Я зависла в небе над таможней, ловя крыльями воздушные потоки и не забывая прислушиваться и присматриваться ко всему, что происходит внизу.
 По двору сновали туда-сюда гвардейцы. Печально знакомый таможенник в кожаном жилете рассматривал бумаги какого-то толстяка с телегой, полной глиняных горшков. Судя по тому, как толстяк ломал руки и бросал наземь шапку, из таможни он должен был выйти без единого черепка от своего товара.
Ну ладно, это все мне сейчас не интересно.

Я чуть шевельнула крыльями и подлетела ближе к большому каменному зданию без окон, похожему на сарай. Видимо, это и есть нужная мне тюрьма с подвалом, полным награбленных у проезжающих ценностей.

Да уж, как говаривал незабвенный папаша Вилла: «В наши дни не отличишь гвардейца или таможенника от разбойника. И неизвестно еще, кто хуже!»

Та-ак, а теперь собрались с духом, внимательно смотрим и слушаем.

Крошечные фигурки в красных мундирах привычно увеличились перед моим волшебным взором. Их голоса зазвучали совсем рядом:

- Ну что, принимай смену караула. Ночью все тихо было?

- А кто тут шуметь будет? Ежели кто рыпнется, мигом утихомирим!

- Это правильно! Проезжающих хорошо почистили?

- Да не, со вчерашнего дня все больше голь перекатная через границу прет. Спасаются, слышь, от смуты.

- Ага, спасутся они как же! Слышал новость? Его величество подтягивает войска к нашей границе.

- Зачем бы это?

- Да уж не затем, чтоб королеве этой Элсентии «здрасьте» сказать. Помяни мое слово, будет война, ох, будет!

- Ага, война… Нашему королю бы сначала, ту кучу проблем, что у него под носом, разгрести! Замок-то мятежного герцога, как бишь его, Фалькенштерна, уже который месяц штурмуют, а толку – чуть.

- Ха! Так герцог же с нечистой силой связан. Вот девка его, ребята не дадут соврать, когда мы их шайку чуть не повязали, обернулась вороной и – поминай, как звали.

- А я слышал – не вороной, а летучей мышью.

- Один черт! Ладно, заболтался я с тобой, а мне пора. Того бродяжку, кстати, который с утра в ворота ломился, куда дели? В тюрьму?

- На кой? Камеры и так переполнены. Треснули пару раз дурака по шее, чтоб неповадно было, деньги из кармана выгребли – и пинком за ворота.

- Ну, и хорошо. Все, пошел я, а то на поверку опоздаю.

   Голоса затихли, и картинка уменьшилась.

Я двумя ударами крыльев подняла себя еще выше  и отлетела чуть подальше от таможенного двора. Услышанный случайно разговор  нес немало полезных новостей для меня и моих друзей. Правда,  не совсем хороших.

Самая лучшая новость – это то, что наш замок стойко держит осаду.  Я так и знала, что Фалькенштерн не по зубам  королевской сволочи! И хоть жилось мне там не слишком счастливо, все же замок – мой дом. И он не должен достаться врагу!

  Мда-а, про мой побег, оказывается, уже ходят легенды.
Я мысленно усмехнулась. То мышь, то ворона. Хорошо не наплели еще, что я отсюда на метле улетела!
А вот то, что король подтягивает войска к границе, это плохая новость. Очень плохая!  Надо срочно предупредить Артура,  что, возможно, скоро начнется война. Его замок стоит совсем близко, и лучше бы ему с женой уехать, пока не поздно в глубь страны, а может, и подальше.

И хуже всего  то, что клоун Пьер, которого подослал  Франческо, не попал, как мы ожидали, в тюрьму. Кто же теперь устроит для меня скандальчик и отвлечет внимание гвардейцев от подвала с крадеными драгоценностями?

Ответ на этот вопрос я получила незамедлительно.
С земли донеслись крики  и звуки выстрелов. Я метнулась обратно, поближе к серому зданию, на ходу «настраивая» волшебное зрение и слух.
Вопил все тот же толстяк, владелец злополучных горшков. Кому-то из гвардейцев захотелось поразвлечься,  и он, шутки ради, пальнул по телеге с глиняным товаром. Попал, только черепки брызнули. Несчастный торговец решил, что   терять ему уже нечего и стал кидаться оставшимися горшками в стоявших  рядом вояк. А самый большой горшок даже успел надеть на голову таможеннику в жилете. Чтобы усмирить буйного горшечника, к его телеге уже бежал целый отряд в красных мундирах. И среди них те, что караулили тюрьму.

 Пора!
Я глубоко вздохнула, чувствуя, как наполняется упругой, звенящей силой каждый нерв, каждое перышко в крыле.
Стремительный вихрь подлетел к серому зданию, легко проник сквозь толщу каменной стены, быстрым сквозняком пронесся по коридорам, все ниже, ниже.

Вот и заветный подвал!

Я взмахнула крыльями, удержав  равновесие на крышке какого-то ящика,  и уже через секунду твердо стояла на полу. Ну, вот я и на месте.

Так, что тут у нас? Кругом какие-то мешки, ящики, в углах горы посуды, явно золотой и серебряной. А где же ларец с моими фамильными драгоценностями?

Ага! Вот он - под крошечным зарешеченным окном. Крышка грубо сломана и половины драгоценностей, конечно, уже нет. Впрочем, и того, что  осталось, хватит  не только на одежду, но и на карету с гербом, шестерку лошадей и поддельные документы.
Я торопливо принялась вытаскивать свое добро из ларца, рассовывая кольца и камушки по многочисленным карманам одолженной  у Франческо куртки.  Нитка жемчужных бус  выскользнула из руки, я наклонилась, чтобы ее поднять, и вдруг увидела, что вместе с бусами на пол упал странный медальон.  С изображением орла, летящего на распростертых крыльях и несущего  в клюве розу. Ажурная цепочка. Серебро тончайшей ковки…

Никогда раньше не видела у нас дома этого украшения! Я подняла медальон с пола и вдруг, повинуясь какому-то странному чувству, не стала совать  его в карман, а надела на шею.
Тут за стеной неожиданно послышались шаги. Я быстро сгребла оставшиеся камушки, глубоко вздохнула, пережидая неизменный миг темноты перед полетом.

Поднятая вихрем пыль закружилась в воздухе.  Секундой  спустя  по таможенному двору пронесся порыв ветра.
Высоко в синем небе, стремительно набирая высоту, летела большая золотисто-бронзовая птица…

    Я гордо вошла в фургончик, и, не глядя, выгребла на стол содержимое одного из  многочисленных карманов.
Франческо изумленно присвистнул, Люция просто ахнула.

- Это и есть твои фамильные драгоценности?

- Это только часть!  - хмыкнула я, бесцеремонно вытряхивая остальное из глубин куртки.

- Ну, вот теперь вам хватит и на карету с лошадьми, и на красивые наряды и на ливреи для слуг. Кстати, часть драгоценностей надо все-таки оставить себе. А то -  какие же вы аристократы без кучи брильянтов на шее и пальцах?

- Мариэтта, ты просто чудо! – Люция пылко обняла меня.

- Хи-хи! Кое-кто называет меня по-другому: «чудище». Но можете звать меня и чудом, я не против. Кстати, друзья мои, вы уже придумали, откуда возьмете поддельные документы, фальшивую родословную – и все такое?

- Это как раз не проблема, – отозвался Франческо. – У наших друзей-актеров есть такие знакомые, с которыми, хм, ночью на перекрестке, конечно, лучше не встречаться. Но зато искусство они обожают и не пропускают ни одного представления. Как следует заплатить этим ребятам – и они составят хитрый документик о том, что мы – потомки самого короля или Римского Папы!

- Не надо короля! И Папы не надо! Придумаем какую-нибудь несуществующую династию, пусть никто до правды не докопается.  Ну, раз все готово, завтра идите к ростовщику, меняйте брюлики на денежки и покупайте, что надо. А потом и наших друзей выкупим. Они в своем подвале уже целую неделю горюют!

- Есть одна сложность.
 Люция бросила выразительный взгляд на брата,  и тот  замотал головой, словно испугавшись чего-то.
 – Мы, конечно, приобретем все эти документы, платья и кареты. Но! Ни один граф, барон или маркиз не может быть настолько рыжим!

   Франческо обеими руками вцепился в свою густую огненную шевелюру, словно его прямо здесь собирались ее лишить.

- Краситься я не буду! Я вам не престарелая кокетка! И налысо бриться тоже не стану!

- Да зачем налысо? – удивилась я. – Купите у цирюльника дорогой парик любого цвета. Вот и все.

- Ага, парик! – Люция была неумолима. – А если он свалится с головы моего ненаглядного братца в самый ответственный момент? К примеру, когда он будет делать тебе предложение руки и сердца? Нет,  пусть уж лучше красится!

- Не буду я краситься, не заставите!

- Ребята, хватит ссориться, - вмешалась я. – Просто купите вместе с париком кучу заколок. Будете прикреплять его к волосам моего жениха  каждое утро. И поторопитесь с документами – время-то идет.  Неделя промелькнет быстро, а замуж за упыря мне не хочется!

   Франческо обреченно вздохнул, но на парик с заколками все же согласился.

Вертевшиеся на языке слова о том, что мне не хочется замуж даже за друга детства, я говорить не стала. Юноше и так не сладко! Вести привычный образ жизни у него уже вряд ли получится.
Поэтому я просто растрепала его бедные волосы, обняла Люцию и поспешила назад, в замок Тэнтинель.

   Во время обеда Элиза все время щебетала, что теперь я выгляжу гораздо лучше, ежедневные прогулки по дубовой роще идут мне на пользу, а моя улыбка, несомненно, означает предвкушение от радостей скорого замужества. Я согласно кивала и тихонько хихикала в кулак. Артур незаметно подмигивал мне. Все было почти хорошо. Но следовало поговорить о грядущем.

- Артур, спустись, пожалуйста, со мной в парк. У меня для тебя есть очень важные новости.

   Вкратце я пересказала ему разговор гвардейцев на таможне, обратив особое внимание на их слова о вероятной войне.
 Артур сдвинул брови, в один миг превратившись из приветливого хозяина замка в сурового и мрачного воина.

- Король Джильберт – просто безумец! Веками Вестия и Элсентия жили как две дружные соседские державы. В погоне за призраком абсолютной власти ваш правитель готов обрушить полконтинента в пучину бессмысленной кровавой бойни! Патрик прав. Тирана должен кто-то остановить.

- Наверное, поэтому в Вестии готовится восстание, – вздохнула я. – Но чем оно закончится? А вдруг война начнется раньше? Ваш замок стоит почти у самой границы. Послушай мой совет, Артур!  Забирай Элизу и уезжай подальше, в глубь страны. А лучше – вообще за границу. На Изумрудные острова, например.

- Да, я отправлю Элизу к моей дальней родне на Острова. Но сам останусь здесь.

- Ты же знаешь, что ваш замок не выдержит долгой осады! Ты хоть понимаешь, чем рискуешь?

- Понимаю! Но Тэнтинель – мой дом. И я не могу бросить его на произвол судьбы.

   Я вздохнула. Все, что говорил , было абсолютно правильно.

Мне даже стало немного стыдно за себя. Ведь я покинула Фалькенштерн, а могла бы сейчас с оружием в руках стоять на его стенах рядом с отцом. Могла бы  защищать родной дом! А вместо этого – готовлюсь к идиотскому замужеству, летаю туда-сюда и болтаю с Элизой о разных пустяках.

   Артур, видимо, почувствовал, о чем я думаю. Он снова по-братски приобнял меня:

- Не вини себя ни в чем, Мариэтта. Твой отец хотел только одного, чтобы ты была жива и свободна. Поверь мне, павший замок, в котором хозяйничают мародеры – страшное зрелище! Он всеми силами старался уберечь тебя от этого. И от участи побежденного – тоже.

   Я передернула плечами. Да, я выполняю волю отца. А еще я – разменная карта в старых счетах моего отца и короля Джильберта. Очень ценная карта, которую нужно беречь. Но мне от этого не легче!

Медленно, в глубокой задумчивости и печали, я поднималась в свои покои, когда меня окликнул Патрик:

- Ты вернулась, птичка? Ну как, на этот раз - полет был удачным? Кот больше на тебя не охотился?

  Менестрель выглядел почти здоровым, на его щеках даже появился легкий румянец. На старой винтовой лестнице мы опять оказались слишком близко друг к другу. Я остановилась в непонятном смущении. Наш прошлый разговор, его горькие слова о своей участи, второй поцелуй…

А у меня не было времени обдумать, как ко всему этому надо относиться! Я тряхнула головой и попыталась говорить с Патриком, как ни в чем не бывало.

- Да, очень удачным! Кота не было – только стража. Но и с ней все обошлось. Пошли скорей, я расскажу тебе о том, как куча глиняных горшков помогла мне совершить дерзкое ограбление. Да! Не забудь взять с собой бутылочку вина. Для себя и своего здоровья! А мне пока, пожалуй, хватит.

   Во время моего рассказа об отважном горшечнике Патрик смеялся так же весело, как после незабвенной песенки о замужестве.

    Но вскоре он оборвал смех.

- Да, все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно. Таможенники обирают проезжающих, кабинет министров поднял налоги, людям скоро будет нечего есть, а тут еще готовится эта безумная, никому, кроме мерзавца на троне, не нужная война! А я прохлаждаюсь здесь, пока мои друзья  в Вестии готовят восстание.

   Менестрель  вскочил,  и глаза его засверкали почти так же, как  в тот вечер, когда он пел про гильотину.

 – Хватит! Я должен вернуться.  Мое место - возле моих друзей-повстанцев.

- Ну, хоть на свадьбу-то мою ты останешься? – жалобно протянула я. – А то  мне будет совсем грустно выходить замуж за липового барона - еще и рыжего в придачу....

   Патрик улыбнулся.

- Конечно, останусь. Как же я могу бросить мою Птичку в такой ответственный момент?

   На этот раз мы расстались, по-дружески. Менестель ушел, а я осталась размышлять о том, как лучше провернуть  операцию с выкупом  друзей из тюрьмы.
Впрочем, мысли в голову полезли совсем другие.

Проклятый Джильберт! Как ему удалось нам всем жизнь испортить!  Отец не надеется уцелеть при осаде, Патрик – тоже уверен, что не вернется. Артур собирается защищать замок – который и дня не продержится. Элиза - может остаться вдовой. Мне – придется выйти замуж. А бедному Франческо – навсегда распрощаться со своим Балаганчиком. У каждого впереди свой крест и подвиг.

И только я пролетаю мимо – со своей участью «жертвы обстоятельств». Мое дурацкое замужество ничего хорошего не сулит. Патрик, конечно, мне обещал, что оно будет фиктивным. Но обвенчают-то меня по-настоящему! И что потом?! Франческо – парень хороший, но смотреть на него, как на мужчину у меня вряд ли получится. Я же знаю его всю жизнь! И он меня – тоже. Когда все свое детство купаешься голышом в одной речке, относишься друг к другу исключительно по-братски…

Не по-братски я, кажется, начинаю относиться к злополучному менестрелю. Но он слишком явно дал мне понять, что у нас с ним ничего не будет. У него на уме одна война и справедливость! Как он мне сказал? «Не иди за мной этим путем!»
 А каким мне идти? И – куда?

Эх, мужчины! Напрасно вы не хотите взять меня с собой! Ведь глупая Птичка, наверное, смогла бы вам помочь!
И я задумчиво потрогала висевший  на шее медальон…