Встал лорд Бэйли с первыми лучами солнца. И слегка удивился, увидев дрыхнущего на соседней кровати менестреля.
Мысленно похвалив свою «крестницу» за благоразумие, рыцарь усмехнулся и тихонько вышел в коридор. Но как он ни старался покинуть гостиницу без свидетелей, уже на улице его догнала Хелена.

- Лорд Бэйли! Ваша милость, куда же вы? – растерянно шепнула она, вслед уходящему размашистой рысью  коню… А потом крикнула во весь голос:

- Редмонд!!!

  Рыцарь остановил коня и досадливо оглянулся.
Дочь кузнеца бежала к нему, подобрав юбки. Белый фартук развевался на ветру, как флаг.

- Почему вы решили уйти, не попрощавшись? – обиженно воскликнула она на бегу.

  Споткнулась, чуть не упала, но Редмонд спрыгнул на землю и успел подхватить ее.

- Потому что не люблю я долгие проводы, - усмехнувшись, пояснил он. – Красивых слов при этом я говорить не умею, а хмуро топтаться на пороге и глядеть, как провожающие вздыхают – тоже никакой радости.

  Редмонд помолчал немного и тихо добавил:

- Знаешь, мне иногда кажется, что в мире нет такого человека, который был бы тебя достоин, девочка моя. Но я верю, что ты обретешь свое счастье! Возьми на память этот талисман. Однажды он спас мне жизнь, значит, и тебе должен помочь.

  И рыцарь протянул девушке то самое последнее колечко, украшенное ее именем.

- Спасибо, - смущенно улыбнулась Хелена. – Кажется, я уже держала в руках такое. Но ведь это – чистое золото! Может, вам оно пригодится больше?

- Золото – это твое сердце, - твердо произнес Редмонд. – Помни об этом и не позволяй никакой печали погасить твою улыбку. Будь счастлива, крестница!

  Он наклонился и по-отечески поцеловал девушку в лоб. Вскочил в седло и, не оглядываясь больше, помчался по пустой утренней улице.

И лишь миновав городскую стену, слегка ослабил поводья и глубоко вздохнул, вспомнив смеющиеся синие глаза.

- Чертово Мироздание! - негромко сказал он вслух. – Что ж ты во времени меня перекинуло, а годы оставило прежние? Эх, если б ты мне хоть пару десятков лет скостило, был бы совсем другой финал у нашей сказки.

  Заслышав голос хозяина, Кабачок повернул голову и удивленно заржал.

- Вот-вот, даже конь надо мной, дураком старым, смеется! – подытожил рыцарь. – Хватит пустых мечтаний, пора дальше ехать. Тем более  что в этом мире есть те, кто ждет моего возвращения.

  Одинокий всадник миновал шумное предместье и растаял в туманах осенней пустоши.

  Чуть позже девушка, о которой он вспоминал, открыла низкую калитку. За калиткой был весьма заросший сад. На бурой траве желтела опавшая листва, пару уцелевших клумб украшали пылающие, как факелы, астры. Давно не чищеная дорожка вела к маленькому дому под красной черепичной крышей, а за домом находился огород и остатки сарая.
Хелена медленно прошла по дорожке к дому. Ветер качнул ветку яблони, и дерево заскрипело, словно бы приветствуя новую хозяйку. Девушка улыбнулась.

- Дом. Мой собственный дом. Это так странно и хорошо! И цветы – эти тоже мои, и деревья, и даже вон тот кустик бурьяна. Знаешь, Седрик, я о таком счастье  даже никогда мечтала.

  Она прошлась по саду и огороду, по-хозяйски внимательно осматривая все вокруг.

- Земля тут хорошая, к весне можно будет новых грядок накопать. Деревья в саду уже старые, конечно.  Придется сухие ветки обрезать. Еще кирпичная кладка в заборе треснула в нескольких местах, как бы он не развалился! Пока холода не наступили надо бы глины намесить и замазать трещины. А сарай я заново отстрою и сделаю там кузницу. А что? У меня для этого почти все с собой есть. Буду мелочь всякую соседям ковать – гвозди там, замки амбарные, подковы. Мне это нетрудно, а заработок хороший выйдет.

  Менестрель молча кивнул. Вид осеннего сада явно настроил его на меланхолический лад.

- Что бы мы делали без сэра Бэйли! – вздохнула Хелена. – Так бы, наверное, и пропали в этой огромной столице. Он уехал, ни с кем толком не простившись. Небеса, пошлите нашему господину хоть немного покоя и радости!

- Это верно, - согласился музыкант. – Наш доблестный лорд, как истинный рыцарь, сделал доброе дело и свалил в даль светлую. Эй, Небеса праведные, ну-ка, исполните живо  мольбу его крестницы!

  Словно в ответ на эти слова, нависшая над садом туча разразилась холодным дождем.

- Ну вот! – буркнул Седрик, когда они с Хеленой поспешно вбежали в дом. – Не любят там, наверху, нашего брата артиста. Вечно норовят охладить его буйную голову.

- Ничего, сейчас согреемся, - пообещала девушка, разжигая очаг и ставя на огонь закопченный чайник. – А Небесные Силы просто обиделись на тебя за непочтительное к ним обращение.

  Менестрель не отозвался на шутку. Присел к столу и достал из заплечного мешка лютню.

- Ну, и пусть обижаются - вздохнул он.

– Я вот, когда сидел в тюрьме, хорошенько с ними побеседовал. Что еще оставалось делать в темноте и мраке? Только молиться или сочинять стихи. У меня как-то совместилось и то, и другое.

  Он коснулся струн лютни и негромко голосом запел:

Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,  чего у него нет.
Мудрому дай голову, трусливому дай коня,
Дай счастливому денег... И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится - Господи, твоя власть! 
Дай, рвущемуся к власти, навластвоваться всласть.
Дай передышку – щедрому  хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние... И не забудь про меня.

Я знаю — ты все умеешь, я верую в мудрость твою,
Как верит солдат убитый, что он проживает в раю.
Как верит каждое ухо тихим речам твоим,
Как веруем и мы сами, не ведая, что творим

Была в этот миг в его голосе такая сила и боль, что девушка ахнула.  И, забыв обо всем, села рядом, ловя каждое слово песни.

Господи мой Боже, зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится, и это ей странно самой,
Пока  еще ей хватает времени и огня,
Дай же ты всем понемногу... И не забудь про меня

- Седрик – это прекрасно! – тихо сказала Хелена. – Это лучшее, что ты написал! Сэр Бэйли говорил, что ты можешь опять вернуться в университет? Так покажи эту песню вашим профессорам, и тебя примут обратно, да еще и поклонятся.

- Ага, аж два раза! – забубнил вновь помрачневший менестрель. – Заходил я в ту обитель знаний, как же! От меня все шарахались, как от зачумленного. И шептались вслед: «Вон идет ворюга, которого дружки от веревки отмазали». Прежние друзья уже выпуститься успели, а новых мне там заводить что-то не хочется.

- А как же твои занятия музыкой? – воскликнула Хелена. – Ты же ведь, вроде, хотел на лютне научиться играть, как надо, и стихи еще лучше писать?

  Седрик, отбросив грусть, подмигнул ей:

- А это уж само собой. Только без старых чванливых профессоров и надутых сынков богатеев. Сидеть с ними на одной скамье я не собираюсь! Маэстро Высоких Искусств сказал, что будет давать мне уроки музыки и стихосложения совершенно бесплатно.

- Как же я за тебя рада! – Хелена всплеснула руками и даже приобняла менестреля. – Постой, а где же ты жить будешь? При университете нельзя ведь, раз ты там не учишься.

  Музыкант пожал плечами.

- Ну, что-нибудь придумаю. Может, дом заброшенный найду  или просто сарай. Сейчас чайку с тобой попью и пойду себе берлогу искать

  Девушка укоризненно покачала головой.
Чайник закипел и выпустил из-под крышки тоненькую струю пара. Хелена бросилась снимать его с огня, но остановилась на полушаге. Секунду размышляла о чем-то, потом подошла к Седрику и положила ему руку на плечо.

- Ну, куда ты еще пойдешь? – мягко сказала она. – Осень глубокая на дворе, того и гляди, скоро снег выпадет. Пропадет твоя музыкальная головушка! Я не хочу, чтобы ты мучился, прятался в подворотнях, замерзал и голодал!

  Менестрель встал, удивленно глядя на девушку. Но в глубине его глаз уже вспыхнули огоньки надежды.

- Оставайся здесь, Седрик, - улыбнулась Хелена. – В моем доме. Нет.  Теперь уже в нашем.

  И впервые музыкант не нашел, что сказать в ответ. А просто обнял девушку, счастливо выдохнул и зарылся лицом в ее пушистые рыжие волосы.

   Пару дней спустя после этого знаменательного разговора, по той же пустоши не спеша ехал Фунтик верхом на старушке Альбе. Лошадь тихо трусила, помахивая хвостом, а карлик восседал в седле и, взволнованно жестикулируя, рассуждал сам с собой:

- Да-а, мастера изысканного смеха
Не могут в наши дни иметь успеха!
И не умерших классиков вина,
Что резко поглупели времена.

Желая рассмешить толпу, до колик
Репризами исходит бедный комик.
Меж тем, ему довольно снять штаны,
Чтоб вызвать ликованье всей страны!

Сегодня лишь такие номера
У публики проходят на «ура»!

И я сам был тому свидетелем. Веришь, ли, Альба, я честно пытался читать его величеству наизусть комедии Шекспира. Он зевал и просил меня рассказать анекдот, желательно самый пошлый. Я декламировал на светском рауте Рабле и Свифта. Ко мне подошли вельможи и шепотом попросили подложить сопернику сырое яйцо на стул. Идиотский розыгрыш на уровне тау-китянского детского сада!  Клянусь полным собранием сочинений мировой сатиры и юмора, мне еще нигде не было так скучно, как в этом проклятом дворце! Ни тебе доброй улыбки, ни веселой шутки, ни дружеского слова. Сплошь одни сплетни, тайная грызня, интриги! Поговорить о литературе – и то не с кем! О чем бы наши министры разговор ни заводили, все сводят либо на лошадей, либо на баб. Альба, не обижайся, но это так! Эх, вовремя я все-таки оттуда сбежал! И как любезно было со стороны прекрасной Хелены подарить мне тебя, дорогая лошадушка! Беседовать с тобой гораздо приятнее, чем с кучей этих надушенных болванов. Ты, по крайней мере, не перебиваешь меня с требованием немедленно пошутить. Причем желательно с использованием ненормативной лексики. И рифмуя всем известные слова из  трех и четырех букв. Бр-р-р! Хорошо еще, что я так мало в должности шута потрудился. Еще немного, и я с ума сошел бы от такой работы! А теперь – да здравствует свобода! Так, а куда же мне ехать, скажите мне, будьте добры? Может, мне устроиться в замок леди Мелисенты библиотекарем? Хм, неплохая идея. Но я, кажется, придумал кое-что получше. Альба, дорогая, приостановись-ка. Мне тут нужно как раз с гаджетом одну хитрую манипуляцию проделать.

  Лошадь встала, а Фунтик, загадочно улыбаясь, принялся нажимать и передвигать камешки на своем «волшебном» поясе. Внезапно из самого большого камня вырвалась золотая молния, ударила в серое небо и растаяла.

- Ну, а теперь – в замок! Организую сюрприз нашему славному рыцарю.

  Редмонд честно попытался объехать  стороной замок леди Мелисенты. Но заблудился среди пустошей и проблуждал там несколько дней.  На исходе третьего дня рыцарь привычно  развел костер и  заночевал на голой земле, укрывшись плащом.

Но на рассвете  ударил первый заморозок, и лорд Бэйли  проклял все, прыгая вокруг огня на одной ноге  и пытаясь согреться.

- Это мне, болвану, наказание за что, что я, желая навестить Бена, не заехал по пути к благородной даме, - мрачно сказал он самому себе.

– А ведь, признайся, старый греховодник, Мелисента тебе часто снилась. Глаза ее жгучие, нежные руки и…все остальное. И чего я сам себя обманываю? Ведь хочу же вновь ее увидеть!

  Рыцарь чертыхнулся и принялся седлать коня.

- Бен бы меня понял, как мужчина – мужчину,  - бормотал он. – Старый приятель может подождать еще немного, а вот заставлять ждать любящую женщину – смертный грех. Ну, что ты на меня так смотришь, Кабачок? Опять смеешься над глупым хозяином, который до старости дожил, а сердце свое слушать не научился? Ну да, вот так оно у меня по-дурацки устроено, что уместились в нем и синие глаза, и черные. Синие – тоска по утраченной юности, по счастью не сбывшемуся. А черные – надежда и свет в окошке. Ну, что ж, поедем на этот свет!

  И лорд Бэйли, не подозревая, что хитрый карлик уже на месте, направил Кабачка туда, где над чертой горизонта вставали высокие башни.
 

 А когда Редмонд въехал в высокие ворота и спешился, его бедное сердце дрогнуло и забилось совсем по-юношески.
Мелисента стояла на ступенях в том же платье и смотрела на рыцаря спокойно и ясно, словно точно знала, что он приедет в этот день и час.
Из-за ее спины, весело размахивая руками, выглядывал Фунтик.

- Выходит, не прижился при дворе наш малыш, - удивился лорд Бэйли и понял, что даже рад этому.

  Он подошел к хозяйке замка, опустился на колено и коснулся губами ее руки.

А потом встал и просто сказал:

- Здравствуй. Я вернулся…