Я прекрасно выспалась в его объятьях. И только потом сообразила, что бедный юноша, скорее всего, всю ночь глаз не сомкнул – боясь пошевелиться и меня потревожить…

- Ну, вот, – вздохнула я. – Опять тебе от меня одни неприятности.

- Пустяки, – отозвался мой дорогой муж. – Зато ты выспалась и выглядишь прекрасно.

   Я покосилась на Франческо.

- А вот про тебя такое не скажешь. Какой-то ты усталый. И грустный.

- Это все тени прошлого виноваты. Но ты тут ни при чем.

- Тени? Ты по Люции скучаешь? Вы же с ней были неразлучны. Пока ты об меня не споткнулся…

- Были. Но я по ней не скучаю. Знаешь, в детстве я даже иногда ее боялся. С этим ее огненным даром. Мне вся эта магия всегда была немного не по душе. Я считал, что человек сам должен со всем справляться. И преодолевать трудности своим умом – или силой и храбростью.

- Ну, ты же теперь знаешь, что трудности бывают всякие. И без огненного дара мы бы с ней из Чертова леса не выбрались. И друзей оттуда не вытащили. И потом – у меня тоже – Дар. Но ты же все равно меня любишь. Кстати, может быть, ты отпустишь меня полетать по окрестностям? Не терпится новости узнать.

- По окрестностям для начала прогуляется Рудольф.  Бедный охотник ни у кого подозрений не вызовет. А там посмотрим.

- Скажи уж сразу – ты боишься, что я опять вляпаюсь в какую-нибудь историю.

- Конечно! Я же не знаю – куда тебя понесет? Вдруг ты узнаешь что-то такое, что тут же отправишься к отцу или …

  Он замолчал, не договаривая.

- Или к Патрику? Не волнуйся! К нему я не отправлюсь. Я слишком зла на него. И не хочу его видеть.

- Потому  что он предпочел Люцию? Но разве он что-то тебе обещал?

- Не обещал. И даже все время пытался отодвинуть меня куда-нибудь в сторонку.

- Ну, вот видишь! Значит, ничего плохого он не делал. И вел себя достаточно благородно.

- Да-а?!  Тогда зачем он со мной целовался? Впрочем, с твоей дорогой сестрицей он целовался тоже.

   Франческо улыбнулся.

- Как будто ты не знаешь, что любому мужчине всегда приятно поцеловать красивую девушку.  Если выпадет подходящий случай.

- И некрасивую – тоже. И не только поцеловать, – вздохнула я. - Известны мне ваши мужские мысли! Ладно, проехали. Вставай, пора делами заняться. Мы же собирались продолжить осмотр замка.

- А вдохновляющий на подвиги утренний поцелуй мне разве не положен? – дурашливо поинтересовался липовый барон, а заодно и муж.

- Подходящего случая не выпало! – фыркнула я.

   И сбежала из фургончика.

   День опять прошел в хлопотах.  Рудольф отправился на охоту, а Джеронимо и Франческо до обеда провозились с подъемным механизмом, отогнав меня подальше – дабы не смущать своими высказываниями о том какой … чудак этот механизм делал. Я послушно удалилась – хотя меня так и подмывало им объяснить – в какой последовательности нужно произносить все эти «волшебные слова».

Мне вспомнилось, как нянька воевала со своим ткацким станком – в котором что-то заело в самый неподходящий момент.

Мы с Марти путались у нее под ногами, когда она в сердцах пнула станок ногой – и сказала кое-что, совершенно не предназначенное для детских ушей. Станок заработал, а малыш Марти восхищенно спросил:

- Ой, тетушка Агата, вы знаете волшебное слово?

  Я улыбнулась. Потом погрустила о том, что няни уже нет, а Марти – вырос.

И пошла слоняться по пустому замку. Поднялась на башню. Немного постояла, подставив лицо ветру. Поразмышляла о том, не обратиться ли мне прямо сейчас? Но вовремя вспомнила, что Франческо рассердится. И со вздохом спустилась вниз.

Я вернулась в свою комнату, прилегла на кровать и сама не заметила, как провалилась в сон. По счастью, в нем были не кошмары, а зеленый луг и цветной шатер.

Проснулась я поздно, когда солнце уже клонилось к закату. Поужинала в одиночестве. Темнота  подступала к стенам замка, а Франческо все не возвращался. Подумав немного, я отправилась в одну из многочисленных кладовок замка, нашла там старую лампу, заправила ее маслом, зажгла фитиль и поставила на окно. Если кто-то из друзей будет возвращаться в темноте, то увидит огонек в  окне замка. И поймет, что его ждут и любят.
Потом развела огонь в камине и села  в кресло.
И из этой тишины, потрескивания дров, пения сверчка за очагом и моих воспоминаний неожиданно начали возникать слова и мелодия.
Я торопливо схватила лютню и стала подбирать аккорды:

Зажигаю лампу на окне - так когда-то путников встречали.
Кто сегодня явится ко мне из кромешной тьмы, из Той Печали?
В черном зеркале оконного стекла - отраженья лиц полузабытых.
Бросит лунный луч на край стола связку писем, так и не открытых.
Словно мотыльки на яркий свет, стайкой прилетят воспоминанья.
А сверчок, не певший много лет, запоет о доме и скитаньях.
Прошлое на цыпочках войдет, сядет в старом кресле у камина.
И былое счастье оживет под напев мелодии старинной…

- Красивая песня получилась.
  Оказывается, Франческо вошел в комнату, пока я была увлечена сочинением.
 - И твое счастье, оживет, даже не сомневайся, Птичка.

   При этом он довольно грустно вздохнул. Но тут же взъерошил  рыжие волосы и воскликнул:

- А теперь послушай, что я тебе расскажу! Выяснилось, что в этих пустынных местах все-таки живет еще кто-то, кроме нас. С противоположной стороны горы, на которой стоит замок, у самого ее подножия, находится небольшая деревня. Край деревни упирается в Великий Тракт, соединяющий Вестию и Элсентию.  И вблизи него стоит большой трактир, куда стекаются  новости из обеих стран! Рудольф посидел в этом трактире  и узнал сто-о-олько интересного!
Во-первых, замок Фалькенштерн  все еще держится, хотя и их последних сил. Но даже эти последние силы не по зубам королевской гвардии!
Во-вторых, Джильберт отложил войну с Элсентией. Трон этого коронованного мерзавца, наконец-то зашатался!

- Восстание?! – выдохнула я.

- Восстание! – потвердил Франческо -  Причем, к восставшим примыкают гарнизоны многих городов Вестии. Простые селяне и горожане тоже вступают в ряды повстанцев, и вся эта армия движения к Нордстару, чтобы предъявить  счет тирану! А возглавляют восстание два предводителя: Стрелок и Странник!

   Мое сердце глухо стукнуло  и тут же отчаянно заколотилось. 

Странник!  Вот и сбылись твои слова менестрель: «Мой путь ведет в огонь восстания против власти тирана».
Слова настоящих поэтов всегда сбываются, даже если в них скрыто пророчество, грозящее гибелью  автору строк.

Тем временем, Франческо, не подозревая о моей тревоге, продолжал:

- Если восставшие победят,  а я этом не сомневаюсь, то ты, наконец-то, сможешь вернуться  в Фалькенштерн.  Отец с радостью примет любимую дочь. И ты заживешь, как прежде!

- НЕ ХОЧУ!

   Этот крик вырвался у меня из глубины души. Я ужаснулась даже самой мысли о том, что вернувшись в Фалькенштерн, начну жить, как прежде! Горькие вздохи матушки о своей бедной «неправильной дочери», бесконечные нотации Матильды, дни, похожие один на другой…

 Силы небесные, я хочу, чтобы Фалькенштерн выстоял, хочу вновь увидеть отца, но жить там больше – не желаю!  После всего, что произошло со мной за эти дни. 

Радость, горе, любовь, смертельные опасности – все это была настоящая Жизнь! Не всегда легкая, но всегда полная приключений  и ослепительно яркая! 
И грустить  после этого  в замке я не буду! Чего доброго, опять женихов подсовывать начнут.
Стоп! Каких женихов? Я ведь, вроде, уже замужем!

- Послушай, Франческо, я не понимаю! Вот я вернусь в замок отца, а как же ты? Хоть ты и сказал, что я ничего тебе не должна, но ведь мы обвенчаны. Даже в церковных бумагах  об этом написано.

- Обвенчана ты не со мной, а с бароном Алестри,  – в голосе Франческо зазвучала горькая ирония. – Которого на самом деле никогда не существовало. Твоему отцу стоит только заявить об этом во всеуслышание, и брак сразу  объявят недействительным.

- А как же ты? Тебя не арестуют за подлог документов?

- Не арестуют. Просто мне придется навсегда покинуть Вестию. Уеду за границу с документом на другое имя. Начну там новую жизнь. Обзаведусь другой профессией. И все забудут рыжего шута Франческо…

   Такая боль прозвучала в этих  словах, что я  рванулась к нему, обняла и прижалась к его груди.

- Глупый, что же ты такое говоришь? Я тебя не забуду! Никогда!

   А потом подняла голову и поцеловала его. Сама!
Франческо сжал меня в объятиях с такой силой, что  перехватило дыхание. Но тут же опустил руки и сделал шаг назад.

- Поздно уже, Мариэтта. Тебе спать пора. Завтра нам предстоит нелегкий день - надо будет продолжить осмотр замка. Возможно, здесь есть какие-то подземные ходы, не указанные на карте…

   Он говорил все это подчеркнуто спокойно, избегая смотреть мне в глаза.

И боль из его голоса никуда не делась!
Я опять разревелась, как маленькая девочка, и, вытирая  ладонью слезы, попросила:

- Не уезжай никуда, Франческо! Останься со мной!

- О, Господи! Что ж ты все ревешь! 
 Франческо улыбнулся и в его голосе  вновь зазвучали шутовские ноты.
 – Сцена пятая «Рыданьями огласился дом несчастного барона». Опять завтра будешь вся лохматая и зареванная. А ну, марш спать! Я кому сказал?!

- Иду. А ты не бросишь меня?

- Да куда ж я от тебя денусь? А даже если и  уеду, ты же все равно меня найдешь, правда? Прилетишь хоть на край света. Ведь в небе нет границ!