На следующее утро наши мужчины отправились исследовать подземелья замка. Франческо запретил мне сопровождать их:

- Замок старый, подземный свод  может быть очень непрочным. Скорее всего, он уже где-то обрушился. Ни к чему тебе ползать с нами по завалам!

- А что же мне делать? Опять сидеть весь день одной без дела?

-  Почему без дела? – вмешался мэтр Доминиус. – Я обнаружил в замке прекрасную библиотеку с множеством старинных фолиантов и древних рукописей. Уверен, ваша светлость, вы  найдете там немало интересного для себя.

   Я пожала плечами. Что может быть интересного в пыльных, старых пергаментах, я не понимала. Я не профессор алхимии и травологии, как некоторые. Но уж лучше, правда, посмотреть  библиотеку Патрика, чем грустить весь день, глядя в небо из раскрытого окна.

 Я толкнула резную дубовую дверь. В лицо повеяло запахом старых книг: тонким, еле уловимым, сладковатым, похожим на  аромат корицы и  шоколада. Пресвятая Дева, да сколько же здесь всего!
Высокие  шкафы из потемневшего дерева уходили под потолок. На полках стояли тяжелые тома  в обложках из дерева или кожи.  Тускло мерцало золотое тиснение корешков. Некоторые книги выглядели, как произведения искусства -  узорные пластины из чистого золота и мозаика драгоценных камней украшали их переплеты. Были, впрочем, и книги  вполне обычного вида, маленькие и большие. Были и рукописи, и толстенные, написанные от руки в незапамятные времена   фолианты, о которых говорил мэтр Доминиус.

Я ходила среди этого богатства, время от времени, снимая с полки то одну, то другую книгу, открывая ее на середине и прочитывая несколько строчек.
В книгах встречались  пометки, сделанные рукой Патрика на полях. Где-то он ставил восклицательные знаки, где-то знак вопроса - словно спорил с авторами, пытался что-то понять, доказать свое мнение.
Честно говоря, я еще ни разу в жизни не видела такой богатой библиотеки.

В нашем замке книги читала разве что госпожа  Матильда. Но вряд ли можно было назвать настоящей литературой эти бесконечные слезливые романы. Матушка вообще считала, что девице благородного происхождения прилично читать разве что молитвенник. Спасибо брату Стефану, который, учась  в Нордстаре, в университете, частенько присылал мне в подарок книги. Именно благодаря ему, я прочитала все баллады о благородном разбойнике Робин Гуде, легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола  и много других увлекательных историй. А у Патрика большую часть  библиотеки  занимали сборники поэзии.

 - Он читал лучшие образцы поэзии прошлых столетий, и сам стал поэтом, - подумала я  и улыбнулась про себя. – Вот  побывала в библиотеке, надышалась книжной мудростью былых веков и начинаю рассуждать так же пафосно и важно, как мой добрый Доминиус.

   И тут одна книга привлекла мое внимание. Она лежала отдельно от всех, на небольшом столике. Переплет бронзового цвета, алая шелковая лента-закладка. Это был какой-то рыцарский роман.
Я раскрыла книгу на заложенной странице, и подчеркнутая твердой чертой цитата заставила меня тихо ахнуть:

 «Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня».

   Да ведь Патрик всю жизнь свою построил по этой цитате! – озарило меня. - Другие забывали высокие и прекрасные слова о правде и отваге, прочитанные в детстве. А он запомнил их на всю жизнь.  И сам стал подобен героям прочитанных книг. Поэт и воин! Благородный рыцарь! И, как же он талантлив! Господи, пусть он только останется жив. Пусть, пройдя через огонь войны, обретет, наконец,   любовь и счастье!  И  пишет дальше  прекрасные стихи и песни. Несправедливо, когда поэты уходят так рано!..

   Я стояла на башне, подставив ладони под летящие с неба капли воды. Ливень, внезапно прилетевший из ниоткуда, весело барабанил по кровле. А ветер гладил мокрыми ладошками мое лицо – то приближаясь, то исчезая. И словно звал за собой.

Сколько живёт дождинка? Всего несколько минут она летит от неба до земли. Это, наверное, самая короткая жизнь в мире. Даже короче жизни солнечного луча.  Дождинка падает на ладонь и умирает. Все дождинки умирают, но их смерть даёт начало чему-то большему - ручейку, который несётся к реке и наполняет её жизнью! А река течёт мимо дома. И приносит в него вести с неба и земли. Вести о том, как дождинка упала на ладонь Сказочника, но не умерла, а  согрелась и понесла это тепло к дому любимого человека...

Господи! Я опять думаю о Патрике! Все эти разговоры о восстании, эта книга в библиотеке с новой силой разбередили  душу. Понятно, что я за него волнуюсь. И мечтаю, чтобы все решилось наилучшим образом. 
- Ты заслужил счастье, судьба тебе задолжала, – прошептала я  и с горечью подумала о том, что это «счастье» будет у него не со мной. Ох, да что же  за беда!

Стоит  только свыкнуться с мыслью о том, что отныне рядом со мной будет только мой несравненный, хотя и не вполне настоящий муж, как откуда-то снова вылезает злополучный менестрель! И из моей жизни получается сплошная иллюстрация к песенке: «Миленький ты мой, возьми меня с собой»! Но ведь в ней четко сказано, что ни сестра, ни жена герою там не нужна! А уж глупая Птица – и подавно! А вот мне он почему-то до сих пор нужен. Только – зачем?  
А как же Франческо? Разве можно его обидеть? Ведь, если я его покину и улечу, это тоже будет предательство! Может быть, даже пострашнее того, через которое пришлось пройти мне. Ведь Патрик и, правда, ничего мне не обещал. Да и Люция нисколько не виновата в своих чувствах. Не каждая девушка сможет спокойно пройти мимо менестреля! Я ведь тоже – не прошла. И куда деваться, если герой один, а девушек много?

Я еще немного постояла под дождем в надежде, что вода унесет с собой все мои грешные мысли. И, чувствуя себя последней мерзавкой, медленно пошла вниз. В надежде ни с кем сейчас не встретиться. Но, по закону бутерброда, тут же наткнулась на Франческо.

- Откуда ты такая, рыба моя? – изумился он, увидев, что на мне сухой нитки нет. – Мы тебя по всему замку ищем! Обедать пора.

- Я не рыба! – устало возразила я. – И не задавай мне дурацких вопросов, если не хочешь получить на них идиотские ответы!

   Франческо благоразумно промолчал и посторонился. Я с большим трудом

просочилась мимо, оставив его в недоумении стоять на узкой винтовой лестнице, и ушла переодеваться.
Черт! А рубашки-то у меня сухой и нет! И штаны теперь неделю будут сохнуть. Пришлось надеть платье.  И напугать им всех присутствующих в обеденной зале. Джеронимо громким шепотом даже поинтересовался у сидящего рядом Рудольфа – не праздник ли у нас сегодня?

- Скорее, концерт, – беспечно фыркнул мой супруг, не подозревая, что нарвется.

   Ах, так? В одну минуту я забыла, что совсем недавно его жалела. Снова оказавшись между двух огней, я попыталась отыграться на ближнем, причем, не слишком виноватом.
Схватила лютню  и запела, глядя ему в глаза.

Я – Коломбина. Я люблю Пьеро. И Арлекина тоже, как ни странно.
 Как я звалась ?  Мария, Клара, Анна…  Забыла я. Все было так давно!
Осталась только капелька любви. И нежность – незатейливое чувство.
Быть с ними рядом – сложное искусство, где плата – боль, живущая в крови…

   В общем, намекнула юноше, что он не один такой замечательный. И  что я не слишком счастлива рядом с ним. Поскольку все еще пребываю в процессе выбора.
 Франческо намек понял. Потому  что помрачнел, отодвинул тарелки и выскочил из зала. Остальные присутствующие недоуменно переглянулись.

Я еще немного посидела с ними  и отбыла к себе.

 Господи, ну что я за дура!
Злость моя куда-то моментально испарилась. Ничего, кроме усталости и обиды на саму себя я уже не чувствовала. Пожалуй, хватит экспериментов. Я честно попыталась поиграть в семейное счастье. Но роль жены мне явно не удалась. А куда возвращаются жены-неудачницы? Правильно – домой, к родителям. И раз наш замок все еще не взят – мое место там, а не здесь. Значит, решено! Улечу домой, в родное гнездышко - отец и матушка меня уже заждались…

Так-так, и кого я хочу обмануть?! Саму себя? В родное гнездышко, ага…

Сама же вчера вопила от ужаса, когда представила, что вернусь в  замок и стану жить там, как подобает «девице благородного происхождения».
Но с другой стороны, родители, наверное, извелись, думая, где я, и что со мной? Удалось ли Патрику проникнуть в Фалькенштерн за компроматом и рассказать отцу и матушке о моих приключениях? А если родители так ничего и не знают?

Я представила, каково им сейчас и содрогнулась.
 Замок со всех сторон обложили враги.  Бои идут уже под стенами.  Пылает огонь, летят пушечные ядра!  Короткая передышка  сменяется новой атакой,  и надо держать оборону из последних сил!
А тут еще мысли о пропавшей дочери  жгут  каленым железом!  Жива ли она, не попала ли в лапы гвардейцев? 

Нет, решено! Слетаю домой, пусть отец и матушка убедятся, что их дочь жива и здорова. А там я подумаю, куда мне потом - и что делать дальше…

Я покопалась в сундуке.   Длинные штаны из плотной ткани, темно-серая рубашка из простого полотна – сойдет! Да вот еще! Черная куртка на шнуровке с капюшоном. Правда, она мне велика, но это неважно.
Я быстро переоделась. И, только подойдя к винтовой лестнице, ведущей на смотровую площадку, вспомнила, что лютня осталась в столовой. Пришлось вернуться.

   Рудольф, Джеронимо и Доминиус, почти не притронувшись к еде, склонились друг к другу и что-то горячо обсуждали. При этом лица у них были мрачные, если не сказать похоронные.
В чем дело? Я чего-то не знаю?

- В чем дело, друзья мои? – спросила я с улыбкой, а в сердце уже ледяным комком начала нарастать тревога. – У вас сейчас такой вид, как будто вы не за обедом сидите, а на поминках.

   Джеронимо медленно поднял голову.

- Плохие новости, ваша светлость, - глухо произнес он. – Мы даже не хотели вам говорить. Вы присядьте рядом с нами…

- Что случилось?!
Я хотела выкрикнуть эти слова, но вышел еле слышный сдавленный шепот. Уже не просто тревога, а острое предчувствие беды сдавило грудь.

- Восстание потерпело поражение. Войска Стрелка и Странника разбиты.  И теперь король Джильберт жестоко мстит всем, кто примкнул к повстанцам. Горят города и села. Тюрьмы переполнены, и казни идут повсеместно.

- Я тоже был сегодня в деревне возле тракта, - вмешался Джеронимо. –  Люди утверждают, что королю никогда бы не удалось потопить восстание в крови, если бы не… В общем, ходят странные слухи, я не знаю, как им верить. Говорят  о каком-то страшном огне, о каких-то призрачных воинах…

- Это  антинаучные бредни! – громко заявил Доминиус, - Хватит пугать ее светлость, смотрите, как она побледнела. Мариэтта, девочка моя, присядь, успокойся. Мы здесь в безопасности…

- А Фалькенштерн? – прошептала я. – Что слышно о нашем замке?

- Ничего хорошего, но и ничего плохого тоже, - торопливо и с явным намерением успокоить меня  ответил Рудольф. – Вроде бы, он по-прежнему держится…

- Вроде бы?!

- Ну, по крайней мере, о падении нашего замка никто ничего не говорил. Так что  будем пока ждать дальнейшего развития событий…

- Ждать?!

  Я вскочила из-за стола, так  что на пол посыпалась посуда, резко развернулась, и, не прощаясь, выбежала из зала. Чуть не сбив с ног Франческо,  который опять  попался  на пути.

- Мариэтта…

- Ты знал! Ты все знал уже сегодня - и ничего мне не сказал?!

- Я не хотел, чтобы тебе было больно!

- Больно?! Я тут пою дурацкие песенки, играю с тобой в любовь и ревность, а в это время мои родные,  может быть, уже погибли или мучаются в застенках проклятого Джильберта!

- Мариэтта, постой!

- Прочь с дороги! – я оттолкнула Франческо с такой силой, что циркач отлетел к противоположной стене.

- Куда ты?

- Туда, где я нужна! В свой дом, который надо защитить от врага!

Вихрь взметнулся по коридору, поднимая пыль, ударился об стену, рванулся в небо.
Тень от крыльев Птицы скользнула по серым стенам замка. И ее острый, летящий силуэт растаял в пламенеющем закатном небе.

   Рыжеволосый парень выбежал на двор замка, запрокинул голову, потом яростно взъерошил свою огненную шевелюру.

- Сцена шестая «В поисках беглой Птицы», - пробормотал он.

   А потом со всех ног бросился к конюшне.
И через несколько минут всадник уже мчался по подвесному мосту прочь от замка.