Я, наконец-то, взяла бокал шампанского и выпила его залпом, поздравляя себя с победой. И тут герольд объявил:

- Почетный гость сегодняшнего бала – известный  многим менестрель – Патрик Росиньоль.

      Он почти не изменился, хотя со времени нашей первой и единственной встречи, прошел целый год. Те же черные, как вороново крыло, волосы, тот же твердый и ясный взгляд светлых глаз. Только немного осунулся, побледнел, и возле бровей залегла горькая складка. А еще простой дорожный камзол  сменил на бархатный, тоже, впрочем, черного цвета. Узнает ли он меня?

Я отступила к стене, желая и одновременно почему-то страшась этого.

Сердце отчаянно колотилось.
Ну, что с тобой, дурочка, успокойся, пожалуйста! В зале столько дам, где ему тебя узнать, да еще в  наряде принцессы.
Тем временем,  Элиза подошла к Патрику и приветливо ему улыбнулась.

- Мы счастливы принимать у себя в замке столь известного артиста. Поверьте, маэстро Росиньоль, сегодня в этом зале собрались истинные ценители музыки и высокой поэзии.

- Я не сомневаюсь в этом, ваше сиятельство! – Патрик тоже поклонился и поцеловал руку хозяйке замка. – Хочу надеяться, что мои песни не оставят вас равнодушными.

   Последняя фраза прозвучала чуть насмешливо, но это, пожалуй, заметила только я. Элиза, любезно кивнув, отошла.
Патрик снял с плеча лютню.

Скажи мне, гордый рыцарь, куда ты держишь путь?
Ведь славы не добиться, а смерть не обмануть.
За честь и справедливость, за безответный спрос
Немало крови лилось, немало лилось слез.

   И снова слова о любви перемежались с горькими и страшными строками.

Вновь звучал волшебный голос менестреля.
И никого сейчас не было в этом пышном зале. Только я и он. И каждое его слово, как пылающая искра от костра, падало мне прямо в сердце, а сердце вспыхивало в ответ.

Не лгал, не предавал, не лицемерил. Он - чист и честен был, но он посмел
Вопросы задавать, а это - ересь! Ведь Бог на них ответа не имел.
Он каяться и плакать не желает, он жертвует спасением души,
Поскольку в ересь вовсе не впадают подонки, дураки и торгаши.
Пламя плоть его завертит, но зато, - каков эффект:
Самый лучший путь в бессмертье - это Аутодафе!

   Что он делает?! Да разве можно такое  про себя петь? Ведь, накличет, накличет беду! И пойдет в огонь, на дыбу, на плаху – такой же прямой и спокойный, бесстрашный и несгибаемый!

А клубы дыма в воздухе дрожали, на город опускалась темнота,
И по углам шептались горожане, и ересь все росла из уст в уста!
Как ни пышны, вы уж мне поверьте, ряса, френч, мундир и галифе,
Все же самый яркий путь в бессмертье - это Аутодафе!

   Остаться рядом с ним! Защитить! Заслонить от беды, раскинув крылья, как та птица на старой картине в замке отца.
А менестрель, словно  услышав мои мысли, запел другую песню.

Ах, милая, пойдёшь ли ты со мной? Куда и сам иду, пути не зная.
Как Млечный Путь ясней тропы земной, так нам милей небес  - тропа земная.
Тропа моя - она в судьбу длиной, длиною в жизнь, и в гибель шириною.
Легко ли милая тебе идти  со мной? Не знаю, милая, пойдёшь ли ты со мною?

   Я почти сделала шаг вперед, к нему…

  Но тут Элиза громко зааплодировала. А за ней и все остальные.

- О, благодарим от всей души нашего дорогого гостя за столь яркое выступление! Ваша музыка прекрасна, как всегда! Впрочем, у нас тоже есть, чем вас удивить! В нашем замке гостит одна юная особа, которая тоже недурно владеет лютней. Мариэтта, милая, спой, прошу тебя!  Порадуй гостей!

   Ах, вот, значит, как! Ну, спасибо, дорогая хозяюшка! Ты, конечно, видела, как от меня разбежались женихи,  и решила исправить положение. Мол, полюбуйтесь, дорогие кавалеры,  еще раз на бесплатное приложение к замку, титулам и землям. Она еще и поет!
Ну, я вам сейчас такое спою, чего эти стены никогда не слышали! Держитесь, господа и дамы!

 Патрик с поклоном протянул мне лютню. 
Я лучезарно улыбнулась гостям и решительно ударила по струнам.

Ёлки-метелки, овес и пшеница!
Если на мне вы хотите жениться,
Вы научиться должны наперед
Мазать повидло мне на бутерброд.
Жарить яичницу, делать жаркое,
Блинчики, сырники и все такое,
Слушаться, не отбиваться от рук,
Спинку чесать, если чешется вдруг.
Чистить мне туфельки, мыть всю посуду,
Напоминать, если кушать забуду,
Лаять, когда мне медведи приснятся.
Прав или нет  - самому извиняться,
Не обижаться на всякий каприз,
Изобретать ежедневно сюрприз.
Игры придумывать мне и забавы. 

Ах, погодите! Куда вы? Куда вы?
Елки, метелки, овес и пшеница!
Видно не очень хотел он  жениться!

    На словах «Куда вы, куда вы?» я резко шагнула вперед и протянула руку.

Три моих незадачливых кавалера, стоявшие рядышком в первом ряду, шарахнулись в стороны, как испуганные голуби, и торопливо начали пробираться к выходу из зала. Вот теперь  действительно – победа!

   Элиза опустила глаза и покачала головой, точь в точь, как моя матушка.

Но Артур весело подмигнул мне и поднял вверх большой палец. Отлично, значит в решении проблемы замужества он – на моей стороне.
А что там Патрик?

Я обернулась, чтобы отдать менестрелю лютню. И обомлела.
Он смеялся! Смеялся, как мальчишка, запрокинув голову, весело и беззаботно. Даже  горькая складка у бровей разгладилась.

- Мариэтта, это было великолепно! Песенка – чудесная! Женихи – ужасные! А вы – замечательно поете! И умеете за себя постоять!

  Я смутилась и покраснела. Господи! Как же все запущенно! Если даже Патрик понял – зачем меня притащили на этот бал!
Но ничего не успела ему ответить, потому что герольд объявил:

- А теперь танцы, господа! Кавалеры приглашают дам!

Менестрель взял меня за руку и повел в центр зала.
Мелодия вальса поплыла над белыми колоннами, над дрожащими огоньками свечей, над кружащимися парами. Я давно не танцевала и боялась сбиться с такта.

Но мой кавалер вел меня в танце легко и уверенно, и я вслед за ним ловко повторяла все фигуры. Вот только сердце начало колотиться все сильнее, и меня бросало то в жар, то в холод от того, что моя ладонь лежала на его плече.

- Милая девушка, вы сегодня необыкновенно прекрасны! – шепнул мне Патрик. - Уж позвольте мне называть вас так, хотя в прошлый раз вы были против.

    После этих его слов я чуть было не споткнулась на гладком полу зала.

 Менестрель подхватил меня и снова улыбнулся, мягкой, ясной улыбкой.

- Конечно, я сразу узнал вас, Мариэтта. Я узнал бы вас на любом балу, и даже на карнавале под любой маской. Трудно забыть того, кто однажды спас тебе жизнь.

- Помнится, прошлый раз я удостоилась дружеского «ты»,  - вздохнула я. – Правда, тогда вы не знали, что я – дочь герцога. Впрочем, может и к лучшему, что сидя в погребе,  вы пропустили мой разговор с начальником стражи. Иначе я бы однозначно не показалась вам «милой». Хотя именно мое дурацкое происхождение помогло всем нам обойтись тогда без драки. Так что лично моей заслуги в вашем спасении нет. Просто звезды легли удачно!

- Ну, то, что за словом вы в карман не лезете – я уже понял.  Судя по вашей шаловливой песенке и той поспешности, с которой женихи покидали зал! Постоять за себя - редкое умение для столь юной девушки!

   Я пожала плечами. И поискала глазами ближайший выход на галерею. Благо, танец закончился, а разговор хотелось бы продолжить. Но как мне это сделать - не нарушая этикета и не слишком подгадив своим благодетелям «детской непосредственностью»? Дорогие родственники, между тем, уже спешили нам навстречу.

- Ах! – сказала я – и сделала вид, что падаю в обморок.

   Патрик подхватил меня на руки и вынес из зала. Элиза и Артур бросились следом.

- В комнату! Несите ее в комнату! Бедная девочка слишком переволновалась! – причитала хозяйка замка.

- Скорее, горничные перестарались со шнуровкой, – сердито хмыкнул ее муж.

   В общем, все сложилось отлично!

Пока мужчины скучали под дверями, Элиза помогла мне переодеться. А потом  снова пришлось импровизировать.
- Ах, маэстро Росиньоль, позвольте выразить восхищение вашим творчеством! – пропищала я, старательно разыгрывая каприз юной аристократки, - Не могли бы вы уделить мне минутку своего драгоценного внимания? Мечтаю побеседовать с вами об особенностях сложения баллад.
Граф и графиня Тэнтинель переглянулись. Видно было, что Элиза осуждает такое нарушение этикета. Поскольку незамужней девице оставаться наедине с молодым мужчиной – неприлично. Но бросить гостей одних хозяева замка, по тем же правилам приличия,  не могли.
В итоге Артур позвал  служанку и приказал ей сидеть в соседней комнате. Потом лакеи по моей просьбе принесли два бокала вина. И родня, наконец-то, удалилась, а мы остались вдвоем…

Я полулежала в кресле возле распахнутого в летний вечер окна, а менестрель сидел на полу, потягивая вино и с интересом поглядывая на меня.

- Ну, ты и артистка! – шепотом сказал он. И громко добавил, покосившись на приоткрытую дверь. – Не желаете ли вина, ваша светлость? Красное вино помогает быстро восстанавливать силы! А вы так переутомились…

- Пожалуй, – томно ответила я. – Танцы оказались для меня слишком тяжелым испытанием.

- Зато теперь мы – почти наедине. И можем спокойно поговорить, – улыбнулся Патрик, протягивая мне бокал. - Рассказывай, что здесь происходит?

    Я в нескольких словах изложила  историю моего не слишком удачного бегства из дома. Умолчав о том, как именно мне удалось выбраться из той злополучной таможни. Потом, понизив голос до шепота, поведала о своих подозрениях насчет хозяев замка и их видах на мою персону.

- На самом деле все гораздо хуже, чем ты думаешь – вздохнул Патрик. – И твое замужество  - не самая худшая беда.
Его улыбка погасла, лицо стало жестким и мрачным.
- Знаешь, на что уходит золото из казны твоего отца?
- Догадываюсь, - шепнула я, сразу вспомнив сетования матушки на «стесненные обстоятельства».
- Вот уже несколько лет  герцог Фалькенштерн поддерживает повстанческое движение в Вестии. Под знамена бунтовщиков готовы встать и родовитые аристократы, и богатые купцы, и простой народ. Но нам нужно время! Нужно много сил  и много денег, чтобы собрать всех повстанцев воедино, вооружить их, направить войска на столицу… Я не вправе рассказывать тебе все подробности. И, конечно, не раскрою имен тех, кто возглавит восстание.
- А какова твоя роль в нем? – выпалила я довольно громко, и менестрель, нахмурившись, прижал палец к губам.
- Я просто пою песни, - он невесело усмехнулся. – Шатаюсь по дорогам Элсентии, как положено вольному музыканту, и пытаюсь перетянуть местное дворянство на нашу сторону. Ясно же, что проклятый тиран, подмяв под себя всю Вестию, не остановится на этом и непременно пойдет войной на соседей. А еще я, время от времени,  тайными тропами пробираюсь в родные края. И тружусь связным, разнося вести и секретные поручения из одного очага сопротивления в другой.
- Это же смертельно опасно!
- Тише! Твоя служанка, кажется, задремала,  не будем нарушать ее сон. Тем более  что я так и не сказал тебе самого главного.
Менестрель привстал, наклонился ко мне и тихо произнес:
- В наших рядах появился предатель. Он донес Джильберту на твоего отца. Но верные  люди  предупредили  герцога, и он успел отправить тебя в безопасное место. Сейчас замок Фалькенштерн осаждают войска тирана.

Мне стало холодно в теплой,  уютной комнате. А голова сильно закружилась   вовсе не от выпитого вина. Сдерживая дрожь, я обняла себя за плечи и все-таки нашла силы спросить:
- Но при чем тут мое замужество?
- Разве ты не поняла до сих пор? Тебе  сейчас нужен кто-то, кто сумеет защитить тебя от короля. Твои отец и матушка смертельно боятся, что длинные лапы Джильберта дотянутся до их дочери.  Потому  и направили тебя к дальней родне в другую страну. А наилучшим выходом стало бы твое замужество. Чтобы Мариэтта герцогиня Фалькенштерн навсегда исчезла с горизонта. Именно поэтому тебе нужно, как можно скорее, найти супруга, взять его родовую фамилию и спрятаться в каком-нибудь захолустном замке, подальше от границы Вестии.
После этих слов меня подбросило на месте. Противная дрожь исчезла, даже страх за отца и мать на мгновенье  куда-то отступил. Сжав кулаки, я завопила во весь голос, забыв про конспирацию:

- Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора? И мне все-таки придется выходить замуж?!  Но я – не хочу! Ты же видел моих женихов!  Бр-р-р! Лучше оказаться в могиле, чем у них в объятьях! И потом - какие из них защитники? Даже я владею шпагой лучше любого из них! Почему ты не хочешь мне помочь? Странная, однако, благодарность за  спасенную жизнь! Стоило ли тащиться в такую даль, только для того, чтобы меня обидеть?

 Я поспешно отвернулась, стараясь скрыть выступившие на глазах слезы ярости и досады.

- Вот не надо устраивать мне истерику! – прорычал Патрик и схватил меня за плечо, стараясь развернуть к себе. – Ты же не дала мне договорить!

   Это было его ошибкой. Не стоило меня хватать ни за какие части.  Потому что, вырываясь, я со всей дури толкнула его в грудь.
Он вскрикнул и прижал ладонь к правому боку. И я увидела кровь на его пальцах. Что за чертовщина?!  Я же не ножом его ударила, а всего лишь  отмахнулась!

- Ты что – ранен? – растерянно спросила я.

   Господи! Так вот почему он был так бледен! И выглядел не лучшим образом.

- Пустяки! Небольшая царапина! Все бы обошлось – если бы ты не врезала мне именно по ней…

- Прости, пожалуйста! - я смущенно опустила глаза. – Что же теперь делать?

- Ничего. Тебе – ничего. Сейчас я спущусь в свою комнату, сменю повязку и вернусь.
 

   И Патрик поспешно удалился. Я встала с кресла и подошла к раскрытому окну.

Налетевший порыв ветра ласково погладил меня по щеке, словно пытаясь ободрить или утешить.

- Что тут у вас происходит, милочка? – спросила Элиза, появляясь на пороге. – Наш менестрель вылетел из комнаты, как пуля! О чем вы с ним говорили?

- О моей свадьбе. Он уговаривал меня сменить гнев на милость  и все-таки принять чье-нибудь предложение. А я с ним спорила. Но, если Патрик надумает вернуться, я бы, пожалуй, выслушала его доводы еще раз. Только, желательно, без свидетелей. И под бокал красного вина…

  И я покосилась на дверь, за которой притаилась моя служанка.

- Да-а?!
Элиза так изумилась и одновременно обрадовалась, что, видимо, решила  отставить в сторону правила  этикета.
 – Тогда я попрошу его к тебе подняться! А заодно распоряжусь, чтобы вам не мешали!

   И она мигом выскочила из комнаты. Через несколько минут старая служанка принесла вина  и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.

А потом вернулся Патрик. Еще более бледный, но почти спокойный.

- Садись! – я кивнула ему на кресло. Сунула в руки бутылку, а сама тихо приткнулась рядом на каком-то дурацком пуфике.
- При твоей ране полезно пить именно такое! 

- При моей ране полезно с тобой не встречаться! – вздохнул менестрель.

   Но в кресло сел и вино выпил.

- Я, между прочим, извинилась!  Так о чем ты не успел со мной договорить?

- Слушай внимательно!   Еще до начала осады замка, я успел увидеться с твоим отцом.  Он попросил  найти тебя и, как можно лучше, устроить твое замужество.  Он хочет быть за тебя спокоен, на случай, если его убьют.

- Если его убьют?! О, Господи, я не хочу этого!.. Но все равно не понимаю, зачем мне нужен какой-то супруг? Если достаточно просто где-нибудь отсидеться, пока вы устраиваете восстание.

   Менестрель отхлебнул из бутылки и устало поднял на меня глаза.

- Где отсидеться – в лесу?! Или в пещерах на Клык – горе? Ты ведь даже не спросила – кого мы там тебе в женихи нашли.