- У вас есть стратегический план дальнейших действий, госпожа? –

почтительно поинтересовался Фил.

- Конечно, есть, – нервно хихикнула я. – Называется, импровизация.

  Я открыла дверь и вошла в дом. Падающие из окна косые лучи заката осветили небольшую уютную комнату с потемневшей от времени старой мебелью. Маленькая фарфоровая вазочка с цветами, вышитая скатерть на столе, кружевные салфетки на спинке дивана. Всюду была видна заботливая женская рука. Я обратила внимание на тонко выписанный портрет-миниатюру, изображающий хозяйку дома. К раме была прикреплена табличка с гравировкой: «Дорогой Аделине от любящего Эшли».

  Я покачала головой.

- И какое-то мерзкое привидение хочет разрушить жизнь двух влюбленных? Да если оно тут появится, я его своими руками порву на тряпочки!

  Злость, как всегда, прогнала  сомнения и прибавила  сил. Я походила немного по комнате, зашла в спальню девушки, потом в кухню. Не обнаружила ничего подозрительного и решила немного посидеть на веранде. В конце концов, до полуночи еще далеко, а осенний вечер выдался на редкость теплым.
Солнце к тому времени уже закатилось за острую линию крыш. На сумеречном небе начали зажигаться первые звезды. Внезапный порыв сырого ветра заставил меня зябко поежиться. С запада наползала черная туча.

- Похоже, ночью будет неслабый ливень, - подумала я. – Хотя привидение он вряд ли спугнет.

  И тут к дому подошел незнакомый мужчина. Высокий, статный, с проседью в темных волосах и аккуратно подстриженной бородке.

- Добрый вечер, - удивленно произнес он, увидев меня. - Вы, барышня, должно быть, подруга Аделины?

- Ну-у, в какой-то мере – да, - уклончиво протянула я. – А вы-то кто такой будете, сударь?

- Я – ее родственник. Услышал, что у девушки неприятности и решил навестить бедняжку.

- Неприятности – это мало сказано! – вздохнула я, решив раскрыть незнакомцу все карты. – Поднимайтесь ко мне, сударь, разговор будет долгий.

- Да-а, - мрачно произнес родственник Аделины, внимательно выслушав мой рассказ. – Выходит, старая ведьма и после смерти вредит бедной девушке.

Я, конечно, не маг, не экзорцист, но постараюсь помочь вам, чем смогу, госпожа волшебница.

  В тот же миг закрывшую полнеба черную тучу расколола вспышка молнии. Грянул гром, и первые капли забарабанили по перилам веранды.

- Пройдемте-ка в дом, - торопливо сказала я. – Там и будем ждать пришествия злобного духа.

  Я зажгла свечи в канделябре и присела в кресло. Мужчина расположился на диване. Разговор у нас никак не клеился. На все мои вопросы родственник Аделины отвечал коротко и односложно, и вскоре я замолчала. А потом, наверно, задремала, потому что разбудил меня грохот, доносящийся снаружи.

Могучий косой ливень хлестал по оконным стеклам. В неверном свете фонарей было видно, как под ветром бешено кренятся и машут ветками деревья. Это был не ливень, а целый водопад, и я заволновалась о Домовом. Нашел ли Фил хорошее убежище от разгулявшейся стихии?
Одна за другой сверкнули молнии, наполнив комнату слепящим фиолетовым светом, потом неясно и глухо, словно за тридевять земель, прогудел гром.
И вдруг порыв непонятно откуда взявшегося ветра пронесся по комнате. Пламя свечей задрожало, заколебалось и погасло.
И я, вздрогнув, увидела, как шкаф, стоящий в глубине комнаты медленно отъезжает в сторону. А из образовавшегося темного провала выплывает светящаяся фигура в белом саване!

- А-а-а… э-э-э… - я не смогла даже завизжать – спазм страха сжал горло!   Попыталась позвать на помощь мужчину и поняла, что не знаю, как его зовут. Да и на диване уже никого не было.
Призрак остановился посередине комнаты, поднял руки вверх и разразился сатанинским хохотом:

- Дрожи, Аделька! Маленькая дрянь! Бойся меня, как боялась при жизни!

Злобный дух визгливо взвыл:

- Прокляну-у-у тебя и твоего женишка! Не видать вам счастья во веки веков!

А ну подписывайся, что отказываешься от наследства в пользу родни бедной покойной Оттилии, то есть – меня! Живей, мерзавка!  Иначе твой Эшли помрет страшной смертью-у-у!

  И тут я почувствовала, что страх во мне сменяется яростью!
Да что же это такое?! Какая-то дохлая мымра будет мне угрожать?! То есть не мне, а Аделине, но это не важно! Я сразу вспомнила  лексикон своих бывших друзей – цирковых клоунов.

- А хрен тебе во всю морду! – заорала я.

  И запустила в духа тяжелым канделябром. Он угодил в фарфоровую вазу, та с оглушительным треском разлетелась на сотни осколков.
И один увесистый кусочек треснул призрака прямо в лоб! Призрак взвизгнул и пригнулся.

- Ага! – торжествующе завопила я. – Не нравится?! Как говорится, увидели привидение – ущипните себя. Если ущипнули, а призрак не исчез, - ущипните привидение!

  И с этими словами я кинулась на злобного духа! Тот бросился наутек, но я уже мертвой хваткой вцепилась в край его савана. И почувствовала, как под пальцами трещит самая обыкновенная ткань.

- Стой, гадина, кто бы ты ни была!
- Ай! Так ты не Аделина?!

  Неизвестная злодейка была на голову выше меня. И, по крайней мере, в три раза толще. Она  задергалась так, что я даже проехалась по полу, не выпуская из рук край ее балахона. Саван треснул, и я отлетела в сторону с куском светящейся тряпки в руках.  Отшвырнула его прочь  и прыгнула на бывшего призрака, повиснув у преступницы  на плечах.
Та заверещала и попыталась скинуть меня.
В порыве схватки у злодейки с головы свалился капюшон. Я тут же попыталась вцепиться ей в волосы. Но она, собрав силы, оторвала от себя мои руки. К счастью, тут же споткнулась и полетела на пол.
Теперь я сидела на «привидении» верхом. Тетка взвыла и завертелась, желая в очередной раз сбросить меня. Да так и замерла в дурацкой позе.
Куда-то пропавший родственник Аделины вдруг вырос перед нами, как из-под земли.

- Так вот оно что!
 В гневном голосе мужчины послышались раскаты грома.
- Гризельда! Сестричка покойной Оттилии, так ведь? Узнала, что та отдала концы, и решила шантажировать ее падчерицу. Отвечай, мерзавка!

- А.. я…у…во…ну…- злодейка бессмысленно икала, неподвижно вперившись в родственника. Потом истошно заголосила.

- Не виноватая я! Бес попутал! Ой, не подходи ко мне, не подходи! Ай, стра-ашно мне!

- И чего она так испугалась? – про себя удивилась я. - Как увидела незнакомца, так и обмякла вся. Странно…

- Страшно?! А бедной девочке не было страшно?! О подземном ходе и потайной комнате за шкафом тебе, конечно, ее мачеха рассказала?

Гризельда молча кивнула, не сводя с мужчины круглых от ужаса глаз.

- Можете слезть с нее, госпожа волшебница, - усмехнулся родственник Аделины, - Сейчас эта негодяйка сама напишет чистосердечное признание.

  Я отпустила преступницу. Мужчина бросил на стол перо и бумагу.
Икая и всхлипывая, ставя одну кляксу за другой, Гризельда, торопливо накалякала описание своих злодеяний.

- А теперь моя магия доставит тебя,  куда следует! – недобро улыбаясь, сообщила я.

  Выскочила на улицу и завопила в предрассветной тишине:

- Фи-ил! Мне нужна твоя помощь!

  Раздался цокот копыт. Моя коляска остановилась возле дома Аделины.

- Отвезешь эту даму прямехонько в полицейский участок,  - велела я невидимому кучеру.

  Оказавшись на улице, Гризельда немного приободрилась. И даже подобрала юбки, явно намереваясь дать деру. Но  дорогу ей преградил огромный черный пес с горящими глазами.
Гризельда пискнула. Пес глухо зарычал.

В полуобморочном состоянии злодейка  свалилась прямиком в коляску. Пес вскочил на козлы, и экипаж, грохоча колесами, покатил по пустынной в этот ранний час улице.

- Ну, надо же, – вздохнула я, поворачиваясь к мужчине. – Изображать призрак покойной сестры, чтоб завладеть наследством ее падчерицы! Как говорится, нет ничего ужаснее, чем злой ум.

  Я отбросила ногой в сторону кусок «савана».

- Похоже, эту тряпку, обмазанную фосфорной краской, она стибрила где-то в театре. Хотя спектакль все равно вышел неудачный.

- Да уж! – усмехнулся мой новый знакомый. - А вот вы, барышня, сегодня были на высоте.

  Он немного помолчал и добавил.

- Мне пора. Передайте Аделине, что я очень ее люблю.

- Как? Вы уже уходите? – удивилась я. – А я думала, мы вместе сообщим хорошую новость вашей родственнице.

- К сожалению, у меня уже нет на это времени.

  Мужчина повернулся ко мне, и тут я впервые разглядела его, как следует.

У него были добрые и какие-то грустные серые глаза. И мягкая, задумчивая улыбка.

- Прощайте, госпожа волшебница. Спасибо,  что  помогли моей дочери.

Мужчина взглянул на небо. Сделал шаг вперед…

И растаял в лучах рассветного солнца.

- Ой! – сказала я и опустилась на травку. – Это что же получается?

Живая тетка изображает призрак, а настоящий призрак вот так запросто по дому разгуливает?  Ну, это ладно, бывают на свете всякие чудеса. А вот зачем этот, судя по всему, неплохой человек заводил себе вторую жену, которая его и угробила?  Чего ему вдвоем с дочкой-то не жилось? Мда… Странные существа эти мужчины! Иногда с ними случаются события, не подлежащие рациональному объяснению. Может, эта злополучная Оттилия его ловко приворожила? «Если не открывается путь к сердцу, попробуйте постучать в печень» - еще одно рекламное объявление Пилча.
 В общем, не знаю – кто куда стучал, но жизнь этот господин  себе явно не украсил. Да еще Аделине грядущее усложнил. С самого рождения нам твердят, что жизнь - это сказка, а любовь - прекрасна. Но все зависит от того, кто рассказывает историю...

  Мне тут же вспомнилось, как  мой бывший хозяин   гадал своей клиентке:

- В вашей судьбе я вижу две новости - одна хорошая, а другая - плохая!

Сначала хорошая - в этом году вы встретите нового возлюбленного,

обручитесь!

- Прекрасно! А плохая?!

- Дело до женитьбы не дойдёт... Он перед самой свадьбой купит себе очки!

  А в нашем случае, видимо, оптики рядом не случилось…

Это печально, конечно, но достаточно привычно. Я так понимаю, что девушкам надо либо иметь двух  живых родителей, либо не иметь имущества. Иначе непременно найдется алчный родственник – и жизнь испортит.

Размышляя о сложностях бытия, я вернулась в дом. Во-первых, все равно надо дождаться Фила, а во-вторых, ликвидировать последствия нашей битвы с «призраком». Я нашла веник и совок, подмела осколки разбитой вазы, собрала клочья «савана», села в кресло и загрустила.
Как мне жить дальше? Есть волшебство, которому обучаются по книге, с трудом запоминая заклинание за заклинанием. А есть другое, которое идет из глубины сердца  любящего сердца.
Кажется, я начинаю тосковать о том, что называется «любовью». И даже матушкина история меня не останавливает.  Когда сварливых теток не было рядом, свою «ошибку молодости» она вспоминала хорошими словами.
Хм! Но где же мне найти того, кто станет смотреть на меня так, как Эшли -  на Аделину? Среди матушкиных знакомых  мне такие не попадались.
Обычно, никого не волнует твой внутренний мир. Людям главное, чтобы ты хорошо одевалась, смеялась над их шутками и не застревала в дверном проёме…

Ладно, хватит забивать себе голову странными мечтами и мыслями! Как было сказано в одной книге: «Идите спать! Завтра вам опять целый день притворяться». И то сказать – на дворе уже утро, а я так глаз и не сомкнула.

И вообще, когда непонятно, зачем жить - нужно просто придумать смысл. Самому себе. Нам ведь никто не запрещает фантазировать.
Но об этом я подумаю чуть позже – вернувшись к своим Домовым. Когда тетушка Бетти соберется сварить мне кофе, а малыш Лесли обернется котенком и устроится у меня на коленях. Сонные зерна, когда их вытряхивают из банки, могут рассказать удивительные истории.

Нужно только согреть их в руках и послушать, о чем они говорят, просыпаясь…