Хелена собралась еще раз, как следует, встряхнуть музыканта. Но тут со скрипом распахнулись ворота, и во двор въехала телега, груженая бочками.

Два крепких парня принялись снимать их и перетаскивать поближе к входу в заведение.

- Хозяин, выходи! Свежий эль да пивко прибыли! – зычно заорал юркий мужичок в шляпе с петушиным пером. – Эй, сынки, шевелитесь живее! У почтенных постояльцев, поди, глотки уже пересохли.

  Толстый хозяин трактира вразвалочку вышел на крыльцо, поправил широкий кожаный пояс и недовольно спросил:

- Почему сегодня так поздно прикатил?

- Так ведь в городе черти что творится! – всплеснул руками пивовар, - Меня стража у ворот выпускать не хотела! Все бочонки простучала – не прячется ли там кто-нибудь?

- Да кто там может прятаться? – хмыкнул трактирщик. – Разве что карлик какой-то?

  Услышав слово «карлик», Хелена отпустила воротник Седрика  и начала внимательно слушать.

- Там другое произошло! – вытаращив для убедительности глаза, поведал торговец элем. – Говорят, банду ночных демонов недавно накрыли! Все разбойники, правда, разбежались, а вот атаман их в каталажку загремел.

- Врут, поди! – скривился хозяин заведения. – Как же их поймаешь, ежели они – нечистая сила?

- А, может, не врут? – возразил пивовар. – Рассказывали, что предводитель страшилищ этих весь лохматый, бородатый, нос кривой, словом – ужас!

А силищей обладает такой, что целый отряд с ним два часа дрался и еле-еле на лопатки уложил.

- Ну, хватит сплетни толочь, как бабка на базаре! – хмыкнул кабатчик. – Пойдем лучше бочонки твои пересчитаем.

  Помощники торговца элем вкатили в двери трактира последнюю бочку, и двор опустел.
Хелена с трудом перевела дух.

- Не нравится мне все это! – воскликнула она. – Седрик, а ну поднимайся, лентяй! Ты же мне сам рассказывал про  чертовых демонов. Как можно оставить друзей одних в этой страшной столице, если по ней бродят такие чудовища?!

  Менестрель нехотя встал, прижимая к груди лютню, и произнес странным голосом:

- Да никакие они не демоны. Обыкновенные сынки богатеев, разодевшиеся в черные тряпки. Это они развлекаются так по ночам.

- Нападая на случайных прохожих?! – ужаснулась девушка.

- Ну, да. Денег у них и так – куры не клюют. А грабят они просто для того, чтоб нервишки себе пощекотать. Ну, и заодно насладится собственной властью над беззащитными, всласть упиться их страхом. Мол, мы, аристократы - голубая кровь, и так далее, и пусть жалкий сброд трепещет перед нами!

  Хелена поморщилась от отвращения.

- А ты-то, откуда все это знаешь? – с подозрением спросила она.

  Вместо ответа Седрик взъерошил волосы и хмуро сказал.

- Ладно, идем к себе. Я тебе котомку помогу собрать. А в столицу все равно не пойду, хоть на аркане меня тащи!

  Дочь кузнеца молча развернулась, вошла в трактир и поднялась по шаткой лесенке на второй этаж. Зашла в тесную комнату, где вместо перины на кровати лежала охапка соломы и принялась яростно греметь молотком и клещами, укладывая их в дорожном мешке. Музыкант виновато сопел в углу.

- Ну, не молчи ты так презрительно! – не выдержал, наконец, он. – Да, честно признаюсь, я не герой! И трусоват, порой, бывал, и тырил, что плохо лежит. Но вот такого ледяного прощания, клянусь, не заслужил!

  Хелена резко обернулась к нему.

- Ты не герой, - тихо сказала она. – Ты просто подлец и предатель! Сэр Бэйли спас тебя, а ты даже пальцем пошевелить не хочешь, чтобы выяснить, что с ним. Ты бросаешь меня одну, зная, что в столице орудует шайка бандитов! Ну, и черт с тобой! Пой дальше свои песенки и береги свой тощий зад! Вдруг судьба решит расплатиться с тобой за предательство, надавав хороших пинков!

  Седрик глухо выругался и топнул ногой.

- Да нельзя мне в столицу, понимаешь ты  или нет?! – заорал он. – Если меня там опознают, мигом в тюрягу уволокут, а то и куда похуже!

- Воровать не надо было!

  Менестрель подскочил к девушке и с неожиданной силой дернул ее за плечо.

- Выслушай меня, чертова упрямица!

  Хелена привычно размахнулась, но на этот раз музыкант перехватил ее руку.
И было в его взгляде что-то такое, что заставило Хелену прервать поток брани.

- Жили-были два брата, - почти спокойно сказал Седрик. – Оба были сыновьями одного очень богатого купца. Только один ел-пил на золоте и одевался в шелк и бархат, а другой – носил лохмотья и таскал куски из свиного корыта.

  Менестрель говорил непривычно тихим, монотонным голосом. Он разжал пальцы, и дочь кузнеца растерянно опустила  руку.
- Ну, шалун был купчишка  в молодости, с кем не бывает? Обольстил одну хорошенькую кухарочку, а та и родила ему дитя почти в один срок с законной женой. Родила, а как мальчишка подрос – видеть плод своего позора не захотела. И вышвырнула в каморку, рядом с комнатами прислуги. Так вот я с тех пор и жил. Папаша меня знать не знал, мамаша при каждом удобном случае ублюдком называла  и орала, что я ей жизнь сломал. А прочие слуги – били за дело и без дела, и тоже обзывали всякими разными словами. А чего бы не поглумиться над сопливым тощим уродцем, за которого все равно заступиться некому? Надо же как-то простым людям развлекаться! Ну, а когда я вырос, а братцу моему пришла пора знания получать, папаша вспомнил, что у него там кто-то  есть. Призвал меня к себе, велел выдать чистую одежду. Камердинером, значит, при родном брате приставил. Вот как моя карьера от кухонного мальчишки до небес взлетела!

  Менестрель горько усмехнулся и продолжил, глядя мимо Хелены.

- В университете братец  учиться сразу не захотел. Ему больше нравилось по кабакам гулять, да девок тискать. А поскольку на морду были мы с братцем  весьма схожи, то приказал он мне надевать его камзольчики и бегать вместо него на лекции. Вот так ублюдок  студентом заделался!

  Седрик помолчал, смотря  перед собой неподвижным взглядом.

- Ты хоть знаешь, что это такое? Всю жизнь слушать одни оскорбления - и вдруг тебя называют молодым ученым! Дорогим коллегой – вот как! Вместо ругани и грязи – чистые аудитории, умные беседы, книги разные. Мне показалось, что я в рай попал! Знания я впитывал, как губка. В аттестат братца отличные отметки только так и сыпались! А уж когда у нас занятия музыкой и поэзией начались!..

  Менестрель махнул рукой и грустно улыбнулся.

- Я понял – вот мое призвание! Мастер Высоких Искусств, помнится, удивлялся, что не хочу я про любовь и красоты там разные писать. А все норовлю про жизнь простого люда стишок выдать. Но все же  перед профессорами меня хвалил всячески.

  Седрик снова замолчал, а потом  устало произнес:

- Ну, а дальше ты, наверно, и так знаешь. Слышала мой разговор с Редмондом, поди? Братец прогулял половину отцова наследства. И задумал продать лютню. Мою единственную радость в этой жизни! В ту ночь брательник напился, как свинья, да и пнул мою девочку, когда та ему на пути  попалась. А я в ответ треснул его по башке, лютню забрал и в ту же ночь бежал из столицы. Теперь понимаешь, почему мне нельзя туда возвращаться?.. Черт, да что это с тобой? Не реви, говорю, не реви! Нос распухнет, а он у тебя и так не маленький.

  Но Хелена плакала, не таясь, и шумно всхлипывала в старый передник.

- Извини, Седрик, я ж не знала ничего, - выговорила, наконец, она. – Конечно, при таком раскладе тебе в столицу возвращаться – чистое самоубийство. Ладно, иди своей дорогой, а я уж сама как-нибудь справлюсь.

  С этими словами девушка подняла мешок, чтоб закинуть его на плечи. Менестрель задумчиво посмотрел на нее и вдруг резким движением выхватил поклажу.

- Ты  зачем это сделал?

- Мы ж договорились, вроде, что в дороге я припасы несу, - подмигнул музыкант. – Ну, чего смотришь, как блоха на колокольню? Может, мне захотелось на стены родной альма матер хоть разок взглянуть? Да и жалко мне, понимаешь, бедных уличных воров и сводников. Ты ж от них мокрого места не оставишь!

  Синие глаза Хелены широко распахнулись и вспыхнули теплым светом.

- Так ты со мной идешь, что ли? – прошептала она.

- Ну, конечно! Можешь считать, что я спятил  или впрямь рыцарским благородством от твоего благодетеля заразился. А может, - тут он ласково погладил гриф лютни, - моя подружка мне подсказала, что нехорошо бросать девочек одних посреди уличного сброда. Пошли, победительница драконов! Хотя – нет! Давай-ка сначала прикупим для меня кое-что. Ласковые объятья стражников не входят в мои планы, и по этому поводу у меня возникла одна идея.

  Примерно час спустя к воротам подошли две девицы, весьма отличные друг от друга ростом и телосложением. Одна – невысокая и крепкая, пламенела щеками, сердито сопела и глядела на все исподлобья. Другая - высокая и стройная, с кокетливым кружевным чепчиком на голове, шла, томно опустив взгляд, но выпрямив спину и кокетливо покачивая бедрами.

Развеселившиеся стражники поощрительно засвистели. Первая девица сердито дернула товарку за рукав и бросила в подставленную стражем ладонь несколько монет. Представители закона расступились. Вторая девица продефилировала мимо них в высокие ворота, едва не сбив одного в канаву. Первая от души чертыхнулась и поспешила за ней. Вслед подружкам понеслась восторженная ругань и зазывное цоканье языком.

- Кого ты из себя изображаешь, шут гороховый? – сердито прошипела Хелена, когда они с музыкантом поднялись на мост. – Уличную девку, за которой мужики хвостом увиваются? Так нам такая свита вовсе ни к чему! Сам говорил – войдем в столицу тихо, не привлекая внимания.

  Седрик бросил на дочь кузнеца снисходительный взгляд и выразительно похлопал подмалеванными сажей ресницами.

- Драгоценная кузина, а тебе бы не мешало чуть-чуть подкрасить губки и как-то смягчить агрессивное выражение лица. Право слово, столичные дамы с такой мрачной миной не ходят. И не топай так громко при ходьбе, это неженственно! Походка должны быть от бедра, пластичной и танцующей, чтобы от твоих…э-э-э … округлостей было глаз не отвести! На тебя возницы должны заглядываться, а не лошади шарахаться… Смотри, смотри, вон опять стражники стоят. И оба явно косятся в нашу сторону! Ну, будь хоть чуточку в образе. Представь, что ты приехала в Примаверу на поиски жениха. И тебе безумно понравился вон тот усатый тип. Ну-ну, покажи мне страстную тигрицу! Иди плавно, еще плавней… тряхни кудрями, грудь вперед! Ай!.. Я ж ничего плохого не сказал. Зачем же меня при всем честном народе в бок толкать? Как-то это не по-сестрински!

  Хелена опустила сжатый кулак, покосилась на ухмыляющегося  стражника, вскинула голову и прошла мимо него так, что тот лишь рот открыл от восторга!

- Браво, кузина! – шепнул ей менестрель. – Так держать! Мы еще покажем этим столичным снобам, чего стоят провинциальные красотки!

  Но тут мост закончился, и «сестрицы» вошли в город. Бедная Хелена даже слегка присела от обилия звуков, запахов и красок, обрушившихся на нее. Выросшая в сельской глуши, она  не предполагала, что обычный дом может быть выше двух этажей. А шум и толкотня на главной улице заставили девушку совсем растеряться и замереть на месте, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Вредный Седрик хихикнул и толкнул ее в бок.

- Кузина! Закрой рот и двигай лапками, ты привлекаешь к нам нездоровое внимание. Выглядишь просто как перепуганная деревенская курица, впервые попавшая в город на ярмарку и пялящаяся по сторонам, разинув клюв.

- А-а? – только и вымолвила потрясенная девушка. – Ты что-то сказал?

  Менестрель укоризненно вздохнул и, схватив «сестру» за руку, потащил ее через толпу, как лодку на буксире.
Людское море захлестывало их со всех сторон, заставляя «плыть по течению», постоянно об кого-то спотыкаться, извиняться, уступать дорогу, огрызаться и давать сдачи.
Неудивительно, что в какой-то момент Хелену, словно прибоем, оттащило в сторону от своей «кузины». Седрик невольно разжал руку, а когда кинулся ловить «сестренку», то ее уже унесло совсем далеко. Дочь кузнеца, затертая толпой, еле-еле сумела выбраться на край мостовой и устало прислониться к прилавку торговца фруктами.

- Красотка, скушай яблочко! – умильно пропел купец, протягивая ей большой, но явно подгнивший плод.

  Девушка разумно отмахнулась.

- Погоди, добрый человек. Не до яблок мне сейчас! Что ты мне его суешь, словно мы в раю, а я – Ева? Не доводи до греха, папаша! Не то скормлю тебе твой плод познания целиком вместе с семечками!

  Торговец опасливо отступил, а Хелена сделала несколько шагов подальше от лавки и окинула тоскливым взглядом запруженную народом улицу.

- Сэнди, сестрица! – жалобно позвала она, дабы не нарушить маскировки. – Я тут одна без тебя пропадаю!

- Не плачь, красавица, со мной не пропадешь! – раздалось откуда-то сбоку.    

   Какой-то неприятный старикашка в богатых одеждах протянул к Хелене тощие руки, явно желая обнять ее.

- Будешь покладистой умницей, я тебя пристрою…

  Бум! Это с плеча гневно развернувшейся девицы, громко лязгнув, упала котомка. И приземлилась как раз на подагрическую ногу старого сластолюбца. Тот пискнул и шлепнулся на землю, закрыв глаза.

- Эй ты, потаскушка! Что случилось с нашим хозяином? Отвечай, живо!

  К Хелене быстрым шагом подбежали рослые слуги в синих ливреях. Дочь кузнеца набрала воздуху в грудь, чтобы поведать им о непотребных желаниях гнусного старикана. Но  выросший словно из-под земли Седрик  толкнул ее себе за спину и заголосил на всю улицу.

- А что с ним могло случиться? Наверное, солнышко осеннее макушку напекло, вот он и брякнулся в обморок. А моя кузина совершенно случайно оказалась рядом. Пошли, дорогая родственница, у нас еще дел куча.

  Хелена облегченно выдохнула и торопливо подобрала котомку. Очнувшийся дедок открыл один глаз.

- Красавица…Чаровница…Фея… один поцелуйчик? – проблеял он.

- Вы ей противны, пошляк! – с достоинством ответил менестрель.

  И «сестрицы» дали деру, не дожидаясь, пока на место происшествия явится городская стража.