Я вкратце пересказал другу мой разговор с Джеймсом.

- Свободное от зла место между мирами?

  Влад озадаченно покачал головой.

- Где-то когда-то о таком читал, но подробностей не помню. Так ты говоришь, наш спаситель утверждает, что в скорости, мы сможем покинуть это убежище?

  Я кивнул.

- Он сообщит нам, когда поймет, что опасность миновала.

- Ну, хоть какая-то хорошая новость.

  Мой друг с облегчением откинулся на подушки.

- Ничего себе приключение! Просил вдохновения, а получил на выходе черти что с поврежденной ногой в итоге. Не-ет, хватит с меня этих чудес! Я, как ты правильно заметил, обычный земной человек, и всякая там фантастика выбивает меня из колеи. Скажу тебе прямо: сочинение книг о рыцарях и героях не делает героями нас самих. Мы просто художники, занимаемся искусством. Это обычное человеческое дело, в нем нет героизма. Бывают, конечно, ситуации, когда простой человеческий поступок становится подвигом. Уступить место даме – что может быть естественнее? А вот, если ты так поступаешь перед последней шлюпкой с «Титаника» - об этом снимают кино. Между тем, поступок тот же, отличаются обстоятельства, в которых он совершён. Иногда просто заниматься искусством – значит осознанно идти на плаху. Слава Богу, у нас сейчас не тридцатые и даже не семидесятые, мы можем благополучно делать то, что делаем, нас не убивают и не сажают. Прикрутят гайки до отказа – тогда и посмотрим, какие мы... герои.

  Влад увлекся, привстал на кровати и только собрался продолжить свою горячую речь, как вдруг за окном раздался громкий хлопок, отчетливо напоминающий выстрел. Мой друг вздрогнул и замер на полуслове.

Я рванулся к выходу.

- Никуда не уходи!  Сейчас узнаю, что случилось, - крикнул я, распахивая дверь.

- Как будто я могу отсюда куда-то деться, - печально хмыкнул Влад. – Лапа до сих пор болит и ноет. Ты поосторожней там, на рожон не лезь. Мы ж не знаем, кто стрелял и зачем.

- Ладно, не волнуйся! И без меня не вставай, а то брякнешься на пол.

  Я выскочил за дверь и кубарем скатился с лестницы. Звук выстрела повторился. Кажется, он шел откуда-то снаружи.
Я вылетел на пляж и оглянулся. Никого. Только над берегом, тревожно крича, кружились испуганные чайки.
Медленно и осторожно, стараясь двигаться максимально бесшумно, я обогнул дом и заглянул за угол. Там оказалось нечто вроде маленького огородика: несколько грядок с помидорами и другой зеленью, прикрытые от морского ветра невысокой каменной изгородью. И как хозяин гостиницы умудрился вырастить эти овощи на практически полностью песчаной почве – оставалось только догадываться. Сам он стоял сейчас посреди грядок спиной ко мне. Потом обернулся и виновато опустил руку с дымящимся револьвером. На деревянных столбиках, поддерживающих помидорные плети, стояли консервные банки.

Несколько из них Джеймс, видимо, успел сбить, пока я выскакивал из комнаты Влада, а потом крался сюда.

- Кажется, я напугал вас, - произнес он извиняющимся тоном. – Просто, чтобы быть в форме,  мне приходится тренироваться каждый день.

- Тренируйтесь, пожалуйста, - немного растерянно сказал я. - Но мы услышали выстрелы и заволновались.

- Все в порядке, - уверил меня хозяин, пряча оружие. – Надеюсь, вашему другу стало лучше? Сейчас я проверю сети и приготовлю обед.

  Он быстрыми шагами, почти не хромая,  двинулся вдоль полосы пляжа, туда, где возле уходящих в море скал торчали колья с расставленными сетями, и килем вверх лежала небольшая лодочка.
Пока Джеймс возился с неводом, я бродил по песку, пиная попадающиеся обломки раковин, и напряженно размышлял.
Как-то странно все-таки, что в месте, где нет зла, его хранителю приходится постоянно совершенствовать  умение посылать пулю в цель. Или Джеймс нам что-то не договаривает? Да и у Влада я так и не спросил, что он думает о причине ночного нападения. Мой бедный творческий друг и так после пробуждения находился не в лучшей форме. Может, послеобеденная беседа прояснит хоть что-то в нашей запутанной ситуации?

Хозяин гостиницы вернулся довольный, с ведром, полным крупных серебристых рыбешек. И вскоре обеденный зал гостиницы наполнился упоительным ароматом, жаренной на углях кефали. Я помог Владу спуститься, с радостью отметив, что он уже способен двигаться почти самостоятельно, лишь немного опираясь на мое плечо.
После рыбного жаркого с салатом из свежих овощей я не выдержал и все-таки задал Джеймсу интересующий меня вопрос. Он улыбнулся и спокойно ответил:

- Это место, как я и сказал, недоступно для зла. Но мне часто приходится покидать его. Чтобы спасти попавшего в беду, я должен шагнуть через Грань пространства и ненадолго оказаться в его мире. А там возможно всякое. В том числе и такое, от которого приходится отстреливаться.

  Серые глаза нашего собеседника потемнели, как море в бурю. И сам он, сильно помрачнев, замолчал, видимо уйдя в невеселые воспоминания.

- Хорошая у вас гостиница, - одобрительно заметил Влад, чтобы разбить тягостное молчание. - И место красивое, только вот очень уж пустынное. Не скучно вам здесь в одиночестве?

- Я не один, - неожиданно ответил наш спаситель, и лицо его посветлело. –

У меня есть море и ветер, приносящий сотни новостей со всех краев света. Есть старый друг – прирученный мною когда-то альбатрос. Он ужасный обжора и прямо-таки клювом чует богатый улов. Удивляюсь, что он до сих пор сюда не примчался. А иногда на закате, я вижу, как мимо моего берега пробегает по волнам прекрасная девушка. Тогда я машу ей рукой, и она улыбается в ответ.

  Влад оторопело посмотрел на меня. Я пожал плечами и преспокойно продолжил догрызать недоеденную кефаль. В отличие от моего творческого друга, мне давно уже стало понятно, что чудеса и прочие несуразности, по неведомой до сих пор причине, будут отныне валиться на нас, как горох из дырявого мешка. Причем львиная доля этих чудес сошла со страниц автора, о котором мы совсем недавно спорили.

Тем временем, мой приятель справился с удивлением и задал новый вопрос:

- Ну а все-таки, разве вам никогда не хотелось покинуть это убежище, отправиться в путешествие, повидать, так сказать, свет? Неужели в таком огромном мире нет места, о котором вы мечтаете?

  Джеймс снова погрустнел.

- Такое место есть, - тихо сказал он. – Это город на берегу моря. Белый город моего детства. Бухты там врезаются глубоко в сушу и переплетаются с городскими улицами. И над крышами домов возвышаются мачты, а морской бриз весело крутит сотни флюгеров. Белый камень и синева воды, звенящие фонтаны и тени от густой зелени пальм. Дома там легко взбегают в гору, и с уступа на уступ перекинуты легкие, словно бы сплетенные из мраморного кружева мосты. А еще там есть старое кафе, в котором когда-то две веселые девчонки по-доброму подшучивали над неуклюжим мальчишкой, подающим им чай и шоколад. Если бы я мог вернуться туда…

  Голос Джеймса неожиданно пресекся, и он не закончил своей речи.

- А почему – не можете? – осторожно спросил я. – Ваше звание хранителя этого места не дает вам возможность посетить родной город?

- Не в том дело, - с некоторым усилием отозвался наш собеседник. - Просто для тех, кто покинул свой мир…скоропостижно – нет обратного пути.

  Цепочка холодных мурашек пробежала по моей спине, и я решил больше не задавать хозяину гостиницы лишних вопросов. Должно быть, Влад тоже что-то такое почувствовал. Он как-то сразу помрачнел и неуютно поежился.

- Давайте лучше поговорим о насущных вопросах,  - решительно заявил Джеймс. – У вас появились какие-нибудь идеи насчет причины нападения на вас отряда этих монстров?

  Теперь уже я вопросительно посмотрел на Влада. Он отрицательно затряс головой.

- Какие там идеи! Я еле оклемался после падения, только-только голова начала соображать.

  И тут я кое-что вспомнил.

- Слушай, Влад, - задумчиво произнес я. – А ведь, похоже, эти чертовы тени охотились именно за тобой. На меня-то они и не глядели, пока я каменюку в них не бросил. Ты, подумай, как следует, откуда вдруг такие немилости со стороны иноземной нечисти? Может, ты когда-то что-то написал не то?

  Мой друг возмущенно замахал руками.

- Я про таких чудовищ никогда не писал! Ты же помнишь – начинал я, как автор морского фэнтези, а теперь вот клепаю псевдоисторическую чушь.

- Ну, тогда, я не знаю. А это не могут быть происки твоих московских конкурентов?

  Джеймс с интересом следил за нашей перепалкой.

- Бред! – сразу отверг такую версию Влад. - Какие еще конкуренты у бедного сочинителя? И, к тому же, среди моих столичных знакомых нет ни колдунов, ни прочих паранормальных типов!

- Или ты где-то накосячил уже по приезду в Город, - продолжал рассуждать я.

– Где я мог накосячить? Мы же с тобой не расставались с минуты моего приезда!

- Так уж и не расставались? А что ты делал без меня в первый вечер, когда я умчался на репетицию? Припомни-ка, хорошенько!

- Чушь какая-то! – ожесточенно буркнул Влад, но припоминать начал.

- Ничего особенного я не делал. Принял душ, в кафе пообедал, потом пошел на пляж. Искупался пару раз, потом поболтал со старожилами.

- А на пляже ничего интересного не происходило?

- О, Господи! Происходило, конечно! Какая-то тетка лупила мужа  сдувшимся матрасом за лишнюю кружку пива. Что ты хочешь от меня услышать? Что я нашел прикопанный за раздевалкой клад капитана Флинта?! Или меч короля Артура?!

  Тут Влад внезапно закрыл рот и вытаращил глаза.

- Вообще-то нашел кое-что, - протянул он упавшим голосом. – Но это же полная ерунда. Кому нужна старая детская игрушка?

- Покажите, пожалуйста, что вы нашли, - неожиданно властным тоном произнес Джеймс.

  Владислав покопался в кармане и вытащил маленький, размером с мизинец, бронзовый якорек.

- Вот. Валялся на краю пляжа под скалой. Я случайно увидел его и решил подобрать. Подумал, что само море подкинуло мне подарок, как память о детстве.

- Мда! – усмехнулся я. – Бесценная находка! Я бы понял, что происходит, если бы ты нашел ключ. От квартиры, где деньги лежат. Или – от той самой таинственной двери за нарисованным очагом, которая внезапно оказалась бы порталом в иное пространство. Но мы-то с тобой ничего не отпирали и никого не выпускали. Откуда же тогда взялись все эти Карабасы – Барабасы? Какое отношение к нашим кошмарам имеет якорь?

- Мы даже ничего не запирали, – буркнул Влад. – Дверь нашей «китобойки» закрывается на обычную ржавую щеколду. – Кстати, а что означает - якорь?

  Я пожал плечами.

- Якорь стал символом еще в Древнем Египте. Он изображался на фресках, как образ мироздания, объединяющий в себе мачту (мужское начало) и лодку (женское начало), «обвитую» змеей жизни. Это был символ таинства брака, а впоследствии означало спокойствие в семейной жизни.У мореплавателей якорь является символом удачи: моряки оставляли на берегу изображения якоря, чтобы вернуться домой. Якорь, по мнению мудрецов Древнего мира, олицетворяет такие свойства, как безопасность, преданность, спасение, надежду, прочность и стабильность.

  Тут мы переглянулись и нервно рассмеялись.

- Дык «нема у пана атамана золотого запасу»! – давясь хохотом, с трудом выговорил я. - В смысле – нет у нас никакой «семейной» жизни! Да и не мореплаватели мы ни разу!

- Ага! – подтвердил мой дружок. – Была в анамнезе одна угнанная лодка, так и ту у нас отобрали.

- Ну да,  – улыбнулся я, припомнив тети Полин веник. -  Какая, на фиг, «удача» и «стабильность»? Одни неприятности…

- Одним словом – картина Репина «Приплыли», - подвел итог Влад. – Вопрос только в том – куда и зачем?

- Якорь, который носят на груди, обещает сделать дорогу домой быстрой и легкой, – сказал Джеймс, когда мы, наконец, отсмеялись и угомонились.

  Мы снова переглянулись.

- Странная какая-то дорога выходит, – хмыкнул я, припомнив наш безумный бег по пересеченной местности. – Некоторые на ней чуть шею себе не свернули.

  Влад вздохнул.

- И ведь ничего не предвещало. Разве желание побаловать себя чебуреком – преступление?

  Я снова пожал плечами.

- Так ведь не только у нас – «не предвещало». Вспомни, старина Гарвей хотел всего лишь купить пачку сигарет, а оказался – выброшенным в море.

- Его позвал голос. Но нас-то с тобой никто не звал. Как там у Галича?

Под старость или в расцвете лет, ночью или средь бела дня.
Твой голос придет, как внезапный свет, и ты позовешь меня.
И пусть сулит мне твой тихий зов страдания и беду,
Но я спокоен, и я готов, и я за тобой иду…

- Ну да, – усмехнулся я. – Явно не наш случай. У нас с тобой другая история: под названием – «куда идем мы с Пятачком, большой, большой секрет»…