Озадаченный стражник продолжал чередовать удары, прощупывая брешь в обороне противника. Вильгельм старательно отмахивался, ища подходящий момент для новой атаки.
Разведка окончилась, когда его меч снова перехватил вражеский клинок, заставив его вычертить в воздухе замысловатую спираль. Король давно понял, что  противник хоть и намного сильнее, но технику боя знает хуже, привыкнув сражаться в большом отряде, когда все решает грубая лобовая атака, и умение навалиться на врага единой массой.
И снова тупое удивление исказило черты его бывшего мучителя. Он шатнулся назад и нелепо взмахнул рукой, едва не выронив меч.
Толпа дружно ахнула. Но проклятому стражнику вновь помогла его недюжинная сила. Он устоял на ногах, злобно выругался и снова бросился на Вильгельма. Король ждал его, стоя у края помоста. Он не был серьезно ранен, но из множества мелких порезов сочилась кровь, а рубашка превратилась в лохмотья. Боль наверняка мучила государя, но он ничем этого не показывал.
Меч стражника свистнул низом, коварно метя ему по ногам.

- Попляши-ка, холоп! – прошипел противник.

  Король, не отвечая, легко взвился на полтора локтя вверх.
Бешеный замах пропал впустую. Стражника развернуло боком, он едва не упал, но тут же вскочил, свирепо хрипя и сыпля проклятиями.
Каким-то шестым или десятым чувством Вильгельм понял, что яростный гнев на безумного проходимца, не желающего покорно сдохнуть под его мечом, полностью затопил сознание противника. Король подался вперед, стремясь отразить несущуюся на него сталь. И отразил бы, конечно, но  выданный ему клинок был все же худшей ковки, чем меч противника.

Раздался звон и хруст. В руках короля осталась рукоять с обрубком в пол-ладони длиной.

Толпа шатнулась, как поле колосьев в бурю. Протяжный, полный боли стон вырвался из десятков глоток.
Вильгельм отбросил в сторону бесполезный кусок железа.

Когда-то давно, в долгие дни заточения, его   мучил страх впадения в дряхлость и безумие от  частых голодовок и ужасающе однообразных дней и ночей. Тогда Вильгельм, едва окрепнув после ранения, поставил себе задачей не давать поблажек измученному телу. Король часами ходил по тесной камере, приседал, делал выпады, сражаясь с воображаемым противником. А потом приучился подтягиваться на руках, цепляясь за ржавые прутья оконной решетки.

Только поэтому его пальцы  не ослабели и   спустя столько лет   смогли удержать тяжелый меч.  А еще в памяти Вильгельма всплыл прием, что показывал ему, тогда еще юному принцу, один старый, победивший в сотнях поединков воин.

Безоружный король сделал обманное движение, будто шагает под удар, и плавно уклонился, уходя вбок от опускавшегося меча. Он оказался справа от стражника, плечо в плечо. Развернулся на левой ноге.
И пальцы, шесть лет яростно сжимавшие тюремную решетку, обхватили кисть противника вместе с рукоятью меча.
Шаг в сторону и назад. Стражника повлекла вкруговую сила, порожденная его же ударом. В этот миг лица соперников сблизились. И противник Вильгельма сдавленно вскрикнул, узнав того, с кем вел поединок.

- Ты?! – вытаращив глаза, прошептал он. – Дьявол, как ты выбрался?!

  И в  спокойном  взгляде короля прочитал свой приговор.

Вильгельм завершил круговое движение. Было слышно, как у стражника затрещало запястье. В ту же минуту рукоять его меча коснулась ладони короля. И он несильно толкнул клинок, завершая движение, начатое его хозяином. Тяжелая отточенная сталь рассекла грудь стражника. Поток крови залил доски. Безжизненное тело рухнуло на помост.
Король же остался стоять, держа в руке меч соперника.
- Благородный клинок всегда карает неправого.  В том числе  - и собственного хозяина, - внезапно вспомнил он какую-то цитату.
При виде смерти толпа ахнула, задышала, качнулась назад, а потом снова вперед. Раздались крики.
Вильгельм слышал их смутно. У него гудело в ушах, перед глазами расплывались безобразные багровые пятна. В груди жгло, ноги противно вздрагивали. Он безразлично подумал, что этак недолго и помереть. Вот некстати пришлось бы! Но он знал свою правоту и должен был выиграть бой. Хотя победа могла дорого ему обойтись.
- Потому что даром в этом мире не дается вообще ничего, кроме родительской любви, - тихо прошелестело в помраченном усталостью сознании.

И словно ответ на его последнюю мысль  над толпой пронесся звонкий мальчишеский крик.
Быстрее стражников, нехотя освобождавших осужденных,  к бывшим заключенным подлетел тот самый парнишка лет десяти  и буквально повис на плечах крепкого мужчины с густой проседью в темных волосах и бороде. Туда же пробивалась плачущая  теперь уже от радости  женщина.
Вильгельм с усталой улыбкой посмотрел в их сторону, скользнул равнодушным взглядом по фигуре монаха, вещавшего что-то про «праведный Суд Небес» и внимательно вгляделся в лица тех, кого он только что спас. Еще двое мужчин, старик и молодая женщина…

К несчастью или к счастью, но Гая и Сандры среди них не было.

Тогда король разжал руку, выронил ненужный более меч  и медленно спустился с помоста.

- Странно, что я все еще стою на ногах, - промелькнуло у него в голове. - Не иначе как сказывается возбуждение поединка.

  Он пошел вперед, не особо думая, куда движется, и что ему делать дальше. Толпа послушно расступалась перед ним, рассыпая потрясенный шепот и возгласы восхищения.
Вильгельму казалось, будто он шел необыкновенно прямо и ровно, но люди видели, что он шатался, как пьяный. В какой-то момент ноги перестали держать короля, и он рухнул бы на мостовую. Если бы его крепко не подхватили под локти седеющий мужчина и его десятилетний сын.

  Дальше в памяти у короля случился временный провал, и очнулся он только посреди чистой комнаты с тщательно занавешенными окнами. Смутно знакомый  человек  размешивал в стеклянном сосуде какую-то настойку, а Вильгельм обнаружил себя лежащим на длинной кушетке, причем уже без рубашки. Он растерянно приподнялся, но неизвестный спаситель тут же метнулся к нему и мягко, но решительно заставил улечься снова.

- Отдохните пока, ваше величество, - улыбнулся он. – Победа в бою стоила вам многих сил. А я не хочу вновь потерять своего государя, только что узрев его, вернувшимся с того света.

  Ошеломленный Вильгельм послушно лег. И только пробормотал еле слышно:

- Как вы догадались, кто я?

  Лекарь вздохнул, присел рядом на край кровати  и начал бережно протирать порезы на плечах и груди короля смоченной в душистой настойке чистой тряпицей.

- Догадаться было не сложно, государь. Особенно, если учесть, что именно мне выпала честь спасать вас в первые минуты после покушения.

  Он осторожно коснулся старого шрама. Вильгельм подался вперед, напряженно вглядываясь в склоненное над ним лицо.

- Целитель Ламмерт? – тихо произнес он, с трудом выудив из глубин памяти полузабытое имя.

- Он самый, - кивнул лекарь. - Я был одним из придворных медиков вашего величества.

  Король тоже непроизвольно поднес руку к давно заросшей ране.

- Вы были и остаетесь прекрасным мастером своего дела, - тихо и твердо сказал он. – Раз так быстро и чисто заштопали мою  продырявленную по велению братца  шкуру.

- Вот только ни славы, ни награды мне это не принесло - грустно отозвался Ламмерт.

  Он встал, закончив лечение, убрал сосуд с настойкой в шкаф и повернулся к королю с выражением грустной иронии на лице.

- Когда стражники не пропустили меня к вам, чтобы сменить повязку, я сразу заподозрил неладное. А уж после того, как его светлость во весь голос объявил о вашей безвременной кончине,  тут же  понял, что из столицы надо бежать! Поскольку я был единственным свидетелем того, что ваша рана оказалась не смертельной.   Схватив в охапку жену с малолетним сыном, я в ту же ночь покинул столицу. Потом осел в этом маленьком городке, долго и, надеюсь, успешно лечил людей. Пока наместник не объявил о грядущей коронации, и сюда не наехали толпы всякого сброда - к коим я причисляю святых отцов и судебных крючкотворов.

- А им-то вы, чем помешали? – прокряхтел Вильгельм, поднимаясь  и осторожно поводя усталыми плечами.

  Раны после целительного бальзама больше не кровоточили, но кожу все еще слегка пощипывало.

- Ну, как же! Я оказался никуда не годным лекаришкой, потому что не смог вылечить его святейшество от запора. А когда я  со всей учтивостью сообщил обожравшемуся служителю инквизиции, что чревоугодие – один из смертных грехов, он затопал на меня ногами  и тут же приказал бросить в застенок.

Дело довершил наш судья, пожаловавшийся на острые приступы подагры. Когда он узнал, что это – всего лишь следствие запущенной дурной болезни, подхваченной в одном из «веселых кварталов», то тоже отчего-то ополчился на меня. Правда, я имел неосторожность поведать ему диагноз в присутствии двух подчиненных. Тем самым окончательно уронив его авторитет в их глазах. Так или иначе, я оказался на скамье подсудимых, а затем и на эшафоте.

- Но сотворенное тобою когда-то добро, сделало круг и вернулось к тебе вместе с нашим воскресшим государем, - негромко сказала вошедшая в комнату женщина. – Кстати, когда вам станет лучше, государь, можете надеть одежду Ламмерта. Вы с моим мужем, примерно, одного роста и телосложения.

  Она положила принесенную рубашку и камзол на стул и обняла супруга.
Глядя на их спокойные, ясные лица, Вильгельм почувствовал, как у него защемило сердце.

- Правду изрекли  мудрецы.  Истинная любовь не может говорить, потому  что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами. Проклятый наемник не только ранил меня, но и разрушил счастливую жизнь этих чудесных людей.

И все же они смогли пронести свою любовь через все невзгоды и испытания. Доведется ли мне когда-нибудь испытать такое же чувство?

  Вслух же король произнес:

- Мне жаль, что на вашу долю выпало столько испытаний. Но я счастлив, что помог сегодня многим хорошим людям. Однако, странные сюрпризы устраивает для нас судьба! Один мой юный знакомый на днях поехал в город, чтобы найти для меня лекаря. И пропал там без вести. А жизнь все-таки свела меня с вами. Кстати, о моем молодом друге! Его зовут Габриэль, он худой, темноволосый и отправился в путь на жутко старой, но еще крепкой лошади. Вам не доводилось встретить такого?

  После того, как лекарь ответил отрицательно, Вильгельм спросил его про Сандру. Но и тут Ламмерт не смог сказать  ничего утешительного.

- Не представляю, куда они пропали? – вздохнул король. – На эшафоте их не было, значит, в тюрьму ребята не загремели. Не случилось бы с ними чего похуже! Вдруг их держит в плену какая-нибудь местная разбойничья шайка?

О самом плохом государь предпочитал даже не думать. Но страшные картины сами предстали вдруг перед его внутренним взором, и он тихо застонал, зажмурив глаза.

- Вам опять стало плохо? – вскинулся лекарь. – Илза, неси скорее лекарство и еще порцию успокоительного отвара. Думаю, его величеству не мешало бы, как следует, выспаться.

- Я уже совсем здоров! – запротестовал Вильгельм. – Да и можно ли мечтать о спокойном сне, если коронация окаянного герцога уже сегодня, а мои верные друзья безнадежно пропали?

  В этот напряженный момент дверь распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся сынишка Ламмерта и Илзы.

- А вы знаете, о чем сейчас на улицах говорят? – с порога завопил он. – Что нечестивого бойца покарал сам ангел небесный, спустившийся на площадь с огненным мечом. А еще то, что это – не единственное знамение! Толстый Михал, сын стражника с соседней улицы, уже всем растрепал, что этой ночью на нашу тюрьму напало летучее чудовище! Разгромило полкрыши, поломало все метательные орудия  и унесло с собой самую красивую ведьму! Так Михалу папаша сказал после десятой кружки пива!

- Каспар, что ты несешь? – всплеснула руками жена лекаря. – Как тебе не стыдно! Врываешься без спроса туда, где беседуют взрослые, да еще и плетешь небылицы!

  И тут она удивленно замолчала, услышав тихий смех. Это смеялся король, едва ли не в первый раз за шесть лет.

- Так значит, говоришь, красивая ведьма и летучее чудовище? – охая и вытирая слезы радости, переспросил он. – Кажется, я догадываюсь, кто устроил в городе это небывалое представление! На такое способен только один мальчишка! Который и меня вытащил за шкирку из застенка, за пять минут научив летать.

- Кажется, успокоительная настойка сейчас понадобится мне, - вздохнул бедный Ламмерт, опускаясь на стул. – Ваше величество, объясните мне, что происходит? Какой мальчишка? Какие еще полеты? Вы лично знакомы со сказочным драконом?

- Не то что бы с драконом, - усмехнулся король. - Но с пареньком, несомненно, наделенным и талантом, и крылатой душой. Если у нас есть немного времени, я вкратце поведал бы вам о наших приключениях. Но сначала – покормите меня…