Эпилог

- И вы здесь?! - опешил Дэн, столкнувшись в гардеробе оперного театра с Дёмой, Карлом и Тифи. Посмотрел вниз и увидел и Кида: - А тебя что сюда занесло, неприметный ты наш?

Джон, конечно же, тоже находился рядом и хлопал глазами.

- Полгода прошло с нашей последней встречи, хотя кажется, что это было вчера, - Добс от нахлынувшей ностальгии принялся вновь набивать трубку табаком из футляра.

Театр находился в том же 113 отсеке станции «Лебедь, рак и щука». За полгода со времён эпидемии и последнего их расставания здесь почти ничего не поменялось за исключением перестроенного заново бара и того, что все присутствовшие в нём тогда теперь были лысыми. Сказалось лечение оволосения, причём, не только из-за лекарств Луи Кальвадо, но и многих других препаратов. Даже вспоминать не хотелось.

Дэн мрачно усмехнулся:

- Мы все тут - плямо как те яйцеголовые карлики с Амотеуса-7.

- Только мы не карлики, - уточнил Джонни.

- Кроме Кида, вот уж кто здесь всем яйцеголовым карликам карлик, - Дэн щёлкнул "счастливчика" по лысине. -  Можешь переезжать на Амотеус-7, там тебя за своего примут. Может, и бизнес наладится.

- Я там как раз и промышляю, - ответил Кид обиженно. А потом не сдержался и улыбнулся.

Вход в оперный зал находился в том же коридоре, что и злосчастное питейное заведение, но вряд ли кто-то из "ветеранов" того побоища захотел бы вновь отведать опостылевшего «Хмельного червя». А впрочем, не все придерживались этого мнения. Со стороны бара пожаловал Абах. Увидев старых знакомых, он рявкнул:

- Кого я вижу! Как призрака встретил! Что вам дома не сиделась?

- Надо же было прийти на долгожданную постановку театра «Галки», о приме из которого бы были в своё время наслышаны, - улыбнулся Дёма.

- Она не выступала целых полгода из-за того инцидента, - заметил Вестфорд. - Но теперь наконец-то порадует нас своим выступлением.

- Говорят, что на вкус и цвет товарищей не бывает. А нас, видите, всех связала любовь к театру «Галки», - усмехнулся Вестфорд.

- Скорее любопытство, - возразил здоровяк-космолётчик.

- Или идиотизм, - пират грозно рассмеялся. Остальные вежливо улыбнулись.

- Ну и как тебе новый бар? - поинтересовался Дэн.

- Бар новый, а «Хмельной червь» каким был противным, таким и остался, - бывший пират махнул рукой. - А без подмешанных в него нанороботов ещё и не такой ядрёный.

- Витамина железа не хватает, - пошутил Дёма.

- Зато витамина дерьма нам хватит на всю жизнь, - рубанул Дэн.

Возражать против такого веского аргумента никто не посмел.

Выяснилось, что у всех у них места в зале находятся рядом – на одном ярусе. Сначала все удивились такому совпадению, но когда Дэн увидел Хосе Антонио, примостившегося на том же балконе, все вопросы отпали.

- Я понял! – воскликнул космолётчик так, чтобы толстяк его услышал. - Вам всем тоже позвонила домой таинственная дама и предложила купить по дешёвке билеты на этот спектакль. Но настоящим продавцом был наш общий знакомый Торгаш! Ему срочно нужно было впарить кому-нибудь свои билеты, поэтому он и обзвонил всех знакомых, то есть нас! Я прав?!

- О, вот и вы, - Хосе, по-прежнему лысый, обернулся и расплылся в улыбке. – Действительно, всё так и было.

- А той таинственной дамой была я, - раздался голос Абигайл. – Я решила больше не зависеть от мужиков и найти себе работу. Хосе мне очень в этом помог.

- Решила не зависеть от мужиков и пошла к Антонио. Логично, - усмехнулся Вестфорд.

- Какое-то недоброе у меня предчувствие, - произнёс Дёма. – Наша встреча явно не доведёт до добра. Обязательно произойдёт или пожар, или наводнение.

Абах добавил:

- Или под нашими задницами взорвётся термоядерная бомба.

- Ага, только не термоядерная, а дерьмоядерная, - оскалился Дэн.

- Давайте не будем пессимистами, - возразил Добс. – С минуту на минуту начнётся спектакль. Не затем же мы сюда летели столько времени, чтобы испортить себе впечатление. Хосе, скажите, что случилось с вами после того случая в баре?

- Помог следствию, и меня помиловали, - виновато отозвался Торгаш.

- Ну и как? – повысил голос Дэн. – По-прежнему считаешь, что это правильно – ради волос на своей черепушке подставлять столько народа?!

- По крайней мере, теперь мне не обидно. Не я один теперь лысый, - съязвил Хосе. После минуты гробовой тишины все присутствующие гомерически рассмеялись. Абигайл звонко хихикала, накручивая на пальцы разноцветные локоны своего новенького моднявого парика.

- Молодец, Торгаш, за словом в карман не полезешь, - на секунду весёлая физиономия Дэна опять помрачнела. - Но ещё раз от тебя такое услышу, не посмотрю, что женщина рядом, и макушку тебе отполирую.

- Смотрите, - Добс указал пальцем на дальний балкончик сбоку над сценой. – А это случайно не Луи Кальвадо?

- Да, это он, - сказал Хосе. – А рядом – его жена Лалилука. Он теперь всем ей обязан. Его не посадили, ведь в тот раз он находился под действием Фемтоботов. Но за незаконное производство нанороботов его крупно оштрафовали и конфисковали все его заводы. Теперь он альфонс. Но поскольку Лалилука – известная фотомодель, денег им хватает.

- Ну ладно. К чёрту торгашей. Когда уже начнутся «Галки», - пробурчал Дэн и взгромоздился на узкое сидение. – Кстати, Антонио. Почему билеты такие дешёвые? Не криви ты лысиной, говори скорей. Во всём этом точно есть какой-то подвох.

- Подвоха нет. Помните сбежавших из контейнера звездунов? Один из них навалил здесь кучу золота. Запах выветрился совсем недавно.

- Молчал бы лучше, - охнул космолётчик. – Всё, начинается.

В зале погас свет. С содроганием зрители увидели в лучах прожекторов ту самую приму, грациозно выпрыгнувшую на сцену в костюме петуха и пронзительно кукарекающую. Это продолжалось целый час. Когда наступил антракт, никто не мог сдержать слёз радости. Даже Дэн не удержался и промокнул платком проступившую на левом глазу скупую слезинку.

- Молодцы! – воскликнул он. – Браво!

Лишь Тифи Добс пробурчал себе под нос:

- Ох уж эти модные веяния в искусстве. Правильно, что я Матрёновну сюда не позвал. Совсем разучились кукарекать.

- Такой грустный спектакль, - чуть ли не рыдая признался Вестфорд. – Напомнило мне то, как мы провожали Сыр Ника. Помните?

- Конечно, как такое забудешь! – ответил Дёма, и они принялись, перебивая друг друга, рассказывать о том, как их приятель прощался с ними в доках 113 отсека.

*   *   *

Разобравшись с миллиардером, фемтоботами и сбесившейся нейросетью, окрылённые победители спешили сообщить радостную новость запертым в каютах постояльцам.

Джонни первым делом бросился в каюту  Сыр Ника, ведь тот мог в любую минуту взорваться. Распахнул дверь, а там...

На расстеленной койке со смятыми простынями пузатенький Сыр Ник посапывал во сне, уткнувшись в плечо примы театра «Галка» Тапешки Збройтовой. Прима рассеянно поглаживала роскошную бороду, укрывавшую объёмистую грудь.

- Всё закончилось, вы спасены! - закричал Джонни с порога.

Сыр Ник проснулся.

- А? Что? А, это ты, молодой Джонни. Заходи.

Но Джонни застеснялся:

- Вы неодеты. Я подожду в коридоре.

Минуту спустя Сыр Ник в расшитом золотом халате вышел из каюты.

Бесхитростный Джонни с обидой в голосе спросил:

- Как же так?! Как же история про половинку, про далёкую галактику?! Я думал, вы романтик, а вы... с бородатой примой!..

- Хм... мой юный друг,  я всё объясню.

На громкие крики Джонни прибежали и другие заключённые бара. Дэн, выслушав сбивчивый рассказ товарища о крушении тыквенной легенды, заявил:

- Да уж, любвеобильный вы наш, объяснитесь. Дурите, понимаешь, молодёжи голову, болтаете про вечную любовь и поиски половинки, а сами шасть в койку и развлекаетесь?

- Вовсе нет, - ответил Сыр Ник. - Я достиг цели.

- А взрыв? - недоверчиво спросил Торгаш.

- Он был, мой недоверчивый друг.

Джонни и остальные посмотрели вокруг, но никаких следов катаклизма не заметили. Сыр Ник взмахнул рукой.

- Не надо понимать так буквально. Мы рождаемся в холодном космосе одиночества. Кому-то удаётся обрести плодородную почву в лице заботливой семьи, кому-то нет. Мы взрослеем в окружающем мире, но без любви остаёмся детьми. Следуя зову сердца, мы отправляемся в путешествие по извилистым дорогам жизни, огромной и разнообразной, как сама Вселенная.  Мы стремимся обрести свою половинку и когда находим её, то взрываемся от невыносимого блаженства и... умираем. Да-да, друзья, умираем, ибо обретя любовь, становимся другими людьми. Тот молодой ищущий тыквёнок погибает безвозвратно. Но нет причин грусти. Он возрождается взрослой половинкой тыквы.

- А как же далёкая галактика, отброшенная Большим взрывом? - всё ещё не веря, спросил Джон.

- О, милый Джонни! Самая далёкая галактика — это другой человек. Это целая вселенная, познать которую полностью не в силах никто.

- Говоря по-простому, - вмешался Торгаш. - Вы увидели театральную приму, взорвались и...

- Не надо по-простому, - перебил его Сыр Ник. - Вы много путешествовали, многое повидали. Со многими людьми вы разговаривали, убеждая купить ваши товары. И они верили вам,  так?

- Нууу... так, - согласился Торгаш.

- Иногда вы обманывали, думая, что продаёте некачественный товар дороже его настоящей цены, нет-нет, не возражайте, обманывали. Но вы никогда не пробовали обмануть себя, ведь так?

- Конечно, - ухмыльнулся Торгаш.

- А вы попробуйте, - настаивал Сыр Ник. - Придумайте мечту, красивую сказку, и заставьте поверить в неё не других, а себя. Не понарошку, а всерьёз.  Чтобы каждый ваш вздох напоминал о ней, чтобы каждую минуты вы стремились приблизиться к ней.

- И что тогда? - удивился Торгаш.

- Тогда... тогда ваша жизнь обретёт смысл.

- Ну, понесло тыкву по грядкам, - вклинился в разговор Дэн. - Всё это бред и несусветная чушь.

Сыр Ник поддёрнул ворот халата:

- Ну, как хотите.

И глядя в глаза Джонни, добавил:

- Никто не заставит человека отказаться от своих убеждений, кроме него самого. И никто не даст человеку мечту, кроме него самого. Ибо каждый — галактика, а галактики не подчиняются другим. Они могут соединиться, но по собственной воле.

- И могут разбежаться, - цинично заметил Дэн.

Сыр Ник наклонил голову.

- У вас тоже нет мечты?.. Очень жаль. - И скрылся в каюте.

Недолгое молчание прервал голос  Евдокии Матрёновны:

- Ну, чего столпились? Пошли других обрадуем.

Дэн пристально посмотрел на Джона.

- Ну, пошли.

- И всё-таки я ему верю, - пробормотал Джонни, шагая по коридору.

- И я, - тоже шёпотом сказал Торгаш. - Вот зараза, почище «оволосениума»... Обмани себя... хм... мечта... галактика...

Так и закончилась история Сыр Ника. Проводить влюблённую пару, уже безволосую, пришли все обитатели 113-го отсека. Кто-то махал платочком, кто-то фоткал на память приму. Небольшая группа почитателей тыкв обрядилась в белые балахоны, на головы надели муляжи тыкв с прорезями для глаз и рта, в руках держали старинные масляные фонари. Над головами тыквоверцев серебрилась надпись «Поверь в мечту, поверь в тыкву» с тремя восклицательными знаками. Среди этих чудаков пристальный глаз наблюдателя заметил бы и Джонни, и Торгаша, и ещё некоторых участников барной эпопеи. Хотя, конечно, их лица скрывали тыквы, тела — балахоны, и сами они никогда потом не признавались в этом, но души, их души как мерцающие галактики были видны пронзительному взгляду Сыр Ника.

Он благодарно кивнул провожающим, обнял свою половинку и они скрылись в переходном шлюзе.

*   *   *

А спустя полгода, снова встретившись в 113 отсеке ради долгожданной премьеры спектакля, они до самого конца антракта вспоминали всё новые и новые детали того прощания.

- Всё-таки, несмотря ни на что, здорово мы тогда повеселились, - заключил Седрик Абах.

- И рассказанные тогда истории меня очень тронули, - призналась Абигайл. – Мы словно открыли друг другу души. Только вот один Джонни так ничего про себя и не рассказал.

- А мне и рассказывать-то было особенно нечего, - смутился космолётчик.

Свет в зале начал гаснуть и, предвкушая окончание спектакля, Дэн ответил за друга:

- Ничего. Зато теперь ему будет, о чём рассказать!