Обратная связь
Глава первая
Про побочную линию
Когда я был маленький, я спрашивал:
- А что такое побочная линия?
Мне отвечали…
…или нет, не так.
Я никогда не был маленьким.
Я должен был быть маленьким.
Но не был.
А я спрашивал:
- А что такое побочная линия?
Мне не отвечали.
Никто не знал.
Нет, нет, снова не так
Все знали.
Знали, но не могли мне объяснить.
А все, это …, и …, и ещё …, а также …, и еще …, и я забыл упомянуть …, ну, этих-то трудно забыть…
Кого трудно забыть?
Не знаю.
И никто не знает.
Нас не было – и в то же время, мы были.
И была побочная линия.
Глава вторая
Про тест
Этот тест широко распространен для выявления психических заболеваний у новобранцев. Испытуемому предлагается последовательность картинок, по которым он должен составить рассказ.
Пограничник с собакой шёл по границе.
Вдруг собака почуяла след.
Пограничник и собака побежали по следу.
Вскоре они увидели нарушителя.
Нарушитель выстрелил в пограничника и ранил его.
На звук выстрела прибежали ещё три пограничника.
Они задержали преступника и оказали пострадавшему помощь…
…не так, не так, всё было не так, совсем не так. Кричу – безмолвно кричу, знаю, что меня никто не услышит.
…на основании теста делается вывод о психическом здоровье испытуемого…
Всё было не так, не так, не так, не так, всё было…
- Он его убил.
- А?
- Убил он его, с-сука…
Это сказал Тирс.
Смотрю на то, что было Спринтером, да что значит, было, он и есть Спринтер, хотя нет, никакой это уже не Спринтер, этот Спринтер никогда не встанет, не отряхнется, не скажет – ну всё, еще часика два, и домой, водку пьянствовать.
Что такое водка, думал я.
Придумайте сами рассказ по этим картинкам.
Два пограничника услышали выстрелы.
Они побежали на выстрелы.
Вскоре они увидели ещё двух пограничников, живого и убитого, и ещё убитого нарушителя границы.
Они похоронили своего товарища…
Вот тогда я и доказывал врачу, что всё было не так, не так, не по картинкам его окаянным, а вот так, как я рассказываю…
…психических отклонений нет, обследуемый находится в состоянии сильного шока, вызванного гибелью товарища…
Глава третья
Не знаю, про что… ну… получается, про меня.
Нет-нет-нет, стоп-стоп-стоп, не так надо начинать истории, не так. Каков залог хорошей истории, чтобы она захватила читателя с первых строк и не отпускала до самого конца?
…с самого начала вашей истории должно быть понятно – что происходит, почему это происходит, кто главные герои…
…а здесь всё очень просто.
Если из пустоты появляется шар, а потом расходится на два шара – ничего делать не надо.
Если из пустоты появляется шар, а потом расходится на три шара, надо стрелять.
На поражение.
Это если из пустоты появляется куб, который сильно-сильно вытягивается в длину – вот тогда можно выстрелить просто так, в воздух, они испугаются.
Они.
Кто они?
Не знаю.
Хотя нет, здесь надо не только смотреть, здесь ещё и прислушиваться надо. Если слышно, как будто струна звенит – надо прятаться, здесь уже ничего не сделаешь, только прятаться, ждать, пока оно уйдет.
Оно…
Что оно?
Неважно.
Оно.
Это я тоже рассказывал психиатру. А он слушал. Кивал. Записывал.
Хотя нет, конечно, об этом нужно рассказывать не так…
Иду.
Если здесь это можно назвать – иду.
Четыре кубических здания зависают передо мной в пустоте, слева с самого края мелькает ещё что-то, крохотное, неприметное, хочу отмахнуться – не отмахиваюсь, здесь отмахиваться нельзя, здесь надо в оба смотреть. Смотрю в оба, осторожно, шажочками-шажочками пробираюсь мимо чего-то слева… ага, вот оно, неприметная точка раздвигается в крохотный кубик, кубик растет, оп! – вытягивается в длину, вширь, сейчас перешибет меня пополам…
Прыгаю.
Здесь прыгнуть выше чем на три метра не получится, да выше и не надо, перепрыгиваю, падаю на стену еще одного дома, откуда он взялся, отбиваю руки, оглядываюсь, еле успеваю увернуться от чего-то бубликообразного, даже успеваю вспомнить название – тор.
Один тор, два тора, три тора…
Понимаю, что надо прыгать, только на этот раз не вверх, не вверх, идиотище, не вверх, а… даже вспоминаю название – ката, ана и ката, Аня и Катя, как я про себя говорю, Аня и Катя, сейчас нужна Катя…
Перехожу в кату, запрокидываю голову, слышу в памяти голос Рина (это инструктор мой), ты мне еще кувыркнись тут, блин, ты еще кувыркнись мне тут, в кату, в ка-а-а-ату, а не куда левая пятка твоя подскажет…
Рот наполняет холодный металлический привкус. Думаю, что со мной будет, когда переходы начнутся подряд один за другим, и ана, и ката, и все, все, все…
Падаю на какие-то дома, дома, дома, дома, голову разрывает нестерпимая боль…
- Допрыгался?
Рин смотрит на меня с ненавистью, хотя нет, тут даже и ненависти нет никакой, только усталость, что с него возьмёшь, с дурака, горбатого и могила не исправит…
Спрашиваю, сплевываю кровавые слюни:
- Это… это игра была?
- Какая игра, кончились игры уже… или до старости лет в игрушки играть будем?
Меня прошибает запоздалый страх, понимаю, что мог бы и не выжить, если бы во время прыжка моя голова оказалась бы на месте какого-нибудь дома. Живо представляю себе, как острые углы вонзаются в мой мозг, разрывают розовую плоть, или какая она там…
Этого я врачу не говорил.
Это и так было понятно…
Глава четвертая
Про линию
- Как я вообще жив остался…
Рин насмешливо смотрит на меня:
- Обыкновенно, как. У нас же побочная линия, тут хочешь, не хочешь, а не умрешь.
- То есть, я…
- …ты не умираешь.
- Ага, яс…
- …но и не живешь.
- П-почему не живу?
- Потому что побочная линия, вот почему, - бросает Рин через плечо.
(Рин, это инструктор мой)
Не выдерживаю, бросаюсь за Рином:
- Что такое побочная линия? Что?
Он смотрит на меня как на психа:
- А то сам не знаешь…
И не могу признаться, что так оно и есть, не знаю…
Глава пятая
Про меня… ну, и не про меня тоже.
- Со Спринтером какие-то конфликты были?
Меня передергивает. Смотрю на следователя:
- Вы… вы меня что, в убийстве подозреваете?
- Да никто вас ни в чем не подозревает, успокойтесь вы… вы мне скажите, вы с убитым в каких отношениях были?
- Ну… в хороших.
- В хороших, это как понимать?
- Ну… не ссорились…
- В гости друг к другу ходили…
- Не-е, это нет, мы только на работе виделись… это с Рином, С Тирсом, другое дело…
- А со Спринтером что?
- Да… одержимый он какой-то был.
- Одержимый? Это как понять, одержимый? Дьяволом, что ли, одержимый?
- Да нет… Работой своей одержимый. Это же он первый в высшие измерения выходить начал…
- Он?
- Он, конечно…. Да вы по фамилиям не ищите, нет его фамилии среди разработчиков… ушами хлопнул, патенты все свои про… э-э-э… проворонил. Да из него слова не выжмешь, я его как-то просил объяснить, как в четвертом измерении атомные связи образуются, чтобы атомы не распадались, электроны с орбит не слетали – он только отмахивался, что такое интернет, знаешь? Вот и читай…
- Понятно всё с ним… ну а с другими как?
- С другими-то хорошо всё было… Рин меня сюда привел, это когда я после универа мыкался, не знал, куда себя деть…
- Да, это мы все так…
- Вот он меня на границу и привел, как узнал, что я физмат закончил… я сначала и не понимал ничего, думал, на хрена учился… потом ничего, полегче стало…
- Ну, это тоже всегда так. А про Тирса что сказать можете?
- Да хороший парень Тирс… Богатый… то есть, батя у него богатый… Но такой, простой парень, без закидонов всяких, как это у богатых бывает… Бывало, звонит в выходной, привет, чё делаешь, да ничё, а то айда в Бразилию махнем… я пальцем у виска кручу, какая Бразилия, спятил, на какие шиши… И тут Тирс отвечает, да вы не парьтесь даже, пацаны, за всех плачу…
- Здорово…
А потом вот, вчетвером пошли, я с Рином в паре… слышим выстрелы, я туда бегу, Рин меня ещё одернул, куда несешься, щас тебя заодно хлопнут, ты хоть посмотри сначала, чего там… Ну вот, прибегаем, а там Спринтер мертвый… и Тирс стоит, и ещё чей-то труп, тощий такой, помню, штанина у него на коленке продрана… Умер ещё так нехорошо, между измерениями болтается, как в невесомости, и то голова исчезнет, то нога… И Тирс на него показывает, и говорит, убил он его, с-сука… Спринтера, то есть…
- Понятно, понятно…
Понимаю, что ничего ему не понятно, как и мне, и что никакого расследования он проводить не будет, плевал он на мои доводы…
…на какие доводы?
С чего я вообще взял, что там, на границе, всё было совсем не так…
Глава шестая
Про умного человека и богатого человека
И не так. И всё нужно начинать не так, не так, не так.
О чём ваша история?
Это история о том, как гениальный учёный пришёл к очень богатому человеку и сказал ему:
- Здравствуйте.
И богатый человек ответил:
- Вечер добрый.
И умный человек сказал:
- А вы знаете, что через миллилион лет вселенная погибнет?
- Заикаетесь, что ли?
- В смысле?
- Это вы миллион так произносите?
- Нет, миллилион… это миллион в степени…
- Понятно, понятно, вы мне тут мозг не выносите, вы мне точно объясните, что вы хотите с меня…
- А вот во вселенной четыре измерения…
- …да хоть десять.
- Это раньше десять было, а потом распалось на четыре и шесть. И вот когда наши четыре измерения умрут, мы можем перебраться в шесть измерений…
- И что?
- Ну как, что… человечество будет спасено.
Нет, стоп, стоп, всё было не так, совсем не так, сначала богатый человек предложил умному человеку бокал вина, на закуску у них сырная тарелка была, еще что-то вкусное на стле было, нет, то салфетница была…
- Так что вы хотите? – спросил богатый человек.
А умный человек ответил:
- Мне нужны деньги для разработки портала.
А-а-а, вот теперь уже всё понятно, о чём эта история. Это история о том, как умный человек ищет деньги для своих разработок, а богатые люди ему этих денег не дают, и остаток истории он думает, где взять деньги. Может, ему предложат ограбить банк… что, прямо вот так предложат? Ну да, прямо так. Вот пойдет он домой поздно вечером, а на него грабители нападут, деньги или жизнь, и всё такое. А у него ни денег, ничего нет. Слово за слово (Да оставьте его, пацаны, сами видите, нету ни хрена… Ладно, Кирюхан, айда бухать, харэ уже на людей кидаться… Парень, а пошли с нами, чего ты тут тусуешься…) в каком-то баре он рассказывает своим новым знакомым, что проводит исследования, нужны средства… нам остался всего-то миллелион лет…
Вот тут-то ему предложат ограбить банк. И он соглашается, даром, что раньше никогда ничего не грабил. Здесь в этой истории всё будет, и драки, и погони, и перестрелки, и много ещё чего, ну и, конечно, проблема морального выбора, имеет ли право человек пойти на преступление ради благой цели?
Ну и концовка какая-нибудь неожиданная должна быть, например… м-м-м-м… Ладно, это уже ближе к концу какую-нибудь концовку придумаем.
Отличная получилась история. Камера, мотор, титры, Каннский фестиваль, пальмовая ветвь.
Итак, умный человек сказал:
- Ну как, что… человечество будет спасено.
А богатый человек спросил:
- И сколько вам надо?
Умный человек ответил. Нет, не миллилион, нет.
Меньше.
Но всё равно много.
Богатый человек откашлялся:
- Ну, вы хоть понимаете, что я с вас отчетность за каждую копейку потребую?
Разумеется.
- Так что вы мне не очень-то тут… Был тут один, лекарство от рака выдумывал, деньги клянчил… я ему по доброте душевной деньжат подкинул, он с ними и свалил, поминай, как звали… А у меня ни договора не осталось, ни вообще ничего, хрен чего докажешь… Ну да ничего, ребятушки мои его выискали, мозги вправили, если было там чего вправлять… Так что давайте, чтобы и договор у нас был, и всё было. Давайте… отметим…
И богатый человек разлил вино по бокалам.
А умный человек ничего не мог понять, ведь по сценарию всё должно было быть совсем не так, не так, не так. Не может быть, чтобы богач согласился, ну где вы вообще такое видели, пришел к богачу какой-то без роду, без племени,
(…ещё и рубашка мятая, утром мучился, что надеть, то ли футболку надеть, не выпендриваться, то ли рубашку, а рубашка мятая, ничего, думал, отвисится, а нет, не отвиселась, как была как из задницы, так и осталась, и… а-а-а, там еще пятно на рукаве, пятно-то как не заметил… Ещё обрадовался, рубашка чистая нашлась…)
…и просит денег, а богач р-раз – и миллиарды отсчитывает, ну, не сразу миллиарды, но уже разбирает, что нужно на первых порах…
Не бывает так в жизни. Не бывает. Автор, или ты совсем уже того, опустился до какой-то банальщины, что у тебя вот так, ни с того ни с сего на человека богатство сваливается. Да кто знает, может, автору лет десять от роду, жизни не знает, хотя нет, в десять лет так не пишут, тут уж больно складно всё получается. Вот это плохо, что герои не знают, кто их автор, чего от него ждать. Иногда бывает, в уголке каждой страницы написано имя-фамилия, а тут ничего не написано…
Глава седьмая
И ещё про умного человека
- Алло…
- Привет, чего делаешь?
- Сплю, чего делаю… хорош названивать уже… чего хотел-то?
- Ты мне вот что скажи… про автора узнать можно что-нибудь?
- Рехнулся или как? Ничего ты про него не узнаешь…
- А если в измерение в какое перейти?
- Да помешался ты на измерениях своих, ни хрена ты не сделаешь…
Отключаю телефон, смотрю на время – нуль-три-нуль-три, какого ж черта он спать мне не дал…
Вот так вот умный человек пытался понять, что же такое задумал автор. А не надо было ему ничего пытаться и понимать. Надо было спешить, надо было разработки свои разрабатывать, а не автора разбирать, потому что правильно, не бывает всё так просто, чтобы вот так сразу всё, что хочешь, само в руки легло…
Это был умный человек.
Его звали Спринтер.
Он поговорил с богатым человеком и подписал с ним контракт.
А через год я смотрел на то, что минуту назад было Спринтером.
Глава восьмая
Про прохожих. И про меня немножко.
- …ну вы же понимаете, побочная линия, что тут может быть…
Оборачиваюсь, смотрю на двух прохожих.
Не выдерживаю, хватаю одного из идущих за плечо:
- Что такое побочная линия? Что это такое?
Он усмехается.
- А то сам не знаешь…
- Не знаю! Вот представьте себе, не знаю!
- Да это же…
Один прохожий хочет мне ответить, тут же спохватывается, что ответить нечего.
Второй одергивает его:
- Ну что ты, да это же…
И тоже умолкает.
У нас даже не было имен, пока мы сами их себе не придумали.
Я знал только одно.
Нас было четверо.
Ну, то есть, кроме нас четверых было много других людей.
Но нас было четверо.
Глава девятая
Про пятак, который под пятку. И про вино, которое не вино.
Он смотрит на лектора.
Умоляюще.
Сжимает пятак, взял на счастье, да какого черта взял на счастье, надо же было под пятку положить, а не так…
Он слушает список тех, кто на пересдачу, ждет свою фамилию…
…а как его фамилия?
А неважно, фамилия и фамилия, мало ли на свете фамилий. Да представьте себе какую хотите, Иванов, Петров, Сидоров, ну или там Смит, Миллер, или там Сунь Цзин Ксен, или ещё как.
Всё равно герой этот у нас появится на две минуты, и всё.
Его фамилию не называют.
У него отлягивает от сердца. Отляживает. Отлёживает. Нет в русском языке такого слова.
Лектор снова зачитывает фамилии, на этот раз тех, кто сдал.
Он ждет.
Сжимает пятак, чего сжимает, тут сжимай, не сжимай, не поможет, под пятку надо было класть, под пятку…
Он не слышит своей фамилии.
Не слышит.
Не понимает – хочется подскочить, окликнуть лектора, а что, а почему меня забыли, а почему…
Лектор закрывает список.
Смотрит на него. На героя, то есть.
Нет, надо было герою имя дать, а то что такое, он да он…
Ладно, пусть будет Энтони. Почему Энтони? Да кто его знает, Энтони, и всё тут…
И вот, лектор смотрит на Энтони.
И говорит:
- Нулевой номер.
У Энтони всё переворачивается внутри. Нет, Энтони, конечно, себя дураком не считает, Энтони знает, что умный, но чтобы вот так, в нулевой номер…
Люди вокруг аплодируют, поздравляют, Энтони улыбается, всё ещё думает, ошибка какая-то…
- А вы молодец, Энтони… а я знал, что вы далеко пойдете…
Это лектор.
- Ну, всё… сегодня в шесть часов в большом зале.
Энтони кажется, что он ослышался:
- А я что… не один буду?
Лектор фыркает:
- Вы что, мил человек, думали, вы один такой, нулевой номер в этом году? Шестеро вас будет…
Энтони пожимает плечами, шестеро так шестеро, Энтони не гордый, и вообще…
Почему людей с максимально высоким интеллектом называют – нулевой номер?
(последний запрос в поисковике Энтони)
Энтони входит в зал – как-то по-другому он этот зал представлял, думал, что зал будет не просто большой – огромный, а тут неприметная комната, на полу ковер, на стене камин, на другой стене стоят кресла, на потолке стол со стульями, на третьей стене шкаф…
Энтони не волнуется, это плохо, что Энтони не волнуется, Энтони волноваться должен, всё-таки мероприятие такое… эдакое. Посвящение, и всё такое. Нет, не волнуется Энтони, Энтони думает, ну хорошо, вот было до Большого Взрыва десять измерений, неустойчивая была конструкция, вот и распались они на четыре и шесть… А откуда десять измерений взялись? Если неустойчивые такие – откуда им взяться-то?
- Простите… здесь свободно?
Энтони поднимает голову, Энтони кивает, свободно, еще как свободно, тут бы надо имя своё назвать – Энтони, и спросить, как незнакомку зовут, только ничего не называется и не спрашивается. А незнакомка уже и сама что-то говорит, а я сама не ждала, что меня сюда, а я тут работу курсовую делала, а мне препод говорит – а не может такого быть, а я знаю, что может… а он мне говорит – а пишите про другое, а я не могу про другое, а я знаю, что так должно быть… короче, на защиту со своей работой пришла, ничего не поменяла… И рассказываю всё, как есть, а препод сидит, слушает… А потом зачетку мою р-раз – и напополам рвёт, я прям офигела… И говорит – нулевой номер.
Энтони говорит с девушкой, про себя рассказывает, ему тоже есть, что про себя сказать, он же не первый день на свете живёт, Энтони-то. И так легко говорится, раньше с людьми двух слов не мог сказать, а тут как будто половину свою встретил…
Как будто…
Шесть человек в комнате.
Болтают о чем-то, да ни о чем, смеются чему-то, Энтони кажется, они друг друга уже сто лет знают, и дольше, с самого сотворения мира…
Входит лектор. Входит, раскланивается, руки пожимает, здрассьте, здрассьте, извините, задержался, кран этот чёртов в кухне потёк, пока сделал, пока туда-сюда…
Лектор ещё раз смотрит на всех шестерых, на каждого по очереди, присматривается, принюхивается, прислушивается, перед последним человеком…
(…а как его зовут, мы не скажем, он всё равно тут на две секунды появится…)
…долго думает, годится ему этот человек или нет, наконец, нехотя кивает.
Разливает по бокалам…
…нет, не вино.
Раздает собравшимся.
Четверо выпивают залпом, пятый сидит, сжимает в руках бокал, девушка ставит бокал на стол, закрывает лицо руками, трясется в рыданиях.
Лектор подходит к ней:
- Вы что?
- Я…
- Ну же? Ну?
Девушка пьет, глоточками-глоточками, последний глоток не допивает, сгибается пополам, падает на ковер. Остальные уже валяются кто где по стенам и потолкам, согнувшись в немыслимых позах.
Шестой человек всё ещё сидит, зажав в руке бокал.
- А вы что же? – спрашивает лектор.
- А… а им больно было?
- Что вы, ничего не почувствовали.
- А сжимаются так…
- Мышцы парализует. Да не бойтесь вы…
Человек снова смотрит на бокал:
- Не… не могу.
- Давайте… помогу вам… вот так… ап!
Шестой проглатывает вино, которое не вино.
Сжимается пополам, дёргается, раз, два, три…
Лектор смотрит с легким презрением, ну, да, так оно и бывает, кто больше всех боится, тот потом перед смертью и мучается…
Тишина.
Лектор по очереди подходит к лежащим, осторожно вынимает мозг убитого, это в четвертом измерении легко – вынуть мозг, не надо ничего пилить, резать, - только вынуть, и бережно-бережно переложить к себе, наслоить извилины на извилины, - и ждать.
Ждать приходится недолго, это хорошо, что недолго – а то лектор уже волноваться начал, что надо было по очереди людей вином (не вином) поить. Нет, всё в порядке, успел, считал всё, что мог считать…
…традиция пожирать мозг врага не так уж и бессмысленна, как может показаться на первый взгляд. Наши предки уже чувствовали, что в будущем станет возможно перенимать чужой разум путем…
…а лектора зовут Ринтерс.
Глава десятая
Дестрокардия левозакрученного позитрона
Пограничники услышали выстрелы.
Когда они прибежали на выстрелы, то увидели убитого нарушителя и убитого товарища.
- Слушайте, я всё понимаю, вы в шоке, у вас товарищ умер, только ну честное слово, уже на тридцать три раза вскрыли всё, нет смысла уже что-то вскрывать…
…находится в состоянии шока, вызванного смертью товарища, настаивает на эксгумации…
РЕЗУЛЬТАТЫ ВСКРЫТИЯ
(ЗАСЕКРЕЧЕНО)
Декстрокардия
- А это что такое?
- А это когда сердце у человека справа.
Киваю:
- А-а-а, понятно.
Хотя ничего мне не понятно.
И спрашиваю:
- А всё остальное у него тоже наоборот?
Патологоанатом, или кто он там, оторопело смотрит на меня:
- А вы откуда знаете?
- Так… спросил.
- Верно, всё наоборот у него было, печень слева, поджелудочная справа… Редкая аномалия, странно, что до таких лет дожил…
Нет, всё было совсем не так.
РЕЗУЛЬТАТЫ ВСКРЫТИЯ
(ЗАСЕКРЕЧЕНО)
…объект состоит исключительно из левозакрученных молекул, что противоречит нашим представлениям о мире…
(продолжение следует)
