...нет, были у меня, конечно, туристы и туристы, но это особенное что-то...

Понять.

Любой ценой понять, какого черта он хочет.

Хоть бы сказал, что ему не нравится, хоть бы возмутился, что ли, хоть бы обещал на меня нажаловаться, как будто на меня есть кому жаловаться, надо мной никого нет, я сам себе и начальник, и дурак. Хоть бы попросил чего-нибудь, я не знаю, чего, апельсинового соку, например, которого у нас уже лет двадцать как нет, или яблочного пирога, которого у нас тоже лет двадцать как нет, или посмотреть Париж, которого тоже лет двадцать как нет.

А этот ничего. Ходит за мной, покорно, даже как будто слегка нехотя, если это слизняковое скольжение не по земле, скорее, - над землей – можно назвать «ходит». Вежливо смотрит на все, что я показываю, странно как-то смотрит, изучает камень за камнем, будто собирается разобрать Карнакский храм по камушку, по камушку, как бы и правда не разобрал, хотя кому он сейчас нужен вообще, когда никого не осталось...

Понять его, черт бы его задрал.

Расшифровать. Расшифровать вот это –

- Watch now pack oil...

Смотрите, как теперь упаковывают масло. Или – часы упаковывают масло. Или что он там вообще бормочет, черт бы его задрал, Watch now pack oil... Отчего-то сразу вспоминается Мартовский Заяц, который смазывал часы сливочным маслом, превосходным маслом, и в механизм попали крошки от ножа. Часы показывали, какое число, но не могли показать время... тьфу, опять я не о том, не о том...

Спохватываюсь, говорю, как говорил всегда, когда было кому говорить:

- Высота пирамиды Хеопса составляет...

...осекаюсь, понимаю, что никакие метры-километры ему ничего не скажут, хотя... можно и про метры ему объяснить...

- ...сто тридцать девять метров. Изначально высота пирамиды была чуть больше, сто сорок шесть с половиной метров, но время не щадит пирамиду...

Метр...

Метр, метр, что такое метр, почему вообще метр, откуда он взялся, этот метр, черт его дери... длина руки... нет, не то... длина ноги... длина человеческого шага... Нет, не знаю, ну еще бы я это знал, никто из туристов никогда не спрашивал меня, что такое метр. Да и этот, кстати, тоже не спрашивает, так что можно дальше про облицовку, про то, как пирамиды символизируют окаменевшие солнечные лучи...

- Yes toll come meek...

Да, приходи, кроткий...

Черт...

Или не так, не так – да, приходит кроткая пошлина... или кротко приходит пошлина... Пошлина, пошлина, он с меня еще и пошлины какие-то требует...

Не выдерживаю, спрашиваю, вот так, в лоб:

- Я вам... что-то должен?

Он оживляется – бесформенный, осклизлый, фиолетовый, вот уж казалось бы, мой любимый цвет, вернее, был мой любимый, а теперь чувствую возненавижу этот цвет до конца моих дней...

Откуда-то из ниоткуда появляется столик не то на трех, не то на четырех ножках с моим ужином, на этот раз что-то рыбное, приправленное лимоном, укутанное во что-то картофельное, нет, это не картофельное, это... вспомнить бы... что-то бразильское, что-то заокеанское, не то маниока, не то тапиока, не то все вместе взятое.

Долго мою руки в воде, льющейся из пустоты, устраиваюсь за столиком, не люблю я эти кресла, которые парят в воздухе, не люблю. Поднимаю бокал, ледяной, подернутый изморозью:

- Ваше здоровье.

- Спасибо, - отвечает он, смотрит, как я ем, я уже привык, что он смотрит, как я ем, да без проблем, вы только давайте, что есть, а так хоть весь день смотрите...

- …Oslo, Piter, Noah, meek…

 Что он бормочет, черт его дери, Осло, Питер, Петербург, что ли... при чем здесь Ной, причем, кроткий Ной, на Ковчег он намекает, что ли, да какой тут Ковчег, для кого тут Ковчег, для меня одного, что ли, а как же – всякой твари по паре...  

Не выдерживаю.

Спрашиваю прямо так, в лоб:

- А что, собственно... вас интересует?

Фыркает, буквально выплевывает слова:

- Технологии.

Неприятно холодеет спина. Нет, за двадцать лет, после того, как все случилось, успел научиться многому, очень многому, если не сказать, всему, не представляю, сколько времени провел, ковыряясь в моторах, а куда деваться, иначе бы просто не выжил. И все-таки холодок по спине, вот уж не знаю, что он с меня потребует, атомный реактор я ему все-таки не запущу...

- Adler sweet still… stock so are wall as iPad I at…

Понять бы, какую Адлер он имеет в виду, намекает на Ирэн Адлер, или город Адлер... Адлер все еще мила, запас такой же, как стена, как айпад, как я в... Какой запас, запас айпадов, что ли, но при чем тут стена...

- Вас интересуют айпады?

Говорит – равнодушно, без эмоций:

- Покажите.

Понимаю, что показывать будет, собственно говоря, нечего, обреченно сажусь в машину, выворачиваю в сторону города, к ближайшему магазину с надкушенным яблоком, вспоминаю какие-то нехорошие слухи, контрафактом там торговали, что ли, не знаю я, не все ли равно, надо показать ему хоть что-то, хоть что-то...

- ...ну вот... – смахиваю с прилавков пыль столетий, долго и тщательно протираю планшет, - для начала нам нужно электричество... можно вас попросить? Вот сюда, да...

Планшет оживает, требует симку, ищу симку, симка не подходит, вспоминаю какие-то хитрости, что обычную симку можно обрезать, с третьей попытки получается как надо, сети нет, вай-фая нет, извините, была у нас спутниковая связь, вся вышла, когда спутники навернулись с орбиты, двадцать лет назад, когда все случилось... Что-то сжимается в груди, какие-то воспоминания не к месту и не ко времени, последние проблески связи, интернет не может отобразить страницу, нет вай-фая, перезагрузите...

- Спутник? – непонимающе спрашивает он.

- Да, в небе... то есть... уже не в небе, упали уже... а хотите покажу вам, где в пустыне спутник упал? Там где-то... вспышка такая была...

- Покажите.

- Будьте любезны, - показываю на внедорожник, - топливо...

Все-таки внедорожник сдается под натиском пустыни, дальше приходится идти, утопая в песке, а дальше и вовсе ехать верхом на осклизло-лиловом, вот уж казалось, должно быть мерзко, а не тут-то было, уютно и мягко, как в постели, сам не замечаю, как проваливаюсь в сон...

- ...не то.

- А?

Оторопело смотрю на огонек спутника бесконечно высоко в небе, как мой гость успел оживить его, поднять в небо, я и не заметил...

- Не то.

Понимаю, не то, спутники и айпады ему неинтересны, понять бы еще, что тогда...

Снова бормочет странное, непонятное:

- Watch now pack oil...

Догадываюсь, показываю на механические часы на руке:

- Часы? Время?

- Время, время... Да-да, время... Время.

- Что же, давайте покажу вам магазин часов... или вас интересует масло?

- Время, время...

- Время...

Таких туристов у меня еще не было, говорю я себе, да их у меня вообще двадцать лет уже никаких не было, но те, что раньше были, так себя не вели, что есть, то есть. Услужливо перебираю часы в магазине, вот, пожалуйста, наручные, вот напольные с маятником, вот настенные, вот...

- ...как они изменяют время?

- Измеряют?

- Изменяют.

- Э... ну вот, здесь можно установить...  Вот, по Гринвичу, вот... э-э-э... Париж, Берлин, Киев, Москва...

- Как добиваетесь? Чтобы разное время?

- Ну вот... перевожу стрелку...

- И теперь другое время?

- Нет... время не может быть другим...

- Может. Должно.

Я первый раз вижу, как он сердится, вернее, это даже не сердится, это другое что-то, кипит, клокочет, фыркает, должно, должно, как вы меняете время, покажите, как вы меняете время...

- Никак.

- Как сделать пирамиды вечно?

- Они... они не вечны, они...

- Почему не вечно?

- Ну... они разрушатся...

- Как знать?

- Ну... э... ну вот все рушится... вот здания в городе...

- ...но не пирамиды.

Понимаю, что не смогу ему объяснить, что рано или поздно от пирамид не останется даже руин.

- Как ускоряли звезды?

- Э... боюсь, что никак...

- Ускоряли жизнь звезды, века и века звезды – в миг! Как?

- Мы этого не делали, - холодеет спина, - не делали...

- Не знаете, - подытоживает он, - не знаете...

Вымученно киваю:

- Не знаю.

- Кто знал... умерли... Идти сюда... долго идти... века идти... по вселенной идти... искать... так важно... так важно знать, как менять время... Чтобы все вернуть, чтобы все вернуть... А кто знал, умерли, умерли...

Я понимаю, что он уйдет, здесь, сейчас, что ему больше нечего делать в пустыне, которая осталась от нашей земли...

Хватаюсь за соломинку:

- Я... я обязательно найду, как это делать.

- Найдете?

- Найду... в конце концов, что один человек придумал, другой сможет понять, это я вам точно говорю... Думаю, начнем поиски с Гизы, а там посмотрим в других городах, что-нибудь найдем обязательно... Для начала я хотел бы принять душ и позавтракать, а там приступим...

Прикидываю, сколько городов на земле, если тщательно осматривать каждый город, то на оставшиеся лет сорок моей жизни должно хватить. Потом он уйдет ни с чем, только мне это будет безразлично, меня уже не будет.

Из ниоткуда, из пустоты, хлещет вода, на столе посреди пустыни появляются тарелки с омлетом, с беконом, с тостами с джемом, с чем-то сырно-творожным, с чем-то редисочно-помидорным, что в кои-то веки не нужно выращивать самому.

- Watch now pack oil... Lasse dipper a meet... Adler sweet still… stock so are wall as iPad I at… Yes toll come meek... Oslo, Piter, Noah, meek…

Не выдерживаю:

- Что это?

- Услышал.

- Где?

- Там, - показывает в бесконечно далекие пучины космоса, понимаю, что речь идет о каких-то радиоволнах, вернее, даже об обрывках радиоволн, - там... услышал... и сюда... искать...

Снова, снова пытаюсь понять, Часы теперь упаковывают масло... Лассе встречает черпак... Адлер все еще мила ... Склад такой же, как стена, как iPad, я в… Да, приходи кроткий... Осло, Питер, Ной, кроткий...