Я недоумевающе посмотрел ей вслед:

- И чего это девчонки такие странные? То сами напрашиваются на комплимент, то краснеют и убегают, как только его услышат. Я, кстати, правду сказал – Анита очень милая.

С девочкой из соседней хижины я познакомился еще в раннем детстве. Мать Аниты, как и мою, унесла черная зима. А ее отец женился второй раз на той самой знахарке Хосефе, что так и осталась в нашей деревне.

Дурацкие сказки о мачехе и падчерице тут, к счастью, не сбылись. Добрейшая тетушка полюбила девочку от всего сердца. И относилась к ней, как к родной дочке. А когда Карлос уходил в море, она и меня старалась поддерживать и подкармливать.

Кстати о еде! Моя подружка права: пора бы мне проверить запасы.

Я прошелся по хижине, заглянул в кладовку. Муки оставалось не так много, зато глаз с удовольствием отдыхал на толстом, как мул падре, мешке картошки. Чая, пожалуй, на пару дней хватит. Еще есть вяленая рыба. В крайнем случае, можно и ее пустить на супчик. Все-таки неудобно каждый раз пользоваться добротой тетушки Хосефы. Им с Анитой и самим нужно что-то есть.

Задумавшись о вопросах питания, я машинально подошел к полке с посудой. Взгляд упал на большую кастрюлю с пригорелым боком. В ней Карлос, обычно варил креветок и прочих морских гадов. А не сходить ли мне на мыс и не набрать ли на камнях ракушек? Вот и выйдет на вечер славный супец! А к возвращению старика можно еще раз туда наведаться.

Обрадованный хорошей идеей, я метнулся обратно к столу. В нижнем ящике лежал старый  крис Карлоса. Малайский кинжал с извилистым, как тело змеи лезвием. Старик никому не рассказывал, откуда у него такое оружие. И вообще о своем прошлом не говорил ничего! Даже мне!

В глубине души я подозревал, что Карлос либо сам бывший пират, либо в молодости был как-то связан с «береговым братством». Иначе откуда у него эти шрамы на физиономии? Да и жесткой усмешке, порой  заставлявшей почтительно отступить, бормоча извинения, самого старосту, ему больше негде было научиться.

Поколебавшись пару секунд, я взял крис, повертел его в руках и с сожалением положил обратно. Для отламывания ракушек от скалы кинжал явно не годился. Слишком кривой и тяжелый. Пришлось ограничиться небольшим, но острым ножиком, купленным Карлосом для меня в городе.

Я вышел из хижины. Резкий, сырой и довольно холодный для этого времени года ветер ударил меня в лицо. Ого! А погодка-то, кажется, портится. Горизонт медленно, но верно заволакивают темно-синие тучи. Но солнечные лучи пока что пробиваются через их просветы. Значит, надо поспешить!

До мыса я домчался, как на крыльях. Благо никакую свечку мне уже не надо было беречь. И увидел, как волны, ощетинившись клочьями пены, уже начинают перехлестывать через узкий скальный выступ, на котором  водилось больше всего моллюсков. Черт! Кажется, шторм все-таки будет. Выходит, надо поторопиться, пока погода совсем не разгулялась.

Я вошел в воду и нащупал ногами начало того уступа. Волны мягко, но настойчиво толкали меня в грудь. Я осторожно пошел вперед, нащупывая дорогу пальцами ног и касаясь скалы обеими руками. А вот и первая добыча! Ловко подцепив ножом пару ракушек, я отправил их в кожаный мешочек, висящий на груди. И сделал еще несколько шагов. Пока все шло хорошо. Но вот я заметил целое гнездо моллюсков буквально в паре метров от себя. И торопливо рванулся туда.
Слишком торопливо! Левая ступня соскользнула с камня.

Я пошатнулся, взмахнул руками. Нога угодила в щель! Я дернул ногу. Каменный капкан крепко держал ее.
Сначала я не испугался. Дернул сильнее.
Черт! Больно-то как! Тут я не вовремя вспомнил про моллюска-великана, о котором рассказывал Карлос. Он называл его тридакна. Если в раковину попадает нога или рука купальщика -  створки сжимаются, и…Сила у тридакны громадная, а весит она – как хороший баркас…

А если неосторожного пловца подстерегает прилив?

И тут накатившая волна плеснула мне горечью в лицо. Я закашлялся и поднял голову.
Новый водяной вал шел на меня, грозно рыча и брызгая пеной.
Что есть силы, я вцепился пальцами в острый камень скалы. Меня накрыло по макушку. Волна схлынула, а я, полуослепший, опять зашелся судорожным кашлем.
И, проморгавшись, увидел, третью волну! Огромную, несущуюся неотвратимо, как лавина. Сейчас меня опять накроет с головой, а я уже еле стою. Накроет, собьет с ног, ударит о камни…
Как глупо! И никто даже не узнает, что со мной случилось… Сгинуть в морской пучине считалось у нас обычным делом. Море исправно собирало свою дань. И мой отец – тоже утонул. Но ведь не рядом с берегом!
Меня уже обдало клочьями пены.

Я хрипло заорал, зовя на помощь неизвестно кого…

Шквал захлестнул меня выше пояса. И тут я почувствовал, что в мою щиколотку крепко вцепилась чья-то рука.
Я машинально пригнулся, пропуская волну над собой. И в кипящей зеленой мути увидел чью-то светлую фигуру, скорчившуюся под водой у подножия скалы. Неизвестный спаситель съежился, уперся пятками в один камень и с надрывом потянул на себя другой, прижавший мою многострадальную ступню.
Камень упрямился и поддался только сверхотчаянному усилию. Моя нога машинально дернулась вверх.

В тот же миг спаситель схватил меня за пояс и потащил к берегу. Плыл он невероятно легко и быстро, как дельфин. Выгребал одной рукой против волн, а другой крепко держал меня.
Еще пара мощных гребков, и он выволок меня на камни. Оттащил подальше от полосы прибоя.
Я хлюпал носом, отплевывался и дышал тяжело, как загнанный конь. Поэтому не сразу посмотрел незнакомцу в лицо. А когда, наконец-то, поднял голову, увидел, что мой спаситель уходит обратно в воду. Спокойно, не оборачиваясь, как будто возвращается к себе домой.

- Эй, ты куда? – глупо воскликнул я и снова закашлялся.

Потом, хромая, бросился к морю.

- Постой, не уходи! Я хочу сказать тебе…

Он плыл под водой. Большая волна откатилась назад, на пару мгновений поверхность моря стала гладкой, как стекло.
И я отчетливо увидел, своего спасителя целиком. Кажется, это был парнишка не старше меня. В странной серебристой одежде. Он перевернулся в воде и посмотрел прямо на меня.
Узкое треугольное лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, ямочка на подбородке. Почему оно так знакомо мне?! Где я мог его видеть?

- Спасибо… - прошептал я.

Очередной зеленый вал несся на берег. Странный мальчишка  изогнулся в воде и нырнул в его середину, исчезнув из моих глаз.

  Море сердито ворчало и пыталось подобраться ко мне поближе – словно пес, у которого отняли добычу. Я не стал дожидаться, пока какая-нибудь шальная волна добежит до того места, где я лежу.

Кое-как поднялся и, едва передвигая ноги, похромал к дому.

У соседней хижины тетушка Хосефа поспешно снимала с шаткого забора сухое белье. Начинал накрапывать дождик, и она торопилась спасти плоды  недавнего труда. Но меня, еле ползущего к себе,  все-таки увидела. Всплеснула руками, бросила на порог свой ворох, и кинулась навстречу.

- Силы небесные! Санди! Что с тобой?! Опять подрался?

  Я только мрачно вздохнул и отрицательно помотал головой. Сил что-то ей объяснять у меня не было.
Тетушка помогла мне дойти до хижины и усадила на лавку. Взглянула на мою опухшую ногу и тут же умчалась за каким-то снадобьем. А я сполз с лавки и торопливо сбросил с себя мокрую одежду, облачившись в сухую рубашку Карлоса, достававшую мне до колен. Потом дохромал до постели  и улегся, завернувшись в старое одеяло. Меня трясло – то ли от холода, то ли – от запоздавшего страха.
Хосефа вернулась через несколько минут с горшочком какой-то мази, завернутым в чистую тряпицу.Она ловко, но осторожно, ощупала мою многострадальную щиколотку, а потом наложила на нее лечебный компресс. Управляться с больными тетушка умела хорошо. Что, впрочем, не помешало ей отвесить мне звонкую затрещину по окончании процесса лечения.

- Черт бы тебя побрал, Санди! Мало того, что мы все волнуемся за Карлоса, так еще и ты ищешь приключений на свою задницу!  Вот вернется старик – обязательно посоветую ему тебя выдрать!

  Я грустно вздохнул. Если бы возвращение Карлоса можно было бы выкупить трепкой – я бы согласился на любую…

- Не ругайся, тетушка Хосефа! Я – не нарочно. Меня просто сбило волной, а нога - застряла. Лучше скажи – люди могут жить в море?

- Не знаю, мой мальчик. Моя бабка когда-то рассказывала мне легенды о людях, живущих в море в облике тюленей и только иногда, при появлении на берегу, превращающихся в человека. По некоторым преданиям, тюлени считаются падшими ангелами, по другим - душами утонувших людей или жертвами заклятий. Но это касается северных морей. А в южных – такие не водятся. У нас здесь – одни дельфины. Но, что-то я не слышала, чтобы они в людей превращались. Хотя иногда случается, что рыбаков на своих спинах они выносят…

- А Морские Боги?

- А Боги – они Боги и есть. Что морские, что – сухопутные. Они нам, смертным, не показываются.

- А Морской Дьявол?- спросил я, припомнив песенку, которую слышал однажды  в городской таверне.

И провыл страшным голосом:

С якоря сниматься, по местам стоять.
Эй, на румбе, румбе, румбе так держать!

Дьяволу морскому свезем бочонок рому,
Ему не устоять.

- Тьфу на тебя! – сердито сказал Хосефа. – Язык у тебя поганый! Нашел, кого в шторм поминать! Спи, негодник! Утром я зайду сменить повязку. Или Аниту вместо себя пришлю.

  И, ворча себе под нос, тетушка удалилась.
А я остался лежать и думать о том – что же все-таки со мной сегодня произошло? И кем был – этот странный мальчик, спасший мне жизнь?
Не придумав ничего путного, я выбрался из-под одеяла, доковылял до «шкапчика», где мой старик хранил заветную бутылочку, и сделал большой глоток…

Всю ночь мне снилась какая-то чертовщина: рыбачка Джованна лихо отплясывала на нашем празднике с Морским Дьяволом, неуловимо похожим на молодого пирата Карлоса, а мой отец тащил в какую-то подводную пещеру набитый сокровищами сундук. Русалки водили хоровод, и призывно махали мне руками.

- Какой хорошенький! – воскликнула самая молоденькая. – Давайте заберем его с собой! У нас таких еще не было…

- Хм! Русалка – произнес чей-то голос. - Недостижимая соблазнительница, привлекательная и сладострастная, и в то же время холодная и неуловимая. Её вечные молодость и красота, волшебный голос и искусство обольщения всегда будут завлекать в ловушку беспомощных моряков. Будь осторожен, мой мальчик!..

  В этот момент моего плеча коснулась явно женская рука. Я в ужасе заорал и подскочил на постели.
Рядом с моей лежанкой стояла … Анита - испуганная, и слегка растерянная. А в окно заглядывало утреннее солнышко…

- Черт! – выругался я. – Приснится же такое!

- А что тебе снилось? – спросила девочка.

  И поставила на край постели корзинку с тетушкиным снадобьем.

- Это я тебя напугала? Прости, пожалуйста! Не надо было мне приходить в такую рань. Но я не думала, что ты еще спишь…

  Я натянуто улыбнулся.

- Ты – не виновата. Не надо было мне у Карлоса ром тырить. А то с пьяных глаз - приснились русалки…

- Они – красивые, – вздохнула девочка. – И несчастные. Помнишь легенду про девушку и монаха?

  Я кивнул.

- Конечно! Наверное, в каждой прибрежной деревушке ее знают. Особенно там, где берег усеян маленькими серо-зелеными камешками. Жители часто называют их «слезы русалки».  Русалка навещала своего любимого в монастыре ежедневно. Монах научил девушку молитвам, и они вместе просили Бога подарить ей земную душу, молили о силах оставить море. Но просьбы не были услышаны, русалка так и не смогла оставить море, не выдержав испытания, и она уплыла навсегда, горько оплакивая свою судьбу. Катившиеся с ее лица слезы превратились в гальку, которой теперь усыпан берег. Впрочем, это не удивительно – боги никогда нас не слышат! Как ни молилась матушка о том, чтобы отец уцелел, он все равно не вернулся...

- Да, – согласилась Анита. – Я тоже помню, как мама просила небеса не забирать моего младшего братика, но и ее не услышали…

- Зато теперь у тебя есть старший! – бодро сказал я, уводя беседу от печальной темы. – В моем лице!

  Девочка улыбнулась, но при этом как-то странно на меня посмотрела.

Хм! Ей, что – не нужен брат? Ей – жениха подавай?!  Ох, кажется, девушки на берегу – еще коварнее, чем морские русалки…

Пока я размышлял на эту тему, Анита умело поменяла мне повязку.

- Опухоль почти сошла, – сказала она. – Очень надеюсь, что к вечеру ты будешь уже на ногах. И на праздник все-таки попадешь.

  Она не произнесла – «и со мной потанцуешь», но эти слова так и повисли в воздухе, как пушинки от цветущих тополей.
Я с готовностью подрыгал ногой – демонстрируя результат удачного лечения. И клятвенно пообещал без особой  надобности с постели не вставать.

- Тогда – лежи! Сейчас я сбегаю домой, раздам страждущим снадобья и примочки, а потом принесу тебе позавтракать.

- А где же наш главный лекарь? – спросил я.

  Анита вздохнула.

- Тетушку еще ночью увезли в город. Там у кого-то дом горел – и есть пострадавшие. Так что я ее сегодня заменяю. Вместо того, чтобы готовиться к празднику…

  Я улыбнулся. Девчушка явно лукавила. И совсем не огорчалась по поводу того, что ей нужно «принимать пациентов».

Хосефа ее многому научила.И наша маленькая знахарка очень этим гордилась. Да и разговор о том, что надо «готовиться к празднику», не имел под собой никаких оснований. Насколько мне было известно, выходной наряд у Аниты был всего один. И два часа раздумывать над сундуком над тем «что надеть»? – ей не придется.

- Пожалуй, следует купить ей новое платье – на правах «старшего брата», - подумал я. – Только бы Карлос вернулся…