В каменном мешке не было ничего, кроме деревянной лавки и колченогой табуретки, на которой стоял кувшин с водой. В крошечном окошке под самым потолком светилась первая звездочка – такая же далекая, как и тот мир, в который уже не суждено было вернуться.

Алехандро опустился на лавку и грустно улыбнулся. 

- Прошлое все равно догонит, – тихо сказал он сам себе. – Сколько от него ни беги…

   Где-то в глубине души он был согласен с тем, что должен понести наказание. Нет, не за дурацкий «заговор», которого не было и в помине. А за то, что произошло много лет назад. В принципе, наместник был прав – Мария никогда не была счастлива рядом с маэстро. Он, и правда, был тогда слишком занят творчеством. И не мог уделять ей должного внимания…

В том пожаре, так или иначе, он тоже - виноват. Можно же было уехать из столицы и не доводить дело до беды. Но, кто же знал, что все закончится так печально?

- Я не скрывался от тебя, Пьетро. Просто тихо умирал в лесной хижине, пытаясь вылечить сначала тело, а потом – душу. С телом все оказалось гораздо проще, а вот с душой…

   Маэстро покосился на старый шрам от ожога на  руке и попытался представить – как должно выглядеть его разбитое сердце. 

- Если бы тогда, двадцать лет назад, Наместник отыскал меня и убил, я был бы ему за это даже благодарен. Потому, что все эти годы я нес свою вину, как крест. И никакая душевная боль этой вины не искупала. Видимо, у каждого – своя Голгофа…

  То, что он оказался в тюрьме, Алехандро принял, как неизбежность. И был совершенно спокоен. Выбираться отсюда любой ценой он не собирался. Никаких волшебных портретов рисовать он, конечно же, не будет. 

А «неприятные вещи» - всего лишь «неприятные вещи». Придется это вынести. И очень хочется верить – что достойно.

- Делай, что должен, и пусть будет, что будет, – вздохнул маэстро, устраиваясь на лавке и пытаясь уснуть.

   В своей глубоко личной печали он даже не вспомнил об учениках. А зря…

   Пабло просидел в кабаке допоздна. Пытаясь залить элем угрызения совести и воспоминания о том, что он едва не натворил. Мда, сжечь каретный сарай было бы еще полбеды, когда бы тот не стоял вплотную к мастерской. А там – холсты, краски, подрамники.  Если бы Диего не подоспел на помощь, пожар вышел бы знатный!!! Хорошенькая была бы благодарность за все то, что сделал для него учитель! 

Почти все его подопечные были сиротами, и маэстро не только занимался с ребятами живописью, но и содержал в своем доме на полном пансионе. Ученики как-то не слишком об этом задумывались, радуясь крыше над головой. И возможности рисовать.

Но теперь, едва не лишив всех этой «крыши», Пабло не находил себе места. В принципе, он был неплохим малым – и совести пока не растерял.

- Надо поговорить с Учителем. Я ведь так и не рассказал ему – откуда у меня взялась эта проклятая Кисть? Паршивый Краббс подсунул мне ее явно с какой-то целью! А я, как идиот, купился на его сладкие речи. И притащил артефакт в дом. Пора исправлять положение!

    И Пабло поспешил в мастерскую. Время было позднее и почти все обитатели уже разошлись по своим комнатам. Только Диего еще возился на кухне, домывая посуду.

- Ужинать будешь? – спросил он, окинув товарища испытующим взглядом.

- Позже! Сначала мне надо кое-что рассказать маэстро. Ты не знаешь, он уже лег?

- Мне кажется, что его даже дома нет. Во всяком случае, к ужину он не спускался. 

И вечером я его не видел.

- Как – не видел? – изумился Пабло.

   И покосился на часы, громко пробившие двенадцать раз. Такого еще не было. Даже, если Маэстро не ужинал с остальными, он всегда спускался вниз, пожелать ученикам «доброй ночи»! Это было так же привычно и постоянно, как закат и восход. Некий общий ритуал, связывающий всех живущих в доме.

- Может быть, он просто заболел? И лежит у себя в кабинете? – с сомнением в голосе спросил Диего.

  Тут Пабло с ужасом подумал, что причиной «нездоровья» вполне может оказаться Кисть, врученная  Маэстро – и чуть не взвыл.
Перескакивая, с пятого на десятое, юноша принялся рассказывать Диего обо всем, что случилось в последние несколько дней. О разговоре с Краббсом он поведал, не поднимая глаз. Стыдно – что говорить? Но – из песни слова не выкинешь…

- Так, – медленно сказал Диего. – Все это отвратительно, но надеюсь, не смертельно. Пошли, посмотрим – дома ли учитель?

   Он зажег свечу, и они стали подниматься наверх. Ступеньки лестницы зловеще скрипели, не предвещая ничего хорошего. Из-под двери кабинета не пробивалось даже лучика света.

- Маэстро или спит, или … отсутствует. Придется проверить. Ну, получим нагоняй, если разбудим. Все равно это приятнее, чем дохнуть от неизвестности. До утра-то – далеко…

   Они поскреблись в дверь. Потом громко постучали. 

- Маэстро! Сеньор Альварес! – позвал Диего.

   Никто не ответил. И они просто зашли в кабинет. Лунный свет лился из окна, освещая письменный стол и лежащие на нем эскизы. Пабло нервно покосился на лежащий там же злополучный футляр и остался на пороге. А Диего прошел в глубину комнаты и заглянул за ширму. Постель была не смята. И нигде ни записки, ни какого другого намека на причину – по которой маэстро ушел из дома…

- Странно! Вроде бы все на месте, а человека нет…

- Не просто – все на месте. Даже Золотая Кисть – и та в наличии.

   И Пабло опасливо махнул рукой в сторону черного футляра.

- Не помню ни одного случая, чтобы сеньор Альварес исчезал из дома, совсем никого не предупредив – вздохнул Диего. 

– Если он куда-то уезжал, то всегда выдавал нам деньги и инструкции: чего и когда нам делать. Даже, если он просто оставался ночевать у кого-то из друзей, как правило, присылал слугу с запиской. Ничего не понимаю! Куда же он мог деться?

- Он – в тюрьме, – раздался тихий голос.

   Друзья подскочили, как ужаленные и дружно обернулись. Из темноты коридора на них грустно смотрел … Тони.

- В какой тюрьме? За что? Что ты несешь? И откуда знаешь? – наперебой набросились они с вопросами на младшего товарища.

- Пока что в нашей. В Замке наместника. Маэстро обвиняют в заговоре. «Единственный художник» написал на него донос. А  знаю я потому, что живу рядом с Краббсом. Этот подлец так громко радовался, что даже … моя кошка в курсе происходящего. Поэтому я – здесь. Надо что-то срочно придумывать и вытаскивать сеньора Альвареса из застенка. Потому  что обвинения серьезные. И его могут отправить в Королевскую тюрьму. А туда уже никому из нас не попасть и не добраться. Разве что – в качестве соучастников.  В соседнюю камеру…

- Замечательная перспектива! – воскликнул Диего, присвистнув  и падая в ближнее кресло.

   А бедняга Пабло прижался к стене, с ужасом понимая, что в этой истории он - самый виноватый…

Диего бросил на него мрачный взгляд, который был красноречивее многих слов. 

- Я убью этого Краббса!  - безнадежно простонал Пабло.

- Ну, да! И сядешь в тюрьму! В соседнюю камеру, как сказал Тони. А учителя это не спасет.

- Ребята, что случилось? Почему вы собрались здесь? А, кстати, где маэстро?   

   Паулино вбежал в комнату, удивленно и встревоженно оглядываясь по сторонам. 

- Сейчас узнаешь! 

   Диего вскочил и ударил кулаком по столу. 

– Учитель в беде! Зови Джованни и Франциско, будем вместе думать, как его спасти!

   В этот тревожный вечер Тони пришлось несколько раз повторить свой рассказ. 

- Я пока не представляю, чем мы сможем помочь маэстро, – Франциско устало потер лоб. – Дружище, расскажи еще разок, что именно кричал  подлец Витольдо? Может, отыщется, какая зацепка.

- Ну, Краббс от «счастья» только что джигу на крыше не плясал! А, вспомнил! Он все время вопил: «Лети, мой донос, быстрой мухою! Еще три дня – и я точно стану «единственным художником»! Не только этого городишка, но и всей страны!»

- Черт, парни, это значит, что через три дня наместник отправит донос  в столицу… 

   Ученики в ужасе переглянулись.

- Надо действовать быстро! Но что мы можем предпринять?

- А ведь наместник вообще не имел права арестовывать маэстро.  

   Джованни, который до этого сидел в углу, закрыв в отчаянии лицо руками, неожиданно поднял голову и заговорил быстро и четко: 

- Наш город вот уже много столетий считается Вольным, а, значит, не подчиняется власти короля. Должность наместника  здесь – всего лишь формальность. Даже, если наместник заподозрит гражданина города в государственной измене, он обязан будет передать заговорщика бургомистру, который и проведет расследование. 

- И к чему ты все это сказал? – недоуменно протянул Паулино.

- К тому что, арестовав учителя, наместник пошел против закона! Отняв свободу у гражданина Вольного Города Мастеров! И мы имеем полное право призвать его к ответу и потребовать, чтобы он освободил маэстро!

   Ученики художника ошеломленно слушали своего товарища. За годы обучения в Школе Альвареса они как-то забыли, что Джованни, вечно влюбленный и рассеянный мечтатель,  когда-то учился совсем другой профессии. Он прошел курс правоведения в далеком северном городе, в университете, куда его почти насильно засунул троюродный дядя. 

Но потом юноша сбежал из дома, поступил в ученики к Алехандро и круто изменил  свою жизнь. Однако, именно сейчас полученные им знания оказались, как нельзя кстати.

- Правильно! – Франциско резко выпрямился, карие глаза сверкнули гневом. 

– Мы должны рассказать всем горожанам о том, что произошло с маэстро! 

Пусть каждый, кто называл себя его другом вместе с нами идет к стенам Замка и требует его освобождения. Наш Город Мастеров скоро вспомнит свое славное боевое прошлое!

   Наутро Город гудел, как разбуженный улей. Страшная весть о доносе и заключении Алехандро под стражу стремительно перелетала из уст в уста. И мрачнели лица, загорались праведным гневом глаза.
Франциско был прав: никто не остался равнодушным к беде художника -  талантливого мастера и всеобщего любимца.
Юноши и мужчины вооружались, готовясь идти на приступ замка. А мастерская Алехандро  стала походить на маленький арсенал. Ученики  разбирали шпаги, пистолеты, ружья, щедро предоставленные им оружейниками Города Мастеров.

- А ты, дружок, никуда не пойдешь! – Диего попытался выхватить из руки Тони тяжелый пистолет. – Останешься здесь и будешь ждать нас.

- Это еще почему – не пойду?!

   Тони в запальчивости топнула ногой. 

– Я хочу спасти маэстро не меньше, чем вы! И пойду на любой риск ради его освобождения.

- Надо же, какая смелая девчонка! – изумился про себя Диего. 

   И украдкой бросил на девушку восхищенный взгляд. 

– Но как же мне убедить ее не подвергать себя страшной опасности? 

   Юноша подошел к Тони. 

- Послушай,  - мягко произнес он. – Я понимаю твою решимость, но подумай о тех, кто ждет тебя дома. Что будет с ними, если с тобой вдруг случится непоправимое? Если ты не вернешься из этого боя?

   И, увидев, как серые глаза девушки наполнились слезами, Диего понял, что нашел правильные слова.

- Она вспомнила о брате, – догадался юноша.

   Тони, всхлипнув, порывисто обняла Диего.

- Пожалуйста, вернись живым!  
И, обернувшись ко всем  друзьям, повторила звонким от слез голосом: 

- Вернитесь невредимыми! И приведите с собой маэстро. Берегите себя, мальчики!

    Стоя на крепостной стене, Пьетро ди Скарпиа разглядывал в подзорную трубу огромную армию горожан, которая двигалась  неотвратимостью лавины  по мосту к воротам замка.
Наместник хмурился: война с Городом не входила в его планы. Но раз уж этот сброд осмелился  бросить ему вызов, надо, как всегда,  переломить ситуацию в свою пользу.
Привычная ухмылка скользнула по лицу Пьетро:

- Я, кажется, обещал, Алехандро, что смешаю твое имя с грязью? Пора, пожалуй, осуществить обещанное! Итак, начнем переговоры.

   Надодной из башен замка неожиданно взвился белый флаг.
Горожане, чувствуя подвох, остановились на середине дороги. К всеобщему изумлению, наместник сам вышел навстречу народной армии,  небрежно помахивая белым платком. Чуть позади него топали два гвардейца, подняв взведенные курки ружей.

- В чем причина столь странного  поведения, уважаемые жители Вольного Города Мастеров?
 В голосе Пьетро, казалось, звучали искреннее изумление и горькая обида.
– Почему вы, почтенные мастера и ремесленники, стоите здесь, под воротами моего Замка с оружием в руках, словно воры и разбойники?

   Из толпы горожан неторопливо вышел старый оружейник. Встал в двух шагах от наместника, положив руку на эфес клинка.

- Мы хотим знать, по какому праву вы посмели арестовать маэстро Алехандро Альвареса? Знаменитого художника и почетного гражданина нашего Города!

   Пьетро ди Скарпиа  удивленно вскинул брови, потом горестно покачал головой.

- Почетного гражданина? О, как вы ошибаетесь, уважаемые мастера! Все эти годы, так называемый,  маэстро Альварес жестоко обманывал вас, притворяясь честным и порядочным человеком. Мне доподлинно известно, что он замыслил узурпировать власть в Городе Мастеров и лишить его граждан всех прав и привилегий! Пользуясь своим проклятым Даром изменять реальность в свою пользу, коварный художник решил написать автопортрет, изобразив себя правителем вашего несчастного города. Жестоким и кровожадным тираном! 

Но я вовремя раскрыл этот заговор. Теперь преступник Алехандро сидит в темнице, а вашему благословенному городу ничто не угрожает. Поэтому идите по домам, уважаемые мастера, и бросьте  оружие. Но помните, что истинный спаситель Города – я, а ваш хваленый маэстро – мерзавец, помешанный на жажде власти.

   Последние слова сеньор Скарпиа произнес с особым удовольствием, осклабившись в самой любезной из своих фальшивых улыбок.
Потрясенные жители Города  на миг притихли. Но звонкий отчаянный крик разорвал гнетущую тишину:

- Грязная клевета!

   Кричал Паулино - самый тихий и робкий из всех учеников маэстро.Теперь  его трудно было узнать! Юноша вырвался вперед, оттолкнув старого оружейника в сторону. Он выхватил клинок и направил его в грудь наместнику. 

- Ты не смеешь пятнать имя моего учителя! Маэстро Алехандро лучший из всех людей, кого я знаю! Он подобрал меня на улице, когда я умирал от голода, дал мне приют в своем доме. Все эти годы он относился ко мне, как к родному сыну!  

   Диего встал рядом с другом плечом к плечу. 

- Это правда! Я могу подписаться под каждым словом. Многим из нас маэстро заменил родного отца! Люди! – юноша обернулся к толпе горожан. – Что же вы молчите?! Разве вам нечего сказать в защиту лучшего художника страны?

   И толпа взорвалась громкими криками:

- Конечно, клевета!.. Маэстро столько сделал для нашего города!.. Да вы видели его картины?! Разве злодей может написать такую  красоту?! А скольким людям Алехандро помог! И, что значит «доподлинно известно»?! Не иначе, как Краббс донос подмахнул!..

   Наместник только ежился и пятился назад, подгоняемый этими криками. Гвардейцы сделали шаг вперед, направив ружья на толпу. 

   Пьетро закричал громко и пронзительно:

- Я все равно не выпущу Альвареса из темницы до конца расследования его дела! И если вы продолжите бунт – заговорят мои пушки!

- А жив ли маэстро? – выкрикнул кто-то из толпы.

- Да что ему сделается!

- Покажите нам его! – толпа разбушевалась не на шутку.  

   Требования немедленно вывести Алехандро из темницы звучали все громче. Пьетро нервно закусил губу. Но в его сознании уже созрел новый план.

- Так и быть, уважаемые мастера, - нарочито спокойно произнес наместник. – Сейчас вы увидите вашего дорогого маэстро. А потом немедленно уберетесь от стен моего Замка!