Глава 18. Письмо бургомистра Толию Кранку ( полная версия )

Мордвор рвал зубами зайчатину и урчал от удовольствия. Отсветы пламени плясали на изуродованной щеке, делая и без того отталкивающее лицо наёмника поистине жутким. Торговец Карло встретился с ним взглядом и поспешил опустить голову. Барт и Джузеппе, похоже, искренне радовались старому другу, хлопали по плечам, подливали в чашу вина. Гарпилиус стоял поодаль, опершись на посох и с интересом разглядывал эту троицу. Было в них что-то похожее, какая-то общая черта, словно у родных братьев. Все трое сильные, мускулистые, уверенные в себе и безжалостные… «Волки, – подумал бывший маг, – Настоящие волки. Стая. Их было двое, а теперь пришел вожак…». Гарпилиус усмехнулся, пришедшему на ум сравнению.

Мордвор вытер сальные пальцы о штаны и довольно ощерился:

– Ладно. Я не сержусь, парни. Я специально нагнал на вас страха. Чтобы шевелили в следующий раз мозгами. Вы мне вот чего растолкуйте: что здесь за ярмарка на пристани? Я думал, придется ночевать одному, а тут целый город. Торгаши, солдатня, нищие. Даже умалишенные шастают. Встретилась мне одна безумная крестьянка, ходит, воет, а в глазах такая тьма разлилась, словно чернила в склянке у писаря. В моем родном Бримбурге её давно бы к инквизиторам сволокли, а здесь внимание не обращают.

– Это несчастная вдова, – тихо сказал Карло, – её мужа погубила нечисть.

Однако Мордвор не расслышал слов купца или сделал вид, что не расслышал. Прихватив из корзины  очередного жареного зайца, он с сомнением повертел его в крепких пальцах и опустил обратно со словами:

– Вот я и говорю, не во всяком городишке встретишь столько народу. Не хватает до кучи фокусников и бродячих трубадуров.

– У нас есть такие! – заржал Джузеппе, – И даже одна цыганка имеется!

– Так чего эти комедианты не развлекают народ?! Всё веселее сидеть будет!

– Тихо! – прервал Барт, – расшумевшихся друзей, – Слышите?

В наступившей тишине послышалось отчетливое хлопанье крыльев. Наемники завертели головами, но в сгустившихся сумерках ничего не было видно. И тут раздался радостный вопль Кранка:

– Голубь! Мой голубь прилетел!

На пристани началось настоящее столпотворение. Все поспешили на зов купца. Джузеппе и Рваный тоже сорвались с мест, оставив вожака в полном недоумении:

– Какой голубь?! Парни, вы куда?!

Толий Кранк потрясал свитком и орал:

– Вот оно – послание от бургомистра!

– Читай же! – толпа теснила счастливого купца, – Скорее читай!

– Огня! – потребовал рыбник, – Ни куркура не видно в этой темноте!

Затрещали десятки факелов. Купец порылся в кармашке полосатого котарди и извлек очки с увеличительными стеклами из прозрачного талларского стекла. Нацепив диковинку на нос, он торжественно развернул свиток и, откашлявшись, прочел:

 Манфред Карл Обенгаймер, глава города Дарбурга и прилегающих окрестностей всемилостивейшего барона Хагара, помазанника Господа и верного служителя альвинской церкви достопочтенному купцу первой гильдии Толию Ювису  Кранку – радоваться!

Сделав театральную паузу, купец обвел присутствующих надменным взглядом.

– Ну чего застыл? – прикрикнул на него Джузеппе, – Или грамоту забыл?

Рыбник недовольно засопел и продолжил чтение:

На твое послание отвечаю, что паромный мастер Фарел, сын Скароса, ныне взят под стражу, прилюдно бит плетьми и отдан в руки городского палача для скорейшего прояснения его дела. Ибо этот человек произвел в городе великую смуту и разорение для всего торгового сословия. Ступив на землю славного города Дарбурга, он принялся рассказывать небылицы о якобы напавших на него демонах на пристани союзного нам королевства Мефис, и так преуспел в перечислении всевозможных порождений тьмы, ползающих, бегающих и летающих, что сумел смутить и вселить страх в большинство, проживающих в порту подданных его светлости барона Хагара. Боюсь даже назвать возможную сумму убытка от его еретических безумств, но она исчисляется уже сотнями полновесных риусов. Страх от сказок настолько велик, что я долго не мог сыскать ему замену. И лишь сейчас нашел стражника, умеющего управляться с лодками подобного размера. Надеюсь, что с твоим товаром не будет ничего скверного и губительного.

С наилучшими пожеланиями Я, глава Дарбурга, Манфред Карл Обенгаймер, собственной рукою.

Кранк закончил чтение, свернул письмо и спрятал вместе с очками в кармашек.

– Слава святой Алидоре! – взвизгнула какая-то женщина.

– А если он заблудится в темноте? – предположил кто-то.– Этера широкая…

– Как на реке можно заблудиться? – возразил Карло Фареготти.

– Течение снесет на запад!

– Да у нас костры горят! Мы как на ладони!

Народ шумно обсуждал новость. Раздавались крики и взрывы смеха и потому никто не заметил, как из темноты вынырнули две неприметные фигуры и направились к людям.

Туйво постукивал пальцами по лезвию секиры и посмеивался в бороду. Но внезапно напрягся. Ноздри гнома затрепетали, а глаза недобро сощурились. Он медленно обернулся. Гребень на бритой голове задрожал, а зубы хищно оскалились, когда он зло прошептал:

– Хыть меня раздери, неужели Эльф...?