Ты умрешь, - говорю себе я, который был.

Я умру, - говорю себе я, который есть.

Ты не получился, - говорю себе я, который был.

Я не получился, - говорю себе я, который есть.

Будешь другой ты, - говорю себе я, который был, - ты, который получишься.

Буду другой я, - говорю себе я, который есть, - я, который получусь.

Спорить бесполезно, я это понимаю. Мы идем к месту казни, почему-то мы решили, что здесь будет место казни, здесь, где никто никогда не падал замертво в землю и не рассыпался в прах, потому что из этой земли нельзя прорасти. Поэтому мы туда и идем, потому что там нельзя прорасти, значит, моя смерть будет окончательной.

Останавливаемся. Вернее, я останавливаюсь, потому что меня, который был, уже нет.

Скажи что-нибудь, - говорю я, который был.

Я не знаю, что сказать, - потому что никто из нас раньше ничего подобного не говорил, никого из нас раньше не казнили, ни разу не было повода кого-то казнить.

До сегодня.

Ты строишь города, - говорю себе я, который был.

Я строю города, - говорю я, который есть.

Ты должен смотреть на звезды, - говорю себе я, который был.

Я должен смотреть на звезды, - говорю себе я, который есть.

Умри, - говорю себе я, который был.

Я уже и сам понимаю, что мне остается только – умри.

Потому что раньше никто не предавал самого себя, раньше вообще даже мысли не было, чтобы предать самого себя.

Равнина, рассеченная ручьями.

Высохшие корни бесконечного меня, меня, меня.

Города – которые будут медленно тлеть, изящные арки, стройные колонны, бесконечные анфилады, изогнутые лестницы, тончайшие мосты, остроконечные шпили, узкие окна, ажурные ограды.

Мертвый камень там, где я должен – умри.

Звезды – большие, тяжелые, бесконечно далекие, нависают тяжелыми гроздьями, смотрят укоризненно – за то, что я их предал.

Я сам смотрю укоризненно – на себя, предавшего самого себя.

Почему города? – спрашиваю я, который был, - почему, почему города?

Я сам не знаю, почему города, не должно быть никаких городов, потому что всегда были звезды, и всегда были крылья, чтобы лететь к звездам, - я, который был, делал крылья, откуда вдруг города.

А вот города.

Я не знаю, почему города.

Я не хочу – не города.

Я не хочу - звезды.

Умри, говорю я, который был.

Спохватываюсь.

Прошу позволить сделать то, что хотел сделать давным-давно, но не мог, потому что – города.

Пройти дальше.

Дальше, в бескрайние равнины, увидеть то, что там, за горизонтами.

Высохшие тела мертвых меня.

Высохшие крылья мертвых меня.

Нельзя, говорю себе я, который был.

Нельзя.

Я не слушаю себя, как не слушал уже давно, когда я говорил себе – звезды, а я отвечаю себе – города.

Я иду вперед.

Такое непривычное, такое непонятное – вперед.

Я смотрю.

Я не понимаю.

А потом понимаю.

Города.

Города.

Города.

Города тех меня, которые были.

Были до меня, который есть.

Были до меня, который был.

Обращаюсь ко мне, который был:

Тебе говорили – города, а ты говорил – звезды?

Он не отвечает. Да это и не нужно, я уже знаю его ответ.

Да.

Да.

Я, который есть, вспоминаю.

Города, говорю я, который есть.

Города, говорю я, который был, многие и многие я, которые были.

Города.

Города – изящные арки, стройные колонны, бесконечные анфилады, изогнутые лестницы, тончайшие мосты, остроконечные шпили, узкие окна, ажурные ограды.

Вспоминаю про себя, который был.

Ты говорил – звезды, - говорю я, который есть.

Я говорил – звезды – говорю я, который был.

Хочу сказать – ты должен умереть.

Не говорю.

Просто забываю про себя, который был.

Просто забываю.

Годы.

Века.

Тысячи лет.

Города.

А можно ты про меня вспомнишь, спрашиваю я, который был. Ненадолго.

Можно, соглашаюсь я, который есть.

Можно.

Я вспоминаю себя, который был.

Я, который был, смотрю на города - изящные арки, стройные колонны, бесконечные анфилады, изогнутые лестницы, тончайшие мосты, остроконечные шпили, узкие окна, ажурные ограды.

Города.

Над которыми нависают тяжелые звезды.

Города вздрагивают – раз, другой, третий – взмывают в небо, выше, выше, выше, оставляя за собой всполохи огня.

Звезды – говорю я, который есть.

Города – говорю я, который был.