Луч утреннего солнца скользнул по ажурным башням замка, согрел древние стены, сложенные из серых и розовых камней.

Шаловливый ветерок раскачал стебли вьющихся роз, оплетавших оконный переплет, залетел в спальню, бросил лепестки цветов на подушку и разбудил меня.

Уже которую ночь мне снится мой первый полет. К чему бы это?
 Я встала, потянулась и подошла к раскрытому окну.
Солнечные лучи заливали пышный сад, раскинувшийся у подножия замка.  Оттуда доносились ароматы гвоздики и жасмина. В синей вышине звонко перекликались невидимые жаворонки.

Да, матушка всегда говорила, что южная Элсентия, ее родина –  прообраз рая на земле. И мне здесь очень нравилось, и хозяева замка Тэнтинель, наши дальние родственники, были ко мне очень добры. Вот только мысли о родных и друзьях, оставленных в Вестии, жгли с каждым днем все сильнее.
Почему от них нет ни одной весточки, хотя со дня моего бегства прошло уже несколько месяцев? Что случилось с Рудольфом, учителем Доминиусом и Джеронимо? Правда ли, что король Джильберт Первый занял трон незаконно, погубив своего предшественника -  Генриха Восьмого? И, если это так – чем сейчас занят отец? Перед моим внезапным, похожим на бегство отъездом, он намекнул, что собирается примкнуть к мятежникам, жаждущим  сбросить с трона тирана.

 Вопросов хватало, ответов не было.
Я подавила тяжелый вздох.Если опять выйду к завтраку хмурой и заплаканной, Артур и Элиза - хозяева замка, искренне огорчатся. Незачем  сваливать на них свои горести.

Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, я взяла изящную, украшенную серебром и перламутром лютню,  подаренную мне Элизой, и осторожно прикоснулась к струнам. Играть на лютне меня научили друзья, бродячие артисты.  Они часто останавливались в Фалькенштерне и давали  веселые представления для живущих в замке и окрест него. Правда, видя меня с лютней в руках, госпожа  Матильда неизменно начинала фыркать:

- Это ест инструмент для улишний музикант! Благородний, юний дама прилишно играть на клавесин.

   Но научиться «прилично играть на клавесин» мне так и не удалось, а вот как, я пою, друзьям очень нравилось. И я даже начала сама   потихоньку пробовать сочинять стихи и музыку.
Перебирая струны, я негромко запела:

- Ветер над вереском, ветер над дюнами,
Ветер в пыли пишет древними рунами.
Сагу? Балладу? Кто видит, кто знает?
Кто на песке письмена прочитает?

Ветер стучится в закрытые двери.
Ветреным сказкам кто нынче поверит?
Ставни закрыты, и в доме темно.
Ветер хохочет и дует в окно.

Ветер забывчивый, ветер беспечный,
Ветра фантазии хрупки, не вечны.
Ветер нисколько о том не грустит,
Дарит их звездам – и дальше летит.

- Утро только началось, а наша птичка уже поет.
  Элиза с приветливой улыбкой вошла в комнату.

– Спускайся к завтраку, Мариэтта, у меня для тебя есть сюрприз.

«Наша птичка» - это просто ласковое обращение. Артур и Элиза не знают о моей тайне. Я все-таки не рискнула пугать добрых хозяев  и спускаться к ним во двор прямо с неба. Поэтому последнюю милю до замка шла пешком.

Зато, когда я, измученная и растрепанная, в грязной дорожной одежде постучалась ворота, моя история о злых разбойниках, ночи в лесу и частичной потере памяти от удара о корень дерева – прозвучала вполне правдоподобно.
Да уж! Хорошо еще, что, в отличие от сказочных  оборотней, мне не надо снимать с себя все до последней нитки и принимать облик, в чем мама родила. Моя одежда благополучно становится оперением, и наоборот. Главное, чтобы цвет платья под цвет пера подходил. Кстати, наряды мои так и остались на таможне, будь она неладна! Портным в замке пришлось немало потрудиться, восстанавливая мой гардероб.

К завтраку я спустилась в новом шелковом платье шоколадного цвета с белым кружевным воротником. Артур и Элиза уже были в парадной гостиной, причем хозяин замка сам прислуживал  очаровательной супруге, наливая ей вино в хрустальный бокал.
Я невольно залюбовалась этой парой. Ходили слухи, что предки их были эльфами. И я вполне могла в это поверить.

Артур – высокий, статный, золотоволосый, красивое мужественное лицо, твердый взгляд карих глаз, светящихся  нежностью, когда он смотрит на свою юную супругу. Элиза – стройная, изящная синеглазая брюнетка. Она всего лишь на три года старше меня, но ведет себя как истинная владетельница  родового гнезда. Каждое движение, каждый жест исполнены грации и благородства.
Ну, а я рядом с ней  чувствую себя вечным нескладным подростком.

- Наша милая гостья опять о чем-то загрустила.
 Мягкий, приветливый голос Элизы прервал мои раздумья.
 – Ну же, Мариэтта, не печалься, пожалуйста. Я уверена, что  родные скоро пришлют тебе письмо, где напишут, что у них все в порядке. А пока – обещанный сюрприз!

   Элиза бросила лукавый взгляд на Артура. Он улыбнулся мне.

- Я имею честь пригласить вас, ваша светлость, на большой бал, который состоится завтра в стенах замка. Сюда соберутся наши друзья со всей округи. Нас ждут музыка, веселье, танцы до рассвета. И внимание  - на бал прибудет почетный гость!

- Да-да! – подхватила Элиза. – Почетный гость - Патрик Росиньоль. Знаменитый менестрель из Вестии. Ты, наверное, слышала его песни, Мариэтта?

   Меня плавно качнуло вправо, потом влево. Показалось, что стены и пол куда-то поплыли. Я вцепилась пальцами в край стола. Господи, только бы никто ничего не заметил!
Патрик! Он жив! Он покинул грозящую расправой Вестию! Завтра я увижу его.

К счастью, хозяева замка, увлеченные беседой о предстоящем бале, не обратили внимания на мое смятение. Я пробормотала  слова благодарности, склонилась над тарелкой. А в голове уже нарастал  шквал  мыслей и воспоминаний.

 Наверное, я плохая дочь. Если при одном имени менестреля сразу забыла о бедах, грозящих моей семье. Но дело в том, что Фалькенштерн я покидала со скрытым чувством облегчения. В последнее время жить там стало трудновато. Настолько, что даже воздух порой звенел от напряжения. И виной тому вовсе не наше «стесненное положение». Просто после того, как отец признался, что готов примкнуть к мятежникам, матушка мне буквально прохода не давала! Ежедневно проводя беседы о том, что мне, как юной герцогине, пора бы уже подумать об «устройстве своей судьбе». То есть о замужестве.
Конечно, я понимаю, что так она пыталась защитить меня от меня же самой. Мой Дар матушку откровенно тревожил. Еще в детстве она пыталась взять с меня клятву, что я никогда не буду им пользоваться. Не изменю облик, не поднимусь на крыло… Но небо уже стало частью моей жизни! Отказаться от него – да это все равно,  что предать себя!
Когда матушка поняла это, она временно отступилась от непокорной дочери. А  теперь вот начала «атаку» с другой стороны. Ход ее мыслей видимо был таков: в замужестве у несносной оборотницы не будет времени на разные летучие глупости. Да и муж не позволит законной жене упархивать из родового гнезда в каждый удобный и неудобный момент.
Отец матушкино стремление срочно найти мне мужа не поддерживал, но и активно против него не возражал. Видимо понимая, что наш замок с некоторых пор стал местом небезопасным. И лучше отправить единственную дочь за его пределы любым путем.
Вот только моих желаний и чувств, при таком раскладе, никто не учитывал.
Тут я  представила себе выражение матушкиного лица - с которым она бы слушала известие о том, что ее дочь вышла замуж за какого-нибудь менестреля, и усмехнулась. Мне с самого раннего детства твердили, что я – дочь герцога! И в нашем роду  морганатических браков не было, и быть не может. Интересно – а та девушка с портрета – она по чьей линии в нашу родню затесалась? Вид-то у нее там, прямо скажем, не высокородный…

Потом вспомнила Стефана – и подумала: а не по этой ли причине мой братец исчез с горизонта? Может, у него случилась внезапная любовь с какой-нибудь простолюдинкой – и он просто сбежал из замка? Надо будет при случае попытать новых родственников – про старую родословную. А то от отца с матушкой я толком ничего узнать не смогла. Потому что они оба тут же переводили разговор на другую тему.

Я ткнула вилкой в кусок мяса, что-то прожевала, не чувствуя вкуса, и снова задумалась.
До отца явно дошли какие-то недобрые вести. Иначе, почему он быстро свернул попытки найти мне мужа и буквально за день отрядил  меня в опасное путешествие?  А вот, матушка, похоже, успела отправить некое послание владетелям Тэнтинеля. Поскольку, с чего бы вдруг случился этот внезапный бал? Артур и Элиза вполне счастливы друг с другом. И к тому же тоже несколько стеснены в средствах. Зачем им устраивать столь роскошный праздник? Неужели только для того, чтобы развеселить меня? Достаточно дальнюю родственницу без гроша в кармане, чьей семье грозит королевская опала? Не-ет, ясно же – тут действуют указания матушки!

Я мысленно перебрала в уме всех близлежащих герцогов, баронов и прочих графов, которые могут завтра случиться на балу, и окончательно загрустила.
Кому может понадобиться молоденькая женушка, которая совсем скоро может лишиться и титула, и замка и всех земель? «Коню ферштейн» – как говаривал мой дружок Юрген, только какому-нибудь богатому старикашке-сластолюбцу! Которому деньги невесты не важны, лишь была бы она на полвека жениха моложе!
Ладно, не буду вешать нос раньше времени. Когда наступит время бала – тогда и подумаю, как с будущими женихами разобраться. Мда-а, вот поэтому-то я больше тоскую по старым друзьям, чем по своей семье. Как-то грустно, когда родные тебя не понимают...

Я быстренько доклевала  завтрак и собралась подышать свежим воздухом. А точнее, ознакомиться с окрестностями замка хотя бы с высоты Сторожевой башни. С высоты собственного полета я сделать этого не могла: днем вокруг слишком много лишних глаз, а ночью мне из спальни не выбраться.

В соседней комнате спит служанка, а окно закрывают ставнями. Только сейчас до меня дошло - а зачем закрывают-то?  Снаружи в комнату не забраться – стена замка ровная и высота приличная. Это – чтобы я не сбежала, что ли? Точнее – не улетела. Если уж называть вещи своими именами! Дева Мария! Сдается мне, что я опять вляпалась в какую-то историю…