ведь для того, чтобы все удалось, мне еще надо бы с Владом пообщаться! Да и тогда наше спасение  будет под большим вопросом…

- Я даю обещание подумать,  – процедила, наконец, девушка.

  Ван-Конет недовольно качнул головой, но,  вспомнив что-то, достал из жилетного кармана часы.

- Хорошо, госпожа Разумовская, я дам вам время. К тому же сейчас поздний вечер, и все недотроги, наверняка,  свернули лепестки. Утром я повторю свой вопрос, и лучше бы вам согласиться! Пока что – отдыхайте. Мои механические слуги проводят вас в ваши покои.

- А-а… что с моим другом? – максимально жалобно и испуганно спросил я, вставая с пола.

- Не беспокойтесь! Если молодцы Блюминга не перестарались, вы увидите его через несколько минут. Жилых комнат в этом старом дворце не так уж много, и превращать их все в тюремные камеры мне абсолютно незачем. Кстати, господин Иволгин, можете потом рассказать своей невесте, что  бывает с теми, кто противится нашей воле. Может, тогда она скорее решится выполнить мой приказ? Хотя, сдается, что вы своей попыткой разжалобить меня, безнадежно уронили себя в ее глазах.

  Ван-Конет молол все это, не переставая, пока двое монстров уводили Регину, а еще двое пристраивались конвоировать меня. Девушка вышла за дверь молча, не бросив на меня даже косого взгляда.