Он охотно протянул рыцарю открытый сосуд. Редмонд сделал несколько глотков и облегченно вздохнул.

- Как вы  теперь себя чувствуете, ваша милость? – с тревогой спросила девушка. – Голова больше не кружится? Седрик, болван, хватит подсовывать вино сэру Бэйли. Если у тебя нет собутыльника, найди на конюшне самого упрямого осла и чокнись с ним!

- И вот этак она меня каждый миг «привечает», - пожаловался Редмонду менестрель. - А кто устроил «озвучивание», как Фунтик выразился, нашего престрашного Дракона? Я смело участвовал в битве наравне со всеми  и заслужил хоть маленькую капельку благодарности.

- Я тебе уже сказала «спасибо», - хмыкнула Хелена. – Не понимаю, на какую еще благодарность ты рассчитываешь? Сэр Бэйли, может быть, вам повыше подушку взбить?

  Но рыцарь даже не услышал ее вопрос. Выпитое вино мягко кружило голову, жар в груди сменился приятным теплом.  А перед глазами старого воина с неизменным упорством возникал то ясный синий взор дочери кузнеца, то пылающий взгляд хозяйки замка. И если бы его попросили сию же минуту сделать выбор, он не смог бы ничего сказать даже ради спасения своей души.

Хелена опечалилась, заметив, что ее покровитель, явно улетел в своих мыслях куда-то далеко, не замечая ее заботы. Менестрель проницательно усмехнулся, потом вздохнул, взял лютню, с которой не расставался, похоже, никогда и негромко запел:

У человека есть жена. Он недоволен ей.
Ему как будто бы нужна получше, поумней.
Но если счастья нет внутри и в сердце пустота,
Хоть всех вокруг перебери: не та, не та, не та.

У человека есть страна. Он недоволен ей.
Ему как будто бы нужна получше, посильней.
Но если счастья нет в груди и в сердце пустота,
Все страны мира обойди: не та, не та, не та.

У человека есть судьба. Он недоволен ей:
Тернистый путь, вся жизнь - борьба, попробуй сладить с ней!
Но если счастья нет внутри и в сердце пустота,
Все судьбы мира рассмотри: не та, не та, не та.

Но если счастья семена взошли и расцвели,
По нраву жизнь, друзья, страна и все края земли.
И прекращается борьба, хоть сотни лет живи,
Не воспрепятствует судьба течению любви.

  Мелодия этой песенки была простой, но на удивление легкой и светлой. Седрик не выкрикивал, как обычно, слова  громким голосом, а произносил их негромко и задумчиво. От чего его скрипучий голос звучал мягко и выразительно.

- Ведь можешь же петь хорошие песенки, когда захочешь, - произнесла Хелена почти дружелюбно.

  Девушка смахнула с лица упавшие волосы, и музыкант с улыбкой заметил, что она  вытерла набежавшую слезу.

- А теперь давай уйдем и дадим его милости отдохнуть. Видишь, сэр Бэйли наконец-то, заснул.  Хотя погоди, я, пожалуй, заберу отсюда его грязную одежду. Надеюсь, что хозяйка найдет для него какой-нибудь камзол, и нашему лорду не придется разгуливать по замку в одних подштаниках…

- А я оставлю еще одну бутылочку. На случай, если ему не захочется вставать.

И я прекрасно его пойму. Воинам, как и бродягам, редко удается выспаться в настоящей постели. 

  Седрик тихонько подошел к столу, и, стараясь не греметь, достал из котомки очередную емкость. Потом подумал, вытащил из кармана орден  и положил его рядом, пробормотав:

- Нельзя мне держать при себе такую вещь!..

  Они на цыпочках покинули комнату.
Но Редмонд не спал. Образы двух женщин, так странно тронувших его сердце, продолжали стоять перед  внутренним взором.

- К одиночеству привыкаешь, но достаточно нарушить его хоть на день, и тебе придется привыкать к нему заново, с самого начала, - горько усмехнулся он. - Ладно, сейчас я все равно ничего для себя не решу. Надо хотя бы дождаться утра. Вдруг стылый холод осеннего рассвета погасит во мне  безумный пожар чувств? Мда! Кажется, я начинаю завидовать рабам и собакам. Они всё знают заранее. Наверное, потому, что у них нет выбора. А рыцарь... Рыцарь всегда на распутье дорог…

  Потом его мысли перепрыгнули на слова менестреля о воинах и бродягах.

И он попытался вспомнить – когда  последний раз спал в нормальной постели?

- Хм! Тюфячок в каморке Бена вряд ли можно считать полноценным ложем. Про охапку сена в фамильном склепе даже и говорить не стоит. В собственном замке я не был с тех самых пор, как умерла его хозяйка. Но помнится, в тот приезд я напился с горя – и уснул то ли в погребе, то ли на конюшне. Сей поступок меня не красит, но причина его понятна. Ведь после смерти матушки я остался на свете последним из рода Бэйли. А такое – никого не радует…

И супругу я не нашел по вполне понятной причине. Насмотревшись на вдов и сирот и совсем не горя желанием жениться. Правда, когда мне было столько лет, сколько Седрику, я тоже заглядывался на всех подряд. Вот только махать мечом и спать в обнимку с арбалетом – это вам не песенки петь. Так что на всякие глупости и вольности сил у меня  часто не находилось. Да и кому был нужен бедный рыцарь? Это сейчас я герой всяческих войн  и возможно даже баллад, но гроша в кармане, как не водилось, так и не водится…

   При слове «карман» в голове его что-то щелкнуло. И он с ужасом вспомнил, что последнее «попугайское» колечко осталось в той одежде, которую утащила Хелена. Редмонд нисколько не сомневался в том, что прежде, чем кинуть вещи в таз с горячей водой, она вытряхнет из них содержимое.

- А на колечке – стоит ее имя… Что делать?!  Вдруг дочь кузнеца читать умеет? И как я ей объясню – зачем оно мне?

  Редмонд вскочил с постели и собрался, было, мчаться на поиски пропавшего барахла, но вовремя сообразил, что на дворе глухая ночь. А это означает, что все обитатели замка, скорее всего, давно уже спят. И ему не стоит бегать по лестницам в нижнем белье  или закутанным в простыню. А то, не ровен час, он забредет спьяну и по темноте в спальню леди Мелисенты  и ему придется объясняться еще и с ней!.. Поэтому он просто хорошенько приложился к бутылке  и нырнул обратно под одеяло.

- Будем надеяться, что Хелена слишком устала, чтобы заняться стиркой с раннего утра, а прочие дамы найдут мне какую-нибудь одежду. В конце концов,  попрошу менестреля порыться в моих карманах…

 Приняв это судьбоносное решение, он, наконец, заснул. И, пожалуй, проспал бы до обеда, если бы Седрик, которого с утра мучало похмелье, не явился в спальню с заботливо прихваченным «лекарством». Впрочем, менестрелем двигало не только человеколюбие. Он хотел доложиться Редмонду, что его окаянный орден он честно вернул. И заодно убедиться, что владелец об этом уже знает.

- А то ведь завалится куда-нибудь -  и доказывай потом, что я его не спер.

  Соблазн смыться с драгоценной вещичкой был велик. Но у юноши хватило ума понять, что продать орден сложно даже сэру Бэйли. Чего уж говорить про нищего музыканта! Тут и слепому видно, что таку. награду в маменькиной шкатулке не найдешь. У хозяина подобной семейной реликвии должен быть титул, замок и три мешка денег.

- Нет, наверное, сто мешков! – бормотал Седрик, открывая дверь  и стараясь не слишком громко звякать посудой.

- О каких мешках ты толкуешь? – недовольно поинтересовался сэр Бэйли, лениво потягиваясь под мягким одеялом. – Разве мы на ярмарке?

- Пытаюсь понять – сколько стоит ваша побрякушка? – ловко выкрутился не состоявшийся воришка. – Я  вам ее честно вернул. Вон – на столике лежит…

- Да и черт с ней! – подпрыгнул на постели Редмонд, вспомнив про кольцо. – Тут у нас другая беда.

  И  в двух словах пересказал Седрику историю матушкиных  попугаев и их украшений.

- Выходит, я не там копал, – вздохнул искатель чужих сокровищ.

- Какая разница – кто их нашел?! Если колечки всю дорогу нас исправно кормили. Но последнее надо срочно вернуть! Шарить по карманам ты умеешь прекрасно.  Вот и займись любимым делом! Пока Хелена кольцо не обнаружила, и не прочитала – что на нем написано!

- Да не умеет она читать, – успокоил его менестрель  и почесал в затылке. – Хотя  для этого у нас есть еще шибко умный Фунтик…

- Вот видишь! Живо беги за кольцом – пока я не снял с тебя штаны  и сам не кинулся на розыски! В моем почтенном возрасте мне совершенно не нужны проблемы с юными девушками.

- В самом деле? – недоверчиво спросил Седрик, завистливо глядя на ладную фигуру старого вояки, который и в исподнем смотрелся весьма внушительно.

  Сам же менестрель до сих пор выглядел тощим юнцом, хотя и разменял уже второй десяток.

- Ты спятил? – грозно рыкнул сэр Бэйли. – Девочка мне во внучки годится!

- Ну, да! Только не слишком-то вы на престарелого дедушку смахиваете, - ехидно возразил Седрик. – Особенно, когда цапнете заточенную железяку, да начнете рубить в капусту всех обидчиков бедных вдов и невинных девиц. Тут любая из них растает, как на такое поглядит. Причем, неважно – графиня она или кузнеца дочка.

- Еще одно слово, - тихо и зловеще произнес Редмонд,  - и кое-кто будет долго жаловаться на помятые ребра!

- Эй, вы что? – попятился менестрель. – Я же пошутил просто! А бить того, кого вы спасли, глупо и как-то не по-рыцарски.

- Я тебя спас, я тебя и поколочу! - мрачно пообещал лорд Бэйли. - Причем устрою так, что лечить твою дурную головушку придет не красавица Хелена, а суровая тетя Полли. Которая для начала обмотает тебя слюнявчиком, потом зальет по уши бульоном, кормя из ложечки, и при этом будет бурчать, не умолкая, так что ты выздоровеешь только лишь из-за желания, наконец-то, услышать тишину!

- Не надо мне всего этого! – завопил музыкант, увернувшись от кулака Редмонда. – Клянусь, что буду молчать, как рыба, до конца нашего пути. Но, значит, вы считаете, что Хелена – красавица?! Ой - ой, зачем пинками-то артиста гнать? То, что пониже спины – это тоже мое рабочее место. На чем я буду сидеть, когда играю? Все-все ухожу искать ваше треклятое колечко. Но если конопатая дама вашего сердца  уже успела замочить его в лохани вместе дорожными штанами – я не виноват!

  Седрик выскочил за дверь ровно за мгновение до того, как в него полетела смятая подушка. Швыряться глиняной посудой и наносить урон хозяйству и без того небогатого замка, Редмонд не хотел, а больше ничего подходящего под рукой не оказалось.

- Чертов болтун! – в сердцах выругался рыцарь, подбирая «метательный снаряд». - Он и при девушке может ляпнуть что-нибудь лишнее. И бедняжка вообразит себе незнамо что. На самом же деле я отношусь к ней, если не как к внучке, то, по крайней мере, как к дочке или ... э-э-э…крестнице.

  Последнюю фразу лорд Бэйли на свою беду произнес вслух, причем довольно громко. Дверь приоткрылась, и оттуда показался длинный нос музыканта.

- Вот-вот, повторяйте себе это почаще, сударь! – вредным голосом пропел он. – Глядишь, и сами поверите.

  Несчастная подушка вновь полетела в том же направлении. Но хитрый менестрель умудрился раствориться в воздухе, а пуховый снаряд угодил прямиком в  не повинную Полли.

- Матерь Божья! – завопила старуха, стряхивая с себя перья и устраивая небольшую метель. – Это что ж такое делается? Среди бела дня на честных служанок кидаются! Грех, сударь, так поступать! Уж не я ль тебя кормила, поила, советы полезные давала? Кстати, отвечай, вояка, почему моя госпожа после разговора с тобой полночи не спала, а все бродила по спальне, да вздыхала? Чего ты ей наговорил? Жениться-то хоть пообещал?! А то знаю я ваше мужское племя! Горазды словесами красивыми сыпать, а как до дела дойдет – норовите свадебку отложить, а то и вовсе в окошко накануне венчания выпрыгнуть!

- Достойнейшая женщина, помолчите, хоть пару мгновений! – взмолился Редмонд, затыкая уши. – И подумайте, не слишком ли большое участие вы принимаете в личной жизни своей хозяйки? Леди Мелисента – взрослая дама, я – тоже уже не мальчик. И нам обоим давно не требуются наказы старой няни.

  Рыцарь проговорил все это, не заметив в своей речи роковую фразу «нам обоим». Зато ее отлично услышала Полли и поняла как-то очень по-своему. Служанка расплылась в хитрой улыбке и даже подмигнула старому воину.

- Ну и чудесно, если у вас с моей госпожой все сладилось, - дружелюбно проскрипела она. – Стало быть, теперь поговорим о делах. У тебя хоть кусок земли свой собственный есть? Или все твое богатство – старая кляча, да трое непонятных бродяг, что возле тебя вертятся? Ну, может, у тебя в кошельке хоть что-то водится, кроме дырок? Потому как – любовь любовью, но нам же надо замок на какие-то шиши отстраивать! Ладно, одевайся, вояка, а потом еще потолкуем.

 Полли протянула Редмонду простой камзол из тонкого сукна, который прежде, должно быть, носил хозяин замка. Пока он облачался, старуха присела на стул возле кровати, оперлась локтем о столик и, конечно же, сбросила на пол злосчастный орден.

- Никак звякнуло что-то? – всполошилась она.

  Охая, наклонилась, подслеповато сощурилась, разглядывая драгоценную побрякушку. И уронила ее опять, завопив с новой силой:

- Пресветлые Небеса, да что ж ты, сударь, молчал, что у тебя такая драгоценность запрятана? Этим камешкам – цены нет! Это даже мне, дуре старой, понятно! Эх, помнится, была я молода, да все мечтала, как поеду в столицу и выйду с полной корзинкой да не из овощной лавки, а из ювелирной конторы. Ох, мечты-мечты!.. Вот когда мы с мужем мои покойным на ярмарку ездили, так торговцы все умилялись, мол, такие старички, а ходят, словно молодые - за ручки держась. А это муж мой боялся просто-напросто, что, если он меня отпустит, я обязательно что-нибудь куплю. Хе-хе, ну боялся-то он, признаться, не напрасно. Так о чем это я? Тьфу ты, голова бестолковая, госпожу мою сюда ведь позвать надо! Пусть порадуется, что у избранника ее не дырка в кармане, а целый клад!

  Не обращая внимания на протесты Редмонда, Полли выскочила в коридор и заголосила:

- Добрая госпожа моя! Леди Мелисента! Идите сюда, прошу вас. Господь нам радости прислал!