- Вот так мы и победили злого призрака!

Блаженно жмурясь и потягивая ароматный кофе, я рассказывала Домовым   событиях   безумной ночи.
Тетушка Бетти охала и ахала, то и дело, всплескивая руками  и потрясенно качала головой. Лесли, пушистым клубком угнездившийся у меня на коленях, сопровождал наиболее животрепещущие моменты рассказа громким одобрительным мяуканьем.
Фил важно кивал:

- Наша госпожа хранительница не только отважна, но и весьма находчива. Подумай только, Бетти, ведь она почти сразу же догадалась, что перед ней не настоящее привидение.

- Ну, для этого мне пришлось залепить «злому духу» куском фарфора в лоб - усмехнулась я. – Ладно, друзья! Все хорошо, что хорошо кончается. Но даже магам-хранителям надо отдыхать, а я не спала всю ночь. Поэтому пойду к себе. А новым клиентам, будь они даже король с королевой, скажите, что волшебница сегодня никого не принимает.

Перед тем, как блаженно провалиться в сон, я еще раз вспомнила счастливое лицо Аделины. Ее улыбку и слезы, когда я передала девушке слова отца и уверила, что отныне ничто не помешает ее свадьбе с Эшли.
Буду ли я когда-нибудь так же счастлива? И что такое – «счастливая любовь»? Матушка моя, например, никогда не говорила ни одного дурного слова о моем загадочном отце, бросившем ее до моего рождения. Напротив, грустно улыбаясь, она всегда утверждала, что ни о чем не жалеет. И дни коротких встреч с тем бродягой были лучшими в ее жизни. Выходит, любовь – сама по себе счастье? Пусть даже не взаимная? Грустно, как-то получается. И мечтается, честно говоря, совсем о другом…

Этой ночью мне снились странные сны. Сначала я оказалась в большом ярко освещенном зале. Вокруг  кружились  пары, а я печально стояла у стены. Потом зал вдруг превратился в шатер Пилча. Я опять сидела за столиком и передо мной странным пасьянсом была разложена колода карт.

- А кому я сейчас гадаю? – спросила я вслух.

- Себе! – раздался над ухом чей-то резкий голос. – Тяни карту, Джилл! Кого вытянешь, тот и станет твоей судьбой!

В полной растерянности, я взяла первую попавшуюся карту, перевернула ее…

Но громкий перезвон над ухом не дал мне досмотреть интересный сон.

Недовольно хмурясь, я открыла глаза.
Фил стоял посреди спальни, согнувшись в почтительном поклоне. Колокольчики на его шляпе заливались отчаянным звоном.

- Ну,  просила  же – не трогать меня, - простонала я, чувствуя себя, студентом из поговорки, которого поднять  - подняли, а разбудить забыли.

- Кому там неймется? Неужели нельзя было до завтра подождать!

- Прошу прощения, госпожа, но завтра уже наступило, - виновато развел руками Домовой. – Точнее даже – послезавтра. Вы проспали целые сутки. Господин бургомистр уже второй раз приезжает. Первый раз мы ему строго заявили, что волшебнице нужно восстановить силы после сражения со злым духом.

- Кто, кто второй раз приезжает?!

От удивления я чуть не свалилась с кровати. И почувствовала, что сонная одурь быстро тает, сменяясь привычным волнением и тревогой.

- Господин Джеймс Ламберт, бургомистр этого города. Он буквально умоляет вас о встрече. Говорит, что у него дома стряслась ужасная беда.

- Проводи, пожалуйста, господина бургомистра в гостиную, - вздохнула я.

– И передай, что госпожа волшебница выйдет к нему через пять минут.

Я немного задержалась, выбирая подходящий для разговора с бургомистром наряд. Опять брючный костюм? Не шокирую ли я представителя местной власти своей необычной манерой одеваться? А вообще-то мне несказанно повезло с дурацким костюмчиком, что придумал для меня Пилч. Благодаря балахону и полумаске никто в городе не знает меня в лицо. А, значит, преследования со стороны властей и стражи опасаться нечего. Однако, что же мне надеть?
 Немного поколебавшись, я все-таки остановила  выбор на платье темно-бордового цвета. Простом и изящном, с вышитым тонкой золотой нитью поясом и маленьким кружевным воротничком. Тетушка Бетти помогла мне уложить волосы, и я с предельно серьезным видом вошла в гостиную.

Там снова летал кофейник и чашки, но мрачный мужчина, сидящий за столом, не обращал на эти чудеса никакого внимания. То ли привык, общаясь с прежним магом-хранителем, то ли был глубоко погружен в  невеселые мысли. Услышав мои шаги, бургомистр вскочил и бросился ко мне с видом утопающего, хватающегося за последнюю соломинку.

- Госпожа волшебница, прошу прощения, что прервал ваш отдых, но только вы можете мне помочь!

Господин Ламберт был еще не стар, но уже начал изрядно полнеть. Его круглое румяное лицо сейчас походило на шарик, из которого начал выходить воздух. С гримасой отчаяния бургомистр потер высокий с залысинами лоб и взъерошил венчик кудряшек вокруг намечающейся лысины.

- Не волнуйтесь, господин бургомистр, – строго, но ободряюще сказала я.

– Пожалуйста, присядьте, выдохните и спокойно расскажите  о своей беде.

Говоря так, я все же сильно волновалась. Потому, что запросто беседовать с правителями городов мне еще не доводилось. Вдруг случайно ляпну что-нибудь не то?
Однако, Ламберт послушался меня. С тяжким вздохом плюхнулся на стул. Шумно отхлебнул из чашки, поднял на меня страдающие глаза и выдохнул:

- Пропала Большая Королевская печать!

Я еле удержалась, чтобы не присвистнуть по своей привычке.
Ничего себе! Исчезновение одного из символов городской власти – серьезная проблема. Кажется, кто-то «копает» под нашего нынешнего бургомистра. Однако, какое я ко всему этому имею отношение?

- Прошу прощения, господин Ламберт, – вкрадчиво начала я. – Но почему вы обратились с этою бедой именно ко мне? Разве розыск потерянных ценных вещей не является прямой обязанностью начальника городской стражи?

Бургомистр только рукой махнул.

- Местрейда я к этому делу и за милю не подпущу! Если он узнает, что печать пропала, то первым делом арестует каждого, кто проходил в этот день мимо ратуши. Потом посадит за решетку моих слуг, потом членов магистрата,  словом, всех, кто когда-либо что-то слышал о Королевской  печати. И закончит Местрейд   тем, что засунет в каталажку меня! Как человека, наиболее часто имеющего доступ к печати. Арестовывать всех подряд и ждать, пока несчастные сами признаются в том, чего не совершали – по-другому наш доблестный начальник стражи вести расследование не умеет. Сами видите, госпожа волшебница, можно ли посвящать этакого болвана в столь деликатное дело? Но я обратился к вам не только потому, что мне некому больше довериться.

Господин Ламберт еще раз тяжело вздохнул, приблизился ко мне и, озираясь, прошептал:

- Дело в том, что на сейф, в котором хранилась печать, было наложено охранное магическое заклинание.

- И вы хотите сказать… - бледнея, прошептала в ответ я.

- Да-да! Открыть сейф могли только я и мой первый помощник. Значит, неизвестный злоумышленник владеет магией или прибег к помощи неизвестного колдуна!

Вот тут меня начало слегка подтряхивать. Потому что одно дело – драться со злобной теткой, переодетой привидением. И совсем другое дело – перейти дорогу настоящему  колдуну! Это, знаете ли, чревато разными неприятностями! От летающих огненных шаров и прочих геометрических фигур до превращения в какое-нибудь мирное четвероногое животное.
И я попыталась еще раз переубедить бургомистра.

- Ну-у, не знаю, – протянула я. – Вообще-то, поиск пропавших вещей – не мой конек. Вот сражения с монстрами, духами, привидениями – самое то! Нет у меня опыта вести секретные расследования.

- Да что вы такое говорите, госпожа волшебница? Ох уж, эта  женская скромность! Нет, опыта, говорите? Да весь Роттервик гудит, как разбуженный улей! Все только и обсуждают вашу блестящую победу над злым призраком, терзавшим несчастную девицу. Газеты пестреют заголовками: «Тайна злобного духа раскрыта!». «Леденящий душу поединок в грозовую ночь!» «Юная волшебница победила зло!»  Мальчишки-газетчики выкрикивают эти лозунги по сто раз на дню. Словом, если вы разоблачили отпетую злодейку, то с моим делом, тем более, справитесь! Госпожа волшебница, помогите мне, прошу вас! Обещаю, что награда будет щедрой.

- Век бы мне не видеть ни вас, ни вашей награды, - ворчливо подумала я.

Но Ламберт смотрел на меня так умоляюще, что я сменила гнев на милость.

И прошлась по комнате, собирая мысли « в кучку».
Похоже, от проведения этого чертова расследования мне не отвертеться. Но я же представления не имею - с чего начать.  Или – все-таки имею?

Тут я вовремя вспомнила, что когда жила у матушки в имении, туда частенько забредал один бродячий коробейник. И помимо разной мелочи торговал, в том числе, грошовыми книжками с яркими картинками. В которых описывались «Необычайные приключения Пата Пинкертониуса, великого сыщика на Королевской службе». В детстве я зачитывалась этими историями.
Так-так! Надо вспомнить, с чего незабвенный Пинкертониус обычно начинал свое расследование? Ага! Кажется, вспомнила. В книжке это называлось: «Сбор сведений и опрос свидетелей».
С умным видом я еще раз  прошлась по комнате. Потом резко остановилась, словно озаренная неожиданной мыслью, и строго спросила:

- Где обычно хранилась печать?

- В городской ратуше, где же еще? – удивленно ответствовал Ламберт.

- Ясно! –   кивнула я, напряженно обдумывая следующий вопрос.

- А доступ к ней имели лишь вы и ваш помощник?

Бургомистр ответил убедительно. Но заметил:

- То есть войти-то в мой кабинет мог всякий проситель. Не всякий взломал бы магическую защиту сейфа!

- Это я уже поняла. Скажите, господин Ламберт, нет ли среди ваших знакомых или членов магистрата тех, кто мог тайно желать вам зла? Или метить на ваше место?

Бургомистр отрицательно затряс головой.

- Мои знакомые – приличные люди! А на заседаниях магистрата я, конечно, часто спорил с коллегами. Но дальше шумных обсуждений дело не доходило. У меня нет врагов, госпожа волшебница!

- Хорошо, если так. А теперь, господин бургомистр, расскажите мне, как и при каких обстоятельствах  вы обнаружили, что печать пропала. Постарайтесь вспомнить все, как можно более подробно, не упуская ни одной детали.

Выпалив эту достойную королевского сыщика фразу, я скрестила на груди руки и вперила в Ламберта проницательный взгляд. То есть, мне очень хотелось думать, что он вышел проницательным.
Бургомистр поежился. Устало провел рукой по лбу и грустно сказал.

- Подробности этого кошмарного дня не скоро изгладятся из моей памяти.

Утром я, как обычно, вел заседание магистрата в ратуше. И вдруг вспомнил, что забыл вынуть из сейфа Большую Королевскую печать. Тогда я тихо подозвал к себе первого помощника и попросил его принести печать в зал заседаний. Помощник ушел надолго. Вернулся бледный и перепуганный. Знаками попросил меня выйти из зала. И в коридоре шепотом поведал, что сейф вскрыт, а печать пропала бесследно.

- Вы искали ее?

- Еще бы не искал, госпожа волшебница! Мы с помощником обшарили все углы, ползали под столами и креслами, перерыли все ящики и полки. Потом точно так же обыскали мой дом. Затем переместились в сад, как будто печать могла выпорхнуть в окно, распахнутое по случаю жаркой погоды… Но она, как сквозь землю провалилась!

Ламберт снова страдальчески скривился.

- Так мы искали три дня. Больше тянуть нельзя. Завтра придется заявить о пропаже и ждать решения магистрата. Может, придется уйти со своего поста.

Голос бургомистра пресекся.

- Такое пятно на репутации… Я-то, наверно, сам виноват, что не сохранил столь ценную вещь. Но  мои дети! Каково им будет узнать, что отец совершил преступление?!

- Вы не преступник, господин Ламберт, вы потерпевший, - наставительно сказала я. – И я обещаю, что помогу вам в этом непростом деле.

Ну вот, первую беседу со свидетелем  я, вроде бы, правильно провела.

Чем там  обычно  заканчивал подобные разговоры великий сыщик? Ага! Вспомнила!

- Я берусь расследовать это дело, господин бургомистр!