Слабость, все еще не оставлявшая Вильгельма, не помешала ему навалиться на еду. И хотя Илза пыталась извиняться за то, что в доме нет ничего, кроме похлебки, король только руками махал.

- Я же понимаю, что с тех пор, как увели вашего мужа, вам было не до готовки!

Не волнуйтесь! Я не привередлив. Мне и этого вполне хватит. Шесть лет я радовался куску черствого хлеба.

  Но добрая женщина, несмотря на возражения, все-таки сбегала в трактир и принесла оттуда горшок с горячим мясом.

- Вам надо набираться сил, – сказала она, жалостливо и благодарно глядя на голодное величество.

- И лучше бы вам остаться в постели, – снова повторил ее муж.

- А вот этого я сделать не могу! – вздохнул Вильгельм, отодвигая пустую тарелку.

- Я должен оказаться в Соборе во время коронации – даже  если вам придется тащить меня туда на носилках.

- Что вы собираетесь сделать?

- Хм! Объявить народу, что я – жив! И герцогу придется остаться герцогом.

- Но вас могут убить! – воскликнула Илза, всплеснув руками.

  Король улыбнулся.

- Меня уже сегодня убивали – но почему-то  не смогли. Впрочем, это вышло случайно. Если бы стражник меня не узнал, я мог бы с ним и не справиться. А так – я просто удачно воспользовался его …

  Тут он на минуту замолчал, подбирая слово.

- Обалдением! – подсказал Каспар.

- Именно! – кивнул Вильгельм. - Почему бы мне не повторить этот номер – но уже с другим мерзавцем?

- А Филипп знает, что вы живы? – спросил Ламмерт.

  Король пожал плечами.

- Понятия не имею. Но ему известно, что в башне меня нет. Если учесть, что братец труслив и суеверен, то и восстать из мертвых мне следует в Соборе. Дабы свершился еще один Божий Суд. А уж кто меня вернул на землю – ангелы или черти – совсем не важно. Если при этом «чуде» еще и десяток - другой монахов от испуга перемрет, то и вовсе хорошо. Как говорится – другим наука! Кстати, именно наука меня и спасла. Точнее, некоторые технические знания и нахальное желание одного юнца – полетать в небе, как птица.

- Вы говорите про вашего друга - Габриэля?

  Вильгельм помрачнел.

- На самом деле его зовут Гай Бальтазар ван Виллерман.

- Но позвольте! – вскинулся лекарь. – Но ведь почти так звали того фанатика…

  Он не договорил.

- Который ударил меня кинжалом, – закончил фразу король. – Да, Гай – сын своего отца. Но так сложилось, что именно он спас меня от смерти. Поэтому юноша – мой друг.

  Вильгельм перевел взгляд на Каспара, прижавшегося к Ламмерту.

- Там, у эшафота, последней каплей, пересилившей мои сомнения, были глаза вашего мальчика. Я всего лишь на мгновение представил, как Гай смотрит на казнь своего родителя. Хотя, по счастью, он на ней не присутствовал…

- Вы смелый и благородный человек, – тихо сказала Илза.

  Король усмехнулся.

- Я – всего лишь – раб своей короны. Но  не жалею ни о чем из того, что мне пришлось совершить в жизни.

  Вильгельм замолчал и задумался.

- Впрочем, здесь я, пожалуй, не совсем честен, – вздохнул он. – Есть две вещи, за которые мне стыдно. Первое – я ненавижу собственного брата.

Но меня извиняет то, что я обязан думать о благе государства, которое  не могу отдать в руки этого мракобеса. Будь он простым лавочником – я бы его простил. Дележ имущества – привычное дело. Но я, к сожалению – король.

- А второе? – спросил Каспар.

  Илза попыталась одернуть сына, но государь только грустно ему улыбнулся.

- Второе – это то, что я обидел Гая. Однажды я сказал ему, что не могу видеть его лицо. Юноша слишком похож на своего отца – а у меня шесть лет стояла перед глазами перекошенная рожа Бальтазара. Правда, я тут же попросил у Гая прощенья за свои слова – но все равно бедняге было больно.

- А он знал – кто  вы? Когда спасал вас из башни?

- Да. Догадался по вензелю на платке, который я ему бросил.

- А - про ту роль, которую сыграл его отец?

  Вильгельм кивнул.

- И про это – тоже. Так что мне даже не стоит соревноваться в благородстве с этим мальчиком. Жизнь – очень странная штука. И она, порой, подкидывает нам не совсем заслуженные подарки.

  Илза сочувственно коснулась его плеча.

- Не корите себя, ваше величество! Сегодня вы тоже совершили геройский поступок.

- Это был безумный поступок! И я до самого конца сомневался, что на него отважусь. То есть, сердцем-то я решение принял, но ум пытался меня удержать.

Впрочем, это уже – дело прошлое. Сейчас надо думать о коронации. А еще меня мучает мысль о том, что мы с Гаем так и не доставили в замок лекаря для еще одного больного.

- А кто у нас больной? – спросил лекарь. – И что за беда с ним приключилась?

- С ним приключилась старость, – вздохнул  Вильгельм. - И слабое сердце. А еще то, что все мы  постоянно  заставляли его тревожиться. Ведь Гай рисковал жизнью ради меня. Он мог разбиться в полете, не долетев до башни. Мог застрять там навечно, если бы стражники его застукали. И, что греха таить, я и сам легко мог пристукнуть мальчишку.

  Он усмехнулся.

- Но, по счастью, в башне было темновато. И я не сразу разобрал – кто передо мной.

- А далеко ли до вашего замка? – спросил Ламмерт.

- Часа два верхом – ответил король. – А почему вы спрашиваете?

- Я хочу послать Каспара  - отвезти лекарства. К тому же, мой сын  уже немного понимает в медицине. Так что оценить состояние больного – ему по силам. Сам я не могу поехать – мне надо заниматься вашим исцелением. И у меня есть некоторые соображения насчет Собора. Но это мы обсудим позже.

- Я попрошу у трактирщика лошадь, – сказала Илза. – Наш сын умеет ездить верхом.

- Даже не знаю. Не слишком ли рискованно отправлять ребенка незнамо куда?

- Рискованно – оставаться в нашем городе, – вздохнула женщина. – А небольшое путешествие ему сейчас просто необходимо. Чтобы из его головы выветрились страшные воспоминания.  Да и что ему грозит, если всех бродяг и разбойников  упекли в тюрьму, погода – чудесная, а на часах – всего лишь полдень? В округе Каспара все знают. И до темноты он вполне успеет доехать и вернуться. А заодно узнать – не появлялись ли дома ваши друзья?

- Ну да, – хихикнул мальчишка. – Должен же был дракон куда-то отнести  принцессу?

  Последний аргумент оказался самым весомым. И Вильгельм принялся объяснять мальчику – где расположен замок.

- Если выехать из города, направляясь в сторону долины, и проехать сначала через поле, а потом – миновать несколько перелесков, то справа на горе  появится старый замок. Он, правда, больше похож на руины, чем на жилое строение, но, тем не менее, еще способен дать приют случайному путнику.

  Тут король подумал о том, что в этом «строении», умудрились оказаться рядом  совсем уж «случайные» путники.

- Мда! – сказал он. – Хозяину замка было с чего болеть и волноваться.  Ведь под его крышей собрались странные гости - беглый узник, отчаянный летун и две дамы, странным образом  оказавшиеся ведьмами…

- Но одна из них – принцесса? – уточнил мальчик.- А летун – это Дракон?

  Король улыбнулся и погладил его по голове.

- Сандра – обычная девушка. Просто у нее необычные способности. А Дракон слишком любит копаться в научных книжках. Что, впрочем, совсем не удивляет. Ведь старина Бартоломеус  – ученый. Он умеет разговаривать со звездами.

И знает много удивительных вещей.

- И я с ним познакомлюсь?!

- Конечно! Ты же должен осмотреть больного! Но  сначала ты, скорее всего, познакомишься с Бертой – ведь кроме нее некому открыть тебе ворота.

- А она - кто?

- Старшая волшебница и бабушка Сандры. Она умеет видеть вещие сны  и печь совершенно умопомрачительные пирожки. Правда, выглядит она несколько зловеще – ибо однажды угодила в лапы инквизиции. Но ты не должен ее бояться.

- Я знаю – как  выглядят уцелевшие, – грустно вздохнул Каспар. – Нам с отцом доводилось их лечить. Да и как выглядит замок – я тоже, кажется, помню. Мы пару раз ездили по той дороге на другую сторону долины.

- Вот и отлично! К нему есть вполне проезжая тропинка. А вот гнать лошадь по разбитому тракту  – я бы не советовал. Лучше ехать медленно – так будет полезнее и ей, и тебе.

- Но тогда дорога займет слишком много времени! – уперся Каспар, уже предвкушавший – как лихо  проскачет мимо своих приятелей и одиноких путников.

 - Я бы тоже не советовал тебе торопиться! – сказал Ламмерт,  протягивая  сыну узелок с лекарствами. – Прогулка верхом – дело, конечно, приятное. Но не стоит забывать о том, что лошадь – чужая. И ее надо вернуть владельцу в целости и сохранности.

- К тому же я могу написать записку мэтру Бартоломеусу ,– сообразил король. – На случай, если тебе придется по какой-то причине задержаться в замке.

  Мальчик вздохнул и кинулся убирать со стола тарелки  и искать перо и чернила.

А Илза – сходила за лошадью. И собралась проводить сына до городских ворот.

- Ну вот, – сказал лекарь, когда они остались одни. – Теперь мы можем спокойно обсудить мою идею, ваше величество. А заодно снова пройтись лечебным бальзамом по вашей многострадальной шкуре.

- Не зовите меня «величеством» - поморщился Вильгельм. – Не ровен час, кто сюда войдет. Раз я все еще выгляжу, как последний бродяга, то говорите мне «ты». И называйте просто – Пройдоха Джон.

- Хорошо, – согласился Ламмерт, подхватив короля под локоть, и проводив его до кушетки. – Но, прежде чем я поделюсь своими планами, подробно расскажи

мне о своем самочувствии, приятель Джон.

- Голова все еще кружится, – вздохнул пациент. – Правда, уже гораздо меньше, чем утром. И слабость – тоже осталась. А еще – сильно болит плечо. И порез на левой руке тоже беспокоит.

- Ну, это пустяки. Слабость и головокружение – от того, что ты весьма резво скакал по помосту, не успев позавтракать. Физические упражнения на голодный желудок организму на пользу не идут. К тому же, ты потерял много крови. А еще

переволновался – ведь исход поединка был неизвестен. Меня вот тоже совсем не радовала перспектива быть повешенным.

- Но это же был – Божий Суд, – улыбнулся король. – И, значит, мне не стоило беспокоиться за результат.

- Не неси чушь, дорогой Джон! – хмыкнул лекарь. – Ты прекрасно знаешь, что «результат» зависел только от тебя! Если бы в этом бою божий промысел хоть что-то значил, то меч сломался бы не у тебя, а у твоего противника.

  Вильгельм пожал плечами.

- Вы полагаете? Но ведь какая-то небесная сила подсунула мне именно этого стражника. Другой бы меня не узнал. И поединок мог закончиться не в нашу пользу.

- Вы были близко знакомы?

- Уж куда ближе! Именно этот мерзавец посещал меня в моем узилище. И изо всех сил склонял к тому, чтобы я принял предложение Филиппа.

- Ты хочешь сказать, что он тебя бил?

- Ну да. Правда, в своем каменном мешке я знал каждый камешек, и он порой промахивался. Или – получал сдачи. Я хоть и был слаб, но злости у меня хватало.

- Но тогда почему он сразу тебя не узнал?

- Потому что Гай удачно заставил меня подстричься, – улыбнулся король.

– Да и одет я был не в те лохмотья, в которых меня привыкли видеть.

- Мда! Судьба играет человеком! А стражник знал, что ты … не простой узник?

  Король пожал плечами.

- Вы не первый, кто задает мне этот вопрос. Отвечу – мне было все равно.

В любом случае, он действовал по приказу герцога. А уж тот-то прекрасно помнил  – кто я!

  Вильгельм тихо выругался и поднял на лекаря печальные глаза.

- Чем я перед ним виноват? Я ведь никогда его не обижал!

- Тем, что ему хочется власти.

- Но власть – это тяжкий труд! Я с двенадцати лет – в седле. И провел под отрытым небом больше ночей, чем в своей комнате! И, обладая властью, я ни разу не ударил слабого, и не убил безоружного!

- Мне искренне жаль тебя, Джон. Но человек, к сожалению, не выбирает – в какой семье ему родиться.

- Это правда. Гай – тоже не выбирал. Ладно, оставим эту тему. Лучше скажите, что у меня с плечом?

- Ничего страшного. Просто за годы вынужденного безделья ты немного отвык махать мечом. Меня сейчас гораздо больше волнует рана на руке. Как бы не началось воспаление. Может быть, стоит наложить пару швов?

  Пациент покосился на свой аккуратно заштопанный бок  и с тоской сказал:

- У вас это неплохо получатся. Но, признаться, я очень не люблю подобные манипуляции.

- Не ной! – усмехнулся Ламмерт. – Ты же воин, а не девчонка. И потом – я постараюсь сделать все быстро. А заодно – стану заговаривать тебе зубы и отвлекать разговорами. Давай сюда руку. И послушай – что я придумал…