Обратная связь
- Вы... вы... едва сдерживаюсь, чтобы не врезать ему хорошенько, - вы...
- Они погибли, - Скоулз роняет слова, тяжелые, холодные, скользкие.
- Вы...
- ...они погибли. У них ничего не получилось.
- Откуда вы...
- Взгляните, будьте любезны...
Я не хочу смотреть на то, что он мне показывает, какого черта я все-таки смотрю, ну книга и книга, не помню уже, когда бумажную книгу в руках держал, почему я должен читать со сто сороковой страницы, почему Скоулз открывает сто сороковую страницу, да он её случайно открывает, как будто ему все равно, какую страницу мне показать, ждет, что я буду читать, с таким видом ждет, будто я его смертельно оскорбляю, что не читаю...
«Скоулз повернулся к Улли:
- Ульрих... – медленно проговорил он, - очень сожалею, но я вынужден арестовать вас.
Улли побледнел, как свежевыстиранное полотенце, на его лице проступили красные пятна...
(Черт, могли бы и не упоминать про мои юношеские прыщи, кто бы вы там ни были, кто про меня пишет)
...он схватился за спинку дивана, сделал шаг назад, к двери, как будто хотел броситься прочь из шале на полном ходу. Впрочем, Скоулз как будто предвидел его действия и шагнул к двери – а секунду спустя на запястьях молодого человека с нелепо торчащими волосами
(это у меня-то нелепо торчащие волосы?)
...защелкнулись наручники.
- Ну что вы так с мальчиком... – Бе(я не могу прочитать эту фамилию) неодобрительно посмотрел на англичанина.
- Нет никаких сомнений, что это именно он украл разработку... осталось только понять, где именно он её спрятал...»
Скоулз захлопывает книгу прямо перед моим носом, я протестую, я хочу читать дальше, я хочу знать, освободят меня или нет, даром, что я уже знаю, что освободят...
- А теперь, будьте любезны, посмотрите сюда:
Скоулз открывает титульный лист, ну и названьице, «Шальное Шале», палец Скоулза скользит на год издания, две тысячи двадцать первый...
- ...понимаете?
- Простите... нет...
- Он писал это в две тысячи первом.
- Кто?
- Автор... который нас выдумал.
Настолько опешиваю, что не знаю, что сказать.
- Он писал, представляя себе мир двадцатилетней давности, мир двухтысячного года... зачем-то ему это было нужно... но он уже не помнил, каким был двухтысячный год, сам того не понимая, он давал нам мобильные приложения, смартфоны, плоские экраны... Вы понимаете?
Я все еще не понимаю, что именно я должен понимать.
- Уважаемый Ульрих - (режет слух это - Ульрих) – у нас нет никаких способностей менять будущее и даже предвидеть будущее... гениальные прозрения были не более чем ошибкой автора, за которую теперь трое из нас поплатились жизнью.
Скоулз замолкает, смотрит куда-то в никуда, в уходящее лето, перерастающее в осень. Почему-то чувствую, что здесь не хватает Бе..., он бы что-нибудь устроил тут за упокой, они это умеют, а эта мертвая тишина кажется невыносимой, и я ловлю себя на том, что невольно смотрю на приборную панель, не мелькнет ли что-нибудь, что появится только в далеком будущем...
Как я понимаю, получилось весело, только мне нужно додумать, какую технологию будущего они захотят сделать, на которой погорят…
И про технологии, собственно мало, больше про героев получилось, куда-то не туда текст ушел… хотя… может, он так как раз лучше?
Все равно придется. Можешь, если хочешь, переименовать ссылку на «продолжение», мол, а там еще и финал есть, хотите — не читайте.
Вот здесь инструкция, как ссылки переименовывать.
А то, чего не было, мы не видим, не замечаем… но оно есть!
Причина: мои технологии были развитием того, что я видела вокруг и хотела бы переиначить в лучшую сторону. За то время все было переиначено и изобретено. Будь роман написан тогда, меня бы внесли в число «предсказателей».
Например, там было: телевидение по принципу Ютуба (т.е., передачи скачиваются на телевизор, и человек не зависит от их расписания. Осталось в тексте упоминанием, но без описания); термометр для пульса по типу нынешних бесконтактных, правда, у меня его требовалось прикладывать к коже. Но результат выдавал моментально; беспроводное электричество (частично осталось, т.к. концепция его работы выдуманная, а не как у нас). ПЛАТЕЖНЫЕ КОЛЬЦА и БРАСЛЕТЫ, СВЯЗАННЫЕ С МОБИЛЬНЫМ УСТРОЙСТВОМ! Вот ей-богу, это моя фантастическая идея была, причем, написана еще до появления айфонов! Да, знаю, браслеты походу в фантастике не новость, но кольца, кольца для оплаты на терминалах! К сожалению, изобрели и то и другое очень уж близко к моему тексту. Но пусть остается. К счастью, всю описанную систему пока в жизнь не воплотили.
В общем, идеи могут быть незамеченны, потому что не всеми высказываются. Но кто-то о них написал, только мы еще не прочитали.
Во всяком случае, я против обвинений в плагиате друг у друга, и против какой-то мистической подоплеки. Просто на свете так много людей, что кому-нибудь что-нибудь в голову хоть раз да и приходило. А вот опубликовано это или нет — тут другой вопрос.
и четвертое измерение так никто и не открыл…
Явно же не только…
Читаю, вот, про изобретение кино. До появления собственно технологии братьев Люмьер была масса других попыток, вариантов и предпосылок. Лет за сто-двести уже предпосылки были. Ничто внезапно не появляется.
Даже мобильники начали изобретать в начале 20го века, а в середине века уже были их предтечи (например, телефоны в машинах).
Компьютеру тоже уже лет 200, а то и 300…
en.wikipedia.org/wiki/Brane_cosmology
кривуюфизику, чем гадать о том, что откроют в ближайшие десятилетия.То же кольцо для оплаты. У меня оно было «шоб круто и как нигде», а реализация в реальном мире возникла от появившейся технологии nfc, которую потом воплощать стали в различных формах, включая удобную — в виде кольца.
велосипедвелотренажер.неполноценнымне изобретателем, то все, ни на что большее, кроме как писать про машину времени?Правда крамольные мысли у меня, очень крамольные… А нужен ли вообще труд писателя? И если бы я вместо повести про космическую газету с искусственным инлеттектом занялась бы тем самым искусственным интеллектом и четвертым измерением, было бы больше пользы?
Или космическая газета, за которой гоняются боевые корабли — она тоже кому-то нужна?
Как хорошо сказано в книге про кино: "[Ученые 19 столетия] убеждены, что, открыв новое применение света или газа, они послужат на благо всего человечества, которое будет вскоре объединено согласно великим принципам. На деле же, когда их открытия выходят за стены лабораторий, они служат лишь для создания научных игрушек, которые <...> из-за своей дороговизны доступны лишь детям привелегированных классов".
С моей точки зрения, открытия, все же, в конечном итоге служат человечеству, только не с социальной точки зрения, как мечтали изобретатели. Вообще, мне кажется, ошибка привязывать изобретения и открытия к политике и попыткам менять человеческую природу.
Какое-нибудь открытие теоретического Уэллса-изобретателя так же бы пошло служить в первую очередь развлечениям или передаче информации, или подобным целям, но как писатель он больше сумел и развлечь публику, и дать ей новую информацию (или довести идеи, уже бытовавшие), и подготовил почву для будущих изобретений (что сделал бы, будучи изобретателем-одиночкой). Только сделал это более разнообразно и продуктивно, чем открыв какие-нибудь лучи, так и так позднее открытые.
Если почитать про любое изобретение начала 20-го века, они возникали примерно так: ученый брал чью-то идею, и делал с ней что-то новое, обнаруживал мелкий нюанс, писал об этом в журналы-газеты, устраивал демонстрацию или брал патент — прибор для демонстрации или патента и становился изобретением. Так что, для создания машины времени Уэллсу бы, как и любому другому ученому потребовалось бы отправное открытие, коих не было.
Так, например, рентгеновские лучи были открыты, или даже сама фотография. Если бы у Ньепса в шкафу не пролилась ртуть, то экспонированная пластинка бы не проявилась. Хотя, конечно, другие бы люди, кто одновременно с этим искал способы «светописи» рано или поздно оказались удачливее. Но к самому изобретению фотографии привел одновременный поиск многих изобретателей способов, чтобы фиксировать изображение из до этого изобретенной камеры-обскуры. Сначала картинку с матового стекла перерисовывали, потом обнаружили, что свет способен менять свойства некоторых химических веществ, в частности соединений серебра, потом химики стали искать способ сделать это изменение четким и поддающимся фиксации (чтобы дальнейшее воздействие света не разрушало картинку), ну а затем уже одному ученому повезло — положил пластинку на несколько дней в темный шкаф с химическими реактивами и там, по стечению обстоятельств, стояли пары от пролитой ртути. Ну, разумеется, роль сыграла догадка (какое-то из веществ, испаряясь, проявило экспонированные части пластинки), далее — опыт (экспонировал пластинку за пластинкой и клал в шкаф, по очереди вынимая оттуда вещества), затем — здравый смысл (пластинка продолжала проявляться в пустом шкафу — не стал думать на барабашек и привидений, а хорошо исследовал шкаф, и тогда обнаружил ртуть). Ну и заодно, побочную роль сыграла невежественная эпоха. Сейчас бы узнав про такое в шкафу, не фотографию изобретать бы стали, а пол-квартала бы эвакуировали.