- Впрочем, лучшим лекарством для дядюшки будет мое возвращение, – думал я, вглядываясь в темноту  и стараясь не пропустить нужный поворот. - А меня перестанет, наконец, мучить совесть за то, что я не слишком бережно обращался со своим горячо любимым астрономом.
Я натянул вожжи и слегка присвистнул, подгоняя коней. Экипаж катился на узкой горной дороге,  подпрыгивая на выбоинах. В полутьме раздавался громкий стук копыт, пламя факелов в руках гвардейцев колыхалось и билось на ветру.

  Я снова покопался в своих  мыслях и со стыдом понял, что, вообще-то, огорчать старика  – мое основное занятие. Да, мы выиграли сражение за корону, и теперь я буду сидеть дома. Но  смогу ли я – усидеть? Если меня по-прежнему тянет в небо. А сезон дождей пока не наступил.  Даже малыш Каспар, не успев ступить на землю, запросился обратно.  Значит, не пройдет и дня, как я опять полезу на очередную башню в обнимку со своим «монопланом». Тем более что Сандре удалось усовершенствовать конструкцию. Тут я вспомнил, как горожане в ужасе вопили про «дракона»  и вздохнул:

- Вот только летать, наверное, придется где-то над долиной.

  Погрузившись в свои размышления, я едва не проехал поворот, ведущий к замку. Но успел вовремя осадить лошадей. Посмотрел на разбитую дорогу и понял, что большая тяжелая карета до ворот замка не поднимется.

 Я спрыгнул на землю и открыл дверцу кареты, чтобы сообщить об этом государю.  Вильгельм и лекарь даже не заметили, что мы остановились. Король продолжал о чем-то горячо спорить с Ламмертом.

- Может быть, я в чем-то согрешил против Него? В гордыне? В ненависти? Или в своей жажде мести? Но ведь даже в Библии сказано: «Око - за око, зуб - за зуб»!

- Не корите себя, государь! – спокойно отвечал лекарь. – Вашей вины перед Богом нет! Не братец ли Филипп первым нарушил заповедь: «Не убий»? А наша далеко не святая инквизиция под шумок  положила в гроб половину страны?

Я за эти шесть лет достаточно насмотрелся на дела их подлых рук. А куда при этом смотрел Господь – никому не известно. Я не готов сказать, что его нет. Но вот думать об этом мне приходилось частенько.

- Меня тоже посещали такие мысли, – вздохнул король. – Первые пару лет я только и делал, что молился. А потом понял, что Небеса меня не слышат. Тогда я решил, во что бы то ни стало, выжить. И стать карающей божьей десницей.

  Он замолчал и опустил голову.

- Хотя это, разумеется, грех. Убить собственного брата - сомнительный подвиг.

  Тут я не выдержал.

- Вашего брата убили не вы! И даже не я. А Магнус Справедливый! Я просто слегка ускорил  этот процесс  и сделал его немного красочнее.

- То есть, ты хочешь сказать, что молния, покаравшая герцога, не была рукотворной?

  И Вильгельм пристально посмотрел мне в глаза. Я немного смешался. Но, тем не менее, выдержал его взгляд.

- Даже, если это  так, разве у меня не было причины наказать виновных? Вы, ваше величество, прекрасно знаете – кто вложил в руки моего бедного отца проклятый кинжал! И вы сами только что процитировали Библию: «Око – за око».

- Оставьте юношу в покое! – строго сказал Ламмерт, взяв короля за руку  и щупая у него пульс. – Вам вредно волноваться, государь! Не хватало еще, чтобы вас сейчас накрыло какой-нибудь нервной горячкой. Болеть вам совершенно некогда. Кстати, а почему мы стоим?

- Потому  что карета дальше не проедет. К замку мы поднимемся верхом

  Король тяжело спрыгнул на землю. Ламмерт - потянулся за фонарем, висевшим на карете, а я собрался распрягать лошадей. Солдаты остановились, ожидая, когда государь сядет в седло.

- Гай, ты возьмешь фонарь и поедешь впереди, – сказал лекарь. – Ваше величество, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете для небольшой конной прогулки?

- Вполне неплохо,  – буркнул Вильгельм. – Я пока что в состоянии держаться  в седле, а не валяться на спине коня, как куль с мукой. Кстати, карету вместе с лошадьми я дарю вам, господин целитель. Завтра вы вернетесь  в город в собственном экипаже – как и подобает королевскому лекарю.

- А на чем вы сами тогда вернетесь? – попробовал возразить довольный Ламмерт, которому король только что вернул прежнюю должность.

  Вильгельм пожал плечами.

- На чем-нибудь. Могу снова полетать с Гаем. Для разнообразия.

  Я улыбнулся.

- Тогда вам прежде придется подраться с Каспаром! Он уверен, что летать со мной – это его привилегия. Не стоит обижать мальчишку, сделавшего все возможное для возвращения вашей короны.

- Хм! Действительно! Но у тебя же есть еще одно «крыло»!

- Но планировать с башни и летать – совершенно разные вещи!

- Вот и поучишь меня – пока я не вернулся к  скучным государственным делам.

  При этих словах лекарь едва не выронил фонарь  и многообещающе показал мне кулак.

- Не теряйте время понапрасну, - усмехнулся король. – Гай все равно вас не испугается. Этот мальчик  без доспехов, без оружия  и почти без друзей, готовых поддержать его, все равно оказался сильнее всей своры герцога. Так что один сердитый лекарь ему нипочем.

- Это пока он ко мне в руки не попал, – хмыкнул его Ламмерт. – А то я знаком с одним пациентом, который страсть, как не любит мой ланцет…

  Государь вздохнул и покосился на  забинтованную руку.

- У властителей мира сего  тоже бывают маленькие слабости, – наставительно сказал он. – Например, мой отец не выносил грозы, а Магнус Справедливый, говорят, боялся мышей…

- А я боялся лезть в башню, – усмехнулся я. – Опасаясь, что получу табуретом по голове. Но, по счастью, его там не оказалось.

- Табурет был. Это сил у меня - не оказалось, – вздохнул король. – К тому же, я не слишком поверил своим глазам. И решил, что сошел с ума…
- С ума сейчас сойдут наши доблестные защитники, слушая, как два странных типа пререкаются с государем, - хмыкнул Ламмерт. – Давайте уже поднимемся к замку и отдохнем в тишине и тепле.
Наш отряд двинулся вверх, объезжая большие, разрушенные непогодой и временем валуны. Я ехал впереди, освещая путь фонарем. И даже не подозревал, что в эту самую минуту дядюшка с тревогой глядит на нас из окна.

Бартоломеус крепко сжимал подзорную трубу, а другой рукой придерживал  колотящееся сердце. Освещенное пламенем факелов войско  черной гусеницей поднималось  вверх по горному склону.
- Кто там едет, господин ученый? – озабоченно спросила Берта.
Астроном повернулся к ней, с трудом перевел дыхание и медленно произнес:
- Пока не знаю. Но молю Небеса, чтобы это был не карательный отряд герцога!
Налетевший  вихрь раздул чей-то факел. В небо стаей огненных пчел полетели искры. Знамя, безжизненно висевшее на древке, встрепенулось и плеснуло на ветру. Пламя озарило золотое дерево на алом фоне. Померанцевое древо – герб законного короля!
Бартоломеус качнулся и едва не выпустил из рук драгоценную трубу. Волшебница подхватила ученого под локоть.
- Вы понимаете, что это значит, дорогая Берта? – прошептал дядя.
А потом выкрикнул во всю силу голоса:
- Они победили! Мой мальчик, Вильгельм и все, кто стоял на их стороне! Они шли на смерть, против них был весь мир – и вот теперь они здесь!!! Сегодня к нам вернулся истинный государь!
И старый ученый, не в силах сдержать своих чувств, крепко обнял и поцеловал в щеку добрую колдунью.

Должно быть, радость немного помрачила ясный разум дядюшки. Или просто он так намучился ожиданием, что теперь был готов то ли расцеловать, то ли отлупить блудных товарищей. Во всяком случае, первое, что мы услышали от него, была порций отборной ругани, перемешанной с восторженными возгласами:
- Я готов сойти с ума! Господи, как же я рад видеть вас всех в добром здравии!

 А раз вы, паршивцы, оба живы, то почему не торопитесь поставить меня об этом в известность?!!  Или вы вздумали научный диспут устроить посреди дороги, потому и ехали так медленно? Я извелся от неизвестности, дамы – в своих комнатах  все слезы выплакали, а вы, злодеи, тащились  не спеша, как две улитки!

- Три улитки,  – с улыбкой поправил его Ламмерт  и поклонился. - Я вижу, что лечение, проведенное моим сыном, пошло вам на пользу. И тоже  рад видеть вас в добром здравии.

- Это ненадолго,  – буркнул старик  и грозно повернулся ко мне:

- Я все-таки однажды тебя выдеру, дорогой племянник! Но сначала дай мне обнять тебя, герой! И  пройдоху Джона конечно же! Хотя мне, наверно, пристало теперь называть вас «величеством», раз уж у вас все получилось.

- Все получилось у Гая. А я – всего лишь при этом поприсутствовал.

- Неправда! – вмешался я. – Один  бы я ничего не смог сделать. Мне помогли!

И Сандра, и Берта, и сам король, и даже малыш Каспар. А самый храбрый человек на свете – это вы, дядюшка! Потому что вы не побоялись приютить всех нас в своем замке!

  После этих слов Бартоломеус сменил гнев на милость и, растроганно вздохнув, заключил меня в объятия:

- Ну, а что же мне оставалось делать? Даже звезды на небе не горят поодиночке в разных концах Вселенной, а навечно соединены в системы, галактики, созвездия. Ведь так намного легче светить, разбивая холод и мрак мирового пространства. Чем же мы, люди, хуже звезд? Мы тоже объединились, чтобы помочь друг другу. И, смею надеяться, из нас получилось неплохое созвездие! Вот только как же его назвать? Созвездие Короны? Или Крыла?

- Надежды! – улыбнулся Ламмерт. – Я не терял ее никогда, даже у края эшафота.

- Дружбы! – возразил Вильгельм. – В разгар битвы нет ничего бесценнее, чем помощь верного друга, прикрывшего твою спину.

- Созвездие Легенды! – громко прозвучало за нашими спинами.
Берта стояла с факелом в руках, и поднявшийся ветер разносил его искры по воздуху, как всполохи маленьких звезд.

- Согласно древним книгам, сегодня День возвращения Легенды. Пройдут века, а наши имена останутся в строках старого предания об отважных и чистых душах, устремленных к небу, и о победе света над тьмой!

- Я не против стать легендой для потомков, - слегка ошарашенно произнес государь. - А вы разрешите мне войти в историю сытым и согретым? И заодно я попрошу приюта для моих воинов. Припасы они захватили с собой, так что содержимое ваших погребов, дражайший мэтр Бартоломеус, не пострадает. Но солдатам нужно где-то разместиться на ночлег.
- В этом как раз нет особой сложности, - приветливо ответил дядюшка, - Ваших телохранителей мы разместим в пустующих помещениях замка. Там есть камины, а дров Гай в свое время заготовил предостаточно. Так что ваше войско не замерзнет.
- Ну, вот и славно, - улыбнулся король. – А мы, пожалуй, тоже присядем  у камелька. Как-то хочется продолжить беседу, перемежая ее тостами. Кстати, у вас еще остались те изумительные пирожки, госпожа Берта?

- Так я ж для этого сюда и притащилась! – привычно ворчливо забубнила старушка. - Ежели вас, лыцарей благородных, за уши к тарелке  не потащить, так вы и будете вспоминать битвы минувших дней, пока совсем не отощаете! Марш ужинать, господа победители! Пирожки стынут, да и жаркое из куропаток заждалось! А еще кто-то должен помочь мне накрыть праздничный стол.

  От этой почетной миссии я увильнул, шепнув Берте на ухо, что очень хочу повидаться, наконец, с Сандрой. Она для приличия фыркнула что-то негодующее, но махнула рукой, отпуская  меня к девушке.  И тут же сунула в руки королю блюдо с ароматными пышками.
А я помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и чувствуя, как сердце заходится в неистовом стуке. И как же я обрадовался, когда Сандра сама  вышла ко мне навстречу. Улыбающаяся,  здоровая, с нежным румянцем на щеках, в простом светлом платье и кружевной накидке на  волосах.

- Гай! – ахнула она, раскрывая мне объятия.

- Детка, я вернулся, - задыхаясь от нежности, шептал я, целуя ее и бережно гладя, выбившийся из-под накидки серебристый завиток. - Мы больше никогда не расстанемся! Ведь я люблю тебя, Сандра!

- Гай, родной мой! Мои крылья, жизнь моя! – тихо повторяла она, прижавшись к моему плечу. – А ты не боишься взять в жены ведьму?

  Я только рассмеялся и снова поцеловал ее вместо ответа.

- Поэты написали столько красивых баллад о любви. В них прекрасные принцессы встречают на балах благородных юношей, и все в этих историях заканчивается хорошо или печально, но красиво. А наша с тобой любовь разрушает  эти блестящие картинки. Она пришла к нам так легко, что кажется невозможной. Но она есть! Эта любовь засыпала нас не лепестками роз, а дождем осенних листьев.  В тот час, когда добрая волшебница    исцелила неуклюжего  мальчишку. Того, кто любит смотреть в небо и спотыкается на земных тропах. Теперь я знаю, что полюбил тебя в тот же миг! Когда ты стояла у ручья, озаренная солнцем, а я впервые поцеловал твои руки. Это и есть настоящая любовь, Сандра! Мы встречaем человекa, и все - просто склaдывaется сaмо собой. Нет никaких ожидaний  или указаний, кто и кaк должен себя вести.

- Да, Гай! – эхом отозвалась она. – Я верю тебе, и верю своему сердцу. Мы приняли друг друга такими, какие мы есть. Ученый и Волшебница. Нас благословило небо, и обвенчал ветер.

- Кстати, о венчании! – вспомнил я, с трудом отрываясь от ее губ. – Я ведь попросил Вильгельма кое о чем, и он обещал выполнить мою просьбу.

- Какую просьбу? – удивилась девушка.

- Сейчас узнаешь!

  Я подхватил Сандру на руки и побежал вниз по лестнице в каминный зал.

А там уже был в разгаре маленький пир! Судя по звону бокалов, дяде-таки удалось отыскать в недрах замка не один забытый сосуд со старым вином.

Берта основательно прошлась по полкам нашей кладовой, но дело того стоило! На столе аппетитно дымилось жаркое, исходил вкуснейшим паром котел овощного супа, а  главным украшением пиршества стали  блюда и подносы со всевозможнейшими румяными пирожками.

Впрочем, щеки и носы ученого, целителя и короля по цвету уже почти не отличались от ягодной начинки вкуснейшей выпечки. Слегка на повышенных тонах наши достойнейшие мужчины вели начатый еще в карете спор.

- Нет, ну что значит: зло не надо помнить? – кипятился Ламмерт, размахивая вилкой  с забытым крылышком куропатки. – Как же -  человек старался, а я забуду?! Поневоле приходится быть злопамятным, ваше величество. Потому что, прощая злo, ты пoмoгaeшь выpoдку утвepдитьcя в собственной бeзнaкaзaннocти!

- И это говорит мне тот, чья профессия - по долгу службы – спасать человеческие жизни! – иронично хмыкнул Вильгельм  и грустно ткнулся носом в пустой кубок. – Друг мой, вы, наверное, правы.  Но сражение со своей душой тяжелее, чем сражение  со своим врагом. И воспоминание о скорой и бесславной гибели брата, все еще тяготит меня.

- Так давайте обратимся к почтеннейшему мэтру Бартоломеусу - предложил целитель. – Он человек образованный и наверняка подскажет нам какую-нибудь умную мысль, чтобы разрешить   долгий спор.

  Ламмерт осторожно подергал за локоть  задремавшего дядюшку, и он тут же вскочил, важно подняв вверх палец:

- Я спал, но отлично все слышал, друзья мои! Что тут скажешь? Образование - это знание, что козел относится к типу хордовых, классу млекопитающих, отряду жвачных, семейству парнокопытных. А ум - это понимание того, что козлу нельзя доверять сторожить капусту. Вашему  немногоуважаемому брату  ни в коем случае нельзя было давать в руки бразды правления. Вы спасли страну, дорогой Вильгельм! О чем же тут еще можно печалиться?

  Тут я решил вмешаться и шагнул в центр зала, бережно обнимая Сандру.

- Не хочется прерывать столь изысканную ученую беседу, но помните ли вы, ваше величество, о моей просьбе насчет венчания? – довольно громко поинтересовался я.

- Гай, ну что ты такое говоришь? – внезапно погрустнела девушка. – Ты принадлежишь к одному из знатнейших купеческих родов, а твой приемный дядюшка – и вовсе дворянин. Какой священник согласится обвенчать тебя с безродной колдуньей? Пусть даже и по приказу короля.

  После этих слов Вильгельм решительным движением отодвинул в сторону бутылку и встал из-за стола.

- А какой дурак откажется обвенчать приемную дочь правителя государства? – громко воскликнул он  и весело подмигнул нам.

  Сандра ахнула. А король обратился ко мне.

- Эй, юноша, неси сюда перо и бумагу. Свой перстень с королевской печатью я нашел на полу церкви рядом с короной, два свидетеля у нас есть – значит,  ничто не помешает мне сию же минуту подмахнуть один замечательный документик.

  Он повернулся к изумленной девушке  и ласково сказал:

- Не волнуйся, дитя мое. Я не заставлю тебя расстаться с любимым лесом и жить скучной дворцовой жизнью. Просто это единственный способ соединить ваши с Гаем судьбы. Ну, а я буду счастлив, иметь такую чудесную дочь!

- Ваше величество, настоящее чудо  - это вы! – пылко воскликнула Сандра  и тут же расцеловала новоявленного папашу.

  Когда нужная бумага была составлена,  мы решили, что свадьба состоится, как только Сандра окончательно окрепнет.  Праздничный пир продолжился  - только теперь уже по поводу нашей помолвки.
Глубоко за полночь Вильгельм все же оторвался от стола и, внезапно посерьезнев, сказал:

- А теперь пора отдохнуть, друзья. Завтра  нам всем предстоит нелегкий день.

Уверен, пока я приходил в себя, подленькие придворные уже составили против меня пару-тройку заговоров.  Когда я вернусь в город, то первым делом навещу казармы, чтобы еще раз убедиться в верности своей армии. Не стану скрывать: нас ждут нелегкие времена.

- Но после осенних бурь и зимней тьмы – непременно наступит весна! – воскликнул я. – И все мы будем счастливы, поверьте! Ведь будущее - в нaших pукaх, пoэтoму  мы нe дoлжны их oпуcкaть.