- Таки шо ви мне имеете сказать, молодой человек? – поинтересовался загадочный тип.

- Простите, вы – Ганс? – совсем растерялся учитель.

- Да шо ви говорите?! Я, таки, похож на Ганса? На сытого немецкого бюргера, имеющего ежедневный гешефт в виде кружки темного пива и пары жареных сосисок? А? Шо ви молчите, как памятник Ришелье? Таки, похож или нет?!

- Нет, - вынужден был признаться Анджей.

- Таки – да! – удовлетворенно кивнул мужчина в лапсердаке, - Ай, ну ви не подумайте, шо я лишен даже малой дозы элементарной благодарности к господину Готтерн-Тоттерну. Но ви сами можете наблюдать до какого плачевного состояния я доведен.

  Он картинно всхлипнул и воскликнул, всплеснув руками:

- Мама, мама, где ты? Почему ты меня оставила? Вот ви ведь все еще молодой человек, а каким проницательным взглядом подсмотрели у внутри меня всю суть моих страданий! Я, Гирш Моисеевич Шниперсон, вынужден был назваться чужим именем и пойти в услужение к немецкому барону, шоб он жил, как я живу! Гирш, сказал я сам себе, клянусь Саваофом, это твой шанс выбиться в люди. И шо? Я попался, как последний шлимазл! Вместо денег, я имею сплошные нервы, слушая ругань и угрозы этого босяка, по ошибке названного бароном!

- Стоп! – воскликнул юноша, прерывая поток жалобных излияний, - Ганс…э-э… то есть, Гирш Моисеевич, почему вы назвали господина Готтерн-Тоттерна босяком?!

- А как, по-вашему, слуга должен называть хозяина, который дошел до полной финансовой независимости?

- В смысле - независимости?

- Денег не было, нет и, похоже, не будет! Господин барон в пух и прах продулся в рулетку. Имение заложено-перезаложено, в карманах – только дырки, а на языке – одни обещания моей скорой и трагической гибели, если я хоть раз проговорюсь об этом.

- Да ты уже проговорился! - подумал Анджей

  А вслух сказал с сочувственной улыбкой:

- Видно, нелегко вам приходится с таким хозяином, Гирш Моисеевич.

А вы не могли бы поподробнее рассказать о своем бароне?

- Ох, молодой человек, таки ви хотите купить у меня информацию? Пожалуйста! Не оставьте своей милостью бедного сына израильского народа, и за пару монет он расскажет вам все!

  Юноша со вздохом полез в карман. Жалованье молодому учителю пан Окрайновский платил крайне скупо и нерегулярно, то и дело, норовя обсчитать его. Наскребя несколько грошей, Анджей протянул их слуге.

- Ви таки спасаете мне жизнь! А больше ничего не дадите? Ну, таки, ладно, слушайте сюда. Господин Готтерн-Тоттерн вот уже больше чем полгода колесит по всей стране, успешно притворяясь королевским посланником. Останавливается в богатых имениях, морочит хозяевам головы и кушает за их счет! Ах, как он кушает, молодой человек! У него отменный аппетит, чего нельзя сказать обо мне. Недавно сельский лекарь нашел у меня камни в почках, песок в печени, известь в суставах. Таки я ему ответил: доктор, скажите, где у меня кирпич, и я начну строиться! Э-э, прошу прощения, заговорился. Ну, так вот, господин барон и к вашему пану приехал с той же целью. Вкусно покушать, славно поохотиться, рассказать о своей дружбе с государем, которому он такой же родственник, как я внебрачный сын царя Давида. И заодно – спрятаться от своих бесконечных кредиторов, которые гоняются за нами по городам и селам. Ну, кажется, я вам все рассказал?

 А нельзя ли получить еще вознаграждение? Я страшно рискую своим драгоценным здоровьем, продавая информацию о махинациях  хозяина!

  Юноша поколебался и все же выдал Гиршу последнюю монету.

- Молодой человек, я умею быть благодарным! – возопил «бедный слуга» - Коли ви, не дай бог помрете, пусть ваши безутешные друзья придут к моему двоюродному дяде Науму Абрамовичу, знаменитому на все Козловичи мастеру-гробовщику. Я напишу ему, шоб он сделал для них скидку. Не отказывайтесь! Живите сто лет, шоб я состарился раньше, но не отказывайтесь! Пусть врагам на ваших похоронах будет дико завидно…

- Спасибо, но надеюсь, что не скоро воспользуюсь вашим предложением, - торопливо сказал учитель. - Спасибо, за интересные сведения. Желаю вам найти другого хозяина, Гирш Моисеевич.

  Сопровождаемый причитаниями слуги барона, Анджей быстро удалился. Теперь юноше было над чем поразмыслить.

В это время Тэлли сидел в кустах мальвы под окнами старшего паныча и слушал его горестные вопли о том, что проклятую табакерку он ни в комнате папаши, ни в сундучке Марженки так и не нашел. Нет, его не мучала совесть за то, что он оговорил невинную девушку. Тут скорее, была печаль личного свойства. Потому  как, во-первых, он хорошо знал, что папаша не заткнется до тех пор, пока вещица не найдется. А  когда она найдется – никому не ведомо.

В гневе же пан Сигизмунд – дурен. И житья не даст - ни челяди, ни семейству. К тому же, все свои неприятности потомок «великих окров» лечит известным способом, а во хмелю он – еще дурнее. А во-вторых, если девчонку увезут в городскую каталажку, то Пшемек ее больше не увидит. И что тогда?

Незамужних девок в имении  мало, а приставать к прочим панычу уже не хочется. Потому как, он хорошо помнит, что его амурная прогулка на мельницу к хорошенькой вдовушке  внезапно закончилась встречей с двумя бугаями. Лиц он их в темноте не разглядел, розыск – ничего не дал, а ребра – болели долго. Так что придется все лето скучать на своих выселках без женского внимания. В городе барышни, конечно, имеются – но все они замуж хотят. А вот жениться молодой пан пока не собирается.  К тому же, Марженка умеет чудесно готовить, и перспектива остаться без вкусной еды, тоже не радует…

  Выслушав, как следует, все причитания Пшемека и намотав их на пока что несуществующий ус, Тэлли рысью помчался к своему новому другу – делиться свежей информацией.

- Выходит паныч у папеньки золотую штучку не крал, - сделал вывод мальчик, подробно поведав молодому учителю об услышанном. - Раз он сам ее столько времени искал, долго и упорно.

- Минус один подозреваемый, – кивнул Анджей. – А вот у меня теперь новые идеи возникли. Насчет возможного вора.

  И юноша рассказал Тэлли о своем знакомстве с весьма занятным слугой иностранного гостя  и о том, что господин барон очень ловко устроился в имении пана Окрайновского, объедая и опивая хозяина и мороча ему голову насчет своей высокой должности при королевском дворе.

- А на самом деле этот Готтерн-Тоттерн – проигравшийся мот и закоренелый жулик, - закончил Анджей свой рассказ. – И, следовательно…

- Как говорят в Грядущем: «кто шляпу спер – тот и тетку кокнул! То есть, кому как не ему, выгодно было стибрить злосчастную табакерку! - подхватил эльф.

- Чтобы потом удачно продать ее где-нибудь подальше от имения. Тем более  что в ночь перед исчезновением этой штучки  пан пировал с бароном в своем кабинете. Гм! Однако, это только наше предположение. Как бы поточнее проверить – у барона табакерочка припрятана или где? Может, мне нынешнею ночкою в спальню немца пробраться, да покопаться в баронских вещичках?

- Это небезопасно, – нахмурился учитель. - Вдруг немец и его слуга проснутся и схватят тебя?

- Ха! Я сделаю так, что они меня в упор не заметят. Колдун я, в конце концов, или нет?! Короче, обыщу вражескую спальню, найду панскую цацку и преподнесу ее утром Сигизмунду, аки соску – плачущему младенцу. Пусть его ясновельможность наконец-то успокоятся и перестанут на людей кидаться!

Эй, Анджей, чего ты хмуришься? Опять моим планом недоволен?

- План твой, дружок, на первый взгляд хорош, - вздохнул юноша. – Но только – на первый. Найти маленькую табакерку в том огромном количестве барахла, коим завалены комнаты барона, почти невозможно. Даже если ты проищешь всю ночь, а немец со слугой будут спать, как убитые. К тому же не забывай, что залетный гость мог спрятать украденную вещь в только ему известном тайнике. Будь у нас больше времени, мы могли бы хоть каждый день обыскивать покои Готтерн-Тоттерна. А пан, как ты помнишь, приказал вернуть ему пропажу уже завтра. Ну, и последнее! Даже если ты преподнесешь пану его драгоценность на блюдечке с голубой каемочкой, как  мы докажем ему, что иностранный гость и неизвестный вор – одно и то же лицо?! Допустим, табакерку мы вернем.  Но кто помешает немцу стибрить у хозяина что-нибудь еще? Фамильный перстень, к примеру. И тогда все начнется сначала. И опять могут пострадать невиновные…

- Да-а, об этом я не подумал, - признался мальчик. – Выходит, нам нужно каким-то образом сделать так, чтобы барон оказался пойманным с поличным. Чтобы пан своими глазами узрел «королевского посланника» с украденной вещью в руках.

- Но как это подстроить? – хмыкнул Анджей. – Немец ведь не дурак показывать ворованную ценность кому попало.

  Тэлли вскочил с места и в глубокой озадаченности принялся расхаживать по маленькой комнатке учителя, где друзья вели  совещание.

- А если не кому попало? – задумчиво спросил он. - Давай рассуждать логически! Кому барон может без опаски показать панскую табакерку?

А главное – зачем?

- Ну, скупщику краденого, - ответил юноша. - Ростовщику, нечистому на руку ювелиру… Словом тому, кто даст за нее много денег и не станет спрашивать о происхождении этой вещицы.

- Во-от! – Тэлли торжествующе поднял вверх палец. - Значит, если бы в эту усадьбу вдруг заявился подобный тип, наш немчик тут же потащил бы к нему на продажу означенную золотую штучку.

- Да, но, во-первых, откуда здесь вдруг появиться ростовщику? Не говоря уж о ювелире…  А, во-вторых, с чего бы барону так торопиться с продажей табакерки, даже если такое случится? Он, судя по отзывам слуги, жулик со стажем. Хитрый и опытный. Такой предпочтет выждать какое-то время  и продать драгоценность подальше от наших мест.

  Эльф досадливо кивнул и снова задумался. А потом просиял и уверенно воскликнул:

- А мы постараемся поторопить фон-барона с продажей! Создадим ему такие условия, что он сам с криком «Помогите!» кинется на шею ближайшему ювелиру.

- Это что же за условия? – изумился Анджей.

  Вместо ответа мальчишка протянул учителю лист бумаги и перо.

- Пиши! «Господин барон фон Готтерн-Тоттерн Цурейтербах. Довожу до вашего сведения, что ваши многочисленные кредиторы успешно «взяли след», и теперь осведомлены о месте вашего нахождения. Постарайтесь избежать встречи с ними, ибо у одного из них имеется в наличии судебное заключение о взятии вас под стражу в случае неуплаты долгов. Подпись: Неизвестный доброжелатель». Все! Сейчас запечатаем письмецо и, как только наш воришка вернется с охоты, быстренько вручим его лично ему в руки.

- Думаешь, немец поверит анонимке? – недоверчиво поинтересовался Анджей.

  Тэлли беспечно махнул рукой.

- Во всяком случае, запаникует он крепко. И кинется искать, кому бы немедленно сбагрить стибренную цацку, чтобы оплатить должок в случае, если кредиторы к стенке припрут. А нам остается только найти подходящего ростовщика, ювелира или хотя бы того, кто ловко сыграет эту роль. И это – самая сложная деталь нашего плана!

  Учитель на мгновение задумался, а потом весело усмехнулся:

- И ничего сложного! Того, кто подбросит барону идею о встрече с ювелиром-скупщиком краденого, я уже сегодня встречал.

- А где взять самого ювелира?

- Лучше скажи  мне, приятель, не знаешь ли ты, далеко ли отсюда до местечка Козловичи?

  Мальчик потер лоб, вспоминая.

- Я, конечно, не местный. Но, кажется, видел такой указатель в пяти милях отсюда.

- Всего в пяти милях? Отлично! – Анджей вскочил с места. – Солнце клонится к закату. Если  выедем через час, в Козловичах будем около полуночи.

- Там живет твой знакомый ювелир?

- Там живет знакомый моего нового знакомого, который отлично справится с этой ролью! Ну, по крайней мере, я на это надеюсь. Главное, его уговорить!

А мы с тобой, дружище, сейчас будем делать вот что...

  И юноша с эльфом о чем-то заговорщицки зашептались, косясь на запертую дверь, за которой уже слышался топот слуг, торопящихся встречать возвращающихся с охоты «панов-атаманов».