Страх перед вампиром превращает человека в охваченное

паникой существо, не подчиняющееся доводам рассудка.
                     

Ричард Мэтисон "Никаких вампиров не существует"

Давно забыли жители Крайека о суевериях, которые столетие назад безжалостным бичом висели над поселком. Леденящие кровь кошмары больше не тревожили беспечный люд. При наступлении ночи теперь все спокойно засыпали в своих деревянных домах, не беспокоясь о внезапном полночном стуке в дверь. Ночных гостей здесь никто не ждал, так как мало кому хотелось по ночам навещать соседей. Уж лучше выспаться в теплых постелях, ведь завтра опять трудный рабочий день. Канувшие в Лету ужасы, творившиеся в прошлые века, теперь в Крайеке стали вроде местного фольклора. Мало кто верил в кровожадных тварей, которые терроризировали поселок в прошлом. А если кто и вспоминал о вампирах, то только перечитывая готические романы. Вампиры существуют только в воображении Брэма Стокера. С этим утверждением мог согласиться практически каждый селянин. Некоторые даже подшучивали: не приглашайте по ночам в дом кого попало, потому что без приглашения вампир никогда не сможет переступить порог вашей хижины; а уж если пригласили, то пеняйте на себя, тогда никакие засовы не спасут вас от нечисти. Оставались лишь единицы, кто верил, что некогда зло действительно посетило Крайек и до сих пор не покинуло его, а лишь затаилось в глубинах, чтобы однажды со стигийской ненавистью вырваться на свободу. Среди таких верующих была и Мириам.

Девушке едва исполнилось двадцать лет. Еще подходящий возраст, чтобы продолжать верить в страшилки, думали соседи, наблюдая, как Мириам рисует на дверях кресты и развешивает на окнах связки с чесноком. И муж у нее часто разъезжал по командировкам, отчего девушка долгие ночи проводила одна в старом покосившемся доме, у которого даже и стены, наверное, разучились говорить, а могли только мерзко постанывать. Вот и трясется она от страха. Хоть бы кошку завела, советовали ей. Соседи любили милую, безобидную девушку, но все же считали ее немного сумасшедшей.

Начало смеркаться. Мириам у камина сидела с книгой в руках. Тени от пламени плясали по стенам, перепрыгивали на страницы, словно собирались перелистнуть их, но после неудавшейся попытки соскальзывали на пол, а потом вновь перескакивали на стены. Мириам ждала мужа. После двухмесячной командировки сегодня он должен вернуться домой. Наконец-то! Как же она соскучилась по Петру. Но с утра ей доставили от него телеграмму. В ней Петр сообщал, что расписание поезда немного изменилось, отчего вместо трех часов дня на станции он будет ближе к полуночи, поэтому встречать его не надо. «Жди дома, любовь моя,» - была в конце приписка. Вот Мириам и сидела в ожидании, пытаясь погрузиться в любовный роман. Только взгляд ее чаще останавливался на стрелках часов, чем на буквах в книге.

Сюжет никак не давался девушке. Она прочитывала страницу, начинала следующую, но тут же вновь перелистывала обратно. Все мысли ее были заняты вчершними похоронами Анжелы. Очень печально на душе было, а еще отчего-то тревожно. Вспоминая бледное, словно без единой кровинки, мертвое тело подруги, лежащее в гробу, Мириам чувствовала, как по спине бегут мурашки. Перед глазами оставался, будто заклеменный, образ рыдающей Вероники, сестры-близняшки Анжелы. Как она бросилась на грудь умершей сестренки, когда на гроб опускали крышку. Глина под ее ногами начала осыпаться, и Вероника сама чуть не соскользнула в могилу. Воспоминания похорон крепкой петлей стягивали сердце Мириам. Ей хотелось рыдать, уткнуться в родимое крепкое плечо. Слава Богу, что Петр приезжает именно сегодня. После похорон вторую ночь в одиночесве Мириам провести не смогла бы.

Анжела умерла позавчера. О смерти подруги Мириам ничего не писала мужу. Раз он скоро должен был приехать, то она решила, что лучше будет сообщить ему при встрече. Петр тоже любил сестер Нигулеску. Они все вместе выросли, ходили в одну школу, вместе получали нагоняй от родителей за очередные детские шалости. Мириам представила, как муж расстроется, что не успел попрощаться с Анжелой.

Бедная Анжела! Бедная, бедная Анжела! Доктор так и не смог выяснить причину внезапной смерти молодой девушки. Перед сном, рассказывала Вероника, сестра была очень весела и румяна. Жизнь, казалось, только-только и начала с новой силой разливаться по жилам юной красавицы, а на следующее утро Вероника нашла бездыханное тело сестры. В нем не оставалось ни единой капельки жизни, которая еще так цвела накануне. Веяло бездонным могильным холодом, словно уже несколько недель она пролежала в закрытом гробу. Кожа казалась прозрачной, через закрытые веки просвечивали глаза. Лицо было таким бледным, как будто за ночь всю кровь выкачали из ее вен. Если бы Крайек до сих пор прислушивался к старым повериям, то ни один житель не усомнился бы в зловещих проделках вампира. Но в нынешнее время диагноз был намного проще – сердечная недостаточность. Это привычный диагноз для докторов, которых внезапная смерть ставит в тупик. Не на вампиров же сетовать в нынешний-то век!

Когда в дверь громко постучали, Мириам от неожиданности подпрыгнула на стуле. Книга выпала из рук и упала на пол, смяв несколько страниц. Девушка подняла ее, положила на стул, на котором только что сидела, и, не помедлив, побежала к дверям. Пальцы уже автоматически хотели отодвинуть засов, но какая-то осторожность все-таки заставила Мириам тихо спросить:

- Кто там?

- Это я, солнышко, - раздался родимый голос Петра.

Мириам отворила дверь. В хижину, словно отталкивая мужчину, сначала ворвался холод, и паром от дыхания лег на стену. Следом порог переступить собирался полуночный мрак, но свет тусклой лампы тут же прогнал его. Только тогда вошел Петр, отряхивая шубу от снега.

Не дожидаясь, пока он снимет верхнюю одежду и разуется, Мириам прыгнула в объятия мужа и прижалась щекой к покрывшейся инеем бороде.

- Подожди, звездочка моя, - засмеялся Петр. – Дай я хоть шубу сниму, а то ведь сейчас вся промокнешь от снега. – Он отстранил Мириам и принялся раздеваться. – Ух, как замело-то под вечер. А днем-то была тишь да благодать. – Петр снял сапоги, переступил насыпавшийся снег и развел руки. – Ну а теперь иди сюда, кареглазка. Как ты здесь поживала?

Мириам крепко-крепко прижалась к груди мужа, боясь отпустить его. Казалось, что если хоть на шаг отойдет от Петра, то он исчезнет, а ей опять придется коротать очередную жуткую ночь в одиночестве.

- Скучала очень, - сказала Мириам и зажмурилась. Потом открыла глаза: нет, он здесь, не исчез, теперь настоящий.

И вдруг сквозняк яростно распахнул входную дверь, и морозный ветер неистово ворвался в дом.

- Дверь… - проговорил Петр, освобождаясь от объятий супруги. – Забыли запереть дверь.

- Ты голоден, милый? – спросила Мириам, когда Петр задвигал засов.

- Ужасно!

- Тогда сейчас я мигом подогрею ужин и накрою на стол, - поспешила она на кухню. – Я как чувствовала, сама не ужинала, ждала тебя.

В сквородке на плите уже скворчал жир. Из кастрюли Мириам выложила на нее рис с мясом, рядом поставила кипятить воду на чай. Петр зашел, ополоснул руки из умывальника и сел за стол.

- Слава Богу, - заговорил он, пока жена суетилась у плиты, - теперь я дома на целых три месяца. В конторе пообещали, что никто в это время меня не побеспокоит. Думаю, с недельку отдохнуть да на время подыскать работенку в Крайеке. Дорогая, новую школу еще не достроили?

- Нет, - ответила Мириам, помешивая рис. Ах, как здорово, думала она, если Петр останется (хоть на время) работать в поселке. Он всегда будет рядом, пусть и на три месяца, но, главное, с ней.

- Тогда, думаю, лишние плотницкие руки им не помешают? Завтра же пойду и переговорю с Нигулеску.

Лицо Мириам помрачнело. Андре Нигулеску, руководивший постройкой новый школы в Крайеке, был отцом близняшек, Вероники и Анжелы. В порыве долгожданной встречи с мужем, на какое-то время из ее головы вылетоло печальное событие. Она повернулась к Петру, собираясь рассказать о смерти Анжелы, но тут же остановила себя, решив, что это не ночной разговор. Лучше утром она поделится грустной новостью. Мириам повернулась обратно к плите и выключила огонь.

- Кстати, - весело проговорил Петр, - знаешь, кого сейчас я встретил по дороге?

- И кого же? – спросила Мириам, протягивая руку за тарелкой. – Кто это разгуливает по потемкам? – засмеялась она.

- Вот и я ей точно так же сказал: ты чего это разгулялась по ночам да еще в такую пургу. Ни за что, Мириам, не поверишь! Анжела…

Тарелка выпала из ладони Мириам и, стукнувшись о край плиты, осколками полетела на пол. Петр встревоженно поднялся со стула.

- Что с тобой?

Мириам повернулась к нему. В глазах у нее заблестели слезы, руки затряслись.

- Ты не мог встретить Анжелу! – твердо проговорила она. – Видимо, ты спутал. Тебе встретилась Вероника. Они ведь похожи, как две капли.

- Бог с тобой, Мириам. Да, девчонки очень похожи, но я рос с ними с детского сада и уж научился различать их.

- Ты не мог встретить Анжелу, - словно в какой-то прострации повторила Мириам.

- Так я даже называл ее по имени, расспросил о Веронике. Если бы это была Вероника, стала бы она рассказывать о себе в третьем лице?

- Ты не мог встретить Анжелу! – уже в истерике вскрикнула девушка. – Потому что… потому что она умерла два дня назад… – Мириам по стене скатилась на пол и зарыдала, уткнувшись лицом в колени. Она верила мужу, Петр не мог перепутать сестер, уж очень хорошо он знал их, а это могло означать только одно. То, чего девушка больше всего боялась.

Петр стоял в оцепенении. Теперь у него затряслись руки. Как такое могло случиться? Анжела умерла? Он подошел к Мириам и присел рядом с ней на корточки. Его ладонь легла ей на плечо, и Мириам подняла голову. Петр сам с испуганным и недоуменным взглядом сидел напротив нее.

- Да, милая, ты права! Я скорее всего перепутал. Это была Вероника. Точно. Точно Вероника. Ведь было уже темно, да и снег слепил глаза, вот я ошибся, дурак. – Петр захотел придать даже какой-то насмешливый тон своему голосу. – А еще сказал ей: Анжела, заходи к нам в гости, мы с Мириам будем очень рады.

Мириам вскочила на ноги. В широко раскрытых глазах блестнула искра ужаса.

- Что? Что ты сказал ей? Ты пригласил ее? – в голосе звучала безнадежность и отчаяние.

Девушка побежала к входным дверям, проверяя, плотно ли задвинут засов. Замерла, прислушиваясь. За дверью скулила метель, а еще ей казалось, что там кто-то плачет и одновременно смеется. Сквозь завывание ветра она слышала, как печальный женский голос повторял ее имя: «Мириам-мириам-мириам». Снова и снова. Будто под гипнозом девушке захотелось откинуть засов, растворить настежь дверь и броситься в заснеженную ночь, которая вмиг проглотит ее словно гигантский левиафан.

Петр как никто другой знал о страхах Мириам, поэтому поспешил вслед за ней, пытаясь успокоить.

- Мириам, дорогая, перестань! Никаких вампиров не существует! Говорю же тебе, я ошибся.

Но Мириам не слышала его. Ее паника уже перерастала в безумие. Она подбегала к окнам и задергивала шторы, как будто шелковая ткань способна удержать вампира. Сама же прекрасно знала, если вампир уже приглашен в дом, то ничто ему не помешает проникнуть внутрь. Только поступки Мириам были автоматическими. Она бегала от окна к окну, закрывая уличный мрак занавесками. От резких движений крючки на некоторых шторах обрывались, и они растопыренно отвисали от гардин.

Петр ходил за женой, пытаясь ласковыми уговорами успокоить молодую супругу. Девушке осталось закрыть последнее окно. Взяв за край шторы, Мириам вгляделась в черноту ночи. Ей показалось, что чья-то фигура вырисовывается из-за пелены снегопада. Она присмотрелась. Фигура исчезла, но на сугробе у дома просматривались чуть заметные следы, которые уже заметала вьюга. Девушка дернула штору, и в это время что-то резко ударило в стекло. Мириам вскрикнула и, отскочив, упала назад, успев подставить руки, чтобы не удариться головой о комод. Белый пакет прилип с противоположной стороны окна. Через мгновение порыв ветра оторвал его от стекла, потрепал в воздухе и унес прочь.

Тяжело дыша, Мириам подобрала под себя колени. Петр подошел и присел рядом с ней на пол. Он крепко обнял ее, положив голову жены себе на грудь.

- Успокойся, миленькая моя! Успокойся! – нежно гладил он ее по волосам.

Дыхание Мириам становилось ровней. После приступа истерики она потихоньку засыпала. Сначала ей чудились шорохи и шаги на чердаке, потом показалось, что кто-то скребется в дверь, послышался стон из погреба. Но у Мириам уже больше не было сил. Страх сковал все ее тело. Лишь изредка она вздрагивала в объятиях мужа, а потом провалилась в черную бездну небытия.

Боясь потревожить жену, Петр так и сидел на полу, крепко прижав ее к себе. Он с печалью думал о смерти Анжелы. И как глупо он сегодня обознался. Да-да, он и сам уже твердо верил в то, что обознался. И чего это Веронике вздумалось гулять по ночам? Наверное, после смерти сестры бедняжка сама не своя, бродит, как призрак. Ох, Анжела, Анжела, храни Господь твою душу!

Сколько просидели они так? Петр, не посмевший уснуть, и сам уже потерялся во времени. Пурга за окном прекратилась. Ветер больше не бил по стеклу. Все посторонние звуки умерли, в воздухе висела тишина. Только слышно было, как в соседней комнате тикают часики. В окне, которое Мириам не успела задернуть до конца, за горозонтом Петр разглядел багровую полосу. Приближалось утро. Тогда он решил взять жену на руки и отнести в постель. Но, как только Петр пошевилился, Мириам проснулась. Она подняла на него заплаканные глаза и испуганно заморгала.

- Все в порядке, дорогая, - как можно спокойнее сказал Петр. – Скоро утро. Сейчас уже начнет светать. Пойдем спать?

Она ничего не ответила, лишь закивала головой. Петр помог ей подняться, и они медленно отправились в спальню. Проходя мимо входной двери, Мириам с опаской поглядела на нее, но недавние слова мужа развеяли в ней тревогу. Скоро утро. Видимо, и вправду Петр ошибся, а она, как дура, закатила такую истерику. Все, все, никаких вампиров не существует, повторяла про себя Мириам, когда Петр уже подвел ее к порогу спальни.

Вдруг резкий шквал ветра ударил с обратной стороны двери. Да так, что от неожиданности подпрыгнул даже мужчина. Потом вновь все смолкло. И в полной тишине раздались два слабых, но отчетливых звука. Тук-тук, кто-то легонько постучал в дверь. Потом повторилось, но уже более отчетливо. ТУК-ТУК. У Мириам подогнулись ноги. Петр оставил ее, прислонив к стене рядом со входом в спальню, а сам медленно двинулся в сторону двери.

ТУК-ТУК. Теперь стук был более настойчивым. Гость явно не желал оставаться снаружи. Петр уже стоял около двери и прислушивался. Кто-то тихо скреб ногтями обшивку со стороны улицы. А потом послышался слабый, даже почти детский голосок:        - Я очень замерзла. Впустите меня, пожалуйста.

А потом опять – ТУК-ТУК, ТУК-ТУК.

- Кто там? – чуть слышно спросил Петр и сам не узнал своего голоса. Хриплый, беззвучный, как у старика.

Шорох за дверью прекратился. И опять повисла мертвая тишина. Петр подумал, что его не расслышали, поэтому решил повторить свой вопрос. Но, как только открыл рот, собираясь произнести первый звук, услышал до боли знакомый голос:

- Это я, Анжела…