‒ Как продвигается эксперимент? – Израель подошел к напарнице со спины и положил ей руку на плечо.

‒ Всё по плану. Какой квадрат вас интересует? – Лайла повернулась и посмотрела на него огромными желтыми глазами.

‒ Восьмой. Новые особи.

‒ Все функции в норме. Они в состоянии мыслить. Общаться. Уже имеют предпосылки к зарождению нескольких видов деятельности. Требуется корректировка направления развития. – Лайла снова повернулась к экрану и нажала несколько клавишей.

‒ К ним уже являлись?

‒ Нет, я считаю, это их испугает. Остальные особи не столь впечатлительны. Эмоции же этих объектов слишком гипертрофированны.

Израель направился к выходу из комнаты наблюдения, но у самой двери обернулся и посмотрел на женскую особь. Да, он, безусловно, считал её красивой. И умной, что для их вида было большой редкостью. В крупных, слегка раскосых, желтых глазах с продолговатым чёрным зрачком в центре таились бесконечные терабайты знаний. Тонкий красноватый гребень начинался у лба и, плавно огибая бугристый череп, спускался вниз, рассекая плотно прилегающий слой розовой латексной кожи рваными волнами. Мощный хвост с отливающими в свете яркой белой звезды золотыми чешуйками едва ли был короче полутора метров, а её мощные ноги с острыми щиколоточными наростами просто сводили его с ума. Да, Лайла была красива.

Но сейчас было не до этого, он отвлекся от созерцания особи противоположного пола и вышел.

Израель был капитаном корабля-ячейки Основной Научной Флотилии их расы в этой части пространства. Они находились в пути уже больше столетия, когда им попался этот нестабильный мертвый шар с приемлемыми для зарождения жизни условиями. Правда, в довольно недосягаемом будущем и с практически нулевой вероятностью. Пришлось попотеть, прежде чем планетоид превратился  в одну огромную лабораторию с песчаной поверхностью и несколькими океанами.

 В этот раз Израель решил, что не стоит населять планетоид слишком крупными особями, пусть даже они и являлись когда-то их прямыми родственниками. В прошлый раз такой эксперимент стоил его командованию трех разведшлюпок и десятка ботов-детекторов. Хищник вида «Тирекс» успел уничтожить три отряда спасателей, пытавшихся извлечь данные из закрытой лаборатории в центре папоротниковых джунглей ‒ точно таких, какие были на его родной планете.

Израель скучал по дому и не скрывал этого. Впрочем, каждый на ячейке скучал по своей родной планете, но никто не осмеливался заявить об этом на прямую – их  расе нужны были новые площади, новые полигоны, и они творили их в таком количестве, которое им требовалось. Самые жизнеспособные и покладистые особи, выведенные в экспериментах, отправлялись домой – на далекую  Ферн, их родную планету папоротников. С их последнего полигона в сторону далекой родины на этот раз отправятся только несколько видов: пара разновидностей подводных флюоритов, мегалодоны, подвид лигров и несколько новых видов цветущих растений с плодами довольно приятного вкуса, как отметила группа корабельных ученых.

А вот с примитивной рабочей силой генетики что-то просчитались. Особи полигона №8 оказались слишком слабы для тяжелой работы. С животными дела обстояли куда  проще, но их нужно было обучать, приручать, да и способны они были, по большому счету, лишь на повторяющиеся действия. И тогда Израель решил, что стоит попробовать вывести подвид разумных рабов ‒ обучаемых, управляемых и заведомо слабых, без возможности эволюционировать. Это был его первый проект, проходящий без приказа сверху.

Израель остановился у прозрачной стены – несколько мужских особей, облаченных в черные облегающие костюмы, готовили телепортационные установки. Угловатые, мощные, с горящими взглядами.

‒ Да… а они действительно не чета нам. Будь они немного сильнее, эксперимент был бы удачным на 100%. Борос, готовь шлюпку, мы идем вниз. Понаблюдаем за рабами в естественной среде! – голос Израеля пронесся по всему кораблю по громкой связи.

На песчаную землю из блестящего яйцеобразного объекта вышла группа из несколько особей и направилась в сторону зелёных зарослей, неся в когтистых лапах белые чемоданчики. Их тяжелые тела, ростом более двух с половиной метров, оставляли на песке глубокие четырехпалые следы, которые тут же заметались слабым ветром, гуляющим в пустыне вокруг нескольких идеально круглых островов зелени. Хотя рассмотреть их можно было лишь с высоты птичьего полета.

‒ Израель, мы тут тяжелее, чем дома, да и дышать сложнее. Мы переборщили с кислородом. Особи не смогут адаптироваться к условиям нашей среды. – Год, самый низкий из команды, всматривался в устройство на запястье – оно попискивало и трещало.

‒ Им не придется, скорее всего. Я не счёл нужным сообщать главнокомандующему о неудачных опытах. Это может сказаться на репутации всего персонала нашего корабля, тебе не кажется? – Израель скосил расширившийся до состояния овала вертикальный зрачок в сторону незадачливого стажера, угрожающе расширяя узкие ноздри. – Включить камуфляж, входим в зону обитания особей №2Ч31. Все наблюдения фиксируются.

Существа в чёрных облегающих костюмах, никак не вписывающиеся в буйство зелени с разноцветными кляксами плодов и соцветий, заискрились и стали медленно исчезать, сливаясь с окружающей средой.

‒ Смотри, что я нашла! Скорее! Посмотри, какой милый, правда? – девушка с длинными черными волосами, тяжелой волной ниспадающими на высокую округлую грудь, подняла голубые глаза и улыбнулась подошедшему к ней парню.

‒ А кто это? – тот присел рядом с ней на изумрудную траву и протянул руку к белому существу, примостившемуся у неё на коленях.

‒ Не знаю, я нашла его здесь, когда ела это – девушка протянула несколько чёрных ягод парню, ‒ они вкусные, там ещё много! С этими словами она посадила животное на траву и вскочила. – Пойдём! Там есть ещё!

Парень поднялся, расправил большие листья на поясе, обмотанные длинными стеблями жесткой травы, и пошел следом за своей спутницей. До этого он рассматривал себя в прозрачный ручей и решил, что он красив. Парень ходил дальше, чем черноволосая девушка, с которой он проснулся рядом всего несколько дней назад, хотя и не помнил, чтобы она засыпала на том месте, где лежала. Он знал все места, где росли ягоды и плоды разных цветов, знал все ручейки,  но никак не мог добраться до края зеленых растений – в какой-то момент они становились просто непроходимы, рвали кожу и причиняли боль, оплетали ноги и руки тонкими стеблями. И раз за разом ему приходилось возвращаться.

Но когда появилась она, он всё бросил. Девушка была странной – целый день бегала от одного куста к другому, пробовала ягоды, что-то постоянно говорила, смеялась, плескалась в ручье. Она ему нравилась.

‒ Постой! Погоди! Знаешь, что я подумал?

‒ Что? – девушка повернулась к парню и посмотрела на него чистым и открытым взглядом.

‒ А я ведь не знаю, как тебя зовут.

Девушка задумалась и села:

‒ А тебя как? Я тоже не знаю. Давай сначала ты.

‒ Меня зовут …. Адааам… Адам!  ‒ парень удивился имени, которое само родилось в его мыслях в тот момент, когда он подумал об этом.

‒ А меня Ева!

‒ А зачем ты тут? И откуда взялась? – Адам присел рядом с девушкой и приготовился слушать.

‒ Израель, они начали задавать вопросы. Как поступить? – Год убрал направленный на людей транслятор воспоминаний, который пришелся как нельзя кстати в этом эксперименте, и посмотрел на руководящего. – Мы не сможем имплантировать всё знание – для этого они слишком примитивны.

‒ Я объясню им, ‒ Израель нажал несколько кнопок на рукаве и начал изменяться, – фиксируйте всё. Для истории. Возможно, это пригодится в будущем.

Ева сидела напротив Адама, пытаясь ответить на его вопросы, когда из кустов к ним вышел высокий человек, похожий на них самих. Только одет он был не в листья, а в белые окутывающие одежды. Его волосы были цвета заходящего… солнца… Солнца, а руки раскрылись в приветственном жесте. Незнакомец одарил сидящих на траве широкой добродушной улыбкой и заговорил:

‒ Здравствуйте, дети мои! – его голос был мягок и твёрд одновременно, он словно растекался по телу и звучал отовсюду. – Я – ваш Отец. Я привёл вас сюда. Хотите ли вы что-нибудь узнать? – человек был выше чем Адам или Ева, но они не чувствовали страха, им очень хотелось слушать его голос.

‒ Кто ты? И кто мы? – Ева медленно поднялась, разглядывая одежды на незнакомце.

‒ Я ‒ ваш отец. Ты ‒ женщина, создана быть помощью и привносить красоту в жизнь Адама. Он – мужчина. Создан быть мужем для тебя, Ева, и отцом для ваших детей, ‒ мужчина приложил руку к животу Евы и вновь улыбнулся, ‒ а этот сад создан для того, чтобы вы ни в чём не нуждались, могли жить и наслаждаться друг другом и теми дарами, которые сможете добыть в этом месте.

Люди переглянулись и присели у ног высокого человека. Тот улыбнулся, наполняя их сердца теплотой и завоёвывая их внимание.

Израель и его команда вернулись на корабль лишь через несколько дней. «Отец» просвещал своих «детей» о созданном для них мире, об их значении, о том, как они будут жить после того как «Отец» покинет их. Он успел рассказать им многое, прежде чем Адам и Ева уснули, чтобы проснуться уже в одиночестве.

Нетса подскочила к капитану, держа в лапах боул с зеленоватым парящим напитком, и тот залпом выпил его.

‒ Зоны уничтожить. Все образцы поднять на борт – часть оставим на первом полигоне. Меня не тревожить до следующего захода Солнца.

‒ Как думаешь, он говорил нам правду? Что он нас создал? – Ева держала на руках кролика, прижимаясь к Адаму.

‒ Не знаю, похоже на то. Иначе, откуда он столько знает обо всём этом? – Адам обвел буйную зелень, что их окружала. Потом погладил рукой черные волосы Евы и они оба уснули. Он, прижимая к груди женщину, она – белого пушистого кролика.

Израель открыл глаза. Из глубокого сна его вырвал звук сирены и командующий схватил со стенных перил свой черный костюм. Он выскочил в коридор, сшибая хвостом на пол несколько женских особей из медперсонала, и понёсся длинными прыжками в сторону кабины управления.

‒ Что случилось?! Почему включилась сирена?! – гребень Израеля дрожал а шипы на хвосте вздыбились, он трясся от злости и готов был испепелить каждого, кто осмелится открыть в его сторону свою мелкозубую пасть. Но из-за спины заговорила Лайла и Израель резко обернулся:

‒ Выжившая женская особь 2Ч14 сбежала во время поднятия образцов на борт.

‒ Куда!

‒ Квадрат №8, – Лайла стояла напротив Израеля, выдерживая взгляд его глаз, которые от злости стали совсем черными.

‒ Поймать, запереть, я накажу её собственноручно…. – прошипел Израель и двинулся в сторону выхода. Несколько особей отделились от общей группы и поспешили за ним, на ходу собирая всё, что могло понадобиться.

Адам очнулся ото сна, вдохнул в себя сладкий запах цветущих рядом роз и осмотрелся. Евы рядом с ним не оказалось.

‒ Ева! Ева! Где ты? Я проснулся!

 Адам услышал шорох позади себя и обернулся:

‒ Ева? Это ты? Почему ты прячешься? ‒ Адам заметил белую прядь волос, которая крупным  завитком обнимала тонкую ветвь высокого куста. – Ева?

Он прошел ещё немного и остановился – из зарослей на Адама смотрела совсем не его Ева. Эта женщина была ниже и совсем не такая: её волосы были белыми, глаза ярко зелеными, руки были сильными и не такими женственными как у его Евы.

‒ Кто ты? – взгляд Адама скользнул ниже, задержался на груди, потом остановился на ногах и глаза его расширились.

Женщина с белыми волосами выступила из своего укрытия и заговорила:

‒ Что такое, голубчик? Я не так красива, как твоя малышка? – она улыбнулась, обнажая два ряда острых мелких зубчиков. ‒  А ведь я была первой женщиной, которая выжила. Я должна была быть на её месте! – тонкий длинный язык облизал пухлые губы и это заставило Адама сглотнуть. Она продолжала подходить, тяжело ступая мощными ногами по ковру из мягкой травы, оставляя в нём глубокие следы и срезая травинки острыми когтями. Колени этой девы были изогнуты в обратную сторону, от чего тело немного склонялось вперед, а шаги были резкими и широкими.

‒ А ведь я и впрямь красивее, ‒ она откинула белые волосы за спину, обнажая внушительного размера грудь и открывая её взгляду Адама, ‒ и формы мои привлекательнее, ведь так, милый?

‒ Лилит! – голос раздался словно гром среди ясного неба и Адам прижал ладони к ушам. – Остановись!

‒ Отец?

‒ Дааа, как же – как же, оте-е-ец! – та, которую назвали Лилит, присела и стала отступать. – Прощай, милый! – она чмокнула ладонь с длинными тонкими пальцами, оканчивающимися изогнутыми когтями, подмигнула Адаму и кинулась в джунгли

‒ Отец? Где моя Ева? Отец, где же ты? Отзовись! Кто это…

Глаза Адама закатились и он рухнул на траву, корчась от боли, которая словно разрывала его изнутри. Последнее, что он увидел, перед тем как сознание окончательно покинуло его – это босая нога с ниспадающими на неё белыми одеждами…

‒ Долго ещё? – Израель смотрел в черную пустоту за стеклом иллюминатора.

‒ Около месяца пути. Командир, вы действительно хотите скинуть все образцы на эту планету? Это ведь просто свалка всех наших биоотходов… ‒ первый пилот корабля не смотрел на капитана.

‒ Ты пытаешься их жалеть, Гесед? – Израель посмотрел в его сторону ничего не выражающим взглядом. ‒ Вот и славно.

‒ А можно задать вопрос на счет них? – всё это время сидевшая молча Гетатия подала голос.

‒ Да…

‒ Почему вы спрятали яйца внутри её чрева? – второй пилот озадаченно смотрела в сторону Израеля.

‒ Рабам негде устраивать кладки. У них просто не должно быть времени на отдых и ухаживание за ними. Женская особь должна носить с собой своё потомство, не прекращая работы. Это более чем очевидно, Гетатия. Я считал, ты умнее…

Самка замолчала и отвела глаза. Она укоряла себя за глупый вопрос, к тому же это знание теперь не несло никакой пользы – две разнополые особи, названные людьми, просто погибнут на поверхности пустынного планетоида. Они слишком слабы и не приспособлены. Они сами создали их такими.

Ева открыла глаза и закашлялась. Адам лежал рядом, совсем нагой, лицом вниз.

‒ Адам! Адам! – девушка вскочила и попробовала перевернуть парня, но потом остановилась и встала.

Её тонкую обнаженную фигурку со всех сторон обдувал холодный ветер, взметая  волосы вверх и бросая их обратно на плечи. Ева больше не видела вокруг изумрудной зелени сада, не видела деревьев с фруктами и кустов с ягодами. Не было ни белых кроликов, ни больших кошек в рыжую полоску. Кругом была лишь серая земля – кое-где потрескавшаяся, кое-где с тонкими грязно-зелёными стебельками, вздымающимися к серому небу. Дышать стало тяжелее, да и сама она стала словно ниже, больше.

Ева вздрогнула – на плечи легли тяжелые руки Адама:

‒ Что произошло? – он собрал растрепанные волосы Евы в ладонь.

‒ Я не знаю. Я проснулась и увидела тебя, потом увидела всё это… ‒ девушка всхлипнула. – Адам, тяжело дышать. Где наш сад? – Ева обернулась к нему и уткнулась лицом в грудь.

‒ Что это? – парень наклонился и поднял с земли красное яблоко.

‒ Я его ела, когда внезапно уснула. Может Отец разозлился на нас за это? – Ева обняла Адама. – Как думаешь, он к нам ещё вернется?

‒ Не знаю, но мы это запомним…

‒ Смотри, Адам, это кролик….