Слуга  с поклоном распахнул перед ним дверцу кареты. Блистающий золотом экипаж двинулся с места.
Так случилось, что на улице, где жил маэстро, в этот вечерний час было пустынно: все соседи разошлись куда-то по своим делам. Никто не видел, как Алехандро покинул  дом. И сам художник не оставил даже записки своим ученикам, будучи уверенным, что скоро вернется.
Наша история  покажет, как жестоко он ошибался.

   Простучав колесами по улицам города, карета выехала на набережную большого озера, которое двумя речными протоками соединялось с морским заливом. В центре озера, на небольшом острове, стоял древний рыцарский замок.
Глядя из окна на стены старинного укрепления, Алехандро вспомнил драматичную историю его создания.

Четыреста лет назад страна была раздроблена на маленькие герцогства и княжества, постоянно воевавшие между собой. Редкие вольные города, такие, как Город Мастеров, всеми силами старались отстоять свою независимость. И вот, по всем тогдашним правилам строительства подобных крепостей, старинные зодчие окружили возвышенную часть острова стеной, а в центре возвели огромную Квадратную башню. Замок долгое время считался неприступным, ведь толщина крепостных стен  превышала два метра, а толщина стен башни – все четыре!  

Стены завершались зубцами, а вокруг всего замка шла навесная деревянная галерея – боевой ход. В нижнем же дворе замка находились кузни, оружейные, склады с продуктами – словом все, что помогло бы замку выдерживать длительную осаду. 

Увы! Ни мощные крепостные стены замка, ни доблесть его защитников не спасли Город четыреста лет назад от войск иноземного герцога де Маликорна. 

Беда крылась в изначально неправильно выбранной форме главной башни. 

Враги форсировали озеро, глубокой ночью напали на замок, а поскольку его боевая башня была Квадратной, им не составляло труда нападать на защитников из-за угла, расстреливая их в упор.
Предательство одного из горожан, открывшего врагу ворота, довершило падение замка.  
После того, как замок пал, захват Города был делом нескольких часов. Оставшиеся в живых защитники поспешно скрылись в дальнем лесу. А дальше уже начиналась легенда прекрасно известная каждому жителю Города Мастеров с детских лет. Легенда об отважном метельщике, предводителе народного восстания, и о его нежной и бесстрашной подруге. О том, как был освобожден Город, и как любовь победила смерть… 

- Пожалуй, стоит сделать несколько эскизов замка, - подумал Алехандро.

 - Я давно мечтал сделать серию картин, посвященную героической истории нашего Города. 

   Маэстро выглянул в окно кареты. Низкие тучи нависли над озером. Камыши жалобно трещали и гнулись под порывами холодного ветра. 

Карета свернула на подвесной мост, который не поднимался уже несколько столетий. 

Замок нависал над берегом серой величественной громадой. Над шпилем Квадратной башни трепетал и бился на ветру королевский флаг. Три звезды и три стрелы на сине-золотом фоне.

   Они подъехали к воротам. Гвардеец выбежал из караульни и торопливо отдал честь. Тяжелые створки медленно распахнулись. Проехав еще несколько метров, карета остановилась в центре нижнего двора. Лакей с готовностью подхватил саквояж художника. Мажордом в пышной ливрее приветствовал Алехандро низким поклоном. 

- Господин наместник ожидает вас. Прошу вас, маэстро, проходите.

   Дом наместника – изящное двухэтажное белое здание, вход в которое украшала ажурная каменная арка, а крышу – маленькая башенка, казался совсем маленьким на фоне могучей крепостной стены. 

Маэстро проследовал за слугой по длинному коридору и вошел в богато украшенные покои. Впрочем, обстановка парадной комнаты сразу не понравилась художнику. Мебель из дорогих сортов дерева выглядела тяжелой и громоздкой, обилие позолоты резало глаза, а темно-красная шелковая ткань, которой были обиты стены, придавала помещению зловещий вид. К тому же у дверей неподвижно застыли два солдата  в парадных мундирах с ружьями наперевес.
Алехандро почувствовал смутную тревогу, но  тряхнул головой, разгоняя наваждение, и решительно шагнул вперед.
В комнате было жарко натоплено, посередине красовался  большой стол, накрытый к званому обеду: фарфоровые блюда, полные изысканных яств, дорогие вина в хрустальных сосудах. У камина, спиной к маэстро, стоял высокий, крупный мужчина в черном бархатном камзоле, украшенным золотым шитьем.
Мужчина обернулся:

- Алехандро Альварес! Маэстро! Вот мы и встретились с тобой, как говорится, на узенькой дорожке. Ты не узнаешь меня, Алехандро?

   Художник вздрогнул, будто увидел призрака. 

- Пьетро…

- Он самый! – на лице наместника сияла приветливая улыбка, а взгляд оставался жестким. – Сколько раз я представлял себе  нашу встречу, сколько раз придумывал, что скажу тебе, и что услышу в ответ. Когда я разыскивал тебя, Алехандро, ты ловко скрывался. А потом мне стало не до поисков. Должность первого министра, государственные дела, интриги… Тут поневоле забудешь старые распри. Но какова ирония судьбы?!  Все эти месяцы мы жили почти бок о бок. И, все равно, не понимаю: какая сила привела тебя в эти места, где прошли годы нашей юности? Хотя, догадываюсь! Все еще не можешь забыть Марию?

   Алехандро резко шагнул вперед, серо-синие глаза полыхнули гневом:

- Ты не смеешь даже произносить ее имя вслух!

- Отчего же? Я любил Марию не меньше, чем ты. 

- И пытался склонить ее к замужеству путем грязного шантажа! Угрожая, что посадишь ее отца в долговую тюрьму? Какое своеобразное проявление любви!

  Сеньор Скарпиа развел руками и глумливо улыбнулся:

- В любви, как и на войне, все средства хороши! Что мне еще оставалось делать? Бедная девочка сама не понимала своего счастья. Я был готов бросить к ее ногам все: мое богатство, титул, земли! Дочь простого садовника, она могла бы стать первой фрейлиной королевского двора. Но тут появился ты…

   Лицо наместника  исказила гримаса ненависти. 

- Нищий мальчишка с мольбертом в руках и лютней за спиной. До сих пор не понимаю, что тогда все нашли в этой твоей картине? «Берег озера в октябре», так, кажется, ты ее назвал? Но я помню  шумиху в газетах и  аукцион, где твою мазню купил какой-то ненормальный коллекционер за безумные деньги. Конечно, все долги старика были вмиг уплачены. А Мария уже смотрела на тебя, как на благородного рыцаря, защитника всех обездоленных. На оставшиеся деньги вы сыграли свадьбу…

   Голос сеньора Скарпиа пресекся, он хрипло закашлялся и стукнул кулаком по столу.

- Ты позвал меня в гости, Пьетро, чтобы рассказать мне историю моей жизни?

  Алехандро уже овладел собой, привычная усталая ирония зазвучала в его голосе.

- Можешь насмешничать сколько угодно, меня это не задевает, - наместник махнул рукой и принялся нервно расхаживать вдоль накрытого стола. 

– Я все думаю об одном: чем ты смог ее приворожить?  

   Сеньор Скарпиа резко остановился и выкрикнул громко и пронзительно: 

-  Ведь Мария не была счастлива с тобой! Я в этом абсолютно убежден! Бедная девочка, как ей, должно быть было одиноко, когда ты часами пропадал в своей мастерской, малюя очередной «шедевр». И я навещал ее много раз. Да-да, втайне от тебя, Алехандро. Я вновь клялся Марии в своей любви, предлагал деньги и титул. А она неизменно указывала мне на дверь. Почему? Ответь, Алехандро, почему из нас двоих Мария выбрала тебя?

   Горькая улыбка коснулась губ маэстро. Он скрестил руки на груди и тихо произнес, глядя наместнику в глаза:

- Мне легче сказать, почему она тебя отвергла.

- И почему же?

- Ты пытался купить ее любовь. Вот и все.

- Да! Купить! 

   Пьетро снова принялся расхаживать туда-сюда. 

– Все в этом мире имеет свою цену - в том числе и любовь прекрасной женщины!  

Но даже когда у вас кончились средства к существованию, Мария не приняла от меня ни одной монетки. Ее гордость была столь же сильна, как и ее любовь к тебе! А в тот страшный день я пришел к Марии в последний раз. Я умолял ее бросить тебя, я – тогда уже всесильный вельможа, правая рука короля – валялся у нее в ногах и чуть не плакал. 

И она в сотый раз сказала, что не оставит тебя! Пресвятые Небеса! 

   Господин  Скарпиа воздел руки к потолку. 

– Ну, кто мог предположить, что именно в этот день Мария окажется  в твоей мастерской?!  Я бы никогда не осмелился отдать приказ!  Но, что произошло, то произошло. В огне того пожара сгорела и часть моей души! Ах, если бы ты тогда не перешел мне дорогу! Если бы Мария стала моей женой… 

   Алехандро стоял неподвижно, словно окаменев.
Денег у них тогда не осталось из-за постоянной травли его выставок. А развязана она была с подачи Пьетро ди Скарпиа, будущего первого министра королевского двора.
Но эта мысль скользнула по краю сознания, и ушла. Осталась другая – куда более страшная! Так вот кто, оказывается, стоял за всем ужасом случившегося в ту злополучную ночь!

   Перед внутренним взором маэстро вновь вставали страшные картины прошлого.

Этим вечером Алехандро не остался в мастерской. Накопившаяся усталость и бессильный гнев на судьбу мучили его. И накатывало черными волнами ощущение бессмысленности своего существования в этом мире. 
Мария уговорила его немного отдохнуть, и они отправились на прогулку. Художник плохо помнил, о чем они говорили в тот вечер. В памяти остался лишь ласковый голос любимой, прикосновение ее руки и простые, бесхитростные слова утешения, на миг смягчившие его душевную боль.
А когда они повернули назад, то увидели зарево над крышей мастерской. 
Алехандро крикнул Марии: «Беги!» - и рванулся туда. 
Удушливый дым забивал ему горло, языки огня плясали на полу и стенах. Но художник бросился срывать со стен все, до чего еще не  дотянулось  жадное пламя, хотя волосы на голове уже начинали трещать от невыносимого жара.
И Мария… Господи, Мария кинулась вслед за ним!!! Успела сорвать со стены несколько холстов…
Алехандро схватил ее за руку и почти силой выволок из горящего здания. 
На пороге его скрутил приступ жестокого кашля. В горле саднило от дыма, легкие жгло огнем. 
Художник пошатнулся. Мария вырвалась из его рук и  бросилась назад.
- Твоя новая картина, Алехандро! Завтра аукцион…
Он прорычал проклятие. Метнулся затравленным зверем, пытаясь удержать ее.
И услышал громкий треск обрушивающейся потолочной балки. 
Крыша мастерской рухнула, превращая все вокруг в пылающий ад.
Он не успел…

   Наместник подскочил к маэстро почти вплотную и выкрикнул художнику прямо в лицо: 

- В гибели Марии виноват только ты, Альварес! 

   Кулак Алехандро врезался в скулу Пьетро. Сеньор Скарпиа повалился на стол, опрокидывая посуду.
В тот же миг солдаты, дежурившие у дверей, рванулись на помощь наместнику. Один из них попытался схватить художника за плечо. Он увернулся и точным ударом повалил солдата на пол. 

Но другой уже направил дуло ружья в грудь маэстро. Клацнул затвор.

- Все! Хватит! – наместник с трудом поднялся, махнул солдату рукой. 

   Тот нехотя опустил ружье. Пьетро, не обращая внимания  на заплывающий глаз и кровь, сочащуюся из разбитой брови, схватил уцелевший бокал вина и залпом выпил его.

- На этом вечер воспоминаний прошу считать законченным!  

   Наместник устало выдохнул. 

– На самом деле, Альварес, я пригласил тебя вовсе не за тем, чтобы поквитаться за старые обиды. Забудь все, что я тут наговорил. Прошлое нельзя изменить. А вот о будущем и тебе, и мне стоит задуматься. Ты знаешь, почему я в одночасье оказался в этой глуши, лишенный почти всех привилегий, отлученный от королевского двора?

- Неудавшаяся попытка государственного переворота, я полагаю? – Алехандро с отвращением бросил косой взгляд на Пьетро. – Ты собирался предать своего короля и поплатился за это.

- Ну, не так уж и поплатился. – Сеньор Скарпиа цинично хмыкнул. – Когда я понял, что дело пахнет жареным, то быстренько выдал тайной полиции имена всех заговорщиков, тем самым обелив себя и заслужив всего лишь ссылку вместо казни. 

Но теперь мне представился неслыханный шанс вернуть былое величие и рассчитаться со всеми своими врагами. И этот шанс дашь мне ты, Альварес!

- Каким же образом?

- Я прекрасно осведомлен об особенностях твоего Дара, маэстро! Верные люди не раз доносили мне о чудесах, которые творили с людьми твои портреты. Ты напишешь мой   портрет, Альварес! Изобразишь меня в блеске славы, с королевской мантией на плечах. И пусть на этой картине у моих ног, смиренно склонив колени, молят о пощаде те, из-за кого я столько месяцев прозябал в этом жалком городишке!  Вот зачем я пригласил тебя сюда, маэстро. Давай заключим договор: ты пишешь мой портрет, а я забываю о прошлом и щедро награждаю тебя. Деньги, земли, титул – выбирай, что хочешь! Ну, что - по рукам, Альварес?

   Алехандро поднял голову и посмотрел старому врагу прямо в лицо.
Взгляды скрестились, как клинки.
В синих глазах маэстро горел чистый, праведный гнев, в черных, бегающих глазках Пьетро – жадность, застарелая ненависть и… страх. Это маэстро увидел особенно ясно.
Не отводя взгляда, Алехандро сказал спокойно и четко:

- Я никогда не напишу портрет мерзавца, помешанного на жажде власти. К тому же, с убийцей моей жены у меня не может быть договора!

- Вот как? 

   Пьетро внезапно успокоился, подошел к письменному столу в углу комнаты, взял исписанный вкривь и вкось лист бумаги. 

– Но у меня есть способ заставить тебя быть сговорчивей, Альварес. Знаешь ли ты, что это такое? – наместник потряс листом в воздухе. – Это донос. На тебя, маэстро! Догадываешься, кто его написал?

- Догадываюсь, – Алехандро чуть усмехнулся. – «Единственный художник»?

- Он самый. Некто Витольдо Краббс. Чего он только  про тебя не наплел! «Нанесение морального вреда почтенным гражданам»… ну это ладно… «распевание непристойных песенок»… «нарушение общественного порядка,  подозрительные сборища в мастерской»… О! А вот это, действительно, интересно: «Довожу до вашего сведения, что упомянутый маэстро Альварес втайне мечтает захватить власть в Городе и учинить бунт против государства и Короны. Для чего не преминет воспользоваться своим Даром - менять существующую реальность путем написания зловредных портретов. Берегитесь, почтенные сеньоры! Еще немного, и проклятый художник напишет самого себя на троне вместо его драгоценного величества. Коварный Альварес станет тираном, узурпатором законной власти и ввергнет нашу процветающую страну в пучину многих бед. Примите меры, остановите безумца и опасного бунтовщика!»
Ну, что скажешь, Алехандро? Бред, конечно, полный. Но, как сказал один мудрый политик: «Клевещите, клевещите, что-нибудь да запомнится!» 

- Сказал один подлец, вроде тебя, Пьетро!

- Ты можешь оскорблять меня сколько угодно. Но в моей власти дать ход этому доносу. Сведения о твоем возможном заговоре дойдут до тайной полиции. Которая,  после всех событий, произошедших во дворце, только и ищет новую крамолу. Начнется расследование. Тебя, скорее всего, под конвоем увезут из города в столицу и поместят в Королевскую тюрьму. И, конечно, надолго лишат возможности писать картины. А для творческого человека, такого как ты, это смерти подобно! К тому же, я не гарантирую, что расследование и последующий потом суд подтвердят твою невиновность. Скажи, Алехандро, нужно ли тебе все это? Согласись на мое предложение, и я на твоих глазах порву этот гнусный пасквиль. Ну, же! Отчего ты молчишь? Решил, хе-хе, казнить меня своим гордым презрением? Отвечай, ты напишешь мой портрет?!

- Я уже сказал: мой Дар не служит злу!

- Боже, сколько пафоса! До чего ж вы все одинаковые: стихоплеты, музыкантишки, художники. Обожаете красивые и высокие слова! Тебе, скоро станет не до возвышенных речей, поверь мне, Альварес! Я все сделаю для того, чтобы смешать твое имя с грязью! Это тебя скоро назовут предателем Города, помешанным на жажде власти. Друзья тебя возненавидят! А ученики с презрением отвернутся  от любимого маэстро!  Тебе еще не стало страшно, Алехандро? Сейчас станет!

   Сеньор Скарпиа резко хлопнул в ладоши. 

Четверо солдат с ружьями под предводительством рослого офицера строевым шагом вошли в комнату.

- Отвести подозреваемого в заговоре художника Алехандро Альвареса в Квадратную башню и поместить его в камеру первого яруса, – будничным голосом скомандовал наместник. – Содержать там под стражей вплоть до моих дальнейших указаний.

  Тяжелая рука офицера легла на плечо художника. Алехандро резким движением сбросил ее, попытался рвануться в сторону. Солдаты, как по команде, вскинули ружья.

- Не советую сопротивляться, уважаемый маэстро!

    Пьетро насмешливо покачал головой. 

- В этом замке есть темные, сырые подвалы, кандалы и много других неприятных вещей,  способных утихомирить любого бунтаря. Я все же не теряю надежды, что ты проявишь благоразумие и согласишься на мое предложение. Но, помни! Через три дня я отправлю донос в столицу. И, если не заполучу трон с помощью портрета, так хоть заслужу славу и повышение в должности за раскрытие опасного заговора. Подумай над своей судьбой, Альварес!

   Не удостаивая врага ответом, маэстро решительно повернулся и под конвоем прошествовал по длинному коридору дома Наместника во внутренний двор Замка. Тяжелые двери Квадратной башни распахнулись перед ним…