Посвящается всем, кто нуждается в утешении...

   Осень всегда приходит неожиданно.
Это зиму и весну люди ждут долго, с нетерпением вглядываясь в небо, надеясь, что вот-вот полетят, закружатся хрупкие белые снежинки или, напротив, среди серых туч появится синий клочок, и оттуда брызнет ослепительно яркий солнечный луч.
Владетельница дождей и туманов, хранительница сверкающего, но непрочного золота приходит совсем иначе. Она  за одну ночь меняет краски, делает воздух прохладнее, а небо -  выше.
Вот и сейчас Осень готовилась вступить в свои права. Но прежде чем сделать первый шаг по улицам Города Мастеров, она, как владетельная госпожа, выслала впереди себя своих верных слуг и помощников.
Холодный, пахнущий горьким дымом Ветер и ярко-огненный кленовый Лист подходили для этой миссии лучше всех.
Они неслись по улицам. Вдоль маленьких и больших разноцветных домов с остроконечными черепичными крышами, вдоль небольшой реки, рассекающей Город на две половины, вдоль мостов с резными перилами и притихших в ожидании Осени скверов. Было раннее утро, и жители Города еще спали. Ветер, разыгравшись, качнул витой кованый крендель на двери булочной, подул на медные колокольчики, висевшие  на входе в дом Часового Мастера. Колокольчики отозвались тихим перезвоном.
Лист вспорхнул вверх, пролетел половину улицы, потом вернулся назад, словно зовя за собой беспокойного друга, и снова рванулся вперед. Подлетел к высокому красивому дому, сложенному из белого камня, покружился вокруг двери, украшенной причудливой медной ручкой в виде свернувшегося клубком дракона и присел отдохнуть на маленький золотистый барельеф, украшавший стену: кисть и палитра, вылитые из бронзы. Ветер, подхватывая друга, метнулся к окну, с любопытством заглянул  внутрь и, не удержавшись от очередной шалости, с  силой ударил по потемневшей от времени, дубовой раме так, что задрожали стекла.

Стук ветра, бьющегося  в окно, разбудил маэстро Алехандро. Художник вздрогнул, сел на постели, удивленно  посмотрел по сторонам, но увидев, огненный Лист, прижавшийся к стеклу, все понял и кивнул ему, как другу. Мастер подошел к окну. Улица в этот утренний час была по-прежнему пустынна, но перед зорким взглядом Живописца и Поющего отчетливо предстала неторопливо шествующая по улице величественная Дама в платье всех оттенков осеннего золота, окутанная вуалью дождей и туманов.

- Осень – благодатное время для художников, - подумал он. - Только бы успеть запечатлеть эту хрупкую, недолговечную красоту. Перенести на полотно  пронзительные оттенки золота, меди и кармина так странно сочетающиеся с холодной синевой осеннего неба. Успеть, пока мир не погрузился в серые краски предзимья.

   Мастер  снова улыбнулся, снял со стены лютню, пробежался пальцами по струнам. Вышел в коридор. Легкая, звонкая мелодия наполнила дом:

 Живописцы, окуните ваши кисти
 В суету дворов веселых и в зарю. 
Чтобы были ваши кисти, словно листья,
 Словно листья, словно листья к ноябрю.

  Захлопали двери комнат. Ученики  Алехандро просыпались, выбегали в коридор, здоровались с ним:

- Доброе утро, учитель! Хорошего вам дня, маэстро!

- Доброе утро, юные мастера. После завтрака сразу отправляемся на пленэр. 

Урок живописи сегодня проведем под открытым небом. Первый день осени, друзья мои!  Смотрите, какое небо, какие краски. Нельзя терять ни минуты!

   И юноши торопливо натягивали бархатные куртки, толкались в коридоре, перебрасываясь шутками, собирали мольберты, кисти и краски. А песня продолжала звучать. Она звала выйти на улицу, окунуться в пронзительную свежесть осеннего утра. 

И, наконец-то, коснуться кистью белизны заветного листа:

Мостовая пусть качнется, как очнется! 
Пусть начнется, что еще не началось.
Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется…
Что гадать нам: удалось – не удалось.

Маэстро Алехандро Альварес, несмотря на  сорокалетний возраст, выглядел старшим братом своих учеников. Изморозь седины почти не коснулась его густых, каштановых с медным отливом волос. Серо-синие глаза смотрели весело и отчаянно, движения и жесты были легкими, стремительными, а походка, по-юношески,  упругой. Он последний сбежал по ступенькам, захлопнул дверь, повернув ручку в виде дракона, махнул на прощанье огненному Листу, так и оставшемуся на оконной раме, и с шумной толпой учеников быстро пошел по улицам просыпающегося Города. 

    Ученики расположились в роще, уже тронутой осенней позолотой, близ берега небольшой реки. Ветер разогнал редкие облака, солнце грело почти по-летнему, но холодная синева темной воды ясно говорила о том, дни тепла и света сочтены.
Алехандро время от времени отрывался от мольберта, подходил то к одному, то к другому ученику, внимательно глядел на рисунок, негромко говорил ободряющие слова, давал советы. Сложность задания для юных мастеров заключалась в том, что они должны были не просто изобразить на полотне осенний пейзаж, но привнести в картину долю своей фантазии.

 Возле двух учеников Алехандро задержался надолго.
Диего, худощавый, смуглый юноша, нетерпеливо отбрасывая от лица черную прядь, резкими, широкими мазками писал странную картину.
Посреди бурого, пожухлого и безжизненного болота гордо возвышался красавец клен. Огненно-золотая листва пылала на фоне мертвенно-серых туч. А с востока, в черных вихрях, уже неслась буря. И было ясно, что жить этой огненной красоте оставалось считанные секунды! Но клен высился неколебимо и гордо.  Словно рыцарь в золотых доспехах, он бросал вызов наступающей тьме.
- Интересно мыслишь! – маэстро одобрительно похлопал ученика по плечу.
   Джованни, высокий, стройный молодой человек с мечтательными серыми глазами  писал портрет девушки в венке из золотистых листьев. Она танцевала на поляне, а ветер кружил осеннюю листву, сгибал тонкие ветки деревьев, развевал ее каштановые волосы. И девушка казалась лесной нимфой  на последнем балу печального октябрьского леса. Правда, нежным, красивым лицом и задумчивой улыбкой она была как две капли воды похожа на Кэтрин, невесту Джованни.
- Неплохо получается - сдержанно, но искренне похвалил ученика Алехандро.
  А потом, склонившись к нему, прошептал, так чтоб никто не слышал:

- Будет славный подарок на свадьбу! Кэт понравится.
   Джованни смущенно улыбнулся и кивнул.

Пока наши герои заняты живописью, оставим их ненадолго и  поговоримо знаменитом Городе Мастеров. Обо всех его чудесах следует поведать отдельно.
 В этом Городе жили настолько искусные мастера, что жители других мест считали их волшебниками. И в самом деле, кем еще считать умельцев, у которых зеркала говорят хозяевам «доброе утро, вы сегодня отлично выглядите». Одежда может менять покрой и цвет по настроению того, кто ее надел. А кувшины сохраняют воду всегда свежей и чистой.
И так во всем. У каждого мастера в Городе была своя тайна. Особенно у создателей музыкальных инструментов. Виданное ли дело, чтобы скрипки, флейты, лютни сами добрым и усталым голосом учили школяров, куда им ставить пальцы и как брать аккорды?  Ну, а про оружейников и их заговоренные клинки мы вообще промолчим. О них сто раз в рыцарских балладах было спето.
Что же касается художников, они тоже хранили свой секрет.
Многие столетия поколения живописцев рассказывали  ученикам легенду о Золотой  Кисти. Будто бы  есть на свете волшебная кисть, с помощью которой можно нарисовать картину  и хоть немного изменить мир к лучшему. (Ну, к примеру, кто-то тяжело заболел, а художник рисует его полным сил, и человек выздоравливает.)
Правда, такая живопись отнимает жизненные силы у мастера, - гласила легенда. Одна картина стоит нескольких десятилетий жизни!  Поэтому художник может написать Золотой Кистью не больше, чем  три полотна…
 - Но сам факт! – мечтательно вздыхали те, кто поверил легенде, -  Как-то спокойнее жить на белом свете, когда знаешь, что вокруг тебя – сплошные волшебники.

Конечно, среди жителей Города Мастеров встречались и нехорошие люди.  Но, они, Хвала небесам! – волшебным даром Творчества не обладали. И, максимальное зверство, могли только на ногу при случае наступить. Или камень в окно бросить.

Жил, к примеру, в Городе Мастеров  некий Витольдо Краббс.  «Рисователь» вывесок, этикеток  и прочихпустяков. Богатый, недалекий, завистливый  тип, чрезвычайно высокого о себе  мнения  Больше всего на свете Краббс любил поорать: "Я - единственный художник!!!!" 

А что толку? Учиться-то молодежь все равно бежала к Мастеру. И дело  было даже не в умении удачно смешивать краски – а в правильном взгляде на мир. 

Нет, вопреки домыслам многих горожан, картины маэстро Алехандро не оживали, люди, изображенные на них, не сходили с полотен. Просто каждое полотно прославленного художника было окном в иное, неведомое, но прекрасное измерение. 

Глядя на его картины, люди отчетливо слышали пронзительный свист резкого ветра под пламенно-пурпурным небом, в путанице острых, скал, похожих на драконьи хребты. Видели всадника, стремительно летящего по краю пропасти.
Или же вздрагивали от внезапно налетающих соленых брызг морского прибоя, чье пенное кружево сверкало в солнечных лучах, подобно осколкам разбившегося драгоценного кубка. А облака у горизонта вдруг таяли, открывая дальний край и зеленый берег, освещенный  зарею. И многие посетители выставок  шепотом рассказывали друг другу, что перед ними на мгновение   появлялась фигура девушки из  старой морской легенды, которая легко скользила по волнам, чуть касаясь их краем белоснежного платья.
Впрочем, Алехандро Альварес писал не только волшебные пейзажи. Его Дар живописца мог показать людям красоту самых обычных вещей:  добрый свет янтарного огня домашнего очага, аромат и приятную золотистую тяжесть спелого яблока, нежный, светло-зеленый трепет первой листвы. 

А уж если маэстро писал портрет!.. 

Есть старое, всем известное, но очень верное выражение: «показать на полотне душу человека». Так вот, глядя на свои портреты, созданные Мастером, люди видели не свое зеркальное отражение, а то какими  они могли бы быть! Какими все они мечтали стать в глубине души, но не смогли, потому что побоялись. Или их отговорили трезво мыслящие «доброжелатели». Или с годами они забыли свою мечту. Пожалуй, именно портреты Алехандро обладали настоящей волшебной силой. В отличие от других картин, художник никогда не писал их на заказ. Почему он вдруг решал написать портрет того или иного человека, всегда оставалось загадкой для окружающих. 

А после окончания работы над картиной начинали твориться странные дела!

Однажды маэстро Алехандро встретил на улице плачущую толстенькую девчонку, дочь кухарки из ближайшего трактира. На вопрос художника о причине ее горя - бедняжка, размазывая слезы по пухлым щекам, ответила, что уличные мальчишки и девчонки не принимают ее в свои игры, обзывая неуклюжей коровой. Художник нахмурился,  зашел в трактир, о чем-то поговорил с матерью девочки, а потом достал из сумки карандаш и лист бумаги. За первым наброском последовал второй, третий… 

Когда толстушка увидела свой портрет, она ахнула, долго вглядывалась в изображение и ушла, задумчиво улыбаясь. Прошло несколько лет, и девчонка сбежала из дома. 

А еще через несколько лет на сцене Королевского театра появилась новая прославленная танцовщица!
И таких случаев было множество!
Ученик кузнеца, все время получавший нагоняй от мастера за кривые подковы, увидев свой портрет работы Алехандро, бросил молот и начал писать стихи. Причем очень неплохие, как отзывались о юноше столичные поэты.
Хилый и трусливый аптекарь, вдруг стал заниматься стрельбой и фехтованием, записался в городскую стражу и гордо выхаживал в ночном дозоре с ружьем на плече.
Конечно, на некоторых обывателей подобные истории нагоняли жуть. Они предпочли бы ничего не менять в своей серенькой жизни. Но портреты таких  людей маэстро не писал никогда!
 Да! Вот каков был истинный ДАР живописца Алехандро Альвареса. Открывать людям волшебные миры и показывать красоту мира земного. Дарить отчаявшимся надежду и открывать им возможность изменить свою судьбу. На все вопросы, о природе своего Дара маэстро только отшучивался. А однажды, когда его очень допекли досужие сплетники, ответил песенкой:

Не проси у художника формул с объясненьем стихов и картин. 
Как был замысел дивный исполнен, знает только создатель один.
Как рождались волшебные краски, как сонета сложилась строка, 
Кто поведал нездешние сказки - знает сердце его и рука.

   Так что неудивительно, что Школа Живописи Алехандро Альвареса всегда была переполнена. Талантливые юноши с самых разных концов страны приезжали в Город, чтобы стать его  учениками. 

Маэстро с удовольствием учил способную молодежь всему, что он знал сам. И ученики платили ему уважением и любовью. Да и простые горожане любили художника за неизменную приветливость, за веселый и добрый нрав. А о завистниках Алехандро предпочитал не думать.