Не успела я  додумать до конца эту мысль, как все лампы под куполом погасли, словно затушенные одним дуновением ветра. В полутьме вывела нежную мелодию скрипка. И сверкающие, как скопления звезд, бросающие на арену и ряды зрителей тысячи бликов, зеркальные шары сами собой выкатились из-за кулис.
 И опять не было ни громкого «Ап!», ни щелканья бича!
Риан знакомо взмахнул рукой, и львы беззвучно вскочили на шары. Укротитель тоже оттолкнулся от песка арены и в одно движение переместился на гладкую, блестящую поверхность. Раскинул руки в стороны, легко перебирая ногами.
Шары плавно поехали по кругу. Львы и укротитель кружились под звуки нежного вальса, то съезжаясь, то расходясь в разные стороны. В какой-то момент мальчик и большой лев приблизились друг к другу вплотную. Риан протянул руки навстречу зверю. Хищник встал на дыбы и вдруг положил свои огромные когтистые лапы на плечи мальчика. Музыка внезапно оборвалась, как будто весь оркестр повалился в обморок от ужаса, разбросав инструменты.

В полной тишине юный укротитель и лев, обнявшись, поехали вправо, потом влево, потом завертелись волчком. Вслед за ними закружились вокруг своей оси и остальные звери на шарах. Их верчение становилось все быстрее, в глазах уже рябило от невыносимого зеркального блеска. Потом яркая вспышка заставила всех зрителей зажмуриться.
А когда они опасливо распахнули глаза, никаких шаров на арене не было. Риан Бесстрашный сидел верхом на своем льве, а прочие хищники припали к песку, мостиком выгнув хребты.
Ожившая музыка вприпрыжку помчалась в бодром галопе. Львы высоко подпрыгнули и приземлились на все четыре лапы. Укротитель соскочил со спины своего лохматого «коня» и, широко улыбнувшись, послал публике воздушный поцелуй.
Цветы дождем посыпались на арену. Зрители вскочили с  мест, бешено аплодируя и хором крича: «Браво!» Риан снова оседлал льва и умчался за кулисы. Следом потрусила и вся его гривастая команда.

А публика продолжала кричать и хлопать…

Но тут на арену  выбежал знакомый коротышка и объявил, что представление закончено. Зрители принялись  нехотя  расходиться, восторженно галдя и обмениваясь впечатлениями.

Я встала с места и ошарашенно потрясла все еще кружащейся головой.
Что это вообще было? Как  так можно выдрессировать диких зверей?! Причем у меня сложилось  впечатление, что львы от этих кружений и прыжков получали сплошное удовольствие.
А почему я слышала все беззвучно сказанные слова этого мальчишки? И главное – понимала каждое из них?!

Не получив  ответа ни на один вопрос, я примостила Лесли на плече  и тихонько проскользнула за бархатную занавеску, отделяющую круг арены от цирковых кулис. Очень хотелось попасть в родную стихию! И, наконец-то, увидеть Лайона. Может, ему удастся пролить свет на все эти загадки?

Я шла по цирковому закулисью и улыбалась, с радостью узнавая все вокруг. Знакомые стойла, полные маленьких пони и гордых серых в яблоках коней, разбросанные тут и там разноцветные обручи, круглые, яркие тумбы и черные в золотых звездах ящики фокусников, большие и маленькие клетки, из которых доносилось то громкое рычание, то еле слышное попискивание.
Здесь я любила все: и запах конюшни, и пеструю суету артистов перед выходом на арену, переплетение трапеций и канатов, малиновый бархат портьер…

- Девушка, как вы сюда попали?! – худой длинноносый парень, воинственно сжимая метлу, преградил мне путь. - Посторонним за кулисы вход воспрещен!

- Фергюс, ты что же не узнал меня? – улыбнулась я в ответ.

И небрежным жестом стряхнула с головы дурацкую соломенную шляпку. Рыжие кудри сверкнули в ярком свете ламп. Помощник Лайона ахнул и выронил метлу.

- Джилл, да ты ли это?! Господин Берт, господин Берт!
 Фергюс заметался, ища укротителя.
 – Радость-то какая! Наша рыжая амазонка вернулась!

- Ты чего орешь, болван? – Лайон в наполовину расстегнутом мундире высунулся из гримерной, свирепо шевеля усами.

Увидел меня, всплеснул руками и попытался застегнуть тугие крючки.

- Джилл, красотка, какими судьбами? Прошу прощения за мой неприглядный вид.

Кое-как справившись с непослушными застежками, Лайон шагнул мне навстречу, раскрывая объятия.

- Как же мы по тебе соскучились! А наши-то все гадали, куда ты пропала после того, как прежняя труппа распалась? Выглядишь шикарно, Джилл! Получила наследство? Или…

Тут укротитель игриво подмигнул мне.

- Нашла богатого покровителя?

- Ни то и ни другое, - немного смущенно пояснила я. – Просто теперь я некто вроде богатой землевладелицы. Не знаю уж, надолго ли. Впрочем, что обо мне говорить. Ты сам-то – как? Наших здесь много? Судя по рекламе в газете, новый цирк процветает.

- О! Видали, что творится? О нас уже в газетах пишут!

Лайон гордо задрал голову и подкрутил и без того воинственно торчащие усы.

- Это дело надо отметить! И встречу с тобой, дорогая Джилл, тоже!

Эй, Фергюс, что встал, как приклеенный? Живо тащи в мою гримерку все, что надо,  плюс закуску. Пошевеливайся, лентяй, а не то львам на котлеты пойдешь!

- Только одно и знаете – на котлеты, – проворчал парень, убегая.

Лайон галантно свернул руку кренделем, приглашая меня на импровизированный банкет.

- Этот новый директор Монсератти свое дело хорошо знает! – рассказывал мне укротитель, аккуратно застелив старой афишей большой турецкий барабан  и раскладывая на нем тарелки, горчицу и хлеб.

- Не то, что дурак и пьяница Локвуд, который всю труппу до разорения довел. При нынешнем директоре мы, наконец-то, зажили припеваючи. А что? Денежки вовремя платит, больного не рассчитает, зверей хорошо кормит. Многие наши в его цирк подались. Акробаты братья Витальеры, например. Видала, поди, сегодня на представлении?

Лайон закончил накрывать на «стол» и теперь старательно резал бекон на ломтики кривой саблей факира.

- Закончим здесь гастроли и – прямиком в столицу!
 Укротитель мечтательно зажмурился.
– Выступления на Королевской площади, прямо под стенами дворца! Мировая известность! Стоп! За это и выпьем!

- Фергюс, каналья! – снова заорал он. - Где бутылка и стаканы? Тысяча чертей, мне, что ли, своего Милорда попросить?! Чтобы он, как следует, рявкнул и тебе, дубине, ускорения придал!

- Да иду, я иду! – запыхавшийся помощник поставил на барабан темно-зеленую бутыль и пару старых граненых стаканов. – То пол у клеток подмети, то вина подай! У меня ж не десять рук!

- Голова у тебя, дурня, одна. И ты ее не бережешь, - пробурчал Лайон, успокаиваясь. - Вот скормил бы тебя львам, да боюсь, они такими же разгильдяями станут. Ладно, получи на ужин.

Укротитель сунул помощнику пару бутербродов.

- И иди, работай! Не буди во мне зверя!

Фергюс, удовлетворенно чавкая, скрылся за дверью.
Лайон наполнил стаканы. Мы выпили со старым приятелем за процветание нового цирка. Укротитель крякнул и снова подкрутил усы.

- Так что, возвращайся и ты к нам, Джилл. Нам талантливая молодежь нужна. Я же помню, какой лихой наездницей ты была.

- Я тоже помню, - вздохнула я, снимая Лесли с плеча и отщипывая котенку кусочек бекона. - Только вернуться пока не смогу. Разные обстоятельства, понимаешь…  Сначала мне надо кое в чем разобраться.

- А, ну разбирайся, - покладисто кивнул Лайон. – И ежели,  беда какая нагрянет, сразу к обращайся к нам! Ребята здесь подобрались что надо. И умные, и смелые! Кстати, о ребятах. Черт! Совсем из головы вон! Ученик-то мой  к ужину не явился. Уж не заболел ли?

- Кто? – удивилась я. – Фергюс?

- Еще чего! – унылое лицо помощника укротителя показалось в дверном проеме.

- Меня лев слопает, он и не заметит!

- Умолкни, зануда! И сбегай к Риану, позови его сюда.

- Ты не представляешь, Джилл, - снова обратился ко мне приятель.

- Этот мальчишка для цирка – настоящее сокровище!

- Конечно, - пробубнил недовольный Фергюс. - У вас  кто новенький в труппе, тот и сокровище!

- Ты еще здесь, оказывается?! А ну бегом к Риану, бездельник!

Укротитель швырнул в помощника обглоданной костью. Тот ловко увернулся и помчался по темному коридору выполнять поручение.

- А откуда вообще этот Риан Бесстрашный взялся? – поинтересовалась я.

– О-о, дорогая! Это целая история! Но для начала выпьем за талантливую молодежь!

Лайон с удовольствием опрокинул еще стаканчик и начал свой рассказ.

- В общем, ехали мы в этот городок по заброшенной дороге вдоль Заповедного Леса. Места там, сама знаешь, глухие. Хоть разбойников и не водится, но заплутать недолго. Вот мы и пропустили очередной поворот. Короче, заехали фургоны в какие-то кусты, за которыми болото тянется. Ни туды, как говорится, ни сюды. Кое-как домики наши на колесах из трясины вытянули, лошадей распрягли, а там уже и стемнело. Ну, мы люди бывалые, сама знаешь. Паниковать не стали. Разожгли костры, начали еду готовить. Кто-то из ребят гитарку достал, запел. В общем, культурно отдыхаем и думаем, как поутру отсюда выбираться будем. Так вот, не успела на небо луна взойти, как выходит из-за деревьев какой-то странный парень. Лет пятнадцати-шестнадцати на вид, не больше. Одежда вся грязная, измятая, но говорит учтиво, словно  аристократ. Я, мол, все пути тут знаю и завтра вас из чащи выведу. А вы, значит, за это меня в труппу возьмите. Ну, директор-то наш, господин Монсератти, не будь дурак, спрашивает: а что ты, мальчик, собственно, умеешь делать? Так этот сопляк только глазищами своими на него зыркнул. И никто опомниться не успел, как взлетел наш новоявленный проводник на высоченную осину. При том, что веточки на ней настолько тоненькие были, что и белку едва удержали бы! А это юное дарование, как ни в чем не бывало, шагнуло на длинную ветвь. Что над землей повисла метрах в десяти, не ниже! И прогулялось по ней, как франт по бульвару! Дамы наши за сердце схватились, девчонки зашушукались, а мужики зааплодировали. В общем, приняли парня в труппу за милую душу. Поутру он и впрямь нас из леса вывел. Господин Монсератти мальчишке сразу деньжонок подкинул. Вот так Риан в цирк наш и попал.

- Постой-постой! – воскликнула я. – Так, выходит, его гимнастом приняли? А как же он у тебя в учениках оказался?!

- А вот это уже другая история. Короче, по проволоке парень ходил, как бог. Уже думали  в Короли Воздуха его записать, как вдруг возникла одна закавыка. Ну, ты знаешь, воздушные гимнасты должны ведь не только по проволоке ходить да по трапециям летать. Где-то нужно и сплясать на канате, чтоб публику повеселить. А где-то и покачнуться в нужный момент. Изобразить, что ты падаешь, чтоб нервишки богатеям пощекотать! Они тогда денежек больше артистам накидают. Так вот, Риан наш это делать наотрез отказался! Я, мол, не для того таким талантом акробата владею, чтоб перед какими-то обывателями дурака валять. Так и сказал! Господин Монсератти страшно тогда разозлился. Собрался вышвырнуть мальчишку из цирка. Да тут, как на грех, другая беда приключилась!

Лайон подпер щеку ладонью и испустил горестный вздох.

- Как вспомню, так вздрогну! Милорд мой  не на шутку тогда захворал. Главное, ни один лекарь определить не мог, что за хворь с моим львом приключилась. Рычит и ревет так жалобно, что сердце разрывается! А к себе никого не подпускает. Когтищами машет и на решетку кидается, если кто к клетке близко подойдет. Директор приказал, если уж вылечить зверя нельзя, значит, только пристрелить осталось! А не то Милордушка с горя скушает кого ненароком.

Укротитель снова вздохнул. Слеза скатилась по его щеке и застряла в колючем усе.

- Представь себе, Джилл, такую картину маслом! Пятеро крепких парней к клетке медленно подступают. Кто с вилами, кто с граблями, кто с дрыном.

А возле клетки я стою с пистолетом на взводе! Милорд ревет, как белуга, и решетку бешено трясет. А я тоже ору на всех и не знаю, что мне делать! То ли в воздух палить, чтоб противника разогнать. То ли беднягу льва пристрелить, а потом себе пулю в лоб пустить, потому что Милорд мне – как сын родной!

И в этот самый драматичный момент  подлетает Риан к клетке. Хлоп дверцей – и внутрь! Я этого ненормального даже остановить не успел! Все, думаю! Слопает Милорд парня и не подавится! Лев и впрямь к прыжку приготовился.

А мальчишка не дрогнул. Руку зверю протянул и губами шевельнул этак беззвучно. И смотрю я ошалело, как мой Милорд покорно на пол осел и лапу Риану зачем-то протянул. А тот его по всклокоченной гриве погладил и рядом на колени опустился. Лев глядит на парня и урчит, что твой котенок. Да уж, Джилл, век жить буду, а такого не забуду никогда!

Укротитель озадаченно покачал головой.

- А что же потом было? – нетерпеливо воскликнула я.

- Ну, в общем, оказалось, что в опилках, которыми пол клетки был посыпан, валялся  кусок железной проволоки. И откуда только такая дрянь там взялась, до сих пор не знаю! Вонзилась эта проволока моему Милорду прямо в лапу.

В самую подушечку! Вот бедняга и рычал, и злился от боли. Риан мигом занозу вытащил и лапу льву перевязал. Тут-то я и понял, что нашел себе ученика, да такого, что за все золото мира не купишь!

- Да уж этот Риан – большой талант, ничего не скажешь! – задумчиво произнесла я, вспомнив представление. – Послушай, Лайон, а что за слова он говорит львам, когда выступает с ними на арене?

- А он им что-то говорит?- удивился укротитель. – Не знаю, не слышал. Но зато твердо знаю одно!

Приятель подался ко мне поближе и тихо прошептал.

- Этот парень, должно быть, владеет магией. Иначе как объяснить, что все мои львы  не просто его слушаются, а любят вплоть до обожания?  Ясно, что он их приворожил! Впрочем, мне все равно! Маг он или не маг, лишь бы на арене хорошо себя показывал да к зверям относился ласково и бережно. А Риан у нас славится и тем, и другим. Кстати, где же он? Фергюс, остолоп, ты почему моего ученика до сих пор сюда не привел?